***
Если и идти на тренировку, то перед этим нужно обязательно хорошо поесть и выпить отличного кофе. Только вот в кармане совсем немного денег, которых хватит лишь на булочку и воду, жвачка и ключи от мотоцикла. Только недавно Юнги получил зарплату, но он всё потратил на бензин для своего коня Erik Buell Racing 1190 RS, который ест больше Мина раза в три, и, естественно, почти все деньги уходят на него. Поэтому сейчас белобрысый едет после института к себе на работу в кафе, дабы там поклянчить хотя бы кофе. Зарабатывать деньги приходится самостоятельно, ведь больше некому помочь парню. Родители Шуги погибли в автокатастрофе, а если быть точнее, утонули. Они ехали по мосту, прямо на этом мотоцикле, на котором сейчас ездит Юнги. И вдруг у байка спустило колесо, в результате чего родителей унесло с моста. Мать зацепилась платьем за колесо мотоцикла, из-за чего сразу же начала тонуть. Отец пытался спасти её, но не смог и утонул вместе с ней. Когда люди увидели, как мотоцикл летел с моста, то тут же стали звонить в службу спасения, но спасатели, к несчастью, опоздали… Порой Юнги хочет также взять и разбиться на этом же мотоцикле. Но что-то его держит, а может, он и сам не хочет. Сейчас у Юнги от родителей остался этот самый мотоцикл и пара вещей, наподобие фотографий. Квартиру пришлось продать, так как она была большой и стоила немало. Вещи также довелось продать: отцовские были слишком большими, ну, а платья он носить не собирался. Подъехав к кафе, Мин быстро вошёл внутрь. Внутри было тепло и приятно пахло различными видами кофе, которые смешались и стали одним целым. Баристой сегодня работала знакомая Юнги — Лалиса. Худая и очень миниатюрная, слегка рыжеватая девушка, которая сейчас приветливо улыбнулась вошедшему парню. — Лис, сделай по-тихому капучино, денег вообще нет, а без кофе не могу, — тихо попросил Юнги, наклоняясь к уху девушки. — Именно хорошего кофе. — Опять твой зад прикрывать, Мин Юнги! — всё также улыбчиво отозвалась Лиса и тут же отправилась к кофемашине, исполнять просьбу. Закончив с кофе, Лиса «беспалевно» отдала стакан в руки парня. — За мой счёт, — произнесла девушка, подмигнув. — Чёрт, Лиса, не нужно было, но огромное спасибо. Как-нибудь отблагодарю. Я побежал, удачи! — воскликнул белобрысый и выбежал на улицу. Пока Шуга ехал обратно до университета, успел пройти небольшой дождь и снова выглянуть солнце, но уже не такое яркое, так как приближался вечер и светило на небе постепенно уходило за горизонт. И вот уже через двадцать минут он был на месте и направлялся к спортивному залу. Сегодня Мин пришёл раньше всех, что его немного обрадовало. Можно было размяться в полной тишине. Переодевшись, он вышел обратно в зал, то увидел, как в стороне, в наушниках танцует тот самый Чон Хосок. «Откуда он вообще здесь взялся? Как прошёл мимо? Где он переоделся? Или он уже здесь давно?» — эти вопросы не покидали головную коробку Юнги. По неизвестным причинам, сейчас белобрысый сидит за трибунами и наблюдает за танцующим Хосоком. Зачем? Он сам не знает. Возможно, рефлекторно, ведь Шуга так же любил наблюдать за предыдущим капитаном, но здесь что-то другое. Хосок двигался плавно, и в то же время чётко. Хоть Юнги и не слышал музыку, которая играла в наушниках у танцующего, он отчётливо мог понять такт по движениям тела в танце. Мимика у парня была создана для модели, все эмоции хотелось запечатлеть на холсте, на фотокамере, да хоть где, ведь лицо Хосока может украсить любую вещь. Глаза приоткрыты от наслаждения музыкой и танцем, губа закушена от старания, на смуглой коже видны капельки пота, что дает понять о том, что Хосок танцует тут уже давно. Пропорции тела парня поражали, он был не сильно худым и не сильно полным. Идеальные. Его пропорции идеальны, он сам — идеальный. Почему же Юнги в первый день назвал его «поняшкой» — никому не ясно. Он лишь хотел, чтобы его запомнили, а в итоге добился желаемого далеко не лучшим способом. Поэтому он и хотел наладить отношения между собой и Хо на химии. Вдруг Юнги услышал звук открывшейся двери, заставивший его тут же вскочить с места, и отправился обратно в раздевалку, чтобы сделать вид «Я только что пришел, что здесь было?». Размяться для тренировки до прихода остальных не удалось (хотя внизу живота что-то точно размялось, но сейчас этим заниматься точно нельзя), поэтому Юнги быстро отправился гонять круги вокруг зала, пытаясь не смотреть на Хосока. Всю тренировку Юнги был сам не свой. Пропускал мячи, давал не так пасы, кидал мимо кольца, но парень оправдывал себя тем, что он ничего не ел, вот и концентрация пропала. Но это он лишь себя так успокаивал. На самом деле он так и не смог отвести глаз от этого дьявола — Чон Хосока. Как бы он ни пытался, глаза будто бы были намагничены на Хо и возвращались к его телу. Стало ясно лишь одно: этот Хосок делает с Мином что-то не то сегодня, поэтому Юнги уходит с тренировки пораньше и направляется к своему парню Пак Чимину. Ведь ему сейчас нужно максимально разрядиться и развеять мысли. Прежде, чем подъехать к квартире Чимина, Юнги заехал в магазин и на те самые оставшиеся деньги купил любимые хлопья Пака, которые тот готов есть всю оставшуюся жизнь. Не успел Мин нажать на кнопку звонка, как ему почти сразу открыли дверь. Но ведь Чимин пока плохо ходит, как он мог открыть дверь так быстро? А всё было просто: в гостях у Пака уже был его друг — Тэхён. — Привет, Юнги-хён, я уже собираюсь уходить, так что проходи, — проговорил юноша, наклоняясь вниз, чтобы завязать до конца шнурки на своих ботинках. У самого выхода он обернулся и тихо прошептал: — Сегодня Чим опять ночует один, если у тебя есть возможность, пожалуйста, останься с ним… Пока Юнги шел в комнату к Чимину, то заметил, что на кухне беспорядок: разбита некоторая посуда, везде валяются полотенца, листы бумаг и приборы. Неужели родители Чимина в очередной раз поссорились, из-за чего их сыну снова придется ночевать, а если быть точнее — выживать одному? — Привет, Чим-а, я пришел, ты как? Как нога? Я принес твои любимые хлопья, — осторожно произнёс Шуга, входя в комнату. — Юнги-хён! Ты наконец-то пришел! Хлопья? Ура-а, давай скорее сюда! — радостно, покачиваясь из стороны в сторону, отозвался Чимин. На удивление, Пак оставался все тем же улыбающимся, излучающим только доброту парнем, несмотря на то, что его родители оставили одного. — Держи, — Юнги подал парню в одну руку ложку, а в другую коробку с хлопьями. — На выходе я встретил Тэхёна, он сказал, что ты сегодня снова один остаёшься… — Мин не знал, стоило ему это говорить, или всё же нет, но он переживал за свою маленькую мармеладку. — А, да… — с лица Чимина ушла та самая яркая улыбка, которую сейчас заменили опущенные уголки губ. — Родители снова поссорились. Отец заметил мать с другим парнем в кафе, пока они целовались. С одной стороны, можно понять маму, потому что отец совсем перестал зарабатывать, а сама она не может нести на своих плечах обеспечение семьи. Но с другой — я не понимаю её, ведь можно было все решить другим способом. — Чимин опустил голову вниз, шмыгая носом. Слёзы. Всегда сложно смотреть, как твой любимый человек страдает. А самое ужасное — то, что ты не знаешь, как помочь и лишь продолжаешь делать попытки хоть как-то успокоить. — Эй, Чимин! Не плачь, слышишь меня? Я с тобой, всё будет хорошо, я обещаю! — подняв голову Чимина за подбородок, произнёс Мин, смотря парню прямо в слезящиеся глаза. — Поцелуй меня, Юнги… Я так скучал по тебе, правда, мне было безумно одиноко, мне так надоело лежать на кровати и иногда ходить на костылях по пустующему дому. Я хочу, чтобы ты всегда был рядом, чтобы ты лежал вместе со мной, целовал, а когда прошла бы моя но… — парень не успел договорить, из-за того, что его дрожащие губы накрыли другие. Такие родные, мягкие, местами потрескавшиеся, губы. От неожиданности Чимин издал небольшой стон прямо в поцелуй, притягивая Юнги к себе ещё ближе, чтобы тот оказался на одной кровати вместе с ним. Они целовались так, пока позволял кислород, но когда он кончился, им с неохотой пришлось отстраниться друг от друга. — Малыш, если мы сейчас не остановимся, то я себя не смогу контролировать, — тяжело дыша от недостатка кислорода, сказал Юнги. — Я не хочу причинять тебе боль, вдруг с ногой что-нибудь случится… — Эта нога мне всю жизнь ломает! — с обидой выкрикнул Чимин. — Останься хотя бы на ночь со мной. — Хорошо, — тихо ответил Юнги.Глава 4
20 июля 2018 г. в 15:32
Когда произнесли имя напарника Хосока, то Чон даже не подозревал, что этот «Мин Юнги» будет являться тем самым белобрысым парнем с последней парты. Он никогда бы не подумал, что человек с таким красивым именем будет столь жесток к окружающим без всякой причины. У Хосока даже появилось желание поговорить с этим самым Мином, чтобы выяснить причины такого поведения с его стороны.
— Что-о? Меня с этой поняшкой? Ким Намджун, поставьте меня, пожалуйста, с человеком, а не с животным! — вопит с задней парты недовольный Юнги. За подобные высказывания обычно надирают зад, либо пытаются дипломатично разобраться с ситуацией, дабы отстоять свою честь. Но Хосоку сейчас совершенно безразличен Шуга, ему неинтересно мнение белобрысого.
— Юнги, относись с уважением к одногруппникам, хотя бы в моем присутствии! Хватит пальцы гнуть, присаживайся к Чону, или иначе не ждать тебе от меня зачёта! — пригрозил папкой Намджун.
— Вот вечно ВЫ меня сажаете с какими-то отбросами общества! — пробубнил Юнги так, чтобы не услышал Ким, пока направлялся к парте Хосока. — Ну, привет, поняшка! — с насмешкой в голосе сказал Юнги Хосоку, уже стоя рядом с ним.
— И тебе не хворать, — не поднимая глаз, произнёс Хосок.
Когда Юнги сел рядом, то по телу Чона пробежалось множество злосчастных мурашек. В аудитории было довольно тепло, да и сам Хосок был одет в тёплую водолазку, но и это его не спасло от холода со стороны Мина. Словно рядом сидит совсем не человек, а лишь его подобие. Подобие чего-то настолько холодного, что может нести только безразличие ко всему и всем в своем сердце, которого, скорее всего, даже нет. Но был один плюс сидеть рядом с Мином — он пах кофе. И не просто каким-то там растворимым кофе «три в одном» за копейки, а самым настоящим, сваренным в турке, кофе. Хосоку стало интересно, в какой кофейне Юнги побывал перед занятиями. Но он благоразумно воздержался от вопросов в сторону белобрысого, дабы ненароком не получить новую дозу оскорблений.
— Итак, определитесь, кто в вашей паре будет следить за термометром и записями, а кто будет смешивать растворы, и приступайте к выполнению лабораторной работы. А я пока пойду по своим делам, а с вами останется мой самый дорогой лаборант — Ким Сокджин, не обижайте его! — поднимаясь из-за стола с папками, произнёс Намджун и вышел из аудитории.
Помещение сразу наполнилось шорохами и разговорами других студентов, и только за первой партой царила гробовая тишина.
— Ну… Долго мы будем сидеть и тянуть кота за яйца? — поворачиваясь к Хосоку, бросил Юнги.
— Просто ждал, когда ты оттаешь, чтобы начать работать. Ты хорошо разбираешься в химии? — ответил Чон, начиная приготавливать всё к проведению реакции.
— Не дождёшься, чтобы я оттаял, да еще и перед тобой. Мечтай, — выдал Шуга, — по химии у меня всегда была натянутая тройка, причём купленная.
— Купленная? У вас в университете коррупция, или что-то типа того? — первое предложение Юнги Хо решил пропустить мимо ушей.
— Да не в прямом смысле купленная. Какой же ты зануда, до тошноты прям! Мне ставят тройку за то, что я храню кое-какой секрет нашего Ким Намджуна. Только вот об этом «секрете» знает почти весь университет, кроме шишек и всяких зануд как ты, естественно, — разъяснил Мин. Немного грубовато, но хотя бы как-то.
Проигнорировав ещё одно оскорбление от Шуги, Хосок принялся за работу. Сколько же проблем доставляет этот кусок льда ничем не провинившемуся Хосоку! Из-за него Чону сейчас приходится делать работу за двоих. Хоть рыжеголовый был смышлен в химии, но и от помощи он бы не отказался. Юнги, конечно же, пытался что-то сделать, помочь, это удивило Хо. Но в итоге кончилось тем, что пришлось всё делать заново, как оказалось, наш Мин Юнги плохо знает, что из веществ — кислота, а что — щёлочь. «Как он вообще попал в один из лучших медицинских университетов с такими знаниями?» — не покидал вопрос хосоковскую черепушку. Покончив с лабораторной работой почти самыми первыми, несмотря на то, что Хосок работал фактически один, парни сидели в тишине, пока разговор опять не начал Юнги.
— Кто тебя пустил в капитаны чирлидерш? — зачем вообще он что-то спрашивает у Чона, если всем нутром ненавидит рыжего с первого же дня.
— Ли Чханхон. Могу я поинтересоваться, почему ты начинаешь со мной разговаривать, если я тебе так противен? — не выдержав, спросил Хосок.
— Да скучно как-то, вот и решил над тобой поиздеваться, — закатывая глаза, произнес Юнги, и добавил, почти смеясь: — А танцуешь ты как бревно.
Но откуда ему знать, как танцует Чон, если белобрысый не обращал на него внимания во время тренировки? Или же, наоборот — он внимательно следил, но прекрасно скрывал это?
— Ну, спасибо, — бросил саркастически Хосок и демонстративно отвернулся.