В самое сердце

Два года прошло. Всего два года. Целых два года. Так долго были вместе. Так долго были раздельно. Два года. Два года с тех пор, как каждый пошёл по своему пути. Она осталась на службе, он отправился путешествовать. Путешествовать. Не нарушать закон. Не связываться с плохими ребятами. Не становиться целью ЦРУ. Но он стал. Август Андерсон, тридцать семь лет. Агент ЦРУ, программист, хакер. Друг. Он был её другом, и даже больше. А потом… Что-то случилось. Разрыв. Попытка жить дальше. С другими людьми, другими целями. И теперь. Теперь её цель — он. Так не должно было быть. Просто найти связного. Устранить при попытке бегства. Кто же знал, что этот связной — он. Знакомые черты, знакомый взгляд слепых глаз, знакомые губы — она всё ещё помнит, как они улыбаются. Как они целуют. Два года. Щетина на подбородке, которой не было. Морщины у глаз чуть глубже, чем раньше. И всё равно это он, каждой клеточкой. И он — её цель. Устранение. Они на узкой улочке, вокруг — дома. Он и она, и эхо, помножающее во много раз звук курка, который она взводит. Так нужно. Огонь при попытке побега. Но это ведь Огги! Это Огги, и так нельзя! Он знает, что под прицелом. Его слепые глаза смотрят вперёд, ощущая дуло пистолета. Он не может не ощутить прикосновение смерти. Но он не знает. Не знает, что это она. А она не может сказать. И не может выстрелить. — Стреляй же, — голос до боли родной, даже через два года. — Стреляй, если должна. «Должна». Он знает? Она давно сменила парфюм, по которому он её узнавал. Нет. Он просто понимает, что перед ним — женщина. Как? Просто он умеет видеть без глаз. Она молчит, потому что не может сказать. Не может позволить ему знать, кто его убил. Убил. Знает или нет — не всё ли равно? Она ведь всё равно не может этого сделать. Но должна. Шаг вперёд. Он отвечает тем же. Идёт без страха, словно принял неизбежность. Или потому что узнал. Ладонь на груди. — Не жалей пуль. Стреляй. Сюда. В самое сердце. Дрожащие пальцы касаются спускового крючка. Едва слышный звук. Звук неизбежного. — Я рад, что это будешь ты, — говорит он, и добавляет: — Энни… Она вздрагивает. Он знает. Знает! — Как ты… — начинает, не в силах продолжить. Хочется кричать, истерично. До сорванного голоса. Но она молчит. Так больно… Он улыбается. Как раньше. Как всегда. Как улыбался только ей. — Я узнáю тебя из тысяч, Энни Уокер. Я правда рад, что это ты. Я очень долго ждал этой встречи. Всё думал — при каких обстоятельствах это произойдёт? Она не может больше молчать, хоть всем сердцем хотела бы провалиться сквозь землю. — Мне жаль, что обстоятельства далеко не сказочные. Почему, Огги?! Почему ты делаешь это?! Почему вынуждаешь целиться в тебя?! Пожимает плечами. Так просто, будто она спросила, что на обед. Будто он не предатель. Будто он не пытается скрыться после сорвавшейся встречи. — Я выживаю. Как могу. Она не верит. Не может поверить. Огги — не предатель. Никогда не был. Дело не только в выживании. — Почему, Огги?! — повторяет с нажимом. С несвойственной ей резкостью. — Это Наташа? Она подбила тебя на это? Отрицательный взмах головой. — Я не видел Наташу больше года. Мы расстались. Никаких эмоций в голосе. Кажется, уже давным-давно всё принято. — Мне жаль. — Слабое утешение. — Мы с Райаном — тоже. — Сочувствую. Нет, не сочувствует. Энни видит это. Она успела узнать его. Успела изучить. — Так всё же? Почему ты предал ЦРУ? — А я предал ЦРУ? — вопросом на вопрос. Так сложно. — Мы ждали связного. Пришёл ты. — Ещё шаг, ближе. Пистолет на уровне груди. Осталось лишь выстрелить. Ведь нужно. — Нет времени, — вместо ответа. Совсем не то, что хочется слышать. — Ты ведь помнишь, где сердце. Стреляй. Он приближается. Медленно. Не потрудившись даже воспользоваться своей лазерной указкой. Незачем. Улица пуста. Только они и пистолет. Утыкается грудью в дуло. Замирает. — Стреляй. Она кивает. Она должна. Чуть отклоняется назад. Выстрел разрывает переулок, многократно повторяясь. Так громко, что ушам больно. Он стоит, сцепив зубы. Он ждал боли. Ждал смерти. И ему непонятно, почему он всё ещё жив. И понятно. Лёгкий поцелуй в щёку. Почти невесомый. — Связной мёртв. — Её пальцы переплетаются с его. — Пора домой. Это шанс. Без вопросов. Без выяснений. Оставляя прошлое в прошлом. Сотню вопросов без ответов — не важно. Шанс, который нельзя упускать. — Ты промахнулась. Моё сердце здесь, — говорит он, прикладывая её ладонь к своей груди. Она ощущает стук. Такой привычный, словно не было этих лет. — Я знаю, — шепчет она, в самое ухо. — Но мне оно больше нравится живым. — Живым, — глухо повторяет он. — Кажется, живым оно стало только сейчас. Она верит. Она чувствует, что так и есть. Ведь её сердце тоже живо. Впервые за два года. Это странно. Непонятно. Но она знает этому название. Любовь.