Однажды

Северус никогда не слышал музыки. Хотя кто сказал, что жизнь справедлива? Потребность услышать, почувствовать была настолько велика, что он позволил себя втянуть в «это». Велика была и тяга почувствовать чужое «тепло»… Ведь он так боялся «холода». Ему казалось, что он «стынет» даже под жарящим солнцем. И в то время как, например весной, большинство жителей городка скидывали теплые плащи — он продолжал в него кутаться. «Это» оставляло привкус чужого семени на небе, шлейф пота, смятые простыни… И опустошение. Тяга к чужому «теплу» была его зависимостью. Которая оборачивалась закушенными костяшками пальцев, чтобы не кричать в голос, когда вбивались в его тело, припухшими от минета губами, растянутой дыркой, из которой сочилось чужое семя… Его тело оказалось предателем. Некрасивое, жилистое, оно тем не менее ничего не желало знать о сложных чувствах Северуса. Оно требовало удовольствия. Пусть недолгого, заработанного отличным отсосом. Уж чему чему, — а искусству орального ублажения Снейп научился давно. Как и понял, что тело устроило ему «ловушку». В тот первый раз. Когда он позволил. А однажды он даже позволил растянуть себя на постели, а потом… Какая проза… То, что грезилось, как чувственная игра — оказалось ее пародией. И приобретенные в секс-шопе игрушки отправились в самый дальний угол шкафа. И осталось лишь — отсос, секс в колено-локтевой, отсос — секс в колено-локтевой… Потому что так проще, так безопаснее. Для него. Не смотреть в глаза. Не показывать свое перекошенное оргазмом лицо. И музыка так и не звучала. Музыка души. К своим тридцати семи годам он обзавелся лишь сутулой осанкой и осознанием, что возможно уже никогда и не встретит свою половинку. В самом деле — это же так смешно — верить, что однажды… *** Новый житель городка оказался настолько «теплым», что у Снейпа захватило дух. Казалось у молодого человека даже переизбыток «теплоты». Манящей, словно свет. И Северус напоминал сейчас самому себе мотылька. Безрассудно летящего к свету. Будь что будет, будь что будет… Уговаривал он сам себя, подсаживаясь к молодому человеку в гей-баре. — Гарри. Гарри Поттер, — улыбаясь обезоруживающей улыбкой. И отвергая предложение угостить его. Снейп нервно дернул уголком губ. Ну конечно же, с какой стати такой пойдет с ним. — Вы меня не поняли. Это я хочу вас угостить. — Эмм… А Поттер тем временем снял очки, подслеповато сощурился, зачем-то протер стекла. Специальной салфеточкой, которую достал из очешника. — Так как насчет моего предложения? Гарри так и не надел очки, и у Северуса внезапно перехватило дыхание. Что-то внутри напряглось… И послышалась музыка. Тихая-тихая, робкая. Словно только-только пробивающийся родник, словно лучик света, пытающийся проникнусь сквозь тучу. — И кстати, а как вас зовут? — Снейп. Северус Снейп, — прислушиваясь к себе. Нет, ему точно не показалось. Боже, неужели?.. Хотя наверняка утром Поттер пожмет плечами, поблагодарит за сногсшибательный минет и… уйдет. Насовсем. Ведь так происходило всегда. — Вот и познакомились. Поттер сиял так, словно обнаружил клад. Сиял и манил. Боже, какой же он «теплый» — Вы мерзнете? — заметив как подрагивают пальцы Снейпа. Господи, ну зачем, зачем он интересуется? Проявляет участие? Ведь он, Северус, не хрупкая барышня. — Да. Немного. Я из… — Я все понял. Как сразу вас увидел. Бледная кожа, теплый плащ… Разговор зашел в тупик. И Снейп покусал губу. А потом во все глаза уставился на Гарри. — Она у вас такая… Такая… Почти прозрачная, — завороженно рассматривая руки Снейпа. — Ох, простите, так что вы будете? Вспомнив о галантности. И вновь восторженно посмотрев на руки своего пока еще не любовника. Хотя внутри все задрожало, будто кто-то трогал тонкие ниточки. Там, изнутри. Там, где сердце. Ошеломительное чувство. Звучала музыка, ниточки подрагивали… Как же боязно спугнуть эти ощущения. Они подумали совершенно синхронно. Северус и Гарри. — Может уйдем отсюда? Ну эту выпивку… У меня дома, думаю, найдется и получше. Или вы не хотите? Я обещаю, что… Снейп покачал головой. Ломаться было сверхглупостью. — Просто я подумал — может ко мне? Гарри покладисто кивнул. И вновь засиял. Как великовозрастный ребенок, который предвкушает что-то особенное. *** Особенным оказался сам Поттер. Вернее его поведение. Он не стремился сразу облапать и склонить к минету. Он сидел на потертом диванчике в гостиной Снейпа, такой «теплый», жизнерадостный. Северусу казалось к нему заглянуло само солнце. А музыка души никуда не делась. И Снейп растерялся. Хотя так мечтал услышать ее. — Может перекусим? Снейп заморгал. — Если у вас нет продуктов — можно сбегать в магазин. Я заметил его тут по пути. Вы же подождете меня? Чуть склонив голову на бок. Можно подумать он, Снейп, удерет из своей квартиры. — Нет. В холодильнике все есть, — глухо, откровенно не зная как вести себя с гостем. И Снейп сам не понял как оказался на кухне. Заметив про себя, что помимо чертовской привлекательности Гарри оказался бесцеремонен. Совсем чуточку. Именно настолько, насколько, чтобы это неожиданно понравилось ему, Северусу Снейпу. Гарри чувствовал себя как дома. Он ловко находил все необходимое, хлопал дверцей холодильника… Его руки жарили мясо, сыпали специи, резали овощи для салата. А язык болтал без умолку. И Северус не заметил как они с Гарри перешли на «ты». — Ты отлично готовишь. — Ага. — без малейшей тени смущения. — Люблю готовить. Я тут ресторан небольшой открыл… *** А потом Поттер выкинул еще одну штуку. Он опустился на колени перед Снейпом в спальне и… Северус нервно сглотнул и посмотрел на свое испачканное белье. Черт, он кончил так рано… Но против этих губ невозможно было устоять. — Я еще только начал… — шепнул Поттер, по-хозяйски уволакивая любовника, да, теперь любовника, на постель. Его собственную постель. Создавалось впечатление, что Поттер здесь обосновался. И весьма прочно. *** За эту ночь Северус кончил еще три раза. Громко, обильно, обливаясь потом и подрагивая от восторга. Когда Поттер обнаружил в его шкафу черный лак для ногтей и попросил им накраситься. А потом так чувственно — благоговейно целовал ладони, запястья… Находя новые чувствительные точки, о которых он, Северус, даже не подозревал. Когда Поттер ничуть не стесняясь достал из шкафа Северуса анальные бусы, а за ними матово-черное дилдо. И едва слышно прошептал: — Покажи мне себя, Северус… Когда Гарри двигался в нем. В нем, тщательно вылизанном в самых сокровенных местах, в нем, считающем, что у него некрасивое тело. В нем, впервые за долгие годы, не побоявшемся смотреть в глаза любовнику. В нем, бесстыдно раздвигающем бедра и выстанывающем: — Еще… И прислушивался к чему-то Гарри. И сыто жмурился, крепко прижимая к себе уставшего, обессиленного Северуса. *** Утро встретило их ясной погодой. Прояснилась голова и у Снейпа. Да, любовник оказался великолепен. Более чем. Не чета другим, если быть откровенным. Но наверняка он уйдет. А как же может быть иначе. — Приготовь мне кофе, пожалуйста. Я без него по утрам никакущий, — немного смущенно пробормотал Поттер, словно ему было неловко говорить это Северусу. При этом сонно потягиваясь, подслеповато жмурясь и отыскивая на тумбочке свои очки. Северус кивнул. Ну что ж — прощальный кофе так прощальный кофе. Он выдержит. Обязательно выдержит. Правда как жить теперь без этих зеленых глаз он не знал. А в душе все звучала музыка. *** — Я тут подумал — сегодня же выставка в галерее. Может сходим? Северус напрягся. Его что — так разыгрывают? — А вечером я перевезу к тебе свои вещи. Безаппеляционно, почесывая утреннюю щетину. Красивая кофейная чашечка упала из разжавшихся пальцев Северуса и погибла на кафельной плитке. — Не переживай. Купим новый сервиз. Поттер бросился собирать осколки, а потом посмотрел на окаменевшего Северуса. — Ты чего? Тихо-тихо. — Мне не по-вкусу такие шутки, мистер Поттер. — Вот те раз — я уже мистер Поттер. Северус опустился на стул. Сердце колотилось как сумасшедшее. — Так ты что, подумал я уйду и все? После того что случилось? — У нас случился взаимный секс. Не более, — стараясь чтобы не выдал его голос. Поттер воззрился на него как на восьмое чудо света. А потом приблизился… — Тата- тата та… Я ужасный певец, Сев. И медведь мне на "ухо наступил"… Прости… — Ты ее слышишь?! Правда слышишь?! — Конечно… Она так красива, Сев… Как же она красива... Я не могу передать словами. И я хочу ее слушать. Всю оставшуюся жизнь. Солнечные лучики пробивались сквозь тончайший сиреневый тюль, Северус сидел перед Гарри, а тот стоял перед ним на коленях и держал его руки в своих. Северусу было тепло. Впервые в жизни по настоящему тепло.