Точка зрения

Точка зрения Джастина — Не могу поверить, что у вас так много детей, — шепчет мне Джулиан, входя на кухню.       Я нахожу это смешным. — Это не грязный секрет.       Лицо Джулиана покраснело, и он начал заикаться: — Это… это не то, что я имел в виду.       Я смеюсь громче. Он так легко повелся. — Я знаю. — Это просто шокирует. — Правда? И тут я подумал, что у тебя было какое-то шестое чувство насчет Брайана и меня. — Конечно было. Но это не значит, что я на самом деле думал, что он не любит Гриффина. — Он и сейчас его любит, — боже, неужели это всегда будет так неудобно. — Его брак Гриффином сильно отличался от моего с Гриффом. Они поделились чем-то, чего я никогда не пойму. — Да, но вы двое… вы всегда были влюблены, — Джулиан хватает бутылку с мылом и заливает его в лоток посудомоечной машины. Это меня всегда удивляло: у человека есть дворецкий и полдюжины домработниц, и по моему разумению он не должен знать, куда заливается мыло. — Когда он сказал мне, что он сошёлся с Гриффином, что был влюблен в него, я ему поверил.       Господи… Вот почему прошлое должно оставаться в прошлом! — Он любил Гриффина, — настаиваю я. — Думаю, он заставил себя поверить в это, — пытается объяснить свою мысль Джулиан. — Я думаю, он был влюблен в идею, что он может любить кого-то, так похожего на него самого.       Я почти выронил из рук тарелку, которую ставил на место. — Гриффин был совсем не похож Брайана! — Ты так не думал раньше, иначе ты бы не обратил на него внимание. — Джулиан, — я смотрю на него строго, — я бы предпочел не говорить об этом. — Я знаю, просто я… — печально вздыхает он.       Я понимаю. Я действительно понимаю его. — Ты пытаешься уменьшить боль от того, что не смог помочь. Но я ценю то, что ты заботишься о нас достаточно, чтобы даже попытаться. — Вы двое всегда были добры ко мне и Бренде, но я чувствую, что я по-настоящему подвёл вас обоих. Если бы я… — Никто не виноват, кроме нас самих. Мы никого не слушали, даже самих себя, — я глубоко вздохнул. — Это всё ещё больно, но эта боль напоминает мне, что мы не можем принимать друг друга как должное. — Ты гораздо оптимистичнее, чем когда я видел тебя в последний раз. — В последний раз, когда мы виделись, я жил в Чикаго, в милях от моей матери, наедине с моим ребенком и вдали от человека, которого я ненавидел и любил, — сказанное вслух это действительно сводит меня с ума, но Джулиан не выглядит шокированным, просто грустным. — Не грусти, увидь положительную сторону, Джулиан. Мы с Брайаном вместе и мы любим друг друга. И я приложу все усилия, чтобы так всё и осталось. — Но разве ты не хотел бы вернуть время вспять и… — Я не могу так думать, — останавливаю его. — Джулиан! Я люблю Одри и Эвелин. Они часть Брайана, и я люблю их так же сильно, как люблю своих биологических детей. Я предпочел бы страдать всю жизнь без Брайана, чем когда-либо желать, чтобы их не существовало. Потому что их бы не было, если бы мы с Брайаном слушали себя с самого начала.       Джулиан дарит мне огромную улыбку. — Ты единственный в своем роде, Джастин.       Я ухмыляюсь в ответ. — Я знаю. — Папа! Папа! — Эвелин забегает на кухню, врезаясь в мои ноги, трясясь от рыданий. — У меня кровь! У меня кровь!       Поднимаю её и сажаю на стол, чтобы осмотреть. — Что случилось?        Я замечаю на пальчике крошечный порез, который едва кровоточит. — Я порезалась о бумагу! — плачет она навзрыд, зарывая лицо в моём плече. — Я умру?       Я глубоко вздыхаю после её слов и смотрю на Джулиана. — Не мог бы ты передать Брайану, что он мне нужен? — Да, конечно, — отвечает он и быстро уходит с кухни.       Когда он уходит, я приподнимаю подбородок Эвви и смотрю ей в глаза. — Эвви, ты не умрёшь. Это просто крошечный порез. Мы сейчас промоем его, наклеим пластырь и всё будет в порядке. — Я не хочу идти в больницу, — она всхлипывает так горестно, что у меня разрывается сердце. — Врачи заберут меня!       Для ребенка, который потерял родителя год назад, может показаться, что она была слишком драматичной. Однако, такой драматизм не был замечен в репертуаре Эвелин ещё совсем недавно. Это произошло несколько дней назад, когда она услышала разговор Брайана и Лейтона о том, что приближается годовщина смерти Гриффина. С тех пор она в ужасе от того, что она или кто-то кого она любит — умрёт.       Единственный человек, который может успокоить её, когда она в таком состоянии, это Брайан. Я подношу её к раковине и промываю маленький порез, прежде чем наклеить на него детский пластырь. — Тебя не заберут, даже если ты тебе когда-нибудь придется идти в больницу, — пытаюсь уверить её. — Но я умираю! Это больно, и я умираю! — настаивает Эвви, крепко прижимаясь ко мне, пока её не начинает трясти в моих руках. — Мне очень жаль, что тебе больно, милая, но я обещаю тебе, ты не умрёшь. Никто не посмеет забрать тебя. — Что случилось, Эв? — Брайан тихо входит на кухню и огибает стол, чтобы встать рядом со мной. — Папа, я умираю! — Эвви кричит, прыгая в руки Брайана. — Умирать больно. Я знаю, — она делится шепотом своими познаниями, которые ледяным ознобом бегут по моему позвоночнику.       Брайан бросает на меня болезненный взгляд, мягко приглаживая волосы Эвви. — Ты в порядке, Эв. Ты не умрёшь, — он поднимает её пальчик и осматривает его, — особенно от малюсенького разреза. Тебе даже не нужен был такой большой пластырь. — Ты уверен? — она спрашивает, глядя сперва на Брайана, а затем на меня и обратно. — Я не хочу умирать. — Я уверен, — твердо говорит Брайан, глядя ей в глаза, — ты будешь в порядке.       Эвелин останавливает своё рыдание и начинает икать, всё ещё наблюдая за Брайаном широко раскрытыми, влажными глазами. — Папочка, но папа умер. — Да, он это сделал. Но это потому, что папа сильно болел. У него был рак, помнишь мы говорили об этом, и Мира же объяснила это тебе? — голос Брайана дрожит, и я могу сказать, что он близок к тому чтобы развалиться на части, но борется с этим. — Да, я помню, что она сказала. — Я люблю тебя, Эвви, — говорит Брайан, и я чувствую он на грани слез, — ты такая умная маленькая девочка.       Она неуверенно улыбается и смотрит на меня. — Джастин… Папа, ты меня тоже любишь? — Конечно, я люблю тебя, — уверяю её. Я обнимаю их с Брайаном, сперва целуя в щёку его, а затем Эвелин. — Почему бы тебе не сходить за куклами, которые ты хотела взять с собой к Дафни? Она скоро уже подъедет, чтобы забрать тебя. — О… хорошо, — немного смягчается она, всё ещё мрачно поглядывая на свой пальчик.       Брайан ставит её на пол, и она медленно выходит из кухни, поворачиваясь чтобы оглянуться на нас, прежде чем исчезнуть в коридоре. Брайан практически рассыпается в моих руках, сжимая меня так сильно, что трудно дышать, но я терпеливо сношу это, пока его хватка не ослабевает. — Думаешь, с ней всё будет в порядке? — Я думаю, что мы сделали всё настолько хорошо, насколько возможно, — отвечаю я. Думаю, что это действительно всё, что мы может сделать с каждой частью нашей жизни. Мы просто должны делать всё, что в наших силах.       Брайан качается, когда выходит из моих рук. — Тебе нужна помощь? — Я почти закончил, — сообщаю ему во время упаковки кулера, чтобы взять к матери. — Иди тусуйся с Джулианом и Брендой. — Разве тебе не нужно готовиться? — спрашивает, намекая на мою домашнюю одежду. — Вы уже решили, куда мы идем? Мне придется одеваться в зависимости от того, куда мы пойдем, — Брайан одет в черный, обтягивающий свитер с короткими рукавами и черные джинсы. Этот наряд, подойдет любому заведению, независимо от того, куда мы идем, но я всё ещё работаю над собой, и в зависимости от того, куда мы идем, мне нужно будет найти подходящую одежду, чтобы спрятать живот, который ещё не вернулся в прежнее состояние. — Ну, Бренда готова для похода в Вавилон, но Джулиана пока не удается убедить. — Тогда включи свою магию рекламщика и убеди его, — настаиваю я. Если уж мне придется выйти сегодня вечером, я собираюсь провести время так хорошо, как только возможно, а это значит, что мы будем танцевать в гей-клубе. — Я могу просто лечь спать, если вы соберетесь пойти в бар для натуралов или что-то в этом роде.       Брайан целует мой нос и усмехается. — Я сделаю всё, что в моих силах.