Некровное родство

Вечер на Ондероне вступал в свои права, когда неожиданно зарядил сильный дождь. День был тёплым и солнечным, но вот часам к шести небо неожиданно затянули тяжелые свинцовые облака и вскоре серая стена ливня закрыла от обителей планеты дома и пролетавшие спидеры. Многие переживали о том, как будут добираться домой в такую непогоду, боясь, что дети могут до самого утра не дождаться родителей, однако, такие мелочи, как проливной дождь, не волновали высокого, довольно молодого мужчину в строгом серебристо-сером костюме. А дождь так и лил не переставая, казалось бы, что тут такого? Обычное явление, зато какое, оно грациозное, но в тоже время и грозное. Попади под такой ливень и ты весь промокнешь. — Ну и круговерть, надеюсь, до утра всё прояснится, — сказал Сэмюэль Бонтери, прикрыв голову кожаной папкой. Он только, что закончил рабочий день в своей собственной торговой фирме и, отдав последние распоряжения сотрудникам, спешил укрыться в своём спидере последней модели. Это был навороченный крытый автомобиль сине-белого цвета с большой и заметной эмблемой фирмы-производителя. Только вот направлялись это чудо техники вовсе не в роскошный особняк из светлого кирпича, стоявший в предместье города, в отдалении от центра, где его уже ждали жена — сенатор Ондерона и четырёхлетний сын, мальчишка не по годам серьёзный, сосредоточенный мальчик, а в маленький домик на окраине небольшого поселения, откуда ему час назад позвонила хозяйка соседнего дома и попросила срочно приехать. Едва услышав эту просьбу, Сэм тотчас же свернул все дела и поспешил в указанное место — туда, где жила его почти, что вторая семья — молодая женщина-тогрута, прежде работавшая официанткой в его любимом кафе и смышлёная двухлетняя девчушка, внешне очень похожая на мать, но темперамент явно унаследовала от отца, ведь уже сейчас в ней наблюдались упорство и целеустремлённость. — Интересно, что же у них случилось? Неужели Амалия скажет, что деньги уже закончились? — размышлял мужчина, глядя на дорогу, запустив пальцы левой руки в каштановые волосы с заметной проседью. Скоро ответ был получен. Прилетев в посёлок, Сэмюэль припарковался у знакомого одноэтажного строения из древен. Дождь немного притих и очевидно заметив свет фар, на порог соседнего дома вышла молодая женщина с накинутым на плечи шерстяным платком. — Здравствуйте, Господин Бонтери, как хорошо, что вы приехали, — начала она взволнованным голосом, явно переживая о том, что мужчина мог и не появиться здесь из-за непогоды. — Я рада вас видеть. — Здравствуй, Линда, я не мог не приехать, что же случилось? Что-то с Амалией? Или с Асокой? — последнее он добавил дрогнувшим голосом, ощущая невольную вину перед дочерью за невозможность дать ей многое из того, что в изобилии имел его сын. — Нет, — поспешила успокоить его Линда. — С Асокой всё нормально, она сейчас у меня, играет с моими мальчишками, а вот Амалия… в общем, давайте пройдём в дом. Сэм с радостью согласился, не желая стоять под дождем и вслед за хозяйкой прошёл в деревянные сени, в которых пахло сушёной травой и банными вениками, пройдя немного вперёд, мужчина оказался в светлой кухне, где на плите вовсю кипел чайник и дымила кастрюля с супом. Услышав скрип дверей, из комнаты выбежали три ребёнка от двух до пяти лет. Два мальчика, худеньких и белокурых, как мать и девочка-тогрута. Последняя, увидев, кто пришёл, выбежала вперёд и смешно топая, понеслась к бизнесмену, обнимая его колени тоненькими ручками. — Папа! Папа! — детским высоким голосом запищала девочка. Сэм быстро подхватил её на руки и закружил. — Привет, малышка, я не думал, что мы встретимся так скоро, — сказал растроганно Сэм, целуя ребёнка в обе щеки. — Дети, возьмите Асоку и уведите обратно в комнату, мне нужно поговорить с её отцом, — серьёзно сказала Линда, обращаясь к мальчикам, те послушались и хотя и с трудом, но оторвали девочку от Сэма и пообещав показать новую игру, повели ту за дверь. — И так, Господин Сэмюэль, ситуация и правда серьёзная, иначе я не стала бы отрывать вас от дел, — начала Линда, когда они сели напротив друг друга за стол. — Да, я слушаю, в чем дело? — поинтересовался Сэм, складывая руки перед собой — У Амалии закончились деньги? На что она только их тратит. — Понимаете, на этой неделе, если вы помните, шли сильные дожди, так вот, Амалия, возвращаясь с работы, попала под один из таких и сильно простудилась. Она не хотела беспокоить вас и потому молчала, но болезнь затянулась и день ото дня ей становилось всё хуже, а вчера стало совсем плохо. Температура поднялась до сорока, она бредила, сильно кашляла и хваталась за грудь, а на губах при этом выступала кровь. Нам пришлось вызвать врача и тот мигом забрал её в стационар, поставив диагноз — двусторонняя пневмония, — рассказывала Линда, подперев щеку рукой. — Сказали, пробудет там не менее двух недель, если всё закончится благополучно… — добавила она в последний момент. — То есть, она может и не поправиться? — дрогнувшим голосом спросил Бонтери, которого эта новость явно выбила из колени. Он был готов услышать, что женщина влезла в долги, что её уволили с работы, да всё, что угодно, в общем, только не такое. — Этого никто не может сказать, но то, что её не выпишут ещё долгое время, это факт, но я, собственно, вот о чем хотела сказать — я не знаю, как быть с Асокой, — Женщина начала рассказывать главное. — Пока я оставила её у себя, но долго так продолжаться не может, я скоро собираюсь переезжать к мужу на Пантору, наконец-то он смог заработать достаточно, чтобы мы с детьми смогли переехать к нему, поэтому, сами понимаете, куда деть Асоку на время, до возвращения матери, я не знаю. — То есть, за девочкой никто не сможет присматривать? — догадался наконец Сэм — И вы хотите, чтобы я взял её к себе? — Разумеется, вы же её отец, а никого больше из родных у неё нет, — сказала Линда. — Я всё понимаю, у вас семья, ребёнок, но войдите в положение, нельзя же отдавать ребёнка в приют или к чужим людям. Что же тогда с ней будет? — Да, что вы такое говорите, Линда? Как вы вообще можете предполагать такое? — искренне возмутился Сэм, видевший только одно решение проблемы. — Конечно же я возьму её и прямо сейчас привезу в свой дом. — А ваша жена? Она не будет против? — усомнилась Линда, услышав такое быстрое согласие, хотя настроилась на долгие уговоры. — Я пока не скажу ей всех правды, сообщу, что это дочь моей сестры, которая заболела и временно не может заниматься дочерью, это будет почти правдой, — спокойно ответил Сэм. — А потом, как пойдёт. — Да, надеюсь, не придётся придумывать новое враньё, чтобы оставить её у себя насовсем — с сомнением протянула Линда, которая не слишком верила в то, что Амалия выживет, очень уж тяжёлым оставалась её состояние весь сегодняшний день, но женщина продолжала надеяться на лучшее. Надежда всегда умирает последней. — Не говорите так заранее, никто не может знать, как всё будет. Помогите, пожалуйста, собрать необходимые вещи, а я скажу Асоке, что мы прямо сейчас поедем ко мне, — тоном, не терпящим возражений сказал Сэмюэль и направился в комнату. — Папа! — снова воскликнула Асока и забралась на колени к мужчине, когда он сел на диван. — Асока, девочка моя, сейчас мы поедем в большой и красивый дом, там будет много игрушек и интересных книжек с картинками, а ещё там каждый день подают пирожные, — осторожно начал Сэм, стараясь привлечь внимание ребёнка. — Папа, я люблю пирожные, — детским нетвёрдым голосом ответила Асока, обняв отца да шею и прижимаясь лицом к его груди. — И тебя люблю! — А я люблю тебя, моя девочка, и хочу, чтобы всё у тебя было хорошо. Мама скоро вернётся и снова заберёт тебя, но пока этого не случилось, ты побудешь у нас с тетей Миной и одним маленьким принцем, его зовут Лакс и он очень хороший, — снова заговорил Сэм, не переставая гладить ребёнка по голове. — Я тоже хорошая, — радостно сказала Асока — И мама, и тётя Линда. Все хорошие. — Так и есть, девочка, ну, что ж, скажи всем Пока и поедем, — поспешил сообщить Сэм, видя, что Линда успела собрать сумку с вещами Асоки. И уже через несколько минут оба сидели в спидере, неспешно взлетавшем над маленьким домиком Линды. Дождь снова зарядил не на шутку, да ещё и гром грянул как выстрел из пулемета, ударяясь о крышу спидера. Сэмюэль едва успевал очищать стекло от нескончаемых потоков воды, а маленькая девчушка с огромными голубыми глазами испуганно жалась к отцу, тот расстегнул пиджак и накрыв полой дрожавшего ребёнка, обнял свободной рукой, невольно при этом вспомнив знакомство с её матерью, странное и имевшее неожиданное продолжение. — Папа, мы скоро приедем? — пискнула Асока, когда очередной разряд грома ударил в стекло, а молния ярким зигзагом разрезала чёрное небо. Вселенная прошла четыре этапа развития. В третьем этапе, который назывался «Дождь», верховным божеством, носителем солнца, был Тлалок, бог дождя и грома, который изображался с посохом-молнией. Стихией этого этапа, завершившейся всемирным пожаром, является огонь, а знамением его — молния. Согласно Плинию Старшему, великий бог этрусков Тин повелевал «тремя сверкающими красными пучками молний». Под его началом было шестнадцать божеств, но только восемь имели право метать молнии, причем, эти молнии отличались по цвету. Все эти особенности учитывали гаруспики -прорицатели, толковавшие небесные знамения. — Скоро, милая, скоро — сказал Сэм, погладив её по голове и думая, что будет, если придётся рассказать жене правду? Разгневается или примет? А ведь правда была такова…