.все мы хотим верить в сказки.

Кольцо - оковы изо льда. Разве такое возможно? Разве так бывает? Непрерывный стук каблуков по асфальту отбивает ритм сердца. Оно еле трепыхается, как птица в клетке, бьется, пытаясь нащупать лазейку, улететь и быть свободной. В поле зрения показывается особняк с высоким забором, королевство кривых зеркал и душ. Его величественный, напускной шик претит Ойкю, но она упрямо продолжает идти вперед, покручивая омерзительный булыжник на пальце, снимая и надевая его снова и снова в надежде принять окончательное решение. Кожа на руке выше локтя загорается от неожиданного прикосновения сильных пальцев, девушка оборачивается и встречается взглядом с болезнью, поразившей ее сердце. На лице Озана написано необоснованное беспокойство, которое в данный момент ее волнует меньше всего. Он сделал свой выбор, сказал свое слово, и теперь уже неважно, что будет дальше, потому что вместе им точно не быть. - Что ты здесь делаешь в такое время? - Прочь с дороги. Ее резкий голос разрывает тишину "королевского" переулка, она вырывает свою руку из сладкого плена, в который отдалась бы давно и добровольно, если бы не тот умопомрачительно-глупый факт, что властелин ее сердца, души и даже, черт бы его побрал, тела - бесчувственный идиот, который так и не научился ей доверять. - Ойкю, тебе сейчас нельзя в дом, Ойкю! Он кричит ей уже вслед, не поспевая за гиперактивной особой, которая проносится мимо охраны особняка ураганом и поднимается наверх по лестнице в комнату своего жениха. Распахнув дверь, она начинает говорить. - Джем, я... Ее фигура-статуэтка замирает на пороге. Сначала она обхватывает правой рукой левую в надежде очнуться, затем запускает тонкие пальцы в волосы, но тут же отдергивает их, чувствуя, как огромный камень на кольце путается в небрежно собранном на макушке пучке шелковистых волос, и это вызывает омерзение. Позади нее стоит Озан, она знает это так же точно, как то, что три умножить на три будет девять. Не оборачивается, жмурится, пытаясь подловить себя на отчаянии и боли. Когда Ойкю понимает, что нет ни того, ни другого, она молча снимает булыжник и кладет его на кровать, пропитанную запахом женщины, которая нагло ухмыляется, лаская оголенное плечо ее вчерашнего жениха. Джем, лежа на животе, медленно посапывает в подушку, еще не подозревая о том, что все его планы на будущее только что улетели на Плутон, замерзли там от холода и скончались мучительной смертью. Сделав глубокий вдох, свободная, цельная, окончательно повзрослевшая, девушка, минуя мистера Всезнайку, покидает особняк без капли сожаления и печали. Осознание того, что только что произошло, обрушивается на Ойкю лишь в момент, когда она оказывается за воротами. - Он знал. Шепчет она пустой улице, ощущая резкую боль в груди, которая стремится сломать ее пополам, заставить опуститься на шершавый асфальт и расплакаться. Ойкю не делает этого, лишь молча смотрит на небо, испещренное сверкающими точками. - Я знал. Подтверждает голос за спиной ее догадку. Она вскидывает руку вверх, закрывая глаза, призывая этим жестом не приближаться к ней, но Озан, как и всегда, делает то, что он хочет, а не то, о чем просит она. Мягко развернув ее к себе, он невесомо касается кончиков ее пальцев, посылая звезды по венам. - Давно? Ее глаза наполняются слезами, но она не отводит взгляд, срывающимся голосом шепчет "почему", силясь понять причины, побудившие его смолчать о том, что могло изменить их жизнь окончательно и бесповоротно. - Около месяца. Ойкю, пойми, я не хотел, чтобы тебе было больно и... - Хватит! Она бьется, как раненый зверь в капкане, в кольце его рук, с каждой секундой все больше напоминая разъяренную сирену. - Не хочу слушать нелепые и никому не нужные оправдания. Ты сделал свой выбор, Озан, ты не поверил в мою любовь, даже сейчас в нее не веришь. Ты думаешь мне больно, потому что Джем изменил мне? Да плевать на него! Я не почувствовала НИ-ЧЕ-ГО, когда увидела другую в его постели. Но одна мысль о том, что ты не сказал об этом, уничтожила меня. Умоляю, исчезни из моей жизни, никогда больше не появляйся на моем пути. - Ойкю, я правда думал, что ты любишь моего брата. - Нет, тебе было легче так думать. Ее тело будто погружается в ледяную воду, когда она добавляет: - Все мы хотим верить в сказки, неправда ли? Только жизнь - не сказка. Она искренне считает, что их истории на этом приходит конец. неделю спустя Измир Беспощадное солнце сжигают крышу отеля, заставляя девушку в легком зеленом платье отбросить длинные волосы назад. Босые ноги стоят на раскаленном парапете, глаза жмурятся от ослепляющего света, она кричит, что есть сил, вытряхивая легкие вместе с чувствами, которые отказываются покидать сердце. - Я тебя ненавижу! Ненавижу! Исчезни! Горячие слезы стекают по щекам, Ойкю упрямо вытирает их кулачком. Внезапно ее тело отрывается от земли и приземляется на ровную поверхность крыши. Она открывает глаза, ошарашенно хлопая ресницами, немного очнувшись, стряхивает с себя Озана, как противного жука, случайно залетевшего в волосы. - НИ-КО-ГДА. Он говорит по слогам, будто иначе до нее не дойдет. Красотка поджимает губы, пытаясь унять бешеное сердцебиение, но в глубине души понимает, что ничего не изменилось. Она по-прежнему любит его, как сумасшедшая. - Все мы хотим верить в сказки. Моя сказка - это ты. Легкая улыбка трогает ее губы, а рука против воли хозяйки ложится на протянутую мужскую ладонь.