Конечная

      Гэвин Рид ненавидит, кажется, все и вся, что его окружает. И этот андроид (детектив упорно продолжает называть его тупым ведром с болтами или жестянкой — в зависимости от настроения), RK900, чтоб его, слишком сильно напоминает одну противную до блевоты морду лица. Точнее, характер этой морды лица, но и этого хватает, чтобы после каждой недошутки робота Гэвин хотел начистить морду и ему, и его чрезмерно умному создателю. В отделе начинают смеяться. — Да отвалите от меня все!        Рид рычит и, прихватив папки и стаканчик с едва теплым кофе, спешно валит в архив, чтобы поработать в тишине и полном одиночестве. Ему кажется, что долбаный андроид («Зовите меня Ричардом», черт возьми!) специально преследует его и расшатывает и без того поганую нервную систему. Глотнув порядком остывший кофе, детектив морщится и ставит стаканчик на пол в опасной близости от документов. Пожалуй, ему будет все равно, даже если тот разольется. Правда, потом надо будет что-то сказать начальству в оправдание, но это уже пустяки. Устроившись на коробке со стопками бумаг внутри, Гэвин берет принесенную с собой папку, открывает и читает, словно та какая-нибудь книга. Вот только книг он не читал очень давно — времени не было, да и желания тоже. И стоило только мужчине погрузиться в размышления о девиантах, которые в последнее время слишком сильно разбушевались (новые, видите ли, члены общества! Да Рид на это общество с высоты птичьего полета — тьфу!), дверь тихо открывается, входит… Ну да, кто же еще! — Детектив Рид, я ваш напарник, значит, я должен быть рядом, — извещает его ведроид и протискивается в комнатку, заваленную коробками с документами. Гэвин глядит на него недовольно, почти злобно и сдерживает желание плеснуть холодный кофе в безэмоциональную пластмассовую мордашку, а стаканчик повесить на нос. — Ты еще в сортир со мной попрись, тупица, — рыкает мужчина и поднимает папку выше, так, чтобы перед глазами были только буквы, а не башка робота с «идеальной» внешностью. — Если захотите, я сделаю именно это, — Папка опускается, а Рид, хмыкнув, приподнимает брови, смотря на серьезное лицо RK900, замершего посередине помещения. — Иди нахер, жестянка.       Он всё-таки бросает чертов стаканчик, и кофе под довольным взглядом Гэвина растекается по куртке андроида.

***

      Ведро с болтами умнеет с каждым проклятым днем, а потом и вовсе забывает, что такое подчинение человеку. Фактически жестянка, конечно, слушается его — задержания происходят великолепно, а дела раскрываются гораздо быстрее, но в остальном Ричард или как там его начинает больше язвить и стебаться. Черт возьми, ведь даже испачканная черно-белая куртка аукнулась Гэвину сломавшимся аппаратом с кофе. У остальных он почему-то работает, как и всегда. Замечая позади ехидно ухмыляющегося андроида, Рид злится, пытается задеть глупую машину, в ответ получая словесные удары похлеще. С одной стороны — практиковаться в остроумии никогда не будет лишним, но факт того, что он делает это с не живым существом немного подбешивает. «Второсортный детектив», как выразился однажды RK900, терпеть не мог, когда кто-то становился лучше него. Даже в долбаном стебе.       И в конце концов Гэвин не выдерживает этого говорящего дерьма: в который раз идет к боссу и практически орет о том, как затрахал ему мозги этот псевдонапарник. Фаулер тоже не выдерживает наглости подчиненного и посылает его прямым текстом… Нет, не нахрен, в Киберлайф, но Риду кажется, что лучше бы в пешее эротическое. В Кибер-хуибер идти чертовски не хочется, а смелые герои, как говорится, всегда идут в обход. Решив этим недолгим размышлением свою судьбу, Гэвин отправляется к создателю всей этой долбаной мишуры за какой-нибудь инструкцией по усмирению адской машины в лице Ричарда. Последний, кстати, сидеть в участке без своего «напарника» не собирается и, не слушая возмущений, уверенно топает вслед за детективом.       Топать приходится долго, учитывая, что Камски живет где-то у черта на рогах на окраине Детройта, но машина и все другие виды транспорта по велению и хотению RK900 перестают работать прямо перед тем, как к ним подойдет Рид. Сволочь злопамятная, а не андроид. И с этим надо поскорее разобраться!       Гэвин пару секунд стоит перед дверью непривлекательного серого дома, который гораздо больше напоминает ему самые первые модели компьютеров. Такая же жестянка, к счастью, без наглых глазок. И вдруг дверь открывается (Рид подозревает, что случилось это не без помощи дражайшего ведра с болтами, маячащего сзади), детектив тут же утыкается взглядом… конечно же, в наглые андроидские глазки. Модель женского пола перед ним моргает пару раз, будто сканирует, открывает свой рот, желая что-то сказать, но Рид перебивает робота, все равно та ненастоящая женщина: — Я пришел к Элайдже Камски.       Хлоя — так, кажется, зовут этого умного андроида — тут же закрывает рот, имитируя выдох. «Я сообщу мистеру Камски о вас», — бросает она и направляется вглубь дома, а Гэвин и Ричард только в него заходят. Внутри все гораздо темнее, чем снаружи, и Рид не может сказать, что ему это нравится. В доме гения было слишком пусто, пожалуй, такая обстановка могла бы подойти андроиду, бездушной жестянке, нежели живому человеку. — Давно не виделись, Гэвин, — Детектив морщится, а затем только оборачивается к обладателю холодного и безэмоционального, словно у жестянки, голоса. Черт, да даже Ричард по сравнению с ним — весельчак. — К счастью, к счастью. У меня, знаешь ли, небольшая проблемка нарисовалась благодаря Киберлайфу, — Рид кивает в сторону замершего мраморной статуей RK900 и слышит со стороны давнего знакомца сдержанный смешок. — Мне нужна инструкция какая-нибудь, чтобы усмирить его выходящий за рамки третьесортный юморок. Или гаечный ключ, на крайняк, — Камски хмыкнул, оглядывая непривычно молчаливого Ричарда. — Поверь, он только при тебе так себя ведет, тихоня лживый.       Гэвина внутри скребет какое-то неприятное чувство, он напрягается, словно зверь перед прыжком, чуя опасность. Кажется, власть в доме создателя андроидов и над самим RK900 он просрал очень давно, если она вообще была. Когда сильные руки Ричарда сжимают его поверх собственных конечностей, прижимая к пластиковой груди, детектив почти не удивляется этой подлости, которая, судя по морде лица одного конкретного индивида, Камски была полностью одобрена. Рид хмурится, не пытаясь вырваться (слишком велик шанс того, что одна из частей тела так и останется в железных объятиях говорящей мультиварки), а гадский Элайджа подходит непростительно близко. Гэвину даже кажется, что он мысленно общается с андроидом. — Знаешь, новейшие модели оснащены не только базовыми функциями, но и… Скажем так, если бы Ричард, — «Напарник» встает ровнее, — хотел действительно затрахать тебя своим «юморком», как ты выразился, он бы давно это сделал. Точнее, сделает это прямо сейчас. — Пиздишь, — выдает шокированно Рид, проверяя задницей наличие обещанной «функции». И находит, блять.       Спальня у Камски оказывается непозволительно большой, по пути к ней им не встречается надоедливая Хлоя, а кровать к несчастью Гэвина занимает большую часть комнаты. Ричард все еще сжимает своими граблями руки детектива, что уже изрядно затекли, а «третий лишний» с холодной жесткой улыбочкой смотрит на бледнеющего с каждой минутой Рида. Элайджа явно не собирается уходить, намереваясь принимать во всем действе какое-никакое, а участие. Мужчина стягивает с себя рубашку, цвет которой Гэвин для себя определил как серо-голубой (впрочем, сейчас было не то время, чтобы думать о чьем-то шмотье, кроме своего, что слишком быстро пропадает из поля зрения). Андроид всё-таки отпускает его, прямо на мягкую кровать, на которой Гэвин даже не может опереться на руки — Ричард, гад, специально их так сжимал?! Андроид и его создатель решительно, сукины дети, в четыре руки принялись раздевать сопротивляющегося детектива, который отчаянно борется за последнюю преграду на пути к своей драгоценной заднице — трусы. Слышится тихий треск ткани, и темная тряпочка остается в руке RK900.       Гэвин чувствует себя относительно погано, смотря снизу вверх попеременно на две морды. Ричард вдруг усмехается, а его создатель позволяет себе лишь полную яда улыбочку, которую так хочется стереть с лица кулаком или, что лучше, гаечным ключом. Чтоб наверняка.       Вот только что-то подсказывает (уж не задница ли?), что как раз андроидский гаечный ключ окажется в его, Рида, жопе. «Все, пиздец, конечная», — мелькает в мыслях, и Гэвин тут же оказывается подмят под обнажившегося Ричарда, а Элайджа, оставшись в джинсах, с деловым видом садится на край постели. Детектив сопротивляется, царапается и кусает, чувствуя неплохой такой размерчик андроида. — А ты, что, вуайеризмом будешь заниматься? — в перерывах между какой-то замедленной дракой с Ричардом (Гэвин уверен, что тот просто не хочет его бить по-настоящему, а лишь пытается сдержать) выплевывает он в сторону Камски. Тот качает головой, но молчит.       Да, пожалуй, Рид почти смирился и с фактом того, что его сейчас позорно нагнут и отымеют (и кто, самое главное?!), со всеми «функциями» и «гаечными ключами». Но не постебаться лишний раз — страшный грех, который мужчина никогда не допустит. Ну и пускай, что в данный момент он утыкается лицом в одеяло в классической, блять, позе, а Ричард сует внутрь свои пальцы, которые так сильно хочется переломать. Гэвин не желает знать, что именно он использует вместо смазки (судя по синим каплям на одеяле, всё-таки тириум), но, черт, становится до одурения приятно, когда эти мерзкие пластиковые пальцы задевают в заднице гипер-чувствительную точку, да так, что Рида практически подбрасывает на кровати, заставляя укусить свою руку, лишь бы два сукиных сына не услышали его стонов.       Мягкое прикосновение к голове становится неожиданным, Гэвин приподнимается, сильнее насаживаясь на уже три пальца, и заглядывает в глаза Камски, полные возбуждения и какого-то странного восторга. Извращенец, ему приятно смотреть на то, как человека собирается трахнуть его же изобретение? Похоже, так и есть, но впервые этот гений так мягок с ним, так нежно касается шрама на переносице, гладит щеки, подбородок. Рид изгибается сильнее, поднимаясь и тыкаясь в губы мужчины своими. И Элайджа отвечает. Целоваться с ним так чертовски приятно, что возбуждение становится сильнее, окончательно застилая детективу глаза и работая почти обезболивающим в тот миг, когда в него входит Ричард. «Почти» это все же существенное, Гэвин шипит сквозь поцелуй, чувствуя пальцы андроида на талии и человека — на затылке и шее. Первый глубокий толчок вырывает из него глухой стон, который тут же ловит губами Камски, а RK900, как и всегда, сзади (сейчас от этого становится так глупо смешно), имитирует рык, будто сдерживает себя. А может, так и есть, и жестянка оказалась человеком? «Нет», — Рид прикрывает глаза, ощущая язык изобретателя, сплетающийся с его (кажется, будто Камски больше нравятся поцелуи, чем секс), тонет в этом прекрасном чувстве, обнимая мужчину перед собой одной рукой.       В какой-то момент всем троим становится слишком хорошо, у Рида перед глазами взрывается тысячами искр фейерверк, от которого хочется одновременно сдохнуть и смотреть на него вечность. Мужчина изгибается до хруста в позвоночнике, кончая и заваливаясь на Камски, который подозрительно быстро оказывается в положении удобной подушки. Андроид, получивший от своего напарника ничего, кроме его задницы (будто бы этого было мало!) недовольно смотрит на двух людей, один из которых уснул, полностью опустошившись.       Элайджа ловит взгляд девианта и растягивает губы в саркастичной улыбке, какой час назад одарил Рида.       Человек все же лучше жестянки.