Радж знает

      С началом всеобщего предоксбриджского безумия Питер Радж, несмотря на все ехидные смешки однокашников – да и что уж там говорить, даже преподов – не собирается оставаться в стороне. Ведь чем он хуже? Вовсе не такой тупой, как о нем привыкли думать! Ну вот нравится пацану спорт! Это же совсем не значит, что в остальных областях он полный профан. В конце концов, он и экзамены сдал на две четверки и пятерку, пусть и не все пятерки, как, например, у заучки Познера, но тоже неплохой результат. Но нет, его намерения поступать в Оксфорд, к тому же в сам Крайст-черч, – та еще хохма. Даже в глазах миссис Линтотт – а она ведь такая классная тетка – он видит недоумение и что-то близкое к … сочувствию. Вот Гектор хотя бы не ухмыляется и не выглядит удивленным. Молодец старикан, хотя Радж совсем не приветствует его некоторые наклонности. К нему Гектор не пытается приставать и правильно делает, уж Пит бы ему защемил, хапалки неделями бы болели, тут уж точно не до чьих-то яиц будет.       Да и вообще, Радж даже как-то не особо задумывается при выборе между Оксфордом и Кембриджем. Судя по фоткам в различных книжках и рекламных проспектах, в первом – менее мажорно, да и их команда по футболу уже третий год подряд в чемпионах. Для Раджа самый ништяк. Да и девчонки там что надо, вон какие красавицы на проспектах, хотя кто его знает, на рекламные фотографии кого попало и не возьмут. Ой, ладно, отвлекся, вот поступит и сам оценит. Ну, или хотя бы попробует поступить, ведь это самое что ни на есть соревнование, а уж тут-то Пит точно хорош. Сдавать придется историю и английскую литературу, но это не такая уж и беда. С историей он почти на «ты» (по ней-то как раз и пятерка, и весьма заслуженная), особенно с темами про внешнюю политику. Войны, захват и дележ территорий – это хоть какая-то движуха, а вот внутренняя – скукотища: застой в экономике, восстания, революция, потом опять монархия, да еще эта постоянная чехарда с вигами и тори – то одни, то вторые у руля, а толку мало. Как в Шеффилде и раньше не было особо много работы, так и сейчас не ахти. Это вам не Манчестер. Война, конечно, – несчастье, слезы и потери для миллионов семей, но ведь история – это всегда одна хрень за другой, больше всего запоминаются как раз самые хреновые события. Как предостережения, урок не повторять прежние ошибки. Да только опять же хреново выходит.       Вот культура и искусство, да, – это хотя бы интересно! Замки там всякие, аббатства готические – вычурно, но потрясающе красиво, этого не отнимешь. Хотя Пит бы построил все иначе: больше практичности, меньше «рюшечек». Живопись – тоже ничего. Раджу, в принципе, нравится подолгу рассматривать репродукции картин, вот только не английских художников – у всех на портретах лица какие-то постные и неживые – а голландцев, например, – какие там девчули изображены, закачаешься! Так, что-то он опять немного отвлекся…       Да и с литературой тоже проблем не должно возникнуть. Радж прочитал много всего, а сколько разных стихотворений он знает наизусть! А как же иначе, с Гектором-то! Главное, чтобы на вступительном не попалась какая-нибудь сопливая пидорская хрень. Нет, Радж отнюдь не гомофоб, но, блин, все эти намеки, проволочки, эвфемизмы, метафоры – вот почему просто прямо не сказать: «чувак, я тебя хочу», – и вуаля – дело в шляпе. Противоположная сторона согласится – все, отпад, счастливый уход в закат обеспечен; нет, так нет — можно и в другом месте поискать, зато получишь честный и внятный ответ, и не фиг страдать херней годами. Ну да, будет, наверно, неприятно и больно, скорее всего, но уж лучше так, чем надеяться напрасно.       Так что Радж за прямоту. Поэтому ему не особо нравится новый учитель – Ирвин. Чувак заводит и очаровывает, но Радж чувствует, нет, знает, что все это понарошку, не взаправду, фейк и читтерство. В реальной ситуации Ирвин бы не сделал ничего, о чем так вдохновенно рассуждает. И чего это Дейкин так к нему прикипел, ловит каждое его слово. Они же совершенные противоположности. Хотя Радж и подозревает, что для Дейкина – это не совсем «краш», и уж тем более не влюбленность или что-то глубже, а всего лишь потребность завоевать, доказать, что только он один прав, а потом отвернуться, бросить. Дейкина привлекает харизма, показная независимость, даже бунтарство, но ведь это все пустое. Уж Радж-то видит. Ему – самому Стюарту Дейкину – впервые бросили вызов, сказали «нет», при всех указали, что он в чем-то недостаточно хорош, не лучший, а скучный, посредственный. Радж понимает, как это больно бьет по самолюбию: когда твой мяч летит мимо ворот, так хочется попытаться еще, и еще, и еще, пока не будет вся десятка голов из десяти и восхищенные возгласы сокомандников и болельщиков. Так вот, когда Ирвин, наконец, ответит взаимностью, а он точно ответит – еще никто не мог долго сопротивляться Дейкину – интерес Стю тут же угаснет. Или другой вариант: Ирвин все же выдаст себя, весь его азарт, напор, бравада окажутся маской, скрывающей непаханое поле комплексов и закидонов, и тогда Дейкин-то и отвянет. Этот приятель точно не будет разбираться с чужими эмоциональными проблемами. Нет, вы не подумайте, Раджу нравится Дейкин. Парень он сам по себе не плохой и не злой, просто нарцисс и эгоцентрик, – не самые дурные качества, между прочим. Ну лучше бы он и дальше на Ирвине подвисал, хоть перестал бы Познера провоцировать и поощрять впустую. Пусть Поз все еще не идет дальше слезливых серенад, но Радж ясно видит, что Дейкин ему совсем не пара. Вот Скриппс – да, это совершенно другое, они будто две половинки одного целого, хотя и совсем не сознают своих настоящих чувств, только пялятся друг на друга как на восьмое чудо света. Забавно, хотя и немного горько. Пит вот даже раз хотел помочь, так прямо и сказал Скриппсу, мол, целибат его – отстой, хватит тянуть, поцелуй уже беднягу Познера, на что получил в ответ такую порцию отборных ругательств, что Толкин бы в гробу подпрыгнул, лишь бы включить их в словарь. Скриппс, хотя и отрицает все, как перед судом, – не видел, не слышал, не состоял – то и дело бросает взгляд на губы Познера и краснеет как девица в первую брачную ночь. Ну-ну, а то Радж не видит. Питер и к Познеру хотел подойти, перетереть за чувства, так сказать, но тот как завел пластинку «какая боль, какая боль», что Пит решил поскорее ретироваться. Со всеми его страданиями Поз себя точно до дурки доведет. Эх, лишь бы одумался и поскорее догнал, кто ему действительно нужен. Мда, сложно это… Все эти любовь, страдания, чувства. Пусть теперь сами разбираются.       Хм, у всех вот разные мотивы поступать в Оксбридж. У Локвуда – чистое бунтарство. Это понятно – из бедняцкой семьи, учится в престижной школе, на каникулах еще и молочником работает – Кембридж для него шанс вырваться из нужды, доказать всем, что деньги – это еще не все, что и малообеспеченные тоже чего-то стоят, если голова на плечах работает. Джимми – молодец, до последнего отстаивает свою точку зрения, за это Пит его уважает. Только форма подачи собственного мнения чересчур резкая, Джимми бы немного дисциплины не помешало. Ему бы в армию, что ли, чтобы осознал реальную угрозу, а не просто препирался и спорил со всеми подряд. Вот и друган его закадычный — вечный остряк и весельчак — обстебет все, что дышит и шевелится, и даже больше. Вот только Радж замечает, как Тиммс горстями глотает какие-то таблетки. Ох, не к добру это. А еще Пит уже в который раз наблюдает, как Ахтар торопится после школы встретить своих младших сестричек. А те с таким обожанием смотрят на него, что Радж уверен на все сто, что в будущем Ахтар точно не останется в одиночестве и семья у него будет огромной. И ислам тут точно будет не при чем. Питер, правда, не совсем понимает, на кой черт Кембридж сдался Краутеру. Раз есть у него актерский талант, вот и шел бы в театральный. Видно, лицедейство дома не одобряют. Краем уха Радж слышал, что семья у него — сплошь юристы, наверно, и здесь судьбу сына заранее предрешили. Странно, что Крис не сопротивляется, обычно ведь всегда кричит за справедливость.       Год проходит на удивление быстро: вот уже репетиция собеседования, экзамен, сочинение и, собственно, сами «пробы» в университет. Репетиция проходит ужасно. Можно подумать, экзаменаторы и правда будут задавать такие дурацкие вопросы! Да и вообще, Радж искренне не понимает, зачем кем-то притворяться, это ведь так тупо. Ну, изобразишь ты, что лучше и умнее остальных, так все вранье сразу всплывает на первых же занятиях. Хотя для Ирвина ведь главное, чтобы они поступили, а уж как там они будут учиться, в Катлере никому и дела нет. Разве что Гектору, похоже, все же не наплевать. Вот, кстати, о глупых вопросах — почему Раджа не спросили про музыку? Он тоже не плохо поет, до Поза, конечно, далеко, но все же. Да и музыку он слушает разнообразную, совсем не обязательно слушать только классику, чтобы казаться интеллигентом и особенным. Pet Shop Boys, например, замечательные, вовсе не фигня, как Тиммс считает*. Да даже если и кто-то считает их, или тех же Joy Division, the Smiths или этих новых Depeche Mode отстоем, Раджу до фонаря, это его музыка, ничьего мнения ему и не нужно. Но обидно, что его даже про спорт не спросили. Вот он и сорвался, так прямо и заявил, что нафиг что-то изображать. Парни, конечно, не поняли, да и той историей с Сартром совсем задолбали. Ну ничего, вот теперь точно нужно прочитать его творения, тогда он сам их загрузит. Сто пудов, они тоже не в теме, кто он вообще такой.       К концу уже настоящего собеседования Радж почти не волнуется: довольно открыто рассуждает о работах Фрэнсиса Бэкона, экономическом либерализме и реформах Тэтчер; смело обсуждает с председателем — клевый старикан, кстати – вчерашний матч Манчестер – Ливерпуль – ах, вот это была игра! – порывается спеть гимн Клуба**; даже думает, что припрятанный в рукаве козырь – семейные связи – ему точно не пригодится. Правда, про отца его все же спрашивают.       Радж проходит, он узнает об этом самым первым из их сборной солянки, но ему как-то пусто и почти все равно. Питер разочарован, что все оказалось таким простым. Лихо забить гол, ювелирно точно загнать мяч в лунку или даже написать эссе по французскому, используя только долбаное сослагательное наклонение, теперь кажется штукой куда интереснее и волнительнее. А вот взгляд миссис Линтотт расстраивает не на шутку. Он-то надеялся, что за последнее время она, наконец, поймет, что кое-что он знает и понимает куда лучше ее самой.       А потом происходит катастрофа с Гектором и Ирвином, и Радж еще раз удостоверяется в собственной правоте: жизнь, как и история, – череда случайностей, одна херня за другой. Гектор бывал придурком, бил их учебниками, обзывал, хотя и часто вполне заслуженно, и не мог держать при себе свои паршивые ручонки, все равно его жаль. Что после него останется? Сейчас не хочется даже об этом думать. После отвратительной речи Феликса – Раджа чуть не стошнило – вот ведь лицемерный гандон – одноклассники и учителя потихоньку начинают расходиться. Ирвин уезжает сразу, ни с кем не прощаясь. Локвуд с Тиммсом отправляются курить за школьный двор – все, они теперь выпускники и студенты Кембриджа – никто не посмеет нажаловаться. Дейкин и Фиона направляются куда-то в сторону школьной кладовой, ведь даже в такой ситуации Дейкин остается Дейкином. Ахтар с Краутером опять о чем-то препираются; наверно, даже учась в разных университетах, будут слать друг другу гневные письма и спорить буквально обо всем на свете. Не видно только Скриппса и Познера.       В порыве какой-то странной сентиментальности Радж идет прогуляться по коридорам Катлера, доходит до класса Гектора и в приоткрытую дверь видит пропавших. Руки Скриппса обнимают Познера за плечи, глаза парней закрыты, а губы прижаты в поцелуе. Что ж, в конце концов, Радж всегда знал. Улыбнувшись сам себе, Пит тихонько закрывает дверь в класс – не хватало еще, чтобы парочке помешали – и идет к выходу. Питер Радж уверен – его ждет чудесное будущее. * - В пьесе перед катастрофой Гектора Радж исполняет для него песню The Pet Shop Boys «It`s a sin». ** - Имеется в виду футбольный клуб «Шеффилд».