***
Все в этом деле сразу же пошло наперекосяк и началось оно тоже неправильно! В это воскресное утро, Марина была совершенно счастлива! Глеб подарил ее любимые цветы, пригласил пойти вместе с дочкой вечером в парк и посидеть в кафе. Марина невольно улыбалась, светясь от счастья. Шпагин завалился к ней рано утром, совершенно не заботясь, что у нее выходной, в который она хотела наконец-то отдохнуть от работы. Он шумно протопал к ней на кухню и начал бурно рассказывать обстоятельства нового дела. Марина весело смеялась, пытаясь остановить словесный поток адвоката. Ей не хотелось обсуждать с ним дела, она понимала, что он вновь давит на нее, пользуясь давней дружбой. — Проходи, проходи, садись… Какой ты будешь чай? Зеленый? Черный? — Марин, я… — Ах, да! Как я могла забыть! Прости, прости я совсем забыла! Вы — мужчины, терпеть не можете зеленый чай! — усмехнувшись проговорила она — только черный, а еще лучше кофе! — Марина достала чашечки для себя и гостя — ну, скажи, почему?! — требовала она, — а хочешь, я скажу? Потому что, вы — мужчины! Как дети, честное слово! — Марина смотрела на нетерпеливо подпрыгивающего на стуле Костю и устало улыбаясь, продолжала говорить милые глупости, пытаясь сбить Шпагина с толку и охладить его пыл — ну, смотри, зеленый чай — полезней для здоровья и для тонуса, но вы — мужчины, почему-то не любите следить за своим здоровьем! Следить за своим здоровьем — это значит признать свою слабость, а признать свою слабость, это вовсе не мужчина, правда? — она хотела достучаться до совести друга, ей надоело метаться между ним и работой. — Ну, почему, вы такие дети? Стыдно зимой ходить в шапке? Стыдно водить женскую машину? Не дай Бог, любить зеленый чай, а? — Марина звонко рассмеялась, но этот смех не был веселым как обычно, скорее симптом начинающейся истерики. — Марин, я адвокат Карпенко! — перебил ее Костя — Мне правда интересно, ну, почему, ты, Костя Шпагин, не любишь зеленый чай?! А? — широко распахнув глаза, Марина уставилась на хмуро попивающего кофе адвоката, — а хочешь, я тебе расскажу, какую слабость может позволить себе мужчина, рядом с женщиной? — Какую? — Костя нервничал, слушая без умолку тараторящую без Серёгину. — Признаться ей в любви! — «Я тебя люблю! Так и быть, признаюсь! Слаб оказался, больше не повторится!» — Ну, скажи! Почему?! — Марин, прекрати! Я пришел поговорить по-делу! — Ну, почему? — продолжала распинаться она — ну, почему, главная задача мужчины — это кого-то победить? Быть сильнее, чем есть на самом деле? Курить сигары, какая гадость! — возмущенно фыркнула Марина — громко смеяться! «Это я смеюсь — мужчина!» — «Господи!» — думала Марина, — «как же он меня достал, этот Шпагин! Вот, что он сейчас хочет от меня? А?! Почему он взял за правило вваливаться ко мне в дом в любое время дня и ночи, и выносить мне мозг! А виновата потом во всем все равно буду я!» — Марин, пожалуйста! — Ну, что плохого тебе сделал зеленый чай? — не унималась Марина — а? Потому что ни про что другое, я с тобой говорить не бу-ду! — твердо посмотрев ему в глаза, произнесла Марина — ты зачем ко мне пришел? — ехидно поинтересовалась она. — Это мой близкий друг! — тепло улыбнувшись, сказал Костя. — Как ты можешь мне об этом говорить, а?! — возмутилась Марина — как у тебя язык поворачивается?! Тебе не стыдно?! — Костя опустил голову — ты забыл, кто я? — она внимательно посмотрела ему в глаза, пытаясь поймать взгляд адвоката. — Я — судья! Или я — твой друг? — Марина выжидающе смотрела на поникшего Костю — ну, ответь мне на вопрос я — судья или я — твой друг?! — требовательно спросила она — Костя отвел взгляд в сторону — потому что если ты пришел ко мне как к судье, то ты ошибся адресом! Где мой кабинет ты знаешь, а если ты пришел как к своему другу, то ты просто скотина, Костик! — Марина тяжело вздохнула, — ну, тебе какой чай, черный или зеленый? — она опустила голову, часто заморгав — ты пришел ко мне как его адвокат! — горько проговорила Марина — пришел просить меня как судью помочь твоему другу? — Серёгина оторвала взгляд от цветастой скатерти, укоризненно посмотрев Шпагину в глаза. Разочарованно покачав головой, она встала из-за стола, вышла в прихожую и открыв дверь на площадку, указала незваному гостю рукой на выход. Костя вышел вслед за хозяйкой, он понял, что поддержки не будет. Это не та неопытная и неуверенная в себе судья, которую легко было сбить с толку. Марина научилась защищаться. От него. — Ну, пока! — кивнул ей адвокат. — Пока! — грустно отвернулась судья. Марину обижало такое потребительское отношение давнего друга, но она все-равно по-своему любила Костю.***
Марина знала, что ничего хорошего этот тандем не сулит. Они снова вместе и в одном процессе — прокурор Мурга, судья Серёгина и адвокат Шпагин. Самоотвод Якушкина не приняла. Судья вздохнула вновь и вот чем все закончилось, она стоит у дороги и смотрит как два ее друга разбегаются от нее в разные стороны, а она опять виновата во всех бедах мира. Самое обидное, что она знала — этим все и закончится! Впрочем, все как всегда, ничего не меняется. Ведь решение принимает судья Серёгина, а не женщина, не человек, не Марина, нет! Глеб не простил ее слабость — «если ты считаешь, что наши отношения мешают тебе принимать самостоятельные решения, то это легко исправить!» — прокурор спешно убежал прочь, оставив растерянную женщину в одиночестве. Одна, опять одна… Мурга не разговаривал с ней больше, продолжая дуться, а Марина упорствовала и тоже не шла мириться первой. Доходило до смешного: они не ходили по одному коридору, спускались по разным лестницам и приходили на работу в разное время. Шпагин, уже много раз пожалел о своем эгоизме и некорректном поведении, но изменить уже ничего не мог. На вопросы — «как у тебя дела с Глебом?» — Марина грустно отвечала — «с Глебом у нас все! И ничего». Она продолжала держать оборону, но первым все-таки сдался Глеб. Прокурор ждал ее на лестнице, он хотел еще раз поговорить, извиниться, но Марина проскочила мимо, подхватив под руку Костю, а следом, раздалась автоматная очередь. Прокурор закрыл ее собой, защищая от пуль. Марина так и не успела ничего понять: грохот, пули, свистящие над головой, будто началась война. От испуга, ноги стали словно из ваты. Она запнулась и упала, сверху на нее навалилось чье-то тело. — «Глеб!» — испуганно промелькнуло в голове у Марины. — «Нет, только не он! Я же люблю его! Нет!» — она осторожно выбралась из его объятий. — Жива? — хрипло прошептал Глеб — А ты? — дрожащим голосом вторила ему Марина, — а что это у тебя, а? — Серёгина испуганно вытерла кровь, пенящуюся на губах у побледневшего как смерть Глеба — вот это?! Эй кто-нибудь? — истошно закричала Марина, озираясь по сторонам — Глеб? Глеб! Эй! — продолжала надрываться она — кто-нибудь! Позовите врача! Глеб, Глеб! — билась в рыданиях Серёгина. — «Дура, я дура!» — убивалась Марина — «он прав, как всегда во всем прав! Почему я его никогда не слушаюсь? Шпагина подвела, Глеба не уберегла, за то гордая, как же!» — Марина заплакала, уткнувшись в дрожащие ладони. В голове у судьи все смешалось, она не могла понять, почему ее чувства всегда неотделимы от работы, почему, она постоянно смешивает личное со служебным. — «Такая, какая есть, наверное, в этом и вся вина моя» — вздыхая думала Марина. Она понимала, что если не научится держать чувства в узде, то однажды они с Глебом поссорятся так, что уже не смогут склеить их прекрасный и хрупкий мир любви. Марина, наконец-то призналась себе, что Глеб значит для нее слишком много. Он единственный, кто по-настоящему любит, заботится и беспокоится за нее, кто изо всех сил пытается уберечь ее от опрометчивых ошибок, защитить от самой себя. Глеб не эксплуатирует их близкие отношения в служебных целях, хотя и знает, что ей будет трудно отказать. Знает и не пользуется! Марина наконец-то оценила его трепетное отношение к себе, поняла, что любит Глеба вопреки всему. Даже его колючий и трудный характер, часто мешающий их отношениям, не отталкивает, она может и потерпеть, ведь это такая малость! Ради их чувств, она готова стать мудрее, осторожней и дипломатичней. Впервые в жизни, ей действительно хочется сделать все, что бы он остался рядом. Марина знала это совершенно точно. В конце концов, у нее есть то, что навсегда останется неизменным…