***
Юна ждала, что Аджосси заговорит об этом. Слишком много совпадений! Сначала он помогает ей с учебой: самое логичное – это сблизиться с помощью работы (или работы и учебы в этом случае), потом спасает ее (спасение с дерева не считается, гораздо важнее покупка розовых тапок взамен развалившихся босоножек), потом помогает пристроить кота (ведь в конце концов котик временно поселился в школе, где на него тут же обратил внимание учитель английского), а потом зовет в кино. После этого нельзя говорить, что все это – только совпадения. Она думала, что он скажет что-нибудь, когда закончится фильм, но они сфотографировались и пошли по улице… И Юна понимала, что с каждым шагом остается все меньше шансов, что он скажет ей… Но он все-таки остановил ее. Когда она поняла, что во внешнем мире ничего не произошло, значит, дело только во внутреннем, она испугалась еще сильнее. Она верила, что Аджосси защитит ее от любой внешней опасности. Но как защититься от себя самих? Она ждала объяснения. И когда, задав вопрос, Аджосси не стал ничего объяснять, Юна не выдержала и взмолилась: – Аджосси… слишком много совпадений, это правда! Объясните мне, что происходит! В конце концов, у него было преимущество! Он был старше, умнее и знал, что происходит! А она – растерялась. Пусть берет ситуацию в свои руки! Но Аджосси повел себя странно. Он пристально посмотрел в ее глаза и воскликнул: – Разве не ты устраивала эти ситуации?! Я думал, это все так… задумано! – Задумано, что я буду висеть на дереве, – возмутилась Юна. – Нет, я так не задумывала! Я думала, – и тут на ее глаза навернулись слезы и голос задрожал, – что это все… ваша задумка! – Моя?! – воскликнул Аджосси с неподдельным удивлением. – А кто принес мне шоколадку, кто позвал в кино?! Кто кормил печеньем и объяснял логарифмы?! – Я… – Аджосси растерянно заморгал. – Юна… ты что, обиделась? – Обиделась? – Да, Аджосси проявил замечательную наблюдательность. – Нет, конечно, нет! Я думала, что Вы сможете объяснить мне, что происходит! Эти знаки внимания – это бесспорно… они правда… в них нельзя сомневаться… И я не сомневалась, почему же Вы не можете мне сказать, зачем это было… так чудесно…***
М-21 не ожидал, что его расспросы приведут к такой реакции. Он абсолютно не понял, когда и что сделал не так, но теперь Юна стояла перед ним и изо всех сил старалась не разрыдаться. Она сказала, что не обиделась, но М-21 снова видел в ее взгляде опасные молнии, и на этот раз провоцировать Юну совсем не хотелось… Он пытался быстро сообразить, что происходит. Никто из них не устраивал этих ситуаций? Но при этом оба считали, что их устраивает другой? И принимали эти ситуации за знак внимания? И, очевидно, получали от этого удовольствие? Значит… Вывода два, оба полезные: с одной стороны, ситуация эта подстроена кем-то еще. С другой, и он, и Юна попали в эту ловушку. А по щекам Юны сползали слезы, блестевшие в фонарном свете… Юна была совсем беззащитна, так неосмотрительна… Не только в том, когда выходила из дома и куда шла… Она была совершенно неосмотрительна в чувствах. Нельзя позволять себя ранить. От этого не спасает никакая регенерация – ты можешь исцелиться физически, но практически не властен над своими чувствами… Они опаснее и разрушительнее, чем любые стальные когти… Нельзя позволять ей плакать. Его рука действовала сама, как это бывало и во время сражения. Но на этот раз не было стальных когтей. Он просто аккуратно стирал кистью руки ее слезы… – Не утешайте меня, Аджосси, не надо, – всхлипывала она. – Просто проводите домой. Мы хорошо посидели в кино, и вот… не обращайте внимания. – Прости меня, Юна, прости, – шептал он, заклиная почему-то пугающие его слезы. Юна уже плакала из-за него. Но тогда он был ранен, и Юна думала, что М-21 умрет (он и сам был уверен в том же), но в этот раз эти слезы были совершенно неоправданными, и он не хотел, чтобы они лились из-за него! Чтобы вообще лились! – Почему ты плачешь? Я просто… дразнил тебя! Я подумал, вдруг ты скажешь… но это было бы нечестно, да? Если я все это устроил, мне и нужно тебе что-то сказать, правда? – Я не хотела Вам говорить, но теперь уже все равно придется, правда? – Юна перестала плакать и улыбнулась, попытавшись вытереть слезы, но наткнувшись рукой на руку М-21. – Я… я, – она набрала воздуха и выпалила, – Вы мне понравились с первого взгляда! С первого взгляда? М-21 очень хорошо помнил тот взгляд. Юна – не помнила. Она помнила встречи в школьном дворе, чаепития в доме директора… Для нее М-21 был школьным охранником – загадочным, молчаливым и стильным. Девочка внушила себе, что он ей нравится? Она просто не знала, с кем имеет дело! Она не видела серебристых когтей, вонзающихся в живую плоть, не видела трансформаций, после которых М-21 так трудно остаться в сознании, она не видела, как М-21 оплакивал своих товарищей из серии М и как поклялся за них отомстить, не помнит, что это он собственноручно ее похитил и чуть не допустил гибели и ее самой, и ее друзей… Она не знает, что М-21 – школьный охранник только днем, а ночью – модифицированный, охраняющий господина Рейзела и, похоже, весь Сеул. Она думает, что М-21 специально искал встреч с Юной, чтобы признаться в симпатии? Что он мог бы защитить ее? С ним она в большей опасности, чем если бы просто гуляла по городу одна! Если только в Союзе узнают… М-21 понимал, с первого взгляда понял, что Юна – прекрасное средство давления. Девочка не знает правды, поэтому влюбилась в него… с первого взгляда! Она во всем заблуждается относительно него! Даже их первая встреча была не первой!.. – Аджосси… – с мучительной заботой проговорила Юна. – Что это с Вами?***
– Но все-таки у меня мелькнуло в голове, – сказал Тао, нервно открывая очередную упаковку дорогого печенья с шоколадной крошкой, – что М-21 мог бы пригласить Юну… Правда, я тут же подумал, что это полнейший бред. Ты же понимаешь, что все зашло слишком далеко? Мне не одному так кажется? – Да, явно не одному. – В отношениях у меня опыт… невелик, – обтекаемо сформулировал Тао, – но даже модифицированному ясно, что пригласив девушку в кино, ты взял на себя обязательства. Обратной дороги уже как бы нет. Можно и не говорить ничего, ей все и так ясно. При этом у нас просто нет права заводить отношения, и М-21, конечно, об этом должен был подумать. – И подумал, конечно же, – подтвердил Такео. – Ты же видел, какой он всю неделю. Он мучается, потому что ничего не может с собой поделать. Раньше у нас таких проблем не возникало. Но теперь, когда у нас появились друзья, это тоже неминуемо должно было прийти… – А знаешь, – проговорил Тао, задумчиво надкусывая печенье, – ты прав. М-21 может смело любить Юну! Даже встречаться, если до этого дойдет! – Почему это? – поразился Такео. – Союз уже и так знает, что господин Рейзел дружит с детьми… – проговорил Тао, загибая пальцы, – там знают, что мы охранники в школе. Еще мы охраняем господина Рейзела. Если хотят оказать давление – все равно, на него или на нас, лучшего средства, чем дети, не найти! – Так чего ж тут хорошего-то? – разумеется, Такео знал о сложившейся ситуации. – Никому не станет хуже от того, если в Союзе узнают о любви М-21 к Юне. Она и так максимально рискует, – оптимистично заявил Тао. – Какой ужас! – Жизнь – штука сложная, – философски заметил Тао. – Мы втянули школьников в это и несем ответственность за их жизни. Мы и так будем защищать их во что бы то ни стало. Так что, скажи мне, изменится, если М-21 правда будет с Юной? – Ничего. – Ничего, – задумчиво повторил Тао. – М-21 жалко. – Почему? – Не понимаешь? Для него это дополнительная эмоциональная нагрузка. Ответственность. Боюсь, ему одному не выдержать такого. Его чувства ему не принесут много радости – вне зависимости от статуса отношений, – пока существует опасность со стороны Союза. Но Юна ничем дополнительно не рискует. – Ты думаешь… – Да, – уверенно хлопнул ладонью по коленям Тао, – наш долг помогать друг другу. Мы приглядим за М-21. Но надо объяснить ему наши взгляды. Он честный агент и никогда не сможет последовать своему чувству, если только мы ему не поможем. Иначе он себя просто изведет. – Согласен, – решил Такео. – Поговорим с ним, как только он вернется.***
Сказав эти слова, Юна почему-то сразу перестала нервничать. Обратного пути уже не было. Слова вырвались, хотя она твердо решила их не произносить. Теперь сказанного не вернешь. Она не сомневалась в правильности своего поступка. Если Аджосси хочет, чтобы она призналась первой, она признается. Она вообще сделает все, что он попросит. Но Аджосси застыл, как громом пораженный. Его рука медленно опустилась и сжалась в кулак. Что происходит? Увидев, как исказилось лицо Аджосси, Юна почему-то и не подумала о том, что ее признание может быть ему неприятно. Она просто уловила какое-то странное напряжение, будто бы исходящее от молодого человека. Ей казалось, что сам воздух вокруг них двоих дрожит. Он заметила, как Аджосси прикусил губу, отчего его шрам проступил отчетливее. Аджосси выглядел так, как будто у него резко заболела голова. – Аджосси… – осторожно проговорила Юна. – Что это с Вами? И вот тут ей все-таки пришла в голову мысль, что ее признание было неуместно. – Если Вас расстраивает то, что я сказала, – Юна снова казалась себе маленькой школьницей – такой, какой ее, должно быть, и видит Аджосси, – простите… Но Аджосси не было неприятно признание. Он закрыл глаза, провел по ним ладонью, остановил на Юне серый взгляд, похожий на взгляд доброго бродячего пса, с надеждой заглядывающего в глаза прохожим, и сказал: – Мне просто никогда… никто не говорил такого. Для меня ты тоже… совершенно особенная. Пойдем, чтобы твои родители не беспокоились…***
М-21 вышел на балкон и, разумеется, встретил там Тао и Такео, задумчиво барабанящих пальцами по перилам. Оба пытались делать максимально непринужденный вид. При этом было ясно, что они дожидаются именно его. Хотя бы Региса видно не было – хороший знак. Либо у юного благородного хватило чувства собственного достоинства не присутствовать при обсуждении таких вопросов, либо у Тао и Такео хватило такта услать его обратно в гостиную. – Не спится, – в виде оправдания заявил М-21, тоже опираясь на перила. – Так и не мудрено, – подтвердил Тао. – Еще совсем рано. – Раа-ано, – хотел согласиться Такео, но зевнул. – Рады, что ты принял наше приглашение поболтать на открытом воздухе, – с широкой улыбкой заявил Тао. – Потому что тебе явно есть, что рассказать, – серьезно сказал Такео, внимательно разглядывая деланно-безразличное лицо М-21. Домашние уже успели хорошо изучить маску М-21 и твердо знали, что когда он с равнодушным видом замыкается в себе, у него в душе кипят страсти – такие, с которыми у него не всегда получается справиться самостоятельно. Из гордости ли, из нежелания ли причинять беспокойство товарищам, М-21 всегда скрывал свои проблемы, но в конце концов правда выплывала. Если сегодня он сам пришел к ним, проблема глубже, чем обычно. – Ребят, – М-21 устало отбросил с глаз челку. – Я знаю, что большую часть вы и так знаете. Просто объясните мне, кто все это начал? – Что? – Тао изобразил полное неведение. – То, что со мной и Юной в последнее время происходит много странных вещей. Мы постоянно сталкиваемся и… – он не закончил. – Ты думаешь, кто-то специально сломал юнин каблук? Или прицепил ее к дереву? Тогда у этого кого-то странная фантазия! – рассмеялся Тао. – Хорошо, допускаю, что некоторые вещи действительно произошли случайно! – быстро согласился М-21. – Но ведь не все! И да, выходит, про дерево вы точно в курсе! – Ну… да, – виновато проговорил Тао. – Честно говоря, ты не мог ждать ничего другого, правда? Ты ведь в курсе, какой у нас радиус размещения датчиков? И что у нас камера перед домом Юны, ты тоже вроде знаешь… – Это еще не повод шпионить за мной! – прошипел М-21. – А мы не за тобой, – тут же выдал готовый аргумент Тао. – Мы за Юной. – Так и знал, – только и сказал М-21. – Едем дальше. Такео. Началось все с тебя. Это ты меня отправил с тетрадями к Юне домой. Почему? – Я не понял, ты против, что ли? – хихикнул Тао. – Не мешай, – шикнул на него Такео. – Ты не поверишь… это я не нарочно! – Хорошо, – сделал вид, что поверил, М-21. – Почему вам было нужно, чтобы я встретил Юну по дороге домой? Это когда она полезла за котом на дерево? – Нам? – театрально прижал руки в сердцу Тао. – Да в общем-то незачем. – А почему ты мне дал билеты на двоих в кино?! – воскликнул модифицированный, когда его терпение лопнуло. – Это было вот только что, не делай вид, что не помнишь такого! Еще врал, что это Франкенштейн тебе приказал отдать мне эти билеты! – Нет, шеф сказал, что мы можем их использовать, потому что он сам не успеет. – А зачем Франкенштейну два билета в кино?! – прокричал М-21. Внизу хлопнула входная дверь. – Если крикнешь еще чуть громче, может, он тебе и ответит, – безошибочно определил возвращение хозяина Такео. – Пойти что ли, поздороваться? – Успеешь, – остановил его Тао. – Не все сразу. – Это все несерьезно, – М-21 послал каждому из товарищей по убийственному взгляду. – Вы не хотите по-хорошему признаваться, да? Вы не понимаете, насколько для меня все это важно? На балконе повисла тишина. Во дворе репетировал сверчок. М-21 снова сердито спрятался за челку. – Правда важно? – совсем другим, задушевным, тоном переспросил Тао. – Ну конечно! – воскликнул М-21 и огляделся в поисках стакана с водой, которого тут, конечно, не было. Похоже, вода действует на него успокаивающе… и он этим пользуется. Может, правда пора обратиться к Франкенштейну? А что он скажет? Любовные переживания? Хроническое неумение общаться с людьми? Начальная стадия раздвоения личности? – Расскажи, а? – с энтузиазмом прошептал Тао и с готовностью опустился в раскладное кресло, которое оказалось тут ох как не случайно… М-21 понял, что если не выскажется, ему будет еще сложнее разобраться. – Да в общем практически нечего рассказывать. Мне давно нравится Юна, а Юне нравлюсь я. – Вау! – сказали Тао и Такео одновременно. – Ну чего еще? – тут же взвился М-21. – Как будто вы за нами не наблюдали! – Ну… не все же время, – голос Тао звучал вполне искренне. – Мы видели в записи то, как ты бегал за этими тапками и как ты встретил Юну у магазина. Между прочим, объясни мне ради процветания нашего RK, почему ты купил Юне именно эти тапки? – Ну… я не знал размер ноги, – как и Юне, объяснил М-21. – Да и какая разница? – В том магазине было несколько разных видов и цветов. Но почему-то ты взял именно… розовые! – Ах, вон ты о чем, – М-21 неожиданно улыбнулся. – Похоже, это уже рефлекс. После наших домашних тапочек рука сама именно за такими потянулась… – Но мы не видели… вернее, не знаем, чем закончился ваш поход в кино, – деловито вставил Такео. М-21 увидел горящие от нетерпения глаза Тао и Такео и отчетливо осознал: товарищи просто сгорают от любопытства. Может быть, они и правда интересовались его переживаниями, но история интриговала их настолько, что деликатность от этого страдала. – Почему не видели? – поинтересовался он. – Мы шли по одной из центральных улиц, где камеры стоят 100%. Зачем спрашивать меня, если все и так уже знаете? – Ты что, обиделся? – присущим ему вкрадчивым голосом спросил Тао, как будто такая мысль только сейчас пришла ему в голову. Интересно, а что еще должен чувствовать человек, за которым без остановки шпионят его напарники? Особенно если речь идет о Тао… Можно жить и быть уверенным: каждая твоя минута где-то записана. Нет, не в мироздании, а среди прочих данных у их домашнего шпиона… И тут М-21 почувствовал, что просто не может обижаться на Тао. Это у него в крови… Это как часть его модификации. Вполне возможно, что он и правда не может это контролировать. Можно ли на него сердиться за то, что он лезет в твою личную жизнь? Дело уже не столько в воспитании, сколько в программе, которую заложила модификация… – Нет, – коротко сказал он, зная, что Тао этого достаточно, чтобы беззаботно продолжить разговор. – Кстати, мы правда не знаем, о чем вы говорили, – повторил Такео. – Мы не слышали. – Почему? – У нас камера… сломалась, – драматично пояснил Тао. – Да это просто я звук выключил, – признался Такео. – И Тао этого не понял? – поразился М-21 и обернулся к хакеру. Тот загадочно пожал плечами. – Да понял-понял. Просто я ему сказал, что нехорошо это. Но не смотреть мы тоже не могли, – оправдывающимся тоном объяснил Такео. – Это его работа… и нам было интересно. – Хорошо, слушайте, – М-21 покачал головой. Эти двое даже серьезную ситуацию могли превратить в цирк. Его напряжение вдруг снялось само собой. – Она сказала мне, что я ей понравился с первого взгляда, а я ей сказал, что считаю ее очень… особенной. – Вау! – хором отозвались Тао и Такео. – Так и сказал? – Зачем мне вам врать? Мне проще было бы вам вообще ничего не говорить. – Ты хоть понимаешь, – спросил Такео, – что ты по сути ей тоже признался? Судя по потерянному взгляду М-21, он это подозревал, но не осознал до конца. – Я должен был ей тут же дать отпор… для нее самой. Но не смог. Ничего лучше я за всю жизнь не слышал. – Тогда почему у тебя лицо было… такое? – Какое? – не понял М-21. – Как будто ты вот-вот в обморок хлопнешься, – объяснил Тао. – Или как будто у тебя несколько зубов заболело одновременно, – сказал Такео. Молодые люди недоверчиво уставились на снайпера. – Ты ж модифицированный, – сказал Тао почти с упреком. – Тебе откуда знать про зубную боль? Разве у тебя когда-нибудь зубы болели? – Нет, – помотал головой Такео. – Но я же знаю, что у обычных людей болят. – Ты не ответил про лицо, – повернулся Тао к М-21. И того как прорвало: – Она сказала, что любит меня с первого взгляда, а на самом деле ничего обо мне не знает! Как я могу сломать ей жизнь?! Я должен был сразу сказать ей, что она не должна… что не надо ко мне так относиться! Но она так это сказала, что я не смог ничего ей сказать! Потому что никогда не думал, что смогу такое пережить! Наша жизнь не стоила ничего, но потом ты испытываешь то, что может испытать только настоящий человек, и так больно, что ты не человек, а модифицированный, который просто не вправе чувствовать и не умеет выражать свои мысли, и… это всего лишь цепь совпадений! Ни вы, ни я, ни Юна тут ни при чем. И все просто запуталось! И теперь из-за моей безответственности Юна считает, что мы с ней встречаемся! – Успокойся, – сказал Тао и откуда-то извлек бутылку с водой. – На. – Ч-что это? – Твое успокоительное… это на всех вервольфов так действует или только на тебя? – Да какой я вервольф?! – подскочил М-21. – Значит, человек, – примирительно заметил Тао. – Она тебе хоть правда нравится? – Правда, – уткнувшись взглядом в перила, признал М-21. – И она правда сказала, что полюбила тебя с первого взгляда? – Правда. – И она наверняка считает, что вы благополучно объяснились друг другу, – Тао не знал, куда деть руки, похоже, от обсуждения такой интригующей темы они переключились в гиперактивный режим. – Да, – склонил голову М-21. – Не знаю, что мне теперь делать? Тао вскочил с кресла и хлопнул М-21 по плечу. – Неужели ты еще не понял? – воскликнул хакер. – Тогда встречайся с ней на здоровье! М-21 старательно допил воду и запустил пластмассовой бутылкой в товарища. Разумеется, попал – недаром он был спецагентом. Но Тао на него не обиделся – наверняка он предвидел такой вариант развития событий. Главное, что стадию бесконечных рефлексий (с их незначительной помощью) М-21 кое-как преодолел. Дальше будет лучше.***
Показав Регису, где находится правильный чай, Франкенштейн приблизился к Мастеру и протянул ему дорогое блюдо ручной работы. Мастер поднял взгляд и обнаружил изумительное печенье с шоколадной крошкой, лежавшее на блюде. Он застенчиво протянул руку за печеньем. – Мастеру понравилось это печенье? – счастливо улыбнулся Франкенштейн. – Я специально сказал подавать его каждый день, пока меня не было. – Я не знаю, – честно ответил Мастер. – Я его еще не пробовал. – Н-нет? – удивленно уставился на печенье Франкенштейн. – Но это была последняя пачка… Мастер аккуратно откусил кусочек и улыбнулся. – Мне нравится, – молвил он. – И Юне, Суйи и Тао оно тоже очень понравилось. Франкенштейн устало опустился на кресло. Неужели он так долго отсутствовал? Этим детям доверять нельзя! Никто не умеет заботиться о Мастере! Никто не понимает толку в чае! Никто не видит разницы между обычным угощением и печеньем, купленным специально для Мастера! Если хочешь спокойствия и умиротворения для Мастера, нужно за всем следить самому… Из задумчивости его вывело протянутое Мастером печенье. – Франкенштейн. Попробуй. Правда вкусное, – благосклонно отозвался его щедрый Мастер.