Дави его нахер! Это мой бывший!

      Доктор встретил меня в коридоре, таком же белом, как и его халат. На таком фоне яркие глаза казались ещё более странными. Хотя, не мне критиковать.       Тонкая нить улыбки тронула его лицо, когда он подошёл и деликатно положил руку мне на спину, чуть подталкивая вперёд.       — Мы направимся в мой кабинет, туда же и принесут завтрак. Возьмём у тебя несколько анализов, я запишу тенденцию выздоровления... Кстати о тенденции, как ты себя чувствуешь?       Мы шли по широким коридорам, то и дело сворачивая то вправо, то влево.       — Простите, можно для начала узнать ваше имя?       — Ох, как бестактно с моей стороны было не представиться. Меня зовут Эндрю.       — Эндрю? — удивлённо переспросила я, глядя на мужчину.       Тот мило улыбался, сверкая белыми зубами.       — Да, я не местный. В глобальном смысле — я из Америки.       — И как же судьба привела тебя сюда, Эндрю?       — Долгая история, полная тайн, романтики и приключений, — беззлобно ответил он. А после добавил: — Если выпадет случай — обязательно расскажу свою историю. Но пока что мне важнее услышать твою. Как ты себя чувствуешь?       — Ну... Да вроде нормально. Тело немного ноет, ощущаю лёгкую тошноту, раны не болят, скорее чешутся. Синяки... Ну они есть.       — Истощение организма — вполне обычная реакция на препараты. Сыпь, учащенное сердцебиение, сухость во рту есть? Галлюцинации не случались?       — Только если сейчас.       — В каком смысле?       — Молодых красивых врачей с седыми волосами и глазами цвета апельсина мне трудно интерпретировать не как видение.       Эндрю рассмеялся, его щеки покрыл приятный румянец, а в глазах заиграл мистический блеск.       — Боюсь признаться, но я польщен. В последний раз меня называли красивым в юношеские годы. Ещё до этого новомодного цвета волос и "апельсиновых" глаз.       — Вы раньше выглядели иначе?       — Прошу тебя, давай на ты? Конечно, раньше я выглядел иначе. У меня были рыжие короткие волосы, бледные глаза непонятного цвета и нескладная фигура — стартовый набор подростка. Прыщей, правда, не было, и проблем с девушками тоже.       — Рыжий бы достойно подошёл к этим глазам...       — Не сомневаюсь, — спокойно ответил мужчина и толкнул неприметную серую дверь. Мы оказались в небольшом кабинете с ширмочкой, столом, шкафами со всяким разным, стульями и стеной, украшенной новомодными непонятными экранами с выступающими трубками и иными странными штуками.       На столе уже стоял скромный поднос, заполненный всякими яствами. Пахли они, правда, дьявольски аппетитно. Сразу же потекли слюни и желудок тихо забурчал.       Эндрю усадил меня на стул и разлил по чашкам чай.       Я тут же схватила какую-то булочку и стала с удовольствием ее уминать. Горячий чай отдавал жасмином, что ассоциировалось у меня с дешевыми ароматизаторами. Пить его не особо хотелось, но я была благодарна, что доктору не пришло в голову поить меня кофе.       — Анализы разве не натощак делают? — спросила я, дожевывая булку.       — Эти можно и сытыми, — улыбнулся доктор, отщипывая зеленые виноградинки и бросая их в рот.       Откуда-то из-под стола он достал тонкую чёрную папку, раскрыл ее в конце, и начал, параллельно завтраку, методично что-то читать.       Его зрачки постепенно расширялись, а лицо становилось все более задумчивым. Я без зазрения совести рассматривала доктора, все равно он слишком занят бумагами.       — Давай пройдёмся по пунктам, — неожиданно заговорил Эндрю. — Мне нужен твой возраст, вес, вредные привычки, такие как злоупотребление алкоголем, сигаретами, наркотиками, группа крови, рост... Все, на что у тебя есть аллергия, серьёзные заболевания, которыми ты переболела или, вдруг, болеешь... Не торопись, главное, будь откровенна со мной, эта информация никуда не утечёт.       — Какой внушительный список, — пробормотала я.       — Так вышло, что у меня нет заветной амбулаторной карты, а обследовать тебя нужно. Так что давай начнём с лёгкого? Имя, фамилия, возраст?       — Да-да, конечно...       Мучительно долго доктор с апельсиновыми глазами меня расспрашивал. Он касался и моей половой жизни, менструаций, вирусных заболеваний, вопросов о продолжительности жизни близких родственников, сломанных конечностей и ещё бог знает чего.       Я, покладисто отвечая, зачастую смотрела куда угодно, но не в глаза доктору. Хотя Эндрю и пытался расшевелить меня на раскованность и доверительную атмосферу. Он даже пытался параллельно развлечь, чтобы было легче отвечать на всякие вопросы, связанные уже больше с психикой, нежели с физиологией.       Мужчина очень быстро писал и постоянно переворачивал исписанные убористым почерком листы. В какой-то момент я даже решила, что меня не будут осматривать, ограничившись учётными данными, но, как сказал Эндрю:       — Все врут. Иногда, даже думая, что они честны перед собой, люди могут сильно заблуждаться. Поэтому все, что могу, я перепроверяю. Раздевайся.       В смущении, я зашла за ширмочку и оставила там всю одежду, исключая нижнее белье и бинты.       Выходя под апельсиновые очи Эндрю, стопами ощущала неприятный холод пола, от которого немели пальцы. Ноги все ещё болели. Доктор хмурился, рассматривая мои ранения, синяки и ещё бог знает что. Жестом приказал повернуться спиной и я покорно развернулась.       — А теперь подойди поближе. Я тебя перебинтую, — послушно двинулась к доктору и села на стул. Мужчина же вытащил белую коробочку со всяким-разным, поставил рядом со мной и сел на колено, ловко хватая за ногу и изучая раны.       В этот момент в кабинет кто-то вломился.       Загнанным зверем я уставилась на Никиту. Тот же, в свою очередь, удивлённо рассматривал меня.       — Ну чего? — пробурчал доктор, отрываясь от своего занятия и переводя недобрый взгляд на гостя. — Если что-то срочное, то говори сейчас. Если нет — жди за дверью.       — Раненых стало слишком много. Свободных помещений не осталось. Как и рук. Вас срочно требуют в ликвидации последствий "волны".       — Бляха-муха! — поднимаясь на ноги, раздосадовано буркнул Эндрю. — Я сейчас же выдвигаюсь. А ты, как тебя там? А, не важно, перебинтуй девчонку и отведи в безопасное место.       Эндрю бросил на меня быстрый взгляд, извинился, и рванул из кабинета, оставляя наедине с блондином.       — Сколько лет, сколько зим! — улыбаясь во все тридцать два зуба, включая клыки, упырь подошёл ко мне вплотную. Его шею перевязывала тонкая светящаяся нить, которую мне не особо хотелось развязывать. Я подскочила и повисла на нем, как могла и за что доставала.       — Я скучал по тебе, — честно прошептал Никита, заглядывая в мои глаза и поправляя непослушание волосы, что упорного пытались лезть в лицо.        — Я тоже. Но что случилось? Расскажи мне все в подробностях!       — Да, конечно, — размыкая объятья, ответил вампир. — Только давай перевяжу твои раны.       — А это не будет для тебя...       — Саш, мы видели друг друга голыми, не думаю, что тебе есть смысл стесняться. — спокойно ответил упырь, аккуратно разбинтовывая мою грудь. Его холодные пальцы аккуратно касались кожи, а сами движения были мягкими, будто я могла разбиться аки фарфоровая чашечка.       — Я не про это, дурак, — отворачиваясь, пробурчала. Лицо залила краска и стало неловко перед другом.       — А про что же ты? — улыбаясь (по крайней мере, голос упыря явно выдавал улыбку), спросил он.       — Ну тип запах крови, все такое, мне не хотелось бы тебя смущать подобным.       — Не волнуйся, я только вернулся из места, где кровью воняло в разы больше, чем тут. Да и я, можно сказать, на привязи. Накинуться в помешательстве не накинусь, но я ценю твою заботу.       — Так что происходит? — слова про кровь заставили меня взбодриться и серьезно посмотреть на Никиту.       Тот нахмурил брови и отвёл взгляд.       — Орда демонов лезет уже третьи сутки, пытаются вломится в здание. И мы держим оборону. Повернись спиной.       — Третьи сутки?! — вскакивая, воскликнула я. — Мне надо срочно... Срочно на улицу!       — Сиди и не дёргайся, ещё тебя не хватало там.       — Да нет же, ты не понимаешь, эти демоны тут из-за меня. Сколько я спала? Как давно я здесь!? — горящими глазами пиля макушку все ещё сидящего на корточках парня и начиная ненавязчиво брыкаться, моя персона ждала ответов.       — Саш, успокойся, пожалуйста. Не знаю как ты, но Андрей приехал три дня назад, — синие глаза вампира сверкнули, отчего на миг тело накрыло спокойствие и парень смог продолжить заниматься ранами. Даже повернул меня к себе спиной и начал что-то холодное прикладывать.       Но у меня, видимо, уже иммунитет на вампирские приколы. Стряхнув наваждение, будто комара с плеча, я не сдалась и продолжила гнуть свою линию:       — И демоны полезли когда? Когда мы приехали сюда! Я не была до конца уверена, но, черт возьми, они лезут сюда, потому что тут я!       — Давай поподробнее, — насторожился блондин, обрабатывая заживающие ранки.       — В меня всунули артефакты...       — Ещё подробнее. Что за артефакты? Как всунули?       Я тяжело вздохнула и мгновение смотрела на него, а потом, как на духу, рассказала, что же со мной произошло и как я все же оказалась здесь. Никита внимательно слушал, не отвлекаясь от ран, которые, как оказалось, были не страшными. На мне все заживало как на собаке.       После разговора повисла напряженная тишина. Но когда Никита открыл уже было рот, чтобы ответить, свет на миг погас, а потом загорелся снова. Пол неприятно затрясся, отчего предметы начали падать с полок, стола... Неприятный сигнал резанул уши и даже не планировал сбавлять обороты. Со страхом я вцепилась в упыря.       — Что.. Что происходит?! — но парень сам выглядел встревоженным.       — Конец света, не меньше.       Андрей       Мне было больно. Я старался этого не демонстрировать, но слова Саши, хоть и сказанные для отвлечения внимания, задели меня. По крайней мере именно так я интерпретировал своё состояние. Правда, когда нёс ее, совсем бледную, в Восточный корпус, сердце сжималось от боли.       Лучше бы я пострадал, черт возьми, дважды за день она чуть не умерла. Дважды! Не такой судьбы я хотел для тебя, солнце, не такой...       Прижимаю девушку к себе чуть сильнее. Она что-то бурчит, даже улыбается во сне.       С лёту пробегаю проходную — охрана даже не успевает среагировать. Моя компания в лице Леры и ищейки, имени которого я даже и не запомнил, несутся в мёд пункт, едва не сбивая редких работников на своём пути.       Меня ждёт увлекательное времяпрепровождение в кабинете босса, но сейчас... Да срать я хотел на него. Лишь бы Саша поправилась.       Лечебный корпус забит под завязку.       Все врачи заняты, поэтому слёзно прошу помочь полевого полукровку, он изгой, но, вроде, мужик хороший. Эндрю соглашается быстро, но остаётся открытым вопрос с местом. Саше будет нужен покой. Не спрашивая разрешения, влетаю в старые апартаменты Волчицы. Укладываю Сашу, помогаю ее раздеть.       На глаза наворачиваются слезы. Девушка едва дышит. Бледная, вся в синяках и ранах. На вид не глубоких, но сколько же их!       Эндрю не успевает меня выпроводить — телефон уже разрывается от звонков. Беру трубку, выслушиваю крики начальства, но даже не понимаю, что мне говорят.       Не замечаю Леру, которая хвостиком семенит за мной. Перед глазами застыл образ.       «Прости меня за это, прости... Прости... Я так виноват».       От тяжёлых мыслей хочется выть.       Владимир Кириллович сотрясается надо мной недолго — сигнал тревоги вдруг рвёт тишину, будто дикий зверь, и все тут же срываются в бой.       Из-под земли полезли демоны.       И я понимал, что единственный человек, который может это предотвратить — Саша.       И я не хотел говорить никому об этом. Леру пытались выгнать на улицу, но не смогли — демоны сорвали и эти планы. Поэтому девушка осталась помогать в бою.       Раненных с каждым часом становилось все больше. Смертей тоже.       Я таскал едва живые тела в здание, попутно отбиваясь от туч бесформенных тварей.       Воняло потом и кровью. Дерьмом и блевотой.       Дьявольски хотелось спать. Подкрепление из других корпусов появилось только через день. И их в итоге пришлось тоже заносить к нам, полумертвых.       Не хватало ничего. Сна, лекарств, огненной мощи. Этих тварей ничего не брало. Саша не просыпалась.       Да и я все не мог решить. Молчал о том, что она может. Молчала и Ведьма. Ищейка, спасённый нами, умер при первой же волне и ни кому не успел рассказать о девочке. Зря только делали крюк, чтобы спасти его задницу от "саламандры". Как, сука, можно спутать дракона с саламандрой?!       Больше всех из нас везло Никите. Ему плохело от того количества мяса и крови, поэтому он помогал ментально. Успокаивал умирающих, подбадривал отчаявшихся. Его воздействия не вредили, зато пользу приносили и очень даже серьезную. Все эти дни Эндрю, отрываясь от своих обязанностей, сбегал посмотреть, как там Саша. Хотел бы я тоже так сделать. Но не мог.       Химикаты, базуки, танки и прочие весёлые способы умерщвления не работали. Одни демоны рассыпались прахом, другие вылезали. Некоторые проломили полы на минусовом этаже, поэтому пришлось его перекрыть.       Творился лютый пиздец. Было принято решение покинуть локацию, и вертолёты уже целый день с переменным успехом вывозили людей.       Приятной отдушиной было то, что демоны лезли волнами, и в перерывах между ними можно было упасть и просто лежать. Но не долго. Час, максимум три и по новой. Все становилось из дикого — обыденным и муторным. Раны перевязывались на ходу, капсулы, дарующие заряд энергии и сил, приходилось жрать горстями. Многих раненных было невозможно перевезти на крышу и госпитализировать. Владимир Кириллович уже плевался кровью, но продолжал бой, в отчаянной попытке тянуть время.       Удивительно, но от Леры тоже была существенная помощь. Девушка с точностью до минуты предсказывала начало новой волны демонов. Ее руки и ноги уже все были исполосаны, но это не мешало ей таскать тела охотников в лазарет, помогать зашивать раны, поить лекарствами обессиленных и носить усилители в таблетках нам, охотникам. Ранее мне не приходилось жрать столько медикаментов. Из-за этого мой облик потерпел существенные изменения, но большинство из них были полезны. Острые когти, стальная чешуя, гибкий хвост, острые зубы... Как-то я заметил своё отражение и чуть не отскочил от него — настолько жутко выглядел. Чернели вены, серели волосы, ноздри вздувались, а глаза горели, словно у дикого зверя. И при том я был весь измазан в крови.       Другие охотники выглядели не так дико, возможно, потому что мало у кого был хвост или, тем более, длиннющие когти.       Ещё день продержаться — и все смогут покинуть это проклятое место. И не придется Саше снова рисковать собой. Жаль, смерть успеет за это время унести ещё несколько десятков человек.       Главное, чтобы любопытный Эндрю не докопался до истины и не потащил и без того обессиленную Сашу демонам в лапы.       Хотя, зная этого монстра, он скорее потащит ее на изучение.       Господи, уже три дня прошло, а девушка все ещё не пришла в себя. Эндрю уже вместо себя посылает уставших лекарей, чтобы они передохнули на перевязках и измерениях показателей девушки.       Да и если бы Лера не сказала, что Саша скоро проснётся — я бы сошёл с ума от беспокойства.       Устало упав на землю, посмотрел на чёрное небо, готовое разразиться снежной бурей. Только этого нам не хватало. Перерыв между волнами демонов подходил к концу, но я все-ещё мог прикрыть веки, расслабить перетруженные мышцы и просто отдохнуть. Не глядя, закинул пару капсул в рот, которые ядом лизнули глотку.       Влад валялся подле меня. Он давно потерял свои очки, но под этой дикой химией плохое зрение его мало тревожило. Его грудь тяжело вздымается, а дыхание рвётся наружу клубами пара.       — Я бы сейчас с удовольствием выкурил пачку другую, или выпил. Надрался бы как свинья... Или все вместе, — прохрипел друг. — Черт, как бы буря не сорвала нам сроки. Я твёрдо намерен надраться.       — Вертолёты в такую погоду не пришлют, — кивнул я, уже чувствуя ледяные поцелуи снежинок на щеках и лбу.       — Такими темпами мы тут сгинем. Но ничего, там, куда я попаду, будет Алина. — Влад тяжело выдохнул и, судя по звукам, сел.       Я последовал его примеру и открыл глаза. У друга была перебинтована грудина, белую кожу рассекали чёрные вены, глаза заволокла мутная белизна. На подбородке кровоточила длинная рваная рана, но он ее, казалось, даже не замечал. Он принюхивался.       — Давай без смертей, а? Мертвые не бухают, они смирно лежат в гробу и разлагаются. Потерпим, спасём кого сможем, и надеремся в дрова, немного осталось... — попытался я воодушевить друга, но он, казалось, не слышал меня.       — Скоро, — прошептал он.       По земле проползла знакомая вибрация. Вскоре она станет оглушающей — и они полезут.