Небесная искра

Бродить по лесу Наследия обычно было приятно, но не во время поисков Хариет, ставшей дочерью уже не только для Вилла: столько всем возиться с ней приходилось. Разделиться по парам было неплохой идеей. Была бы возможность пару выбирать. Ни Хлоя, ни Мозес не были довольны результатом жребия. Хотя Хлоя уже не тешила себя надеждой завоевать сердце Сенеля, всё равно хотелось проводить с ним время. Мозес же против Хлои ничего не имел, но формы Грюн явно были пособлазнительнее. Да и выпади ему Джей, тоже было бы веселей. Слишком серьёзная Хлоя убивала настроение, которое без того было подорвано мрачными тучами. Слишком мрачными для обычного дождя. — Надо бы укрытие найти, — обозначил новую цель Мозес. Хлоя не обратила на его слова ни толики внимания. Лицо её было сосредоточено, а взгляд метался из стороны в сторону. То, что принял Мозес за привычную серьёзность, оказалось страхом, подкравшимся так же незаметно, как и чёрные облака — причина страха. В них таилось то, с чем юная рыцарь не умела совладать. Пришлось действовать решительно — Мозес взял девушку за руку и повёл за собой к ближайшей пещере. Их хватало на Наследии, неглубоких, зачастую бесполезных, но спасающих именно в такие моменты. — А? — очнулась Хлоя, отдёргивая руку. — Прошу прощения, задумалась. — Ничего, всё в порядке, — натянуто улыбнулся Мозес. Неприятным оказалось, что девушка убрала свою руку. Но унывать по мелочам было не в его правилах. В его правилах было уметь выживать. Дождь угрозы не представлял, но подступал холод, а вскоре весь хворост грозился быть намоченным, потому по пути собрать его было лучшей возможностью. Да и рук свободных теперь хватало… Однако костёр развести под скалистой крышей не удалось: грянул гром. Хворост посыпался под ноги, а Мозес замер на месте, лишённый возможности свободно двигаться: Хлоя, по-женски взвизгнув, прижалась к нему всем телом, насколько могла. Ничуть не смутило её, что уткнулась холодным носом в голую мужскую грудь. Мозес так и стоял, приподняв руки, не решаясь обнять, задеть рыцарскую гордость. Дышал тихо, слушая, как по листьям крупными каплями затарабанил дождь, как еле слышно в этом шуме всхлипывала девушка. Хрупкая. Невинная. Инстинкты взревели — защитить! Но прежде необходимо было приручить, ведь в жизни Хлоя была совсем дикая, зарывшись в образ рыцаря. Медленно, осторожно, чтобы не спугнуть, Мозес опускал руки. Нельзя было тревожить напуганный разум. Очнуться от страха Хлоя должна была уже в объятиях, с чувством защищённости. «Вдвоём, бандит и рыцарь, в пещере, прячась от дождя, — да я романтик!» — Ох, я, — Хлоя отшатнулась, густо краснея. — Я просто… Я… — не могла она найти себе оправдания, не раскрывая постыдной правды. «Нет, я идиот… А был так близок». Внезапно выть захотелось из-за упущенной возможности и полного отсутствия представления, что же делать дальше. Спасением для него послужил гром, вновь вернувшим в объятия Хлою, Мозес даже моргнуть не успел. «Теперь не отпущу», — одновременно подумали Мозес и подсознание Хлои. Ещё несколько раскатов грома — крепче объятия, сильнее желание защитить. Страх кружил голову, развеивал гордость, словно той никогда не было. И кровь в жилах Мозеса кипела, словно девушке в его объятиях действительно угрожала опасность. Не думая, он тихо ей на ухо прошептал: — Не бойся, я с тобой. Страх на мгновение уступил место удивлению и странному покою. Хлоя полностью осознавала своё положение, но не пыталась вырваться. Лишь вспышка молнии совсем рядом и следующий за ней гром вернули старые чувства на свои места.

* * *

Дождь успокаивался, как и Хлоя. Она уже хотела отойти, спрятать свой стыд где-нибудь в углу, уткнувшись носом в колени, а лучше всего было убежать по скользкой траве, рискуя свернуть себе шею. Мозес не отпустил, прося: — Позволь постоять так немного дольше. Дождь спокойно капал, успокаивая расшатанные нервы, тепло чужого тела грело, а слова волновали сердце. И от них было не сбежать: ни от чувств, ни от дождя. И лучше было оставаться в объятиях, не показывая лица. И лучше было бы забыть этот день им обоим — так поначалу думала Хлоя. Не знала тогда она, что глупая слабость и нелепый жребий дали начало чему-то большему, светлому и тёплому. — Только если немного, — согласилась она.