об утренних переписках и паролях

Яркие, но ещё холодные лучи московского солнца пробираются сквозь пыльные занавески, оседая на всех поверхностях из тёмного выгоревшего дерева и танцуя на дубовом полу от дуновений ветра. Плотная ткань совершенно не помогает от знойного солнца, сквозь неё все равно можно ясно просмотреть и бело-золотой диск небесного светила, и лазурное небо, и сочную листву дерева, посаженного лет пятнадцать назад во дворе, так что вообще непонятно, зачем они здесь висят и зачем надо было тратить деньги на этот темно-апельсиновый пылесборник. Комната каждую минуту заливается непривычно свежим светом, заставляя лежащего ближе к окну Марио морщиться. Он уже давно не спит, но и вылезать из приятной постели не в его планах. Сейчас только 7:23, а Денис, сейчас так мило посапывающий под боком, проспит ещё до одиннадцати, если повезёт. Поэтому бразилец и пытается как можно надольше растянуть валяния в кровати, чтобы не шататься потом четыре часа без дела. Марио оббегает взглядом маленькую комнатушку, пытаясь высмотреть в уже приевшейся картине что-то новое. Обои цвета пшеничной охры, растения в горшках, небольшое трюмо, диван, два потертых чемодана в углу — все это тысячи раз осмотрено и изучено за все время их нахождения здесь. Марио пытается посчитать, сколько месяцев они уже снимают квартиру вместе, и выходит два. Именно снимают, потому что живут они уже давно, года три эдак, душа в душу, как одно целое. Фернандес так и лежит минут тридцать, наблюдая за спиной спящего Черышева. Он почти уверен, что в какой-то момент Денис повернётся и тоже будет щуриться от солнца, но ещё не проснётся. Накроется с головой одеялом или подушкой и продолжит отсыпать свое время. Марио слишком хорошо его знает, чтобы сомневаться. Мысли как-то начинают уплывать, укутываться в лёгкий туман воспоминаний, сказанных слов и увиденных картинок. Они перебираются хаотично и беспорядочно, ныряют то в детство, то в знакомство со Сборной, то в семейные праздники на далёкой родине. В итоге Марио ловит себя на мысли, что где-то читал про то, что сопящий по его левую руку человек обещался сделать предложение какой-то российской певице, и его это возмущает. Даже не то, что возмущает, он ревнует к слухам, небылицам, и это не может не колоть его изнутри. Где-то рядом вибрирует телефон, и Марио вынужден прерваться и осмотреться. У Фернандеса мало знакомых, которые могут написать ему в такую рань, а вот у Дениса… Он решает проверить его телефон. Если это кто-то из общих знакомых — все в порядке, а если нет, то «Я думал, что пишет Черчесов или кто из ребят и не хотел тебя будить». Марио приподнимается на локте, стараясь не разбудить Дениса. Он заглядывает в родное лицо, задерживая взгляд на чуть дрожащих ресницах, а потом осторожно берет гаджет. Почти не дышит. На экране стоят обои с матча и цифровой код. Про себя Марио думает, когда Черышев успел поставить этот злосчастный пароль, и уже собирается класть телефон на место, как руки сами тянутся к клавиатуре и печатают. 072018 Чемпионат Мира в России. Страна в четвертьфинале. Их знакомство. — Pequeño diablo*, — шепчет Фернандес, бросая нежный взгляд на Черышева. Но что-то вдруг колет, сжимает горло, будто предвещая недоброе. Она такая, ревность, да? В списке контактов Марио не находит ту девушку, поэтому ищет её номер в интернете. Шерстит разные соц. сети, сайты, и наконец находит – по фото, вроде, она. Он шумно втягивает носом воздух и на минуту задумывается о тексте сообщения. Что писать? Как писать? Вероятно (точно), она не знает испанский, поэтому придётся коряво выражаться на русском, а у Марио с этим до сих пор проблемы, хоть Денис всячески его подтягивает. Несколько раз набирает текст, стирает, снова набирает — и так по кругу, пока наконец не находит презентабельный вариант (не без помощи переводчика, конечно же): «Здравствуйте, Ольга, к Вашему сожалению, Денис не будет на Вас жениться— И тут же добавляет, как бы успокаивая сам себя, — И жениться в принципе.» С замиранием ждёт ответа и в глубине души надеется, что Денис не проснётся. Три смайла. Снова думает с минуту, быстро набирает сообщение, кляня телефон за слишком громкие клавиши и сбиваясь с мысли, немного путаясь и снова морщась: «Он уже женат. То есть... ВЫ ЖЕ ПЕСНИ О ЛЮБВИ ПИШЕТЕ, ВЫ ДОЛЖНЫ ПОНЯТЬ» В ответ лишь краткий, но вполне логичный вопрос: «А кто это?» «Esposa» Отвечает, забыв, что надо на русском. Забыв дышать чуть потише, чтобы не разбудить Дениса, который в последнее время очень чутко спит. Забыв вообще о том, что рядом кое-что лежит. — Марио? Фернандес теряется и непроизвольно откидывает телефон в глубины смятого одеяла. Несколько раз бегло моргает, заливается румянцем, как только вполне осознает, что спалился. Черышев не спит уже какое-то время. Лежит, подперев голову рукой и улыбается глазами, приподнял в привычном жесте брови, еле пытаясь сдержать улыбку. Наклоняет голову немного набок, вопрошая, что это такое, и Марио сам все понимает, но сдаваться не намерен. — Мне показалось, тебе написали, и я решил проверить. Марио говорит на испанском очень быстро, будто стараясь запихнуть в одну минуту как можно больше слов. — Честно, Денис, я не читал твои переписки. — Я верю, Марио. Более того, я и подумать о таком не мог, — Черышев утыкается лбом в ладонь бразильца, растягивая слова, как карамель. Его голос ещё хриплый от сна, ленивый, как и это утро, и Фернандес хочет бесконечно долго наблюдать его таким — домашним, сонным, любимым. Они лежат так ещё некоторое время, пока за соседней стеной не слышатся шаги соседей — девять утра. — Я приготовлю завтрак. Вставай, Cherry, нам ещё много нужно сегодня успеть, — Марио соскальзывает с кровати, говоря почти шёпотом, чтобы не нарушить что-то невидимое. Легко целует в плечо, от чего Черышев приятно морщит нос и хмыкает. Когда широкая спина Фернандеса скрывается за дверью, Денис берет свой телефон. — Чертёнок, — в груди вскипает какое-то новое чувство, роднящееся с давно изученной любовью. Денис в который раз понимает, как сильно он любит своё бразильское солнце.