И обрел снова — но я уже другой. Bush — Land of the Living
Я удивился, найдя внутри большого конверта маленький. Несмотря на корявость букв, я узнаю почерк Гриффина. В памяти стремительно мелькает множество записок, которые он писал во времена моей беременности Лейтоном, когда всё ещё было похожим на счастье. Предательство и горе разъедают каждое воспоминание, но я всё ещё улыбаюсь, вспоминая сладкий романтизм, которым он так старался поделиться со мной. Поутру Гриффин мог приветствовать меня цветами и песнями о любви, или послеобеденными телефонными звонками, чтобы сказать мне о том, что он думал о нашем ребенке и обо мне, а так же наши ночи, ночи поцелуев, когда мы ещё делились друг с другом своими желаниями и мечтами. Не могу поверить, что прошло десять лет. Но больше всего я не могу поверить, что десять лет спустя, я здесь, беременный двойней, детьми Брайана, собираюсь прочесть письмо от моего покойного бывшего мужа. Это звучит как какая-то мелодрама, или наполненная горем история любви, но это не так. Это то, во что превратилась моя жизнь за эти десять лет. Это моя реальность. Надпись на маленьком конверте просит не открывать его, пока я не прочитаю первую стопку сложенных листов. Я беру их в руки, откладывая конверт в сторону. Разворачиваю стопку и вижу, что там всего несколько листов бумаги. Казалось, что их было больше от того, как они были сложены. Смотрю на первую строчку и недоумеваю, как я смогу читать дальше, если мои глаза уже застилали слезы. Боже, помоги мне. Моя первая любовь Я так рад, что ты с нами. С ВОЗВРАЩЕНИЕМ. Да, это всё равно произошло, даже если ты хотел показать всем, что ты этого не хочешь. Ты не сможешь заставить меня поверить, что любишь Чикаго больше, чем Питтсбург. Этот город — часть тебя, и я всегда был уверен, что ты сюда вернешься. Хотел бы я, чтобы это произошло не потому, что я умираю, но я в любом случае рад, что ты здесь. Каждый день, который приближает меня к безопасному рождению моей малышки, я радуюсь знанию, что ты будешь здесь, когда меня уже не будет. Моё запланированное кесарево сечение произойдет через три дня, и я знаю, что это последнее письмо, которое я напишу. Мои действия, то, что я сделал с тобой, изгнали тебя и нашего ребенка из нашего дома, о чём я очень сожалею. Мне жаль, что я был неуверенным в себе трусом или слишком переполнялся гордыней порой. Тем не менее, я не сожалею о жизни, которая привела меня к тебе, чтобы мы могли разделить её, пусть и на слишком короткое время. Я хочу, чтобы ты знал, если бы это зависело от меня, я бы остался с тобой до конца наших дней, или, по крайней мере, моей жизни. Но теперь это не имеет значения. Всё это в прошлом, неуловимом мерцании времени, которое никто из нас не может изменить. Я надеюсь, что ты сможешь простить меня за то, что из всех людей я нашел счастье именно с Брайаном. Я знаю, что ты никогда не пожелал бы мне быть несчастным, но должно быть, нелегко было принять, что мы с ним вместе и влюблены так, как мы с тобой никогда не были. Я любил тебя, Джастин. Нет шкалы, чтобы измерить или взвесить мою любовь к тебе по сравнению с моей любовью к Брайану. Оба эти чувства находились в разных мирах и так далеко друг от друга, но в некотором роде они совершенно схожи. Различной была только твоя любовь ко мне и любовь к Брайану. Вот какое чувство можно было легко измерить. Теперь я знаю, что я никогда не мог сравниться с Брайаном, и у меня никогда не было шанса стать твоей первой, ни даже твоей последней любовью. Если бы я осознал масштаб твоей любви к Брайану до того, как мы поженились, до того, как я забеременел Эвелин, клянусь тебе, я бы оставил его. Наверное, я бы уехал из города. Я не знаю, не знаю наверняка, каковы его истинные чувства к тебе, но я предполагаю, что где-то внутри него живет такая же любовь к тебе, что хранишь к нему ты. Или, может быть, она созреет в нем, чтобы он мог любить тебя так, как он должен, когда я уже уйду. Я надеюсь на это. Действительно верю. Потому что вы двое будете нуждаться друг в друге. Я не хотел покидать мир, сожалея о чём-то, Джастин, но я не могу притворяться, что во мне нет сожалений. Я надеюсь, что ты уже догадался, что большая часть того позитивного мышления, в котором я убеждал всех, был простым фасадом, «пособием для Брайана и наших детей». Честно говоря, я в ужасе. Особенно теперь, когда я получил то, о чём просил. Когда у меня впервые появилась идея писать письма, я не предполагал, что напишу это. Оно всегда было на периферии моего сознания, но я не думал, что когда-нибудь решусь. Теперь я должен. Сперва, я хотел заполнить это письмо словами поддержки. Думал, что, возможно, добавлю некоторые горьковатые воспоминания или последние просьбы о Лейтоне и о том, чтобы он помнил меня. Тем не менее, я доверяю тебе в этом. Я верю, что ты в любом случае поступишь так, как будет правильно для него, ты всегда так поступал. Я никогда не сомневался в твоей способности быть замечательным отцом для него. Я оставил письма для всех детей, чтобы они могли читать их, или чтобы вы с Брайаном читали им, пока они не смогут делать это сами, на каждый день рождения, на некоторые праздники, некоторые из них для простого или памятного момента, который должен произойти в их жизни. Я искренне надеюсь, что вы не будете бояться моих писем, и что вы захотите прочитать некоторые из них с нашими детьми. Последние несколько месяцев я много писал. Кажется, это единственное, что я могу сделать, что не вредит мне физически, в любом случае. Ночью, когда я просыпаюсь от боли, я пишу свои мечты, надежды и воспоминания на этих листах бумаги. Если вы почувствуете, что это стало чересчур для наших детей и откажетесь от писем, я приму с уважением ваше решение. Тем не менее, я надеюсь, что все письма, которые я написал для них, будут по большей части поднимать настроение. Я так боюсь, что когда я уйду, то стану просто призраком в их жизни. Я хочу хоть как-то присутствовать, даже если это всего лишь слова, написанные в прошлом, показывающие мою любовь и надежды на их будущее. Теперь мы подошли к той части письма, где я должен объяснить необъяснимое. Я всё ещё не уверен, знаешь ли ты это или нет. Не знаю, был ли я прав, что не сказал и не скажу об этом, прежде чем умру. Странно пытаться поговорить с тобой, как будто я уже мертв, но в некотором смысле, я уже это сделал. Я знаю наверняка, что не переживу и неделю. Я борюсь со смертью только за то, чтобы мой ребенок мог жить. После того как мою малышку извлекут из моего тела, я должен буду отпустить свою жизнь. Это моё время. Я принял это. Именно поэтому, я не мог сказать вам раньше, это было бы слишком для тебя и для Брайана. Я договорился, чтобы ты получил это письмо на десятый день рождения Лейтона по многим причинам. В основном потому, что я чувствую, что даже если каким-то чудом продержусь ещё месяц, я не увижу, как он задует десять свечей на его дне рождения. А также надеюсь, что вы с Брайаном сможете справиться с тем, что лежит во втором конверте, теперь, когда у вас было достаточно времени, чтобы смириться с моей смертью. Если вы оба возненавидите меня за то, что я не сказал вам об этом до своей смерти, я приму ваши чувства. Просто я не мог обсуждать это ни с одним из вас. И, тем не менее, я не уверен, что ты всё ещё не знаешь об этом и просто слишком напуган, чтобы сказать мне. Или, может быть, вы оба это знали и никогда не хотели признать правду перед друг другом или мной. В любом случае, знай, что я люблю вас обоих. Вы с Брайаном дали мне семью, в которой я всегда нуждался, и теперь я надеюсь, что вы сможете быть семьей, которой вы были до меня. Пожалуйста, прервись и открой второй конверт. Когда ты это сделаешь, попытайся вспомнить, что я сделал это только потому, что должен был знать правду, и если бы я этого не сделал, вы никогда бы этого не узнали. О чём, чёрт возьми, он говорит! Что я могу уже знать? Что? О боже! Он знал, что я всегда был влюблен в Брайана! Он знал, что мы изменили ему вместе, и это второе письмо каким-то образом доказывает это? Я быстро открываю меньший конверт. Практически разрывая листы бумаги, в спешке и волнении. Когда я смотрю на них, сначала не понимаю, что я вижу. Смотрю на второй лист в виде официального справочного документа, сканирую его до самого конца, и мой пульс начинает зашкаливать только от того, что я думаю, что действительно вижу сейчас. Но я не уверен, что вижу всё правильно. Этого не может быть! Омойбог! Омойбог! Омойбог! Я беру остальное письмо и продолжаю читать. Я получил эти тесты, потому что в течение многих лет задавался вопросом, могло ли такое быть на самом деле. Было слишком много причин, по которым я говорил себе, что это неправда. Я никогда не думал, что ты можешь предать меня таким бессердечным образом, Джастин. Я на девяносто девять процентов уверен, что вы с Брайаном никогда бы не сделали этого со мной. Ты можешь конечно рассмотреть мою попытку докопаться до правды как предательство. Да, я сделал это за вашей спиной и получил ДНК всех нас, чтобы пройти тестирование. Однако, я должен был знать. Не только для себя, но и для тебя, и для Брайана тоже! Я не мог умереть, не зная правды. Ещё хуже, если вы оба не знали об этом, то вы бы так никогда и не узнали, если бы я не сказал вам. Подозрения возникли в основном из-за того, что Джулиан любил говорить о вас двоих, скрывающихся ото всех на его юбилейной вечеринке, но я пытался не слушать его, потому что вы оба поклялись мне, что между вами ничего не происходило в тот вечер. Тем не менее, однажды ночью, когда останавливался в Мауи, я подслушал, как Джулиан разговаривал с Брендой. Он сказал, что вы оба были настолько под кайфом, что, вероятно, не знали, что произошло. Он и Бренда говорили о том, как сильно Брайан и Лейтон похожи, и что чем старше он становится, тем меньше он походит на меня. В тот раз я не захотел верить, что случилось нечто большее, чем ты сказал мне. Затем, всего через несколько минут, той же ночью я узнал, что беременен Эвелин, и эти подозрения просто осели в моей голове. Они вернулись вновь, когда Джулиан решил навестить нас и привез с собой детские фотографии Брайана, тебя и его. На них Брайану около десяти лет. Лейтон выглядит таким похожим на него, что я поражаюсь, как это до сих пор никому не бросилось в глаза. Я больше не мог отрицать очевидное и решил узнать правду. Как ты можешь видеть теперь, я знаю. И если раньше ты был в неведении, то теперь ты знаешь наверняка. Брайан — отец Лейтона. Тест является законным и достоверным. Ты можешь быть уверен, что Теренс Коул никогда бы не предоставил мне ложные результаты. Лейтон всегда был и будет оставаться моим сыном в некотором роде, но я надеюсь, что ты будешь честен с ним и с собой, а главное, сможешь увидеть это не как предательство твоего доверия, а как потребность в истине. Я люблю всех вас, Джастин. Пожалуйста, прости меня и знай, что я прощаю тебя и Брайана за то, что солгали мне о своих отношениях. Я уверен, что и ты, и он вместе заботитесь о моих детях, и за это я вам бесконечно благодарен. Для меня было честью когда-то называть тебя моим мужем, и для меня большая честь знать, что ты будешь отцом моих детей, которым я больше не смогу быть. С любовью, Гриффин — Брайан! Брайан! — кричу, едва переведя дыхание, резко встаю, чтобы подойти к двери. Чёрт! Чувствую как сильно кружится голова. Я не могу дышать! Я не могу думать. Я должен снова прокричать его имя: — Брайан! — я кричу его так громко, как только могу. Кажется, я слышу, как кто-то бежит по коридору и наконец Брайан, а за ним и Лейтон врываются в спальню. На лицах обоих одинаковое испуганное выражение.Я электрический, сделанный из проводов. А если бы ты была спичкой, то я стал бы огнем.
— Джастин, что случилось? — Брайан первым подбегает ко мне. — О, боже! — задыхаюсь, чувствуя как мой желудок начинает скручиваться узлами. Я отбрасываю бумаги, что сжимал до сих пор, когда мир начинает наклоняется и вращается вокруг меня. — О боже, Брайан! — Джастин, успокойся! Сделай глубокий вдох, — пытается как можно спокойнее говорить со мной Брайан, укладывая меня на кровать. — Я не могу! Брайан, Лейтон! — я едва могу выговорить слова, так как мой рот настолько сухой, что язык не слушается меня, и я чувствую себя так, словно моё тело вывернуто наизнанку. — Папа, что случилось? — Спрашивает Лейтон, боясь подойти ко мне. Я вижу, как он останавливается и смотрит себе под ноги на разбросанные по полу бумаги. — Брайан! — не могу заставить свое тело сдвинуться, чтобы сделать то, что мне нужно, — Он не может… не надо, Лейтон! Но слишком поздно, Лейтон уже держит их в своих руках, и читает. Он умный маленький мальчик, и он понимает что написано в последних строках письма и на документах результатов. Гриффин обвел находки красными чернилами и подписал это прямо под ними! — Брайан мой настоящий папа?! — теперь мой сын задыхается, глядя на меня и Брайана, его карие глаза заполняются слезами. — Что? — переспрашивает Брайан, хватая бумаги из рук Лейтона, позволяя мне вернуться на кровать. — Папочка? — Лейтон обеспокоенно подходит ко мне, заглядывая в глаза. — Папа, это письмо написал папа? — Да, — у меня нет сил сказать что-то ещё. Брайан поворачивает голову ко мне. — Джастин, но это невозможно! — Но это правда, — задыхаясь, я указываю на результаты теста, — ты биологический отец Лейтона, Брайан. Гриффин проверил всех нас. Ты его отец! Прочти это гребаное письмо! — плачу я. О, Боже! О, Боже! Меня сейчас стошнит!