Ursa Major

      Древесина, взваленная на руки Грейвзу, была приятной ношей. Он знал, что собственноручно повалил это дерево, обрубил ветви топором, а теперь направлялся домой, чтобы убрать его подальше на тщательную сушку. Тоже самое он сделал месяцами ранее с бревнами, которые теперь годились для растопки камина. Еще он знал, что пальцы ног Криденса каменеют от холода, когда огонь горит слабо, и с наслаждением поджимаются, стоит Грейвзу наклониться и подкинуть древесины в топку.       Криденс был не просто приятной ношей - он был благословением, необходимостью. Тем, чего Грейвз так нуждался и страстно желал.       Счастливый и расслабленный Криденс был его любимым зрелищем. Читающий, спящий, улыбающийся. Не имеющий необходимости трудиться или работать, а невинно погруженный в любимые занятия. Грейвз считал, что ему самому необходимо было наблюдать подобное – самодостаточного человека, который знает, в конце концов, что ему нужно. Грейвзу нужно есть, поэтому он охотится, нужно жить в тепле, поэтому он рубит деревья. Он хочет обеспечить безопасность и счастье Криденса – и делает это. Потребности Криденса совсем другие. Грейвз рад принять душ в морозный день. Рад приготовить кролика и есть его до сытости. Счастлив пойти спать, когда становится глупо этого не сделать. Но с Криденсом все по-другому. Горячие ванны наполняются из двадцати с лишним вскипяченных чайников. Появляются сезонные блюда, и Грейвзу приходится найти на рынке некоторые травы для выращивания и готовки. Он убеждается, что Криденс ложится спать в одно и то же время, и поддерживает комфортную атмосферу, чтобы не пошатнуть его здоровье, счастье и безопасность. Грейвз не понимает, как, живя отшельнической жизнью, он сумел оказаться в такой зависимости от Криденса без посторонней помощи. Даже мысль об «украшении» лачуги (читай: приобретение единственной подушки для дивана) ранее раздражала Грейвза. И каким же образом коллекция миниатюрных коробочек Криденса, его небольшие букеты диких цветов в стеклянных бутылках, его тапочки из овечьей шерсти под столом не вызывали схожих эмоций? Почему ощущение дома и уюта, особое чувство, признанное им чем-то животным, инстинктивным и должным, только что пришло ему в голову как что-то... хорошее? Все подобные открытия ждут своего часа и приходят внезапно, в обыкновенный день и обычное время. Для Грейвза оно наступило поздним октябрьским вечером, когда его нежные размышления о доме и Криденсе смешались между собой и перетекли в более острое чувство. Он возвращался домой после рынка с кучкой монет от ежедневной выручки в одном кармане и банкой любимого черничного варенья Криденса в другом. Через плечо перевешивался пойманный к ужину фазан. Сухие листья скрипели под тяжелыми ботинками, и этот звук начинал раздражать. В мечтах Грейвз переносился к возвращению домой, к Криденсу, который в рыночные дни всегда благополучно сидел дома, с камином, забитым дровами на всякий случай. Один клиент сегодня пошутил, поинтересовавшись именем прекрасного создания, которое было настолько особенным, что остановило Грейвза от похода к восточной части леса с наступлением осени, как это происходило обычно. Грейвз хмурился и ворчал, что не имеет понятия, о чем речь, и был сердит до конца дня, потому что это была правда. Его привычный переезд к востоку, где он выслеживал оленей, добывал в глуши грибы, орехи и ягоды, был отменен. Не из-за Криденса, но, возможно, для него. Грейвз просто не мог представить Криденса в таком далеком путешествии, в его-то мягкой и удобной одежде, для которой Грейвз лично собирал шерсть. Он даже думать не мог о Криденсе, спящем в норах, как мог делать Грейвз, в отсутствии ежедневной еды или душа… Он не хотел заставлять Криденса делать это. И все же он купил варенье, намереваясь вручить его Криденсу как подарок за его… хм… Грейвз хотел бы сказать, что награда была за хорошее поведение, но он из-за всех сил старался придумать любое другое название. Награда за… за? Грейвз сдался. Он все еще топчет листья под ногами, хмурясь при мысли о том, что оказался втянутым в эту семейную идиллию. Ведь всю свою жизнь, даже будучи ребенком, он оставался кочевником. И внезапно он топит камин для юнца, впустую растрачивая столько дров, что можно было бы счесть себя психом! Ни в одну осень он не тратил столько горючего! А сэкономленные деньги, которые откладывались на запчасти? Куда они уходили теперь? В имбирное печенье, варенье и сладкие маринованные сливы, наполняющие шкаф! Грейвз вогнал себя в крайне плохое настроение, ботинки жестко отстукивали по земле, а дыхание вырывалось облачками холодного пара. Когда он видит хижину, залитую светом и теплом, шаги смягчаются, он покусывает щеку и поглаживает карманы, убеждаясь, что баночка с джемом все еще там (впрочем, не единого желания проверить наличие в соседнем кармане перезвон монет не появляется). Грейвз поднимается по лестнице и размышляет, чем он мог быть занят, если бы у него не появился Криденс. Он мог охотиться на оленей, возможно отложить немного денег и запастись древесиной. Но все мысли покидают разум, стоит только открыть дверь к Криденсу. Покупатель, который смеялся над новой пассией Грейвза, был не имеющим значения любопытным стариком, олени с восточной стороны могли засчитать себе еще один год спокойной жизни, а Грейвз был согласен пойти и срубить любое количество деревьев ради возможности увидеть Криденса вот таким. У спящего, размеренно дышащего Криденса руки прижаты к лицу, старая фланелевая майка Грейвза служит одновременно и одеялом, и подушкой. Грейвз помнит, каким человеком он был еще недавно, и совершенно не хотел возвращения в те времена. Старый Грейвз, несчастный ублюдок, завидовал ему, его милому Криденсу, хранившему домашний очаг. Жалко его, дурака. Грейвз опускается на колени к занятому Криденсом дивану и вздыхает. Глаза больше не сощурены, а брови не хмурятся, и все лицо открыто и радостно. Мозолистым пальцем он смахивает черные кудри с лица Криденса, нечаянно разбудив его. Ресницы дрожат и Криденс сонно улыбается, без шока или испуга, присущими ему всего пару месяцев назад. Доверчиво. - Ты дома? – бормочет Криденс. Грейвз не уверен, что вопрос должен задавать Криденс, если только сам Грейвз должен быть удивлен тем фактом, что юноша все еще здесь. - Все верно, - шепчет Грейвз. Не убирая руки, гладит висок, чувствуя, как Криденс жмется к нему в ответ. - Что ты принес мне на этот раз? – спрашивает Криденс, растягивая уголки губ в самодовольную улыбку. - Чернику, - отвечает Грейвз, позволяя кудряшке обернуться вокруг пальца. Слегка тянет, заставляя Криденса прикрывать глаза от наслаждения. - Моя любимая, - говорит Криденс, жадно сжимая старую фланельку, прекрасно зная, что такое зрелище сделает с Грейвзом. - Я знаю, - рассеянно добавляет Грейвз, неохотно убирая руку, чтобы достать баночку джема. Проводит пальцем по краю баночки, чтобы собрать немного липкой фиолетовой массы и медленно подносит палец к губам Криденса. Криденс распахивает глаза, а во взгляде плещутся таинственность и наслаждение, пока он облизывает палец Грейвза.