Как звёзды прописали

Чэнлэ понимает, что его бросили, когда большая часть вечеринки либо валяется на полу в бессознательном состоянии, либо пытается внятнее сказать адрес таксисту, отправляясь туда, не знаю куда. Из-за чего дома значительно пустеют и разобраться кто есть кто становится проще. Он не обижается, нет. Но грустно становится, что он теперь тут один и ехать ему обратно, как назло, пока не хочется. В доме ему уже неинтересно, поэтому он выходит на задний двор одного из коттеджей, не забыв при этом захватить с собой бутылочку итальянского, и да, мы можем себе это позволить. Дышать тут явно становится легче. Приятный голубой свет бассейна успокаивает, а чистое звездное небо заставляет восхищаться. Когда Чэнлэ пьяный — он, мать его, философствовать начинает даже о дождевых червях в солнечную погоду. Он думает, что хочет стать звездой. Он думает, что пора лечиться. А еще, когда Чэнлэ пьяный, ему на все плевать. Он снимает свою дорогую обувь и ставит ее рядом с собой, когда садится на бортик бассейна и опускает ноги в воду. Штаны становятся мокрыми по колено, но это сейчас мало кого волнует. Он бы вообще их снял, но решает обойтись без крайностей. Настроение вмиг поднимается, и Джон начинает бултыхать ногами как маленький ребенок, и при этом, радостно улыбаться своей маленькой шалости. — Ты похож на больного, — его грубо прерывают и перетягивают все внимание на себя. Чэнлэ улыбаться перестает и глаза закатывает, ведь: «Только тебя здесь не хватало!» Джисон в воду не лезет, но на корточках рядом присаживается. Берет бутылку без спросу и жадно присасывается к горлышку. Старшему хочется возмутиться, но он знает, что младший тогда только больше проказничать начнет. Чэнлэ молчит, потому что как только рот откроет, явно по сложном пути пойдет, а он этого не хочет. А Джисон молчит, потому что говорить не о чем. Младший часто на Джона поглядывает, и тот прекрасно это замечает, но продолжает лишь рисовать узоры на воде. Однако терпение у него не железное. — Да ты затрахал пялиться,— Джисон отворачивается так же резко, как к нему поворачивается старший, совершенно отстойно играя свою презумпцию невиновности. Он снова делает глоток вина и затем произносит с ухмылкой, что пока еще никого не трахал. Чэнлэ ему сочувствует, говорит: «Что же тут время теряешь?!» А младший хмыкает только и передает бутылку. Они оба ее выпивают через несколько минут и молчать становится все труднее. Чэнлэ сдается где-то на тридцатом дельфине в его голове и задает интересующий его вопрос. — Почему ты не в костюме Пикачу? — Потому что в нем неудобно. — Неудобно в костюме дерева. — Зато удобно без него. И все. На этом разговоры тоже заканчиваются. У младшего ноги затекают в таком положении сидеть, поэтому при всем нежелании мочить одежду, повторяет в точности за старшим. Наклоняется немного вперед, что-то в воде рассматривает, а Чэнлэ в это время залипает на ключицы и свисающий голубого цвета камень. Он, шатаясь, как гипнозом притягивает, поэтому Чэнлэ тянется потихоньку к младшему, хочет рассмотреть. Но положение неудобное и китаец феерично падает. Бассейн неглубокий и на том спасибо. Но бархатному костюму точно хана. Дико ржать сначала начинает младший, но Чэнлэ в стороне не остается. Ему тоже дико смешно и он смеется громко, что уши режет. Ему легко и это главное. Он считает, что Джисон слишком хорошо сидит на краю бассейна. Джон подходит к тому и просит помочь ему выбраться. Младший сразу не соглашается, говорит о собственных силах и «файтинг», но под пристальным взглядом Чэнлэ он сдается. Он в принципе знает, что китаец его сейчас в воду затащит, но невидимой силой просто поддается. Все так и происходит, а громкий смех снова разносится по всему двору. Удивительно, что еще никто не вышел проверить, не режут тут случайно ли кого. Но скорее всего, громкая музыка заглушает любые звуки из вне. Они плавают, брызгаются и веселятся, потому что им можно. Они еще дети, и они уже пьяные. Наверное, поэтому то, что происходит дальше, не волнует ровным счетом никого. Чэнлэ пока своими конечностями махал, заехал Джисону по лицу. Последний был не очень рад, и это было видно, поэтому китаец сначала замер на секунд пять, а потом начал убегать. И, конечно, в воде этого сделать крайне сложно. Он пытается вылезти из бассейна, но его нагло хватают за пиджак и прижимают к бортику спиной. Чэнлэ глаза зажмурил, готовясь к тому, что его сейчас в отместку еще хлеще «случайно ударят», но происходит ровным счетом ничего. Он медленно открывает сначала один глаз, а затем второй. На него смотрят до дрожи черными глазами и не предпринимают абсолютно ничего. Просто смотрят, и Чэнлэ делает тоже самое. Пока он не вспоминает, что он вообще-то пьяный и ему на все пофиг. Он прижимается к чужим губам осторожно, пробует на вкус. Потому что просто физически по-другому не получается, Джисон на поцелуй не отвечает. Старший к нижней губе нежно притрагивается, а затем осторожно оттягивает, отстраняясь потихоньку назад. И как только Чэнлэ начинает сильно жалеть о содеянном, его резко вжимают в бортик сильней и затягивают в по-настоящему взрослый поцелуй. Чэнлэ руки за шею младшего заводит, путая волосы в пальцах, а Джисон в свою очередь сдавливает талию своими руками, и все настолько удобно и правильно, что никто и не пытается сопротивляться. Они целуются именно так, как сейчас «идеально». До дрожи в коленках и нехватки воздуха. И оба как идиоты, наученные романтическими фильмами, пытаются все сделать так же, но зубами все-таки пару раз сталкиваются. Джисон не только романтичными фильмами наученный, забирается уже к старшему под футболку. Прижимает каждый раз ближе к себе, как будто это еще возможно и, кажется, пытается пересчитать все позвонки своими пальцами. Чэнлэ плавится. Ему безумно нравится. Но то, что у Джисона недотрах в штанах, старший прекрасно чувствует, поэтому с трудом отрывается и воздух хватает, пока это становится возможным. — Ты куда руками лезешь? — Джисон не отвечает, только к шее прижимается, а на плечах чувствует сильную хватку. Чэнлэ его оттолкнуть пытается, и он не такой уж и слабак, у него это получается. — Что тебе не нравится? — отвечает наконец младший. — То, что мы в бассейне? То, что мы пьяные? То, что мы парни? — последнее для обоих вообще не аргумент, но ясность внести следовало. — И то, что я завтра об этом точно пожалею? Твой стояк мне в бедро упирается, и меня это напрягает. Я не собираюсь дрочить тебе в бассейне. — А не в бассейне? — ехидно спрашивает младший. — Нет. Как только мы вылезем из бассейна, я пошлю тебя нахуй и уеду домой. Джисону становится не до смеха, потому что «возбудили, но не дали». Он бы к Чэнлэ и не подошел вовсе, если бы не был пьяный, понимают это оба. Это все алкоголь и на этом точка! Но хочется больше или дольше, Джисон не определился. Можно все и сразу. Но в итоге не достается ничего. Во двор вываливаются какие-то поющие люди и завидев двух парней, с криками «полундра» прыгают в бассейн. Они не церемонятся, наваливаются на Джисона, кричат что типа «классно придумали» и «веселуха» и продолжают плескаться как дети. Чэнлэ этим пользуется и из бассейна вылезает. Тянется рукой карман и понимает, что телефон полностью намок и не подает признаков жизни. Он тихо матерится и идет внутрь, чтобы воспользоваться чужим телефоном. Младший за ним не идет. Он, на удивление, все прекрасно понимает.

***

На утро Чэнлэ заболевает. Он, блять, не знает, как так получается, но все тело ноет, а сопли текут ручьем. Ренджуна, как назло, нет, а самому до аптеки не дойти. Он еле как пробирается к ноутбуку, пытается сосредоточиться и написать Ренджну или Юкхею, а лучше сразу двоим. Но он видит, что Джисон онлайн и как дебил, пишет сначала ему. А затем отрубают свет во всей общаге, и Чэнлэ считает, что хуже быть не может. Хуже становится, когда у него уже 39, а Ренджуна все еще нет. У него не остается выбора, как пойти стучаться в соседние двери, надеясь, что хоть кто-нибудь его пожалеет и сможет позаботиться о нем. В комнате Хэчана и Юкхея все еще никого нет. В соседней комнате тоже. Наверное, из-за отсутствия света все свалили погулять, и Чэнлэ их прекрасно понимает. Но не все же, блять! Он доходит до пятой по счету двери и почти плачет от радости, когда ему открывают дверь. Он выглядит как труп, это читается в больших глазах напротив. Он просит спасти ему жизнь, и светловолосый парень сразу понимает, что к чему. У него оказывается все, что нужно для реанимации больного и Чэнлэ, поняв, что все с ним будет хорошо, после пары ложек сиропа крепко засыпает. Просыпается он на следующее утро от нереальной жажды и считает, что похмелье как-то поздно подошло. Он замечает Ренджуна и стакан воды на своей прикроватной тумбе. Записка рядом просит выпить лекарство и Чэнлэ слушается. Он уверен, что это его спаситель постарался и безумно ему за это благодарен. Джон смотрит на часы и замечает, что ещё рано для публичной благодарности, поэтому решает ещё немного поспать. Немного растягивается ещё на шесть часов и китаец со скрипом во всем теле просыпается ровно в полдень. — Наконец-то проснулся,— младший слышит голос со стороны Ренджуна, но на старшего не смотрит. Пытается проснуться, но дремота все ещё затягивает. — Тут парень один заходил, лекарства тебе принёс. Он сказал, что ты заболел. Почему не позвонил мне?! — Потому что телефон сдох, — спокойно отвечает младший. — Да как ты так умудрился то? — искренне недоумевает Ренджун. — Только не спрашивай, пожалуйста… — Ладно, — Ренджун откладывает в сторону книгу, которую читал и скрестив руки в замок, несмотря на младшего произносит. — Ты это… Ты прости, пожалуйста. Мы только утром поняли, что тебя с нами нет. Но я сказал, что ты наверняка взял такси и уже отдыхаешь в общаге. Я не думал, что с тобой может что-то случиться. Чэнлэ отмахивается, говорит, что всё в порядке. Просто стечение обстоятельств. Он заваривает себе чай с малиной и размышляет о том, как отблагодарить того парня, что помог ему. Он запомнил комнату и уже стоит перед ней, держа в руках торт. Он считает, что тот парень сладкоежка, потому на стикере были изображения конфет. Странный вывод, но идея сама по себе хорошая. Он стучится, и по счастливой случайности дверь открывает именно тот блондин. Китаец здоровается, благодарит и протягивает упаковку со сладостью. Парень, что представляется Тэеном, с радостью принимает подарок и даже приглашает младшего попить с ним чай. Чэнлэ соглашается и за этот вечер обретает ещё одного хорошего знакомого. С Джисоном он не сталкивается и считает это удачей. Он не берет больничный, потому что не хочет возиться с бумажками. Он лишь пьёт лекарства и думает о том, как классно целоваться. Он жалеет и желает повторить.