Пять поцелуев

1 Первый поцелуй Рома помнил очень хорошо, как и полагалось помнить вещь в высшей степени важную и значительную. Они оба были страшно пьяные и счастливые - только получили дипломы журналистов и с энтузиазмом планировали, как проведут лето, свободное от обременительных обязательств по учебе. Вокруг сновали одногруппники, девчонки постоянно косились на них двоих, смеялись в свои кружки с вином, не решаясь подойти, но Тема смотрел только на него, и это одновременно обескураживало и заставляло непомерно гордиться собою. Рома помнил, как нелегко ему было привлечь Темино внимание, но еще сложнее оказалось его удержать, поэтому от того, что он не сводил с Ромы глаз, постоянно хотелось улыбаться. Впрочем, про тот вечер они оба почему-то никогда не говорили. Может, из-за того, что все кончилось крайне неловко, хоть и благополучно — Рома не знал точно. Тогда они очутились на балконе: вышли подышать воздухом, а то в квартире воняло алкашкой так, что хоть нос зажимай. Тема едва стоял на ногах и крепко держался за Ромкины плечи двумя руками; будь он трезвым, то ни в жизнь себе такого не позволил, поэтому Рома боялся сказать лишнее слово, чтобы не разрушить магию момента. Они курили и болтали про музыкальные клипы, про радио и предстоящие им поиски работы, а потом смотрели в небо в полной тишине, и ситуация с каждой секундой все больше напоминала мелодраматический голливудский фильм - только музыки лиричной не хватало на фоне. Тема обнял его за талию и попытался прижаться ближе, но так, чтобы это было не заметно; Рома все прекрасно чувствовал, но зачем-то подыграл - отвел глаза в сторону. Тема тогда сказал, что он рад, что они, мол, подружились, и что такого друга как Ромка у него никогда не было. Хотелось задрать голову и выть — счастье распирало, прям как в детстве, когда мама возвращалась домой с конфетами. Нет, даже лучше, в сто раз лучше. — Я тоже, чувак, — сказал Рома и повернулся к нему лицом, неловко убирая Темину руку. На секунду на его пьяном задумчивом лице отразилась неуверенность, и Рома поспешил обхватить его за плечи, прижать снова к себе, чтобы не надумал там ничего плохого. Тема все продолжал смотреть своими прищуренными глазами, будто ждал, что Ромка вот-вот уйдет. Его хотелось успокоить, и Рома не нашел лучшего способа, чем поцеловать в уголок губ. Ощущения были странными — мимолетный привкус соленой кожи, двухдневная щетина, все это было в новинку, не противно даже. Это же Тема, в конце концов, как он может быть противным-то? Тема от этого движения машинально дернулся, но Рома держал крепко, не давая отстраниться или упасть — за их спинами на балконе стояли коробки, горы коробок, на которые вполне можно было плюхнуться. Что внутри — черт его знает, поэтому лучше было, конечно, не рисковать. — Ром, — начал Тема и бегло посмотрел на его губы. Поймать его взгляд было не сложно, и Рома улыбнулся так широко, как только умел. В один миг ударило осознанием, что так сделать вообще можно было гораздо раньше, не тратить время на пространные разговоры. Они же парни и не привыкли говорить о чувствах, как часто заявлял Тема, когда намечался очередной разговор по душам. Рома про себя справедливо решил, что о чувствах не обязательно говорить вслух, а потом схватил Тему за шею и поцеловал — медленно и более уверенно, что ли. Тема растерянно шлепнул его по груди раскрытой ладошкой и застонал, когда Рома провел языком у него во рту, попробовал дернуться пару раз — чисто для виду, — а после затих и прижался еще ближе. Чувство от поцелуя осталось невероятно правильное, как решение, в котором вообще не приходится сомневаться. Тема вырвался из кольца рук практически сразу, но Рома знал, что все более чем в порядке. 2 Во второй раз пьяным был только Рома, и за этот поцелуй ему до сих пор было стыдно. Он знал Тему как никто другой и должен был предвидеть, что тот не откажется, если Рома полезет к нему — он вообще ему отказывать не умел и не любил. Но в пьяном виде многие идеи могут показаться отличными, грандиозными, хотя наутро разумная часть мозга уже так считать не будет. Очередная вечеринка у друзей закончилась бы чем-то крайне нехорошим, если бы Тема в последний момент не согласился поехать за компанию. Перед этим они впервые за несколько лет поссорились - не сильно, но все равно успели сказать пару неприятных слов, и Рома не мог никак перестать об этом думать. Думал по пути на вечеринку, думал, поднимаясь по лестнице в подъезде, думал и после, когда они с Темой ждали на улице такси. На вечеринке он успел натворить кучу дел и натворил бы еще больше, если бы не было Темы, который с непривычной для него жесткостью схватил Ромку за рукав кофты и отобрал очередной стакан пива. Рома проследил за его взглядом, Тема пытался не пялиться на засосы на Ромкиной шее, но видело небо — получалось у него так себе. — Тем, не будь занудой, — сказал Рома, морщаясь. Даже будучи пьян, он понимал, что Тема все делает правильно, но обида за брошенные во время ссоры слова по-прежнему грызла, поэтому он решил остаток вечера вести себя как придурок. Отличный план. На лице у Темы отражалось сразу несколько оттенков негативных эмоций, а по дергающейся нижней губе можно было легко определить, как он сдерживается, лишь бы не начать кричать и психовать. — Поехали домой, — не без труда проговорил Тема, не отпуская его рукав. Ребята вокруг будто их не замечали — никто не пытался вмешаться в разговор, хотя кое-кто недоверчиво поглядывал. Вообще многие общие знакомые их в шутку именовали семейной парочкой, голубками, да как только не называли, и даже Тема со временем привык не обращать внимания на подобное, хотя поначалу жутко бесился. То, что ни проводили друг с другом почти все свободное время, было делом привычным, а вот ссорились, причем на виду у всех, они впервые, поэтому никто не знал, как вести себя. Решили не вмешиваться, очень разумно. Рома еще раз посмотрел на Тему и вздохнул. Через алкогольный туман он все равно понимал, что ведет себя неправильно, надо бы по-быстрому протрезветь и извиниться за этот день, который с самого утра шел наперекосяк. Тема смотрел на него выжидающе, словно не дыша, и все крепче сжимал пальцы на Ромкином запястье. — Поехали домой, — на этот раз звучало почти как просьба, и Рома почувствовал, как слезы подкатывают к горлу. Было стыдно, просто невероятно стыдно, Тема такого не заслужил, и им двоим срочно нужно выбираться отсюда, проспаться как следует, а утром поесть в Маке и поржать над тем, какие они идиоты. В голове все звучало логично и просто, а в реальности Тема резко поднялся на ноги и потянул Рому за собой, все еще крепко держа за кофту. В коридоре было столько обуви, будто бухать на хату пришел целый курс университета, хотя, может, так оно и было - Рома соображал уже очень плохо. Тема обулся первый и теперь стоял, подперев стенку, смотрел, как Ромка пытается не упасть и одновременно с этим впихнуть свои ноги в кроссовки. — Давай помогу, — он тяжело вздохнул и опустился на одно колено. Рома пытался сфокусироваться на его темноволосой голове, но получалось только хвататься за шаткую вешалку одной рукой. Тема держал его за щиколотку, пока помогал обуваться, и Рома в какой-то момент чуть подался вперед. — Бессердечная сука гравитация, — хохотнул он, когда Тема выставил вперед обе руки, обнимая его за талию. У него были теплые ладони и встревоженный взгляд. Но он быстро взял себя в руки и раздраженно поморщился. — Идем. В подъезде Тема держал его за предплечье до самого первого этажа, потом усадил на скамейку, а сам достал телефон и принялся искать такси. Было холодно, дул мерзкий ветер, но не настолько, чтобы жаловаться. Рому распирали мысли, разные тревожные мысли, хотелось поговорить с Темкой по душам, как они часто делали на первых порах знакомства, но он знал, что момент неподходящий. Поэтому он встал, чуть пошатываясь, и подошел к Теме вплотную. — Да сядь ты, — отмахнулся тот, — упадешь еще. Сейчас доедем домой, проспишься. Эта его привычка называть домом комнату Ромы давно воспринималась как нечто само собой разумеющееся, но именно сейчас Рому прям как по стенке размазало от осознания, насколько они с Темой близки. — Извини, — сказал он, и Тема настороженно на него посмотрел. Его лицо было синим из-за подсветки телефона. Рома подумал еще секунду, но решил не уточнять, за что извиняется — сейчас все равно трудно было обрекать речь в связные предложения. Главное, что Тема знает, что ему жаль, он просто не может не знать. Вместо этого он кивнул на экран мобильника. — Через сколько машина будет? Тема быстро глянул и ответил: — Четыре минуты, говорит. Рома улыбнулся и взял его за руку, прижал к своей щеке, отмечая, насколько же Темка теплый, как от него приятно пахнет. Совсем не хотелось отпускать вообще никогда, хотелось стоять вот так, пока не станет совсем холодно. Второй рукой он дотронулся до Теминого лица, коснулся чуть приоткрытых губ и почувствовал, как тот машинально дернулся. — Я не хотел сказать того, что сказал, чувак, — обессиленно произнес Рома, открывая глаза. В свете фонарей было сложно угадать эмоции на лице Темы, но он явно не улыбался и не злился. И Рома его поцеловал — вот так резко, даже не спрашивая разрешения. Просто прижался к его губам, второй рукой обхватив за талию. Наверное, Тема не ожидал подобного от человека, который полчаса назад едва на ногах мог самостоятельно держаться, потому что даже не попытался отстраниться. Ветер неприятно шевелил волосы на затылке, и Тема почти не отвечал на поцелуй, поэтому Ромка отпустил его и отошел на один шаг. — Извини за сегодняшнее, — сказал он, глядя на Темины губы. Он чувствовал, что его простили, как будто увидел некий символический знак свыше; Тема смотрел на него с нечитаемым выражением лица, а потом опять включил телефон. — Через минуту приедет. В такси они не разговаривали, но некоторые вещи — как Рома понял — не обязательно было проговаривать вслух. 3 Между вторым и третьим простиралась огромная пропасть. Рома не считал дни, но понял, что прошло чертовски много времени, потому что, когда это, наконец, случилось, то чувства были неописуемые. А вышло все почти случайно. Они из дома не выбирались, наверное, с неделю. Жара стояла дичайшая, и на улицу выходить было смерти подобно, поэтому они приняли решение немного поваляться дома. Комната Ромы была в фаворе - у них у обоих не было кондиционеров, зато Ромке отец еще в универе купил старенький вентилятор, который спасал положение. Играть в Ассасинс Крид по очереди оказалось не так весело, как это виделось поначалу, надоела затея довольно быстро. Тема держал в руках джойстик, лениво нажимая на кнопки, пока Рома залипал в инстаграм, громко комментируя. Шторка у окна едва заметно шевелилась, когда вентилятор поворачивался в ту сторону. — Ты бы с ней переспал? — спросил Ромка, поднося экран телефона Теме к лицу. Оттуда на него смотрела действительно красивая девушка, волосы такие длинные и черные, глаза непроглядно карие и татуировка на все плечо. — Ромыч, отъебись, — попросил Тема, возвращаясь к игре. Попросил скорее машинально, чем серьезно; им обоим было скучно который день без дела валяться на продавленном диване и втыкать в телек с икс-боксом, и хотя Ромка все время повторял, что икс-бокс не может надоесть, было очевидно, что это не так. — С девчонками сложно все-таки, — почти философски изрек Рома, отбрасывая телефон в сторону. Тема смотрел на экран телевизора, не моргая. — Они как будто мыслят по-другому, с ними определенная модель поведения нужна, — сказал Рома и задумался на несколько секунд. — Слушай, чувак, у кого из нас первого девчонка появится? Таких разговоров у них было без одного тысяча, но это всегда происходило как-то неловко и несуразно, так что они обычно переключались на что-то еще. Какой толк рассуждать о том, чего пока не случилось? Надо по обстоятельствам действовать. Да и их собственные взаимоотношения нуждались, пожалуй, в некоторых пояснениях, но никто не решался начинать. Не чини, если оно не сломано, в общем. Рома закинул на Тему ноги и заржал. — Вот с тобой просто, Темыч, — доверительным тоном сообщил он, отсмеявшись какой-то своей шутке. — С тобой мне комфортно и клево. Было жарко, даже вентилятор не особо спасал, если уж начистоту, но ноги Ромки Тема скидывал не стал, только аккуратно положил руки с джойстиком поверх его коленок. — Мне с тобой тоже, — сказал он, не отрывая взгляда от экрана. Повисла тишина, но не неловкая, а вполне себе приятная, даже умиротворяющая. С одной стороны, Ромке вдруг захотелось так много всего сказать, но с другой - Тема ведь и так все прекрасно знал, скорее всего. Они вместе строили планы на год вперед, а теперь валялись тут, в комнате, в которой впервые сделали совместный проект для универа, в которой текст для песни про пельмехи написали, все творческие потуги их начинались в этой комнате. — Если у меня или у тебя вдруг девчонка появится, — осторожно сказал Рома, — че мы тогда будем делать? Тема посмотрел на него как на дурачка. — Встречаться с ними? — Не, ну это понятно. Мы ж видеться так часто не сможем, да? Он похлопал Тему по плечу. — Ладно, забей. Давай решать проблемы по мере поступления. — И заржал опять, так, как он умеет только он — с широкой открытым ртом, обнажая все зубы. Тема лениво улыбнулся в ответ. — Было бы проще, если б ты был девчонкой, например, — вдруг сказал он, не глядя на Ромку. Эта фраза вдруг выбила весь воздух из легких. Странно осознавать, но Рома вообще никогда в таком контексте об их дружбе не думал. Да, пожалуй, фраза имела смысл, особенно если учесть их пьяные обнимашки и поцелуи — Рома сомневался, что все парни таким образом вот дружат, хотя хрен их знает. Стоило ему о сказанном Темой поразмыслить немного, как он понял, что почти дышать не может от негодования. — Что это вообще, блин, значит? Тема дернулся от неожиданности, наверное, голос у Ромки был слишком громким в тот момент, тон, может, чересчур грубый. — Что бы изменилось, если б я был девчонкой? Тема еще несколько раз ударил по джойстику, подождал, пока Хэйтем взберется на крышу здания, поставил на паузу и повернулся к Роме. — Мы бы встречались, наверное, — сказал он неожиданно просто и честно, как будто объяснял нечто совершенно очевидное. — А сейчас мы бы не могли типа? — Рома попытался сделать так, чтобы его голос звучал нормально, ничем не выдавал его раздражение, но не очень хорошо получилось. Напряжение росло с каждой секундой, и они смотрели друг на друга будто животные, готовые в любой момент сцепиться. В особенно жаркие дни, как этот, например, Теме не нужно было много поводов, чтобы начать злиться почем зря, он загорался с одного неосторожного Ромкиного слова, хотя быстро успокаивался. Сейчас был один из таких моментов, но на этот раз Ромка тоже был раздражен и успокаивать его не собирался. — Сейчас бы не могли, — медленно проговорил Тема почти враждебным тоном, — я не пидор, ты тоже. Рома закатил глаза. Больше всего он не хотел слышать эту фразу — от Темы в особенности, ему казалось, что они с ним выше этих идиотских категорий, что они-то точно не делят мир на черное и белое. Не согласиться он не мог, а ссориться и подавно не хотелось, поэтому он заставил себя улыбнуться. — Вот ты мне скажи, — он убрал ноги, поджал под себя и подвинулся к Теме поближе, - кроме очевидных частей тела, что есть у девочек, чего нет у меня? Тема смотрел на него как на полного придурка, и это слегка раздражало, но уже не так сильно как минуту назад. — Ты дурак или где? — спросил он, пытаясь отстраниться, но Ромка перехватил его за руку быстрее, чем Тема успел что-то сделать. — Нам же круто с тобой время проводить, ну? Мы даже целовались, чувак! Лицо у Темы смешно вытянулось и моментально покраснело — Рома в жизни подобного не видел. Ему вдруг так резко и нестерпимо захотелось его обнять, прижать к себе, да так, чтобы тот начал ворчать и отбиваться, а потом притих и сам немного неуверенно обнял за спину. Рома повернул голову, посмотрел выжидающе. Тема отвел взгляд и вперился куда-то в пол, лишь бы не встречаться с ним глазами. Тишина давила с каждой секундой все больше, и Рома почти в прыжке навалился на Тему сверху, придавливая своим весом. Футболка у него тут же задралась, и стало моментально так жарко, будто они вдвоем нырнули в нагретую ванну. Тема то ли заржал, то ли вскрикнул — было не слишком понятно, но звуки он издавал забавные. Рома его принялся щекотать, и тогда они вдвоем грохнулись на пол с дивана с оглушительным стуком. — Да ты точно придурок, муль, — сквозь смех проворчал Тема, потирая затылок. Его голова была в опасной близости со стеклянной бутылкой из-под дюшеса, что валялась у них в ногах уже второй день. Рома все еще лежал на нем сверху и пытался перестать истерично ржать, а Тема, хоть и пихался и щипал за бока, но глядел на него с нежностью в глазах, как обычно случалось, когда тот думал, что Рома не замечает этих взглядов. И их недавняя перепалка показалась Ромке вдруг такой незначительной, глупой, совершенно ненужной. Ну правда, чего ты доебался до человека, чего ты вообще от него хотел услышать? Они вместе все время тусят, им весело и круто, к чему были эти идиотские вопросы про девчонок и прочее дерьмо? Потом Тема пнул его довольно ощутимо по ноге, заставив откатиться в сторону. Они оба тяжело дышали, лежа на полу, и смотрели на облупленный потолок Ромкиной комнаты. Казалось, что это самое безопасное место на планете, где они могут скрыться от любых напастей, но не скроются от самих себя и недосказанных разговоров. — Я тебя очень люблю, чувак, — сказал Рома неожиданно для себя. Получилось искренне, и он удивился, насколько легко ему удалось это произнести. Тема молчал какое-то время, а потом подвинулся поближе и залез сверху, перекидывая свои длиннющие тощие ноги через ромкины колени. — Привстань, — деловито попросил он, и Рома послушно поднялся. Было не очень удобно, а еще впервые за долгое время неловко; Тема сидел у него на бедрах, держался за плечи и смотрел куда угодно, но только не прямо в глаза. Еще не поздно обернуть все в шутку, лихорадочно думал Ромка, пока Тема не обнял его за шею обеими руками. Сделал он это непривычно нежно и очень аккуратно, будто Рома был фарфоровый, приблизился к его лицу и вдруг замер. От напряжения Рома забыл вдохнуть и теперь чувствовал, как в глазах темнеет. Смертельно хотелось Тему за талию обнять, прижать к себе, но он почему-то боялся, что тот не позволит, обидится и уйдет, вот что он тогда будет делать? Тема поцеловал сам, сначала робко, почти не открывая рта, просто провел по Ромкиным губам своими, а потом поцеловал глубоко и мокро, с языком, как Рома даже с девчонками не делал. Мыслей в голове не было ровно до того момента, как Тема коротко застонал ему в рот. Рома гладил его по спине и сразу почувствовал, как тот выгнулся и прижался еще ближе. Постепенно возвращались чувства и способность что-то ощущать, помимо веса Теминого тела; было душно, очень душно, но отстраняться смертельно не хотелось. — Я целуюсь не хуже девчонок, — шепнул Рома с улыбкой, когда Тема обессиленно уронил свою голову ему на плечо. Он слышал, как Тема тяжело дышал, и гладил его вдоль позвоночника успокаивающе и нежно. Больше всего пугало, что Тема вскочит и убежит, как он часто делал, едва у них заходил разговор на серьезную тему, и Рома решил, что сейчас, вот именно в этот день, в этот миг, он его никуда не отпустит. Они сидели какое-то время на полу, обнявшись, почти не двигаясь, пока Тема выравнивал дыхание и, наверное, что-то в голове у себя просчитывал, потому что через пару минут он запустил пятерню в ему волосы и едва ощутимо потянул. Рома сидел, все еще боясь сделать лишнее движение, и вслушивался в каждый звук, пока не понял с опозданием, чего от него хотят. Некоторые вещи происходят так неожиданно, что поначалу не можешь отделить реальность от собственной фантазии, но после наступает тот сладкий момент, когда ты сам себя спрашиваешь, чего так долго тянуть-то нужно было? Когда Рома уткнулся Теме в шею, касаясь носом линии челюсти, то услышал, как Тема выдохнул, и это был восхитительный, просто невероятный звук. В голову лезли мысли всякие дурацкие. Друзья ли они вообще? Были ли они хоть когда-то друзьями, если рано или поздно все заканчивается вот чем-то подобным? Тревожило гадкое чувство, что Рома один хочет зайти дальше, хочет Тему раздеть и долго-долго целовать и языком по животу водить. Про секс он себе думать не позволял - это вообще какая-то дичь, это уже за гранью. Секс - это посерьезнее обнимашек, это обязательства и разговоры. Ни он, ни Тема сейчас явно к подобному не готовы, а вот поцелуи - это пожалуйста. Ничего плохого в поцелуях не было, ведь они оба - взрослые люди, которые просто хотят сделать друг другу приятно, в чем проблема? Но проблема была, и с этой проблемой Рома не был готов разбираться. Ситуация вышла из-под контроля, подумал Ромка, когда Тема вдруг откинулся на спину и потянул его за собой. Он выглядел невероятно смущенно и мило, боялся смотреть в глаза и то и дело закрывал лицо руками. — Ты ж мне скажешь, если тебе не понравится что-то? — спросил Рома хриплым голосом. Это же Тема, твой братан и лучший друг. Он явно боится происходящего сильнее, чем ты, так что бери себя в руки. — Ага, — сказал Тема, глядя ему в глаза исподлобья. Сведенные брови чуть подрагивали, выдавая волнение. Рома улыбнулся и погладил его по щеке. — Спокуха, все норм будет, — пообещал он. Тема в ответ кивнул, и Рома внимательно посмотрел на его ключицы — тощие, красивые, они торчали и подергивались, потому что дыхание у Темки сбилось, грудь ходила ходуном. Теперь Рома сидел на его бедрах и смотрел сверху вниз. С такого ракурса Тема казался каким-то беззащитным, что ли, но в то же время чего-то отчаянно ждущим, требующим одними глазами. Рома погладил большим пальцем его ключицы, наслаждаясь тем, как тяжело он выдохнул при этом, и подумал, что звуки Тема будет издавать совершенно восхитительные, если попробовать вцепиться зубами в этом месте и чуть потянуть кожу. К черту разговоры о серьезности тех или иных действий, подумал Рома. Нет ничего такого, с чем они бы вдвоем не справились. Когда Рома подался вперед и наклонился к Теминым губам, а тот потянулся к нему навстречу, обнимая за шею, то в голову пришла простая мысль: наверное, все, что они сейчас делали и еще сделают, можно считать за поцелуй. 4 Четвертый раз был похож на возвращение домой — теплая нежность и чертовски классное ощущение, что все делаешь правильно. После того, как положенная неделя летнего отдыха кончилась, Тема ушел к себе домой, и они виделись уже не так часто, а про поцелуи и вовсе не разговаривали с тех пор. Нельзя было сказать, что Рома про это не думал, но все же ему не хватало решимости, чтобы написать, что-то напрямую спросить. С Темкой вообще все казалось одновременно простым и сложным. Он знал, что если предложит какую-нибудь дичь типа официальных отношений, это кончится истерикой в лучшем случае, а в худшем - обидой и ссорой. С Темой вот так напрямую нельзя было, нужно было окольными путями действовать. Но совершенно точно Рома знал одно: пока им вместе комфортно и хорошо, то совсем неважно, как это называется - отношения, дружба, да что угодно, лишь бы Тема был рядом. Нечто похожее на откровенный разговор случилось спустя неделю после случая с Ассассинс Крид и обнимашками на полу. Тема пришел к нему домой в своей старой черной футболке, которую носил почти все лето, и Рома не мог перестать пялиться на засосы - они тянулись неровной цепочкой от скулы с левой стороны и до правого уха. Выглядело это забавно и мило, словно кто-то очень неумелый в любовных делах решил проявить свои нежные чувства. Тема поймал его взгляд и отвел глаза; выглядел он не смущенно, скорее, робко и неуверенно. Рома поймал его за руку и прижал к своей щеке, а второй дотронулся до покусанной шеи. Тема смиренно ждал, пока его вдоволь потрогают, изучат и вынесут вердикт. За неделю засосы стали светло-красными, по краям отдавало синевой, но на обычные синяки похоже не было. Красиво. — Жаль, мы долго не виделись, — сказал Рома, заглядывая Теме в глаза. — Хотел бы посмотреть на то, как оно выглядело на следующий день. Тема хмыкнул: — Точно так же, только цвет насыщеннее. Голос у него был ничего не выражающий, будто они вели светскую беседу про киношку или то, в каком магазине купить овощей к ужину. Рома еще раз провел подушечками пальцев вдоль цепочки засосов и чуть надавил — Тема едва слышно выдохнул, но тут же плотно сомкнул губы, лишь бы не позволить еще какому-то звуку вырваться наружу. — Можно? — спросил Рома в звенящей тишине. Тема прекрасно понимал, о чем он, судя по лицу, но все равно колебался. А потом утвердительно кивнул. Как будто бы он мог отказать Ромке. — Круто, — зачем-то сказал Рома и чуть подался вперед. Едва он коснулся засоса губами, Тема выдохнул ему над ухом и тут же дернулся, видимо, хотел прикрыть рот. Рома перехватил его руку и медленно опустил вниз, а сам мазнул губами чуть дальше, едва ощутимо целуя. Они сидели на полу, прямо как неделю назад, и оба боялись дышать, уж тем более - что-то говорить вслух. Видимо, прошло очень много времени, прежде чем Рома укусил по-настоящему сильно под челюстью, потому что Тема притянул его к себе сам, сжимая пальцы на Ромкиных плечах почти до боли. — Тише, тише, — сказал Рома, не поднимая головы, и положил руку ему на шею. Было в этом жесте, пожалуй, что-то собственническое, и судя по тому, как Тема прижался еще ближе, Рома понял, как ему это нравится. Он укусил его еще раз, прямо в то же место, где был самый большой, все еще багровый засос — почти под ухом. Тема выдохнул с присвистом, после чего наступила какая-то странная, сюрреалистическая тишина. Рома отстранился и посмотрел на Тему внимательно, стараясь выцепить и отложить в памяти каждую деталь, даже самую незначительную. Челку эту растрепанную, которая лезла в глаза, если Тема не поправил ее в течение минуты, его приоткрытые губы и прищуренные глаза. Он выглядел как человек, который в любой момент начнет о чем-то просить. — Темыч, чувак, я тебя обожаю, — крепко сжав зубы, произнес Рома и обнял крепко-крепко. Тема обнял его в ответ почти сразу, похлопал по спине ладонями, будто пытался успокоить, и в тот момент Рома подумал, что, может быть, сейчас пора начать разговор. Рано или поздно им придется это сделать, так ведь? Вдруг они по-разному понимают все, что между ними происходит? Возникло странное чувство, будто Тема прочитал его мысли - такое случалось часто, но в тот момент было до неприятного страшно, как будто он действительно залез в голову и копошится там своими длинными пальцами. Если бы кто спросил, Рома без колебаний ответил, что доверил бы Теме не только голову, но и все остальные части тела, однако сейчас это ощущение собственной открытости ему не понравилось. Тема поцеловал его сам, обхватив лицо двумя руками. Прижался горячими губами и сразу протолкнул в рот язык, будто куда-то страшно опаздывал, и Роме пришлось накрыть его ладони своими, успокаивающе погладить. Спустя какое-то время им удалось найти какой-то свой ритм, при котором было удобно делать все — на полу сидеть, держать друг друга руками, целоваться так, чтобы носами не сталкиваться по-дурацки. Тема отстранился первый, упал на спину и начал громко ржать. Он не часто так смеялся — закрыв глаза и широко раскрыв рот, держался за живот, скрючившись. Рома смотрел на него, улыбался и потирал губы — они приятно саднили, почти горели. А еще уши горели и, кажется, щеки. С Темой было хорошо, даже лучше, чем Рома мог бы себе представить. 5 Ближе к весне случился Питер, вся эта рэп-тусовка с ребятами со 140бпм, и это было очень круто - вот так выбраться из родного города, поехать за тридевять земель, чтобы познакомиться с чуваками, которых до этого только с экрана компа видел, лежа на диване в Кишиневе. Буквально на второй день знакомства с питерскими ребятами некоторые вещи стали очевидными. Например, то, что Питер и правда город невиданных красот, а еще люди тут суровые, неприветливые, совсем не как в Кишиневе, хотя ребята, у которых они вписывались, оказались нереально классными. Тема все время мерз, руки у него были постоянно холодные, и Рома беспокойно поглядывал в его сторону. Знал прекрасно, что Тема наверняка отмахнется, если задать прямой вопрос, поэтому приходилось делать вид, что сам он ничего не замечает. Они бродили по Питеру, снимали влог, а Тема стоически притворялся, что ему не холодно. Еще перед поездкой Тема неожиданно ему сказал: “Давай снимать видео?”. Рома согласился, и они полезли в ютуб, посмотрели кучу блогов незнакомых ребят, в основном парочек, которые выглядели картинно счастливыми, обнимались и смеялись. У них так не получится, подумал про себя Рома, никогда не получится снять подобное на камеру, Тема в жизни не согласится. Он будет с недовольной мордой зыркать исподлобья, а Рома — прыгать вокруг как дурак. Отличное видео получится, ага. Но после десятого просмотренного видео Тема почти философски изрек: — Нужно, чтоб один из нас бегал и прыгал в кадре, а второй бы снимал его. Давай ты будешь прыгать? — И улыбнулся. Рома обнял его за плечи и легонько потряс. — Я и снимать могу! Хочу, чтобы ты тоже в кадр был, мэни. Тема в ответ то ли что-то невнятно буркнул, то ли попытался скрыть усмешку, но в целом это было похоже на одобрение. В итоге камеру по большей части держал Ромка. Тема относился к идее с максимальным уровнем энтузиазма, который был ему доступен, и Рому все устраивало. Ему нравилось видеть, как Тема улыбался и ржал, иногда даже сам брал камеру в руки и что-то забавное в объектив рассказывал. Успокаивало. Они ехали в метро вдвоем, чтобы встретиться с Артуром и Жекой, когда Рома впервые подумал, как было бы круто переспать с Темычем. Не то чтобы раньше и мыслей в голове про это не было, но он никогда не относился к ним серьезно, почему-то заранее себя убедил, что идея провальная — Тема не согласится ни за что. И вообще, это реально какая-то ерунда. Они не встречаются, они просто несколько раз (ровно четыре — Рома считал) пососались, так можно делать, если ты очень любишь своего друга. Тема залипал в телефон, периодически улыбаясь одними губами, и челка его дурацкая то и дело падала на лицо. Рома вдруг подумал, что, если он ему предложит? Как Темыч отреагирует? Они ведь друзья, одно нелепое (а может, и нормальное) предложение не сломает их дружбу. — Ром, пошли. Наша станция. — Тема дергал его за рукав куртки и смотрел немного обеспокоенно. — Все норм? Красивое лицо такое, глаза эти вечно прищуренные и двухдневная щетина. Захотелось притянуть его к себе и поцеловать прямо в вагоне метро. Вот прям схватить за отвороты куртки, улыбнуться и прижаться губами. Крепко схватить, чтобы у него не сразу получилось вырваться. Наваждение быстро прошло, но мысль еще долго одиноко скакала в голове. Рома хотел сказать: “Норм, чувак. Кстати! Не хочешь со мной потрахаться?”, но вслух получилось только короткое: — Ага. Времени у них было впереди еще очень много. После баттла Артур пригласил их обоих в гости. Оказалось, в небольшой двухкомнатной квартире ближе к ночи собралась почти вся команда, только вот Шумм практически сразу куда-то проебался, а Макс и Саша просто ехать вежливо отказались. — У меня поезд через несколько часов, — сказал Макс им на прощанье, когда они мерзли в ожидании такси возле бара. Вайб покосился куда-то в сторону и немного нервно кивнул. — У меня тоже. Скоро поезд. Извиняйте, ребят. Артур принялся шутить, что в следующий раз они так просто не отделяются, потом в сотый раз в гости позвал, обнялся снова сначала с Максом, потом с вяло сопротивляющимся Сашей. Выпивший Килла Артему нравился всем едва ли не больше, чем его обычная, трезвая версия — еще более доброжелательный и общительный, прямо-таки социальный клей. Всех заобщает, никто не уйдет необнятым или приунывшим. С ребятами вообще стало очень спокойно со временем и теперь, когда в турнирке больше не осталось незнакомых лиц, Артем заметно перестал нервничать. После баттла он почти весь вечер молчал, хотя улыбался радостно, искренне. Рома держал его за руку в те моменты, когда никто на них не смотрел, и Тема косился сначала на их сцепленные ладони с недоверием, потом чуть заметно улыбался и отводил взгляд, будто ничего не происходит. А сам сильнее пальцы сжимал. В духе конспирологии прям. Артем устал, конечно. Рома знал, как он переживал за этот баттл, переживал за свой текст, учил долго и нудно, бормотал даже во сне эти чертовы раунды, а в итоге все прошло даже лучше, чем они оба себе представляли. “Это был очень нежный баттл”, — заметил весьма точно Артур, когда они встретились уже после, у бара. В одну машину все, конечно, не поместились. Сначала подъехала серая Мазда, и Артур кивнул Жеке, который без слов все понял и послушно полез на переднее сидение рядом с водителем. Артур повернулся к Артему с Ромой и улыбнулся приятной хмельной улыбкой. — Вы со мной едете, пуссишки. Я теперь за вас отвечаю. Тема не удержался и фыркнул, но следом пошел. В машине было тесно и жарко, несмотря на холодрыгу снаружи, благо, квартира оказалась не очень далеко. Рома буквально вывалился, потянув из салона за собой Артема. Алкоголь в голову бил как-то избирательно, но метко — конкретно в тот момент вдруг очень захотелось Артема поцеловать, причем на глазах у Артура с Жекой, и вот вообще все равно, как они это прокомментируют. Но Тема выглядел недовольным каким-то, хмурил брови, что-то заплетающимся языком отвечая Гоукилле на очередную подъебку. Было тяжело. Вечер очень быстро превратился в продолжение вечеринки, которую они начали еще в баре. В двухкомнатной квартире было поразительно чисто, даже слишком чисто, как будто тут никто вовсе и не жил, поэтому всем хватило места. Артур, как настоящий гостеприимный хозяин, услужливо замутил коктейли и отдал Жеке честь произнести первый тост. Идея была сомнительная, конечно, если учесть, что Жека уже был убранный, даже стакан в его руке опасно раскачивался, но все достаточно быстро его догнали по количеству выпитого. Рома украдкой смотрел на Артема и думал, что между ними начинает вот это все провисать — невысказанное, несделанное. Но страх все испортить был сильнее дискомфорта, поэтому он пил стакан за стаканом, позже заменив все обычной колой, и решил, что именно сегодня, в этой компании он не будет портить вечер ни себе, ни Темычу. Когда кто-то шутки ради включил трек Гнойного, лицо у Артема сделалось совсем уж несчастным. Со Славой это связано, конечно, не было; Рома мог прочитать буквально все, о чем Тема думал в тот момент, когда хмурил брови и губу поджимал. Опять это мерзкое чувство, что всем вокруг весело, кроме него. — Тебе хуево, Темыч? — спросил Рома. Тема повернулся и неожиданно горячо выдохнул ему в ухо: — Норм. Пошли покурим? От простой фразы, сказанной вот так, прижимаясь почти губами, Рому чуть на месте не подкинуло. Он только сейчас понял, как у него руки чешутся Артема потрогать, что он умрет, если этого не сделает. В голове уже выстроился ряд самых смелых вопросов, о которых Рома думать себе долгое время запрещал, но сейчас вполне мог решиться. Перед тем, как на балкон выйти, Тема завернул в коридор и вытащил их куртки. Мудрая мысль, а то ночь на дворе, холодно все-таки. — Ты как вообще, муль? — спросил вдруг Артем, когда за ними закрылась дверь, и стало неожиданно тихо. Музыка грохотала, из комнаты возгласы всякие доносились, и от этого голос Артема еще более громким казался, чем обычно. Рома сжал пальцы в кулак и заставил себя улыбнуться. Это я должен тебя спрашивать, Темыч. Как ты вообще, а? Он плечами пожал и протянул руку, чтобы перехватить зажигалку. Когда они коснулись друг друга, то стало вдруг неловко, накрыло опять этим липким стыдом, как в пятом классе, когда понравившаяся девочка заговаривает с тобой на перемене. — Тем, я поцеловать тебя весь вечер хочу, — сказал Рома и удивился, как легко и просто это было произнести. Как камень с души, ей-богу. Они слишком долго ходили вокруг да около. Тема смотрел на него с нечитаемым выражением лица, часто моргая. — И вообще. — Рома чувствовал, как алкоголь, наконец-то, ударил в голову как следует, отзываясь смелостью. Сейчас он, кажется, мог сказать вообще что угодно. — Я тебя не только поцеловать хочу. С соседского балкона окурок не затушенный вниз полетел, и Рома видел, как Тема тоже следит за этим падением. А потом они вместе рассмеялись, потому что худшего символизма и в российском кино найти было бы сложнее, наверное. Рома не заметил, как они шагнули навстречу друг к другу ближе, все еще неуверенно, но тем не менее. Артем смотрел на него с улыбкой, медленно курил, не сводя глаз, и в груди у Ромы разливалось что-то совершенно невыносимо нежное, почти болезненное. — Я за пять лет так и не сказал, — он взял Тему за свободную руку, — что влюбился в тебя пиздец просто. Слов таких нет. Артем неожиданно рассмеялся. — Журналист, называется. А слов нет у него. И поцеловал сам, мягко касаясь его губ своими. Пятый поцелуй был недолгим, но зато после него Рома, наконец, перестал считать.