Я никогда не...

Я никогда не участвовала в школьной пьянке. Зато была вынуждена решать кое-какие ее последствия. Это был 10-й класс. Мы представляли нашу «новогоднюю сказку» на какой-то из кучи презентаций по области. Нам просто объявили о том, что 11 апреля мы куда-то едем, а потом посадили в автобус. Конечно, очень логично было показывать зимнюю сказку весной, но это были уже не наши проблемы. А чтобы прогулять уже порядком поднадоевшие уроки, мы согласны и не на такое. — Так, ребят, надо не напиваться, а то школу ж представляем. — Начал разумный Вовчик, «для настроения» выдергивая штопор с пробкой из бутылки вина. Пьянка начиналась еще в автобусе, в котором мы, к слову, ехали без руководства. — Ну, за нас. — Немногословно, зато по делу. Я отсалютовала ему стаканчиком с соком. С горячительным я не дружу, но сачковать и отходить от коллектива не собиралась. Приключения начались не выходя из автобуса. Сказка была музыкальной, то бишь песни и пляски там тоже присутствовали. Именно первые и решили порепетировать довольно поддатые богатыри с лицами древнегреческих философов. У нас там содержалось некое подобие «Выйду ночью в поле с конем», только заместо коня использовался колобок. Ее-то доблестные герои и затянули. Мне показалось, что водитель даже подпевать начал. Потом Санька-номер-раз, потому как их четверо всего было, игравший царя, решил вспомнить свою партию на пару с не менее трезвой нянькой богатырей, приходившейся им то ли теткой, то ли еще кем. Вообщем, любовь к бухичу у них была наследственной. Слова этого хита мы знали плохо, а даже и те, которые знали, путали. Вообщем, затею мы быстро бросили. И тут автобус остановился. Саня-номер-два, самый младшенький из сыновей царя, а потому на голову дурной, как обнаружилось, самостоятельно выбраться из салона уже не смог, безнадежно запутавшись в ручках кресел. — Надо его доставить, а то как ж мы без главного героя, — изрек Вовчик, извлекший откуда-то свою диадему ангелочка. — Гхы, — блаженно сообщил царев сын, мутным взглядом созерцая потолок салона. Два старших брата, выпутав его из кресельного плена и взяв за руки и за ноги, помогли младшему осилить автобусную лестницу в три ступеньки, и вся честная компания отправилась в Дом Культуры. Такие запойки у нас случались регулярно, поэтому состав был устоявшийся и свои функции все знали. Но обычно все проходило довольно-таки цивильно. Вообщем опыт актерского мастерства в состоянии нестояния на сцене у нас уже был, поэтому сильно никто не переживал. Саня-номер-два, уже мальца протрезвевший в результате пятнадцатиминутного проветривания в окошке, вполне себе нормально двигался и соображал, но далеко от него мы на всякий случай не уходили. И не зря. По пути закулисы горе-герой отломал от инсталляционной деревянной двери, бывшей, видно, частью декорации, резную ручку. — Ты сдурел? Верни обратно! — Взвыла я, смутно представляя, как он будет это делать. — Неа, — наотрез отказался Саня, тыкая в несчастную декорацию пальцем, — сувенир! Мне оставалось лишь горестно вздохнуть. Колобок, нас сопровождавший закатил глаза и сделал жест «рука-лицо», показывая, как сильно он огорчен данной ситуацией. Но до кулис мы все-таки дошли. Нельзя точно сказать, каким чудом мы отыграли сказку без значительных лажей, но без магии тут точно не обошлось. Хотя завуч с классной на нас косились некоторое время, но и потом расслабились, поняв, что конкуренции у нас здесь нет. Утомившиеся на сцене горе-актеры в автобусе ехали хоть и без сопровождения, но очень тихо. По большей части все спали. Те, кто глаз не сомкнул, косились на зажегшего Саню — младшего царева сына. За кулисами он продолжал бушевать, порываясь выйти на сцену и спеть во всеуслышание «Арлекино», и то, что вместо бессмертного хита у него получалось нечленораздельное булькание, парня нисколько не смущало. Зато как только вышел — сразу мигом протрезвел и отыграл свою роль так, что обошел даже актеров МХАТа, я думаю. Эх, зря он не согласился с нами и не хотел идти в театральное. Такой талант пропадает! Я и Саня-номер-три, Колобок, величавшийся «желтым плащом» за характерный цвет костюма и одну его деталь, жили по соседству с младшим царевичем, а потому недолго догадаться, что честь тащить его до дома выпала именно нам. Сделав богатырский вздох и кивнув головой на пожелания удачи, мы вытянули Санька на улицу и повели к подъезду. Вдох был нужен, потому как младшенький был не очень-то маленьких размеров и достаточно тяжеленький. Подуставший и притихший друг был в состоянии нестояния и неустанно заваливался то вправо, то влево, как пьяный корабль во время шторма. И мы под его весом заваливались тоже. Но он хотя бы не буянил, что не могло не радовать. Благодаря московским пробкам, которыми заразилась еще и вся область, домой мы прибыли поздно, что помогло нам избежать лишних глаз и косых взглядов. Мы уже почти обрадовались, что дошли без приключений, когда до подъезда осталось метров 10, но царевич нас огорчил. — Опа, лавочка, — объявил он таким тоном, будто собирался ее кадрить и двинул в совершенно другую сторону. — Нам не нужно к лавочке! — В унисон зашипели я и Колобок, пытаясь утащить героя в сторону подъезда. Но герой сдаваться не собирался и упрямо тянулся к несчастной облупленной, давно не крашеной деревянной скамейке, будто она была последней его надеждой в этом мире, по пути отпихиваясь от нас руками. Вся печалька была в том, что до подъезда мы так и не дошли, остановившись возле соседнего.  Сашка завалился на скамью и принялся сладко храпеть, я в растерянности присела на свободный край, Колобок расположился на низенькой ограде, оперевшись спиной о дерево. Так мы и сидели, наблюдая за звездным ночным небом, вдыхая слегка морозный воздух и выдыхая белый пар. Вдвоем утащить здорового детину мы бы не смогли даже при всем желании, родственники, соседи и хоть кто-нибудь, кто мог бы помочь, уже спали. Что мы собирались делать, мы точно не знали, и тогда нам казалось, что проще досидеть до утра. Вообщем, безысходность. Но жизнь решила показать, что очень даже исходность, потому как неожиданно в ночной тиши за нашими спинами раздалось: — Авось, не уволокут. Мы с Колобком переглянулись. По взгляду было ясно, что он тоже что-то слышал. Мы уже было решили, что это сам Сатана подбивает нас бросить друга и идти спать. — А? Что? — На всякий случай, для верности, переспросила я, поднимая голову и оглядываясь вокруг. — Авось, не уволокут. — Повторили из-за спины с такой же интонацией. — Баб Надь! — Неожиданно обрадовался мой спутник, мигом слез со своей оградки и подбежал к окну. Из него на нас смотрела небольшая седая старушка, которую я видела по дороге в школу каждое утро. Она выгуливала небольшую белую собачку неопределимой породы. — Что, молодежь, помочь Вам? — Слегка скрипучим голосом спросила она, когда я подошла ближе. — Ага, друг вот, до дома не дошел, уснул. А мы его не дотащим. — Развел Колобок руками. — На-ка, укрой его. — Она передала мне небольшой желтый пледик. Его правда хватило только на ноги, но судя по счастливому Санькиному лицу, ему было достаточно и этого. Баба Надя впустила нас в подъезд, напоила чаем и уложила спать в соседней с кухней комнате. С Колобком Сашей мы состояли в неплохих дружеских отношениях, поэтому спать с ним в одной комнате я не брезговала. Уже засыпая где-то под утро, когда уже чуть начало светать, я подумала, что есть все-таки добрые люди на свете.