Агнец

They say I'm hopeless but I'm in charge Lose your sin in justice

      Дверь в комнату оставалась приоткрытой, поэтому появившуюся в проёме женщину с подносом в руках заметили сразу же. Катрина резко втянула носом запах, исходящий от горячей еды, став похожей на голодного зверька, который видит, что ему несут что-то съестное. Не то чтобы в лечебнице её кормили помоями, но оказавшаяся на столике еда пахла и выглядела божественно.       На самом деле, ничего особенного; густой, наваристый суп, свежий хлеб, который совсем явно только что вытащили из печи и куски вяленого мяса.       - Спасибо, Эмма, - не отрывая глаз от своей сестры проговорил Иоанн.       Женщина только кивнула, отряхивая по привычке потёртый передник и смотря то на Сида, то на девушку.       - Можешь идти, - это прозвучала чуть более жестко, нежели планировалось, но Катрина не обратила внимания на тон мужчины, как и на поспешный уход Эммы.       Всё внимание сейчас было сосредоточенно на еде, которую она сразу же принялась поглощать. Рука, которой Катрина держала ложку чуть дрожала в нервном треморе и, стараясь не показывать смущения от собственной слабости, девушка полностью погрузилась в процесс чревоугодия.       После плотного перекуса Сид заметил как его новоявленная сестра едва не начала клевать носом. Всё-таки ей требовалось больше времени для восстановления сил, которого, к счастью, хватало до приезда «Отца».       - Я отведу тебя в более уместную для отдыха комнату.       Иоанн аккуратно протянул девушке свою ладонь и когда та приняла её, вывел из кабинета, аккуратно придерживая за плечи.       Они прошли по длинному коридору, практически ни с кем не сталкиваясь, хотя Катрина то и дело слышала приглушенные голоса и шаги, звучащие откуда-то снизу. Она старалась не обращать внимания и не спрашивать. Просто не хотела. Даже если ей что-то и грозит, то тот же побег должен быть продуман, а она мало того что не знала в принципе где находилась, но и сил для подобной затеи совсем не осталось.       Иоанн же не проронил ни слова пока вёл сестру в свободную спальню. Оказавшись на пороге новой комнаты, Катрина осмотрелась. Обставлено всё было довольно уютно, хоть и просто. Кровать, стол, шкаф... да и по мелочам. В этой комнате явно бывали не часто.       - Душ сможешь принять там, - Сид указал на дверь, в противоположном конце спальни. - Тебя никто не побеспокоит, но для твоей же безопасности я закрою дверь.       - Считаешь, я могу сбежать? - Катрина чуть усмехнулась и посмотрела коротко на мужчину. - Я не знаю где я, и моё состояние вряд ли позволит мне убежать далеко. Я просидела несколько лет в лечебнице, но я не идиотка.       «Посмотрим» - подумал про себя Иоанн, а в ответ лишь усмехнулся.       Его рука потянулась к Катрине в желании притянуть сестру к себе и коснуться губами её лба... он всегда так прощался с Верой и почему-то ему захотелось так же сделать и наедине с Катриной, но младший Сид себя сдержал.       - Я приду за тобой утром, - ответил он ровным голосом и скрылся за дверью, заперев девушку в комнате.       За окном было всё так же темно. Возможно, оставалось пару часов до рассвета или меньше. Катрина расстелила постель и отправилась посмотреть ванную комнату, которая оказалась весьма маленькой, вмещающей в себя лишь раковину, туалет и простенький душевой уголок, который прикрывала плотная шторка.       На глаза попались маленькие колбочки с жидким мылом и шампунем, которые девушка тут же начала с интересом рассматривать. Она вдыхала аромат и с каким-то детским восторгом перебирала флаконы. Так же здесь нашлись чистые полотенца и сменная одежда, которые Катрина внимательно разглядывала, касаясь пальцами.       Она так отвыкла от всего этого — от элементарных приятных мелочей, как тот же гель для душа, что сейчас даже сон отошел от неё на второе место.       Из ванной она вышла спустя полчаса и тут же улеглась на свежие простыни. По закону подлости сон не приходил и Катрине оставалось только смотреть в находящееся напротив неё окно и ждать, когда за ней вернётся Иоанн.       Утром, Иоанн зашел без стука, будто совершенно не волновался о том, что может застать девушку не одетой. Он бросил на Катрину цепкий взгляд и усмехнулся.       - Проснулась? Молодец. Иди за мной, я покажу тебе кое-что.       С этими словами Сид скрылся в коридоре, а девушке пришлось быстро обуться в довольно потасканные, но чистые мокасины и рвануть за Иоанном, который уже добрался до лестницы и терпеливо ждал.       - Я не хотел ночью нагружать тебя лишней информацией, но теперь могу кое-что рассказать, - он спускался неспешно по ступенькам, чувствуя как Катрина идёт следом. - Ты наверняка слышала или читала о поселениях и группах, которые закрыто живут по своим собственным догматам и нормам морали. Отдельная ячейка.       - Ты говоришь о сектах? - осторожно спросила Катрина, остановившись. Иоанн обернулся и вновь протянул ей свою руку, но когда девушка чуть замешкалась, тот сам взял её за локоть и теперь они шли плечом к плечу.       - Ты знала, что первых христиан тоже считали за сектантов? - продолжил Сид. - Они все верили в то, что отличалось от религиозных норм того времени. Они подвергали сомнению власть, как человеческую, так и божественную. В ответ, подвергали гонению их самих, клеймили безумцами и еретиками. Однако сейчас христианство занимает место одной из трёх мировых религий. Поэтому, термин «секта» имеет двоякое значение, не находишь?       - Но вы верите во что-то... иное?       Иоанн, под руку с Катриной, спустились на первый этаж и прошли через большой зал, в сторону залитой солнцем веранды.       - Мы верим в Господа, - ответил Сид. - Но в отличии от всех тех, кто прикрывается именем Бога, мы напрямую связаны с Ним и стараемся спасти словом божьим всех, кто в этом нуждается.       - Связаны с Ним? - не понимала Катрина. - С Богом?       - Мой брат, Иосиф, - Иоанн говорил с чувством, улыбаясь, - он познал просвещение. Он познал слово Божье больше, чем кто-либо из всех нас.       Они остановились на мгновение и Сид развернул девушку к себе, продолжая говорить мягко и вкрадчиво:       - Ты увидишь его сегодня и обещаю — ты не разочаруешься.       Катрина чуть нахмурилась, отведя на секунду глаза в сторону и вновь подняла взгляд на Иоанна.       - Ты сказал... вы стараетесь спасти всех... как?       Мужчина усмехнулся и жестом пригласил пройти дальше, во внутренний двор. Там уже находилось несколько человек; простоволосые, в одинаковых льняных одеждах. Некоторые держали при себе оружие, но заметив приближение Сида, под руку с его гостьей, тут же подобрались и постарались не святить огнестрелом.       - Знаешь, что самое сложное для человека в исповеди? - спросил Иоанн. - Признать собственные грехи. Люди по природе своей очень тяжело признают собственные ошибки, а уж назвать себя грешником, когда ты носишь маску добропорядочного христианина, который каждое воскресение ходит в церковь...       Сид отвёл руку в сторону и из стоящих неподалёку людей отделилась девчушка, на вид, лет шестнадцати. Тёмно-русые волосы её были переплетены в небрежную косу, а взгляд показался Катрине ещё более потерянным, нежели у неё самой.       - Познакомься, - мягко произнёс Иоанн, притягивая к себе девочку, - это Джейн. Всю жизнь прожила с отцом в трейлерном парке не так далеко отсюда. Чистая душой, умная, скромная. Хотела выбраться в большой город, поступить в университет.       На мгновение Сид замолк, будто подбирая слова. Он обратил свой взгляд на Джейн и невесомо провёл ладонью по её волосам в каком-то отеческом жесте.       - Недавно над ней надругались, - продолжил он всё тем же мягким тоном и на сочувствующий взгляд Катрины пояснил: - Не столь важно, как и почему это произошло. Вопрос состоит в том, был ли кто наказан за подобное злодеяние?       Джейн смотрела перед собой, чуть сжимая пальцы, сцепленные в замок и её будто совсем не волновало то, о чём говорил Иоанн. А вот Катрина чувствовала себя довольно неловко.       - Она пошла к отцу, ведь будучи ещё совсем ребёнком, Джейн не совсем понимала как ей поступить, - опустив руку, Сид перевёл взгляд на свою сестру. - Знаешь, какой была реакция её отца? Он обвинил во всём Джейн и сказал, что если они пойдут в полицию, то он стыда не наберётся. Естественно, к тому времени, как сама Джейн решилась защитить собственную честь, все возможности для предъявления доказательств вины насильников исчерпали себя.       Посторонний шум отвлёк внимание Катрины и она удивленно уставилась на мужчину, которого силком вели в их сторону.       - Вместо понимания и любви Джейн получила лишь унижение и чувство вины. И от кого? От родного отца! - резко воскликнул младший Сид и указал татуированной ладонью на мужчину, которого подвели к ним и рывком поставили на колени. По внешнему виду последнего можно было догадаться, что тот изрядно выпивал, а взгляд его казался болезненно мутным.       - Ублюдки, - выдохнул отец девочки, смотря на присутствующих. - Каким дерьмом вы забили голову моей дочери?!       - Вот как... твоей дочери, - усмехнулся Иоанн. - Вспомнил, что она от крови твоей, да?       Пока отца Джейн держали, Иоанн подвёл девочку чуть ближе, продолжая при этом говорить с Катриной.       - Она пришла к нам. Рассказала всё, призналась в том, что отчасти сама виновата.       - Виновата? - резко прервала мужчину Катрина.       - Она позволяла делать из себя жертву, - пояснил Иоанн. - Смирилась... до того момента, пока не встретила «Отца». Иосифа. Теперь Джейн не чувствует себя ненужной или слабой...но знаешь что?       Сид повернулся к сестре, впившись в неё взглядом и продолжая при этом улыбаться.       - Хуже насильников лишь те, кому плевать. Кто мог сделать хоть что-то, но не сделал ничего, - он подошёл к девушке почти вплотную, проговаривая почти шепотом: - Равнодушие есть самый страшный грех.       Следующее, что увидела Катрина — аккуратный медицинский скальпель, который Иоанн вложил в кукольную ладошку Джейн и подвёл девочку ближе к её отцу.       - Что вы делаете? - голос перешёл в шепот, но Сид услышал вопрос сестры.       - Мы? Ничего. Но Джейн должна помочь своему отцу понять, в чём он согрешил перед Господом.       Дальше всё происходило довольно быстро. Мужчину повалили спиной на ещё влажную от росы траву и разорвали на груди его рубашку. Хотя тот и пытался отбиваться, силы явно оказались не равны. Иоанн жестом пригласил Джейн приступить к отведённой ей миссии и та оказалась совершенно не против. Не смотря на хрупкое телосложение она крепко перехватила скальпель и устроилась прямо на своём отце пока остальные эдемщики держали его за руки и ноги.       Дальше Катрина слышала лишь мольбы о том, чтобы Джейн этого не делала, а спустя мгновение прорезавшие утренний воздух стоны боли. Девушка подалась было назад, но Иоанн поймал её в свои объятья и, сжимая плечи, проговорил:       - Добро не всегда постигается пацифизмом и словами о всепрощении. Не существует чёрного и белого, а мы не сжигаем еретиков просто так, - Сид смотрел ей прямо в глаза. - Ты же помнишь, как жестоко по мнению наркоманов с ними поступают в лечебнице? Они корчатся в агонии ломки, пока их держат, будто собак на привязи, а после их тело и разум находят путь к спасению. Через боль и преграды, Катрина. Главное, скажи самой себе «да».       Тем временем процесс «исповеди» был окончен. Джейн стояла чуть в стороне, вытирая свои хрупкие ладошки от крови, а её отец всё ещё оставался придавлен к земле. Он дрожал и всхлипывал, пока его грудь заливало собственной кровью от аккуратных и тонких порезов.       Не задумываясь о том, что делает, Катрина сделала небольшой шаг, приблизившись и пытаясь рассмотреть, что именно вырезала на груди у своего отца бедная девочка. «Уныние».       - Мы все здесь пытаемся выиграть битву со своими демонами, - Иоанн встал рядом с Катриной и та краем глаза заметила, как мужчина начал расстёгивать верхние пуговицы на своей рубашке. Затем, Сид повернулся к ней, обнажая часть торса, где можно было так же заметить татуировки... и аналогичные шрамы, которые образовывали тот же грех, который нёс в себе отец Джейн.       - Я виновен, - проговорил Иоанн. - Я признаю. Я каюсь... я каюсь перед тобой, Катрина.       Она находила в этом какую-то неправильную красоту, в этих взбухших рубцах которые уродовали кожу стоявшего перед ней мужчины. Она не могла оторвать от них глаз. Не сдержавшись, Катрина коснулась ладонью груди «Крестителя», ощущая как под смертной плотью бьётся его сердце. И она чётко понимала, как же это неправильно.