Точка зрения

Боже, позволь мне перевести… роды Джастина Точка зрения Брайана

Дав мне это, ты сделала меня податливым.

      Через час после того, как Джастина перевели в родильный зал, он был совершенно готов. К счастью, оба близнеца были в головном предлежании, и нам не пришлось беспокоиться, что придётся делать кесарево сечение. Он был такой тихий и сосредоточенный на родах, что это немного напугало меня. Звуки, которые он издавал, были сдержанным рычанием и пыхтением. Когда первый из наших близнецов появился на свет, я не мог поверить, что это произошло так быстро.       Джастин держал нашего здорового и громкого мальчика несколько минут, прежде чем он почувствовал новые схватки. Медсёстры забрали у него ребенка, чтобы искупать, завернули в одеялко, а затем вложили в мои руки. Прижимая сына к груди левой рукой, я держал руку Джастина правой.       Мама поддерживала Джастина с другой стороны, так же удерживая его за руку, при этом она умудрялась записывать на камеру весь процесс рождения близнецов, меня и нашего уже рожденного сына. Было замечательно, что она с нами, помогает направлять дыхание Джастина, в чём он, кажется, совершенно не нуждался, и просто разделяет наше волнение. Она сдерживала свои эмоции довольно хорошо и не начала плакать, пока не появился на свет второй близнец.       Доктор Лэндон передал Джастину нашего второго малыша, а я уложил ему на грудь первого. Когда оба близнеца устроились по бокам у Джастина и он прижал их к себе, беспокойное хныканье прекратилось. Он улыбнулся мне, а я улыбнулся в ответ, слёзы заливали наши лица, отражая переполняющие нас чувства. Необъяснимая связь сгустилась вокруг нас, эта связующая нить нашего прошлого, настоящего и будущего.       Несколько минут спустя, одна из медсестёр взяла нашего нового сына, чтобы провести с ним все процедуры, прежде чем вернуть его Джастину. Малышам на запястьях закрепили небольшие браслеты, где было подписано «Детка A» и «Детка Б», в это время доктор Лэндон проверил всех троих моих мальчиков ультразвуком. Мама следовала за медсестрой пока она ухаживала за «Деткой Б», так же как она сделала это с «Деткой А», снимая весь процесс. После того, как и Джастин был обтёрт, Доктор Лэндон и медсестры ушли. Счастливая мама, подержав своих новых внуков, извинилась и вышла, чтобы позвонить Молли и сообщить, что она может привести детей в больницу.       Наши с Джастином глаза были сосредоточены на близнецах и нервное напряжение начало покидать меня. — Это хорошо, что я настоял на том, чтобы привезти тебя сюда, не так ли? — спрашиваю, желая нарушить молчание лёгким смешком.       Джастин кивает и устало улыбается мне. — Всё пошло очень быстро, — шепчет он, целуя по очереди щёчки наших сыновей. — Прежде чем сюда все придут, я хочу посмотреть, как вы трое смотритесь вместе. — Хорошо, — соглашаюсь, но мне страшно, смогу ли я удержать сразу двоих маленьких детей. — Ты справишься, — уверяет Джастин, читая мои мысли. — Ты умудрялся держать Одри и Эвви на коленях одновременно, ведь так? — Ты прав, — говорю я, немного успокоившись. — Это немного безумно, что Одри родилась в начале года, а эти двое появились в конце. — Когда ты говоришь об этом, оно звучит действительно удручающе.       Я протягиваю руку и беру первого близнеца. Следующее действие требует некоторого маневрирования, прежде чем я смогу комфортно и безопасно разместить в своих руках другого сына, поданного Джастином. — Они такие крошечные, — констатирую без особой необходимости. — Мне так не показалось, — стонет Джастин. — Два восемьсот первый, и второй три двести. Они весьма крупные для близнецов. — Ты был потрясающим, Джастин. Клянусь, я всё время ждал, когда ты начнёшь кричать. Я не мог поверить, что у нас уже появился первый малыш, а ты едва произнес хоть одно словечко. — Помогало то, что вы с мамой подбадривали меня, и сейчас я намного старше, чем был, когда родил Лейтона. Сегодня был совершенно другой опыт, возможно, потому что я знал, чего ожидать, и не думал постоянно, что умру, если мне придется потужиться ещё хоть разок. — Как ты себя чувствуешь? — спрашиваю не столько о его физическом, сколько о психологическом состоянии. — Мое тело чувствует, что я только что родил двойню. В голове пустота и возбуждение, и всё это сразу, — Джастин смеётся и хватает камеру. — Улыбнись мне, папочка.       Усмехаюсь ему в ответ, пока он делает снимок за снимком. Как только он удовлетворяет свои амбиции фотокорреспондента, я спрашиваю: — На каких именах ты всё же решил остановиться? — Они оба такие спокойные, заметил? Я имею в виду, Лейтон умолял меня накормить его, едва родился. А эти двое кажутся очень довольными, просто позируя. Не знаю, если имена, о которых я думал, подходят им. — Ну, какие имена? — Рейден и Дариен, — отвечает он, симпатично морща нос. — Мне нравятся, — признаюсь. — Это анаграммы, верно? — Да. Это отстой? — Это умно, — говорю я, медленно покачивая мальчиков, едва они начинают суетиться в моих руках, — тогда я выбираю вторые имена? — Конечно, — отвечает он и протягивает ко мне руки. — Я думаю, что должен попробовать покормить их, пока тихо. — Ты уверен, что не хочешь использовать смеси? Это будет в два раза больше работы. — Я уверен, Брайан, — говорит он, устраивая возле себя «Детку А». — Поверь, с бутылками будет намного сложнее. — Вероятно, ты прав, — признаю своё поражение. Я смотрю на своих сыновей и чувствую вдохновение для вторых имен. Осторожно касаюсь большим пальцем пухленькой щёчки нашего первенца. — Рейден Майер, — и передаю другого мальчика Джастину, — Дариен Реми. — Это тоже анаграммы, — смеётся Джастин, размещая поудобнее младенцев, чтобы они могли получить свою порцию молозива. — И художники, — подчёркиваю я. — Вы очень умны, мистер Кинни. — Но недостаточно умён, чтобы понять, как мы собираемся отличать их друг от друга. Мы не можем постоянно держать эти больничные браслеты. Посмотри на них, они полностью идентичны, не так ли? — Надеюсь, когда они станут старше, у них будет больше отличительных черт, — Джастин гладит щечку Дариена, а потом смотрит на Рейдена. — Но если честно, прямо сейчас я не вижу ни одного различия. — Я тоже не вижу, — признаюсь ему, положив указательный палец в крошечный кулачок Рейдена. — Может нам стоит различать их цветовым кодом? — Что? — мне эта мысль кажется такой смешной. — Допустим, у Рейдена никогда не будет в одежде синего цвета, а у Дариена наоборот будет синий. По крайней мере, пока мы не научимся отличать их друг от друга. — Доверь художнику цветокодировать своих детей, — дразню его. — Разве не этим ты занимаешься после стирки? — Это работает, не так ли? — он гордо ухмыляется. — Да, ты гений, — тут трудно не согласиться, потому что это правда. — Они очень похожи на Лейтона, ты заметил? — Настолько, что если бы мы не получили это письмо от Гриффина, думаю, я бы захотел сделать тест на ДНК прямо сейчас. Но они выглядят ещё больше похожими на тебя. — Думаю, что ты прав. У них более тёмные волосы, и я думаю, что у них будет мой цвет глаз. — Я тоже так думаю, — соглашается Джастин. — До сих пор ясно помню день, когда ты пришёл посмотреть на Лейтона и меня в больнице. Мне стало так страшно, когда ты уходил, ты помнишь это? — Да. Но теперь тебе нечего бояться. Я никуда не собираюсь уходить, — обещаю и мягко целую его.       Кто-то начинает стучать в дверь палаты. Голоса за пределами комнаты звучат приглушенно, но я могу с уверенностью сказать, по низким хлопкам ладошек стучащих по двери, это наши дети. — Ты готов? — уточняю у него. — Да, я думаю. Они съели сколько смогли. Ты возьми Дариена и отрыгни его, в то время как я займусь Рейденом? — Без проблем, — я аккуратно забираю сына, когда стук становится громче. — Я позволю им войти? — спрашиваю у Джастина, когда он застегивается. — Думаю, пришло время для мальчиков встретиться с семьей.       Я встаю с кровати и иду к двери. Молли, Лейтон, Эвелин и Одри. Мама, Фрэнк, Дафни, Лорен и Амелия. Все в нетерпении замерли в коридоре. — Ну заходите, — смеюсь я, возвращаясь к Джастину. — Вся банда в сборе.       Следующий час прошёл освещённый вспышками фотокамер, детскими возгласами и многократными пересказами родовых достижений Джастина. Одри оказалась совершенно очарованной своими младшими братьями, Эвелин радовалась, что она не стала старшей сестрой ещё двух маленьких сестричек, а Лейтон пытается решить, круто ли это, любить своих братьев. Эти эмоции я вижу и замечаю прямо сейчас в наших детях.       Рейдан и Дариен очень спокойно восприняли весь этот шум и волнение, что конечно было здорово, так как их жизни будут наполнены им, стоит нам вернуться домой. Они продемонстрировали нам огромное терпение и совсем не беспокоились о том, что происходит вокруг них, пока их держат на ручках. Дариен первым порадовал нас опорожнением кишечника, и маме досталась честь сменить его первый подгузник, и в процессе Дариен поздравил её праздничным фонтанчиком. Не побоявшись подобного риска, Молли настояла на смене подгузника у Рейдана несколько минут спустя и оказалась гораздо счастливее, чем мама.       Одри думает, что близнецы — это куклы, и что бы мы ни говорили, она продолжала указывать на них, уточняя: «кукальки». Уверен, она скоро поймёт разницу, когда они начнут поднимать весь дом по ночам. Эвелин выглядела невероятно мило, обнимая обоих мальчиков когда мы усадили её рядом с Джастином и он помог ей держать их. Лейтон держал близнецов по отдельности, сидя в кресле рядом с кроватью. Он смотрел на них так гордо и с такой любовью в глазах, что у меня захватывало сердце. Смотреть на него — это как заглядывать в будущее, зная, что так будут выглядеть наши младшие сыновья.       Прежде чем все засобирались уходить, мама пригласила медсестру сделать несколько фотографий всех нас вместе. Я сидел на кровати рядом с Джастином, держа Рейдена и Одри, пока он держал Дарьена, Лейтон сидел с ним рядом, держа Эвви на коленях. Мама, Фрэнк и Молли стояли рядом с ними, Дафна держала рядом со мной Амелию, а рядом с ней пристроился Лорен. Я едва мог сдерживать свои чувства, когда понял, какими любящими и прощающими были все окружающие меня люди. Знание того, как мне повезло, что у меня есть такая замечательная семья, поразило словно громом.       Когда все ушли, медсестра проверила Джастина и сообщила, что у него все хорошо. Мы поместили младенцев вместе, в их пластиковую люльку, завернутых как маленькие буррито. — Возможно, ты захочешь немного отдохнуть со мной, пока можешь, — Джастин шепчет, выходя из ванной. Он обхватывает меня за талию и присоединяется к моему лицезрению наших малышей.       Я неохотно отрываю от них взгляд, но когда я замечаю лицо Джастина, то вижу каким измученным он выглядит. — В случае, если я не сказал ещё сегодня, ты удивительный. — Я едва могу вспомнить, о чём мы говорили, но спасибо.       Провожаю его к его кровати и занимаю своё место в кресле рядом с ним, которое, кстати, довольно комфортное. — Ты дал мне всё, — признаюсь ему в своих чувствах, сжимая руку. — Есть ли что-то, что я могу тебе дать, чтобы как-то отдарить?       Он трясёт головой и сверкает на меня влажными глазами. — Я просто хочу тебя и нашу семью, это ВСЁ. — Это довольно просто исполнить, — заявляю от всей души, — у тебя мы есть.