* * *
— Так странно. Человек, которым я восхищался всю жизнь, сейчас находится на грани смерти… Так странно, — в этой горькой усмешке в ответ Ястреб читает лишь ненависть к самому себе и собственной слабости. Этого не могло происходить на самом деле. Он не верил. Всё должно закончиться именно так? После победы над тем уродливым Ному они оба остались без сил, вот только состояние Старателя было куда хуже. А он даже не успел помочь ему остановить кровь… Этот злодей тоже был объят огнём, вот ирония. Но только пламя его было синим, будто бы холодным: дотронься до него рукой и обожжёшься льдом. Пронизывающий взгляд жестоких голубых глаз без интереса скользил по молодому парню, склонившемуся над поверженным — героем номер один. — Ну же, Старатель, вставай! Поднимайся! Чёрта с два ты им проиграешь! После стольких побед… Эти слова в глухую тишину выкрикивал маленький мальчик, мимо которого проходили тени-люди. Ястреб же не говорил ничего; он измерял время шагами нападающего врага, ведущего свой ядовитый монолог, вот только ничего понять не мог — чужие слова отскакивали от стен затуманенного сознания и закатывались в самый пыльный угол. Да вы шутите… Ничего из этого не было похоже на идеальную картину мира для героев, где каждый будет на своём месте, а Старатель получит заветное место на пьедестале. Эти хрустальные ступени вмиг стали такими шаткими и хрупкими, что не выдержали бы, казалось, и невинного младенца. Что было хорошим? Что было плохим? Что осталось позади? Для него всё теперь превратилось в медленное течение скомканных, изжёванных мыслей, окружённых порослью сомнений. Когда ты смотришь на своего героя и видишь его… таким, сердце сжимается до размеров песчинки, и всё нутро пронзает животный страх. Страх за себя? За него? За то, что по крупицам рушится образ защитника справедливости? Ястреб стыдливо улыбается. Чёрт возьми, ему совсем не было дела до того, каким Энджи был человеком. Он и сам видел, как тот сводит брови на переносице, стучит кулаком по столу, внезапно начинает говорить громко-громко да воспламеняется, чуть что его задевает за живое. Но… он всё ещё был героем, разве нет? Он всё ещё кучу людей вытащил из-под обломков. Он всё ещё протянул бы руку тому, кто жаждал бы видеть на его месте Всесильного… …разве нет? Где чёртова помощь? Кто-нибудь вообще подоспеет сюда? Люди бросились врассыпную при появлении очередной злодейской фигуры, и герой номер два отлично их понимал. Стоило ли врать, что где-то в глубине души… нет, оно уже стремилось наружу, ему на самом деле, чёрт возьми, хотелось бы удрать отсюда как можно быстрее, но и с Тодороки тоже. Вот только у него спина обожжена до крови за то, что вздумал вдруг мешаться неравной битве двоих, и ноги бьёт крупной дрожью так, что не встать. Разве кто-то не должен быть рядом? Кто-нибудь… Так пусты эти ядовитые слова Даби, эти короткие и бесстрастные ответы Энджи. Парень их совсем не слышит. Не хочет слышать. Этот яд проберётся внутрь, стоит ему только развесить уши, и протравит его душу окончательно. Он знал таких, как этот лукавый черть — им нельзя было доверять, к ним нельзя было поворачиваться спиной, но вот… Ястреб упирается обеими руками в землю, низко наклонив голову и исподтишка соизмеряя каждое движение паршивца, каждый его шаг в сторону. Вот взялся ходить кругами… Наслаждается, видимо, своей предрешённой победой, ликует на троне сверженного монарха и не задумывается о последствиях. Такие, как он — да, верно — они живут лишь мгновением, а оно так мимолётно. Рассчитать бы время атаки, да свои собственные силы. Тут уже и собирать в кулак нечего — осталась горстка пепла. С жалостью смотрит он на свои оставшиеся три пера — много ли? Какая глупость. Не хватило бы и для того, чтобы оторвать от земли бегущую под машину дворняжку. А оставалось ли что-то? Только судорожно сжимать и разжимать пальцы, оставляя на земле тонкие бороздки. Думай. Думай. Думай. Думай, чёрт тебя подери! А глумящийся дьявол не мог дать ему времени подумать. В тот же миг возвращаются все приглушённые звуки, словно кто-то ударом плети разрезал тишину. Даби поднимает руку, играясь: по пальцам перебегает синий огонёк, останавливаясь на указательном. — Думаю, Старатель, самое время сказать ''прощай'', — на губах его расплывается победоносная ухмылка, — Верно? Ненавижу долгие проводы, а из тебя и слова не вытащишь. Ястреб — солнечный символ души. Сильная воля, свобода, могучие крылья. Крылья уже улетели прочь вместе с надеждой на спасение вдвоём и возвращение домой, вот только у него ещё есть шанс исполнить чьё-то желание, да и своё заодно. Если постоянно не подбрасывать дров, то огонь погаснет. Энджи же скорее испепелит самого себя, чем примет такую нелепую попытку помочь со стороны. — Так позволишь мне подсобить тебе немного напоследок? Взмахом руки запечатлены несколько жалких секунд, отделивших прошлое от будущего. Кажется, он видел, как медленно, но верно разгоралось пламя в руках злодея, как он воздел их над лежащим на земле телом… как менялось выражение его лица с торжествующего на удивлённое. Ну надо же, и всерьёз такого не придумаешь… Он, как настоящий ястреб, широко раскинул руки и принял на себя весь встречный огонь. Ох и глупо он сейчас выглядит, наверное… Но настоящий символ солнца должен гореть, разве не так? Гореть ярко и привлекать к себе внимание. Собирать свет. Сначала адским жаром обдало лицо, а потом стали таять образы злодея и героя, которых внезапно затмил жалкий второй номер. Ястреб не слышал своих криков, хотя предполагал, что они должны быть достаточно громкими. Словно раненая хищная птица. Не слышал он и того, что пытался сказать ему Тодороки — бурлящей кровью залило уши, и к темноте добавилась ещё и тишина. Вот чёрт, Энджи, если тебе не хватит и этого времени для того, чтобы бежать, то я даже не знаю… Кажется, у него были дети, да?.. Так пусть встаёт. Пусть поднимает свой огненный зад и сражается не ради них, а ради себя — чтобы вернуться. Ведь он выиграл такой шанс… Боль постепенно отступает на второй план перед незыблемым ощущением спокойствия. Словно на него вылили ведро ледяной воды. Хотя приходится ли надеяться, если вокруг — он был уверен в этом, пока видел — ни одной живой души, только Старатель и его противник? Выиграть бы ещё пару секунд для того, чтобы, переполненный яростью, старик наконец поднялся и отмутузил злодея хотя бы за смерть боевого товарища? Да… Он бы рад побыть временным напарником первого героя ещё немного. Ведь Тодороки Энджи — мой герой номер один. Всегда был. И теперь он сможет посмотреть в глаза тому малышу, хлопнуть его по плечу и сказать «ну, я своё дело сделал, можешь мной гордиться». Ведь Старатель увидел. Не того маленького сорванца, высоко подпрыгивающего над головами зевак в толпе, а Ястреба — вроде как героя номер два. Он запомнил. Запомнил этот яркий свет, отражающийся в его глазах. Символ солнца. Всё же, Ястреб был к солнцу непозволительно близко.Часть 1
12 июля 2018 г. в 23:58
Интересно, почему он не сдаётся?
Это просто не давало ему покоя. Мальчик наблюдает своими глазами, лишёнными интереса, за забавной игрой взрослых в того, кто же дольше удержится на пьедестале. Тодороки Энджи — герой, в которого никто не верит. Разве настоящий герой должен пугать детей? Разве про него должны ходить устрашающие слухи? Тошинори Яги — другая сторона монеты, начищенная до слепящего блеска. Все им восхищаются. Все хотят быть спасёнными им. Он — Всемогущий, лицо справедливости, единственный в своём роде. Никто не мог встать с ним на одну ступень, так почему… почему тот человек не сдаётся?
А вот мальчика, смотрящего из взволнованной толпы, совсем не волновало, какое геройство на этот раз совершил Тошинори. Он искал торопливыми глазками объятый огнём знакомый силуэт. Он же не сдался? Он всё ещё не оставил попытки превзойти всеми обожаемого лидера? Верно. Старатель был здесь. Он был здесь всё это время. Скрестив руки на груди, оставался в тени, но его пламя горело всё так же ярко.
Он рвался в бой.
Все повторяют своё «сдайся, сдайся». Как же они раздражали. Своими замыленными глазами не видели того, как день за днём «тот суровый парень-герой» рисковал своей жизнью, но всё равно выходил из каждого сражения победителем. Из каждого, кроме сражения за общественную любовь.
— Старатель, не сдавайся! Ты ещё всем покажешь! — мальчишеский голос тонет в звуках возни; вот он и локтём по голове получил от кого-то, видимо, за излишний шум, — Слышишь? Никогда не сдавайся.
Никогда, никогда не сдавайся.
Потому что он хотел смотреть на него ещё. Он хотел видеть больше. Это желание наполняло его тёплое детское сердце, восхищённое человеком, который не опускал своих рук ни на секунду.
Ястреб — солнечный символ души. Сильная воля, свобода, могучие крылья. Если бы он мог стать солнцем… нет, хотя бы крыльями для Старателя — это было бы настоящим исполнением мечты.
Значит, ястреб — птица, несущая на крыльях свою мечту, но хватит места и для чьего-нибудь ещё желания.
Маленький мальчик не хотел стать самым надёжным и добрым героем. Он хотел стать опорой для того, кто всегда был опорой для других. Он согрел это желание в своих руках, тихо прошептав в ладонь заветные слова:
— Ястреб — моё геройское имя. И знаете, что? Вы обо мне ещё услышите.
Такие простые, немного хвастливые слова, придавшие ему мужества. Просто смотрите. Просто смотрите, и скоро вы увидите то, от чего у вас захватит дух. Сердце стучало так громко, что его восторг отдавался шумом в ушах, и почему-то захотелось вскинуть руки высоко-высоко и громко закричать о себе.
Тодороки Энджи — мой герой номер один.