немного свежего воздуха

ричард появляется в отвратительном рассаднике через три дня. в полицейском — через два. он вообще сидит тихонько, как мышка, и слава, блядь, богу. его втюхали после революции как охуенного помощника, даже лучше, чем коннор (увольнять-выкидывать его не стали, по этому куску дерьма сох во всех возможных смыслах весь отдел), сказали, чтобы первое дело смотрел на великолепнейший, блядь, дуэт из рида и коннора. просто пиздец. после той отвратной ночи он смотреть на одного-то коннора не мог нормально, не то что на двоих. пусть один и повыше, и поплотнее, и посолиднее. нет, ну коннор много как пытался оправдаться, но риду было не так замечательно — стёр память и жри сделанные с расчётом на любовь салаты дальше. салаты не лезли в глотку, коннор в глотку не лез — вставал поперёк и всё. он умный мальчик. понял, что где-то прокололся в своей игре в любовь, и то ли сдался, то ли вычислил хренову продуктивность новой линии поведения. гэвин вернулся к старой линии и существовал прямо как пару лет назад, когда его чуть не выперли из участка. гасил ледяное пиво, к пятой вытащеннной банке оно становилось пиздецки тёплым, заедал его пончиками и пытался то ли сдохнуть от принципиального недосыпа, то ли дойти до состояния потери мозга через слезящиеся глаза. на следующий день после своего появления ричард просит коннора отойти. ему, на самом деле, дохуя интересно, что это происходит и где тот дуэт, к которому его приставили, если есть только идеальная машина и уёбанный в край хуй. коннор, ну, передаёт ему информацию. сплетает пальцы и передаёт. с того момента по откосу покатился не только рид. но и ричард. но и, наверное, коннор. ричард на этот же день навязывается к гэвину домой — сам. он просто пошёл и не то что бы нарывался на не злые, но очень усталые приёбы. но из-за них не отрывался. гэвин почти радостно покормил кошку, которая давно уже стала приходить одна, понадеялся, что сейчас поднасрёт ричарду хоть немного, хоть совсем незначительно. да нет же, сучка вытерлась об его ноги и обмурчала на деревянную ласку. гэвин сплюнул, выругался и ушёл. ричард понёс кошку в руках и пошёл за ним. у него оказалась хуёвая яичница. ричард стал таскать ему сладкий кофе, со сраным молоком. аргументировал это просаженным к хуям сердцем, повышением бодрости и ещё чем-то, но гэвину было плевать настолько, что он каждый раз послушно выпивал и едва ворочал языком в оскорблении. сюрреалистично и абсурдно. был один коннор, стал другой. какая разница. плыть по течению, как оказалось, легче. давать жизни убивать тебя самой — она всё равно это делает, так какая разница, каким образом. разница всё-таки была. у ричарда не было живости в глазах и улыбке. но заботился он искренне. дерьмище. ричард не был зол на коннора. он не чувствовал себя вообще чем-то достаточным, чтобы злиться, или, ну, хотеть заботиться — и любые расчёты говорили, что это не сработало бы. сработало быть язвеннической сукой. так вот кошак рида любил, когда его гладили против шерсти. ну, это могло быть забавным. (но не было)