Решимость

Сумасшедшее утро. Как заведенный я повторял про себя давно установленную утреннюю мантру: « Только бы не опоздать». Действительно, стоит мне только на минуту задержаться, как Лилия уже готовит свою шелковую ленту, чтобы придушить меня. Конечно же я преувеличиваю и максимум, что я от нее получаю, так это смачную оплеуху. Но, если добавить, что у этой немолодой женщины хватка самого настоящего тигра, то становится страшно даже здоровому мужику, не то что мне. Я еще совсем юн… Я помню тот день, когда повстречал тебя. Ты смотрел на меня, словно я отличаюсь. А я лишь старался догнать ребят. Я превозмогал боль, глотал слезы, лишь бы не быть хуже других, быть на равнее со всеми. Тебя это восхитило, не так ли? Как жестоко, я ведь тогда был на грани, на той самой черте, которую если перейти, то ты теряешь последнее, что связывает тебя с жизнью. Было ли катание моей жизнью? Однозначно. Я старался не пасть перед глазами своего самого преданного зрителя — моего дедули. Ради него я каждый день стираю ноги в кровь, превозмогая боль. Почему? Мама тоже любила кататься. Дедушка с упоением рассказывал, как в первый раз привел мою маму на каток. Ее глаза светились от счастья. А я был рад лишь тому, что смогу еще раз оживить мечту единственного близкого мне человека. Но потом мы снова встречаемся взглядами. Теперь уже мы оба добились чего-то в этой жизни, мы знамениты. Недостаточно… Ты посмотрел на меня. Все окружающее предстает передо мной как какое-то расплывчатое, как какое-то туманное ощущение чего-то недосягаемого. Воздух в холле стал тяжелее в сотни раз, казалось, что его можно было потрогать руками. Действительность, которая прежде раздражала меня, виделась как в мираже. Одного твоего взгляда хватило, чтобы оторвать мою суть от внешнего мира. Все мои эмоции, которые я копил в себе, чтобы выместить их на других в один прекрасный момент испарились. Я просто стоял на месте пораженный и опустошенный. Конечно же я узнал тебя. Я помню того мальчика, который так восхищенно смотрел на меня, но не решался подойти ближе. А сейчас? Что изменилось с тех самых пор, что ты решил подойти ко мне? Смелости набрался? Да вот только я свою растерял… Но ты снова нашел меня. Спас от мерзких пищащих фанаток, за что я тебе безмерно благодарен. Мои руки сами тянутся к тебе, принимая шлем и обнимая тебя за талию покрепче. Я слышу твой вздох и не могу сдержать свой. Вот только мой был от облегчения. Я влюбился в тебя не сразу. Мои чувства росли к тебе постепенно. Я не верил, отрицал, уговаривал себя, лгал. Но в очередной раз убеждался, когда видел тебя по видеосвязи в скайпе. Я скучал. Мои руки не могут забыть тепло твоего тела. Трясущимися руками каждый раз я принимаю вызов. Пока видео загружается, я как барышня, стараюсь за две секунды поправить свои отросшие пшеничного цвета волосы до плеч. Мельком, ты все же видишь эту нелепость и смеешься. А я смущаюсь… Я столько всего хотел тебе рассказать за то малое время, которое мы общались с тобой по видеосвязи. Но духу не хватило выразить весь тот душевный трепет, который я испытываю, когда ты даешь понять, что скучаешь без меня. Я хочу слышать твой голос каждую свободную секунду моего времени. Но ты так молчалив… Я не верил в это. Когда я услышал, что ты работаешь в клубе, то сам факт не мог улечься в моей голове. Что ты там забыл? Ты ведь такой домашний. Я удивлен, но я хотел знать о тебе больше. Хоть я и обещал тебе, но все же пришел в тот самый клуб, в котором ты работаешь. Мириады цветных огней ослепляли мой взор, а музыка оглушала. Просто, я не привык к таким местам. Старый хрыч звал меня пару раз с собой, но я отказывался, зная, что эта свинья опять нажрется в драбадан. Когда мои глаза привыкли к светомузыке, я оглянулся и понял, что сегодня настолько много народу, что было не протолкнуться. Было душно. Моя майка прилипла к телу, а в горле пересохло. Мне стало банально не по себе. Я не знал, кем тут работает Бека, поэтому стал спрашивать у персонала. Одна официантка любезно согласилась провести меня к нему. Я еле переставлял свои трясущиеся от волнения ноги, но гордость не позволяла мне показать окружающим, что я слаб. Слаб перед Бекой и его желаниями, но сегодня я хочу побыть эгоистом. Прости меня… Минут пять я мялся около двери. Входить? А вдруг пошлет? Входить? А вдруг он с девушкой там? Конечно. С чего я решил, что я нужен ему? Ведь я даже не пышногрудая девица. Я всего лишь мужчина. И тут словно в подтверждение моим словам я слышу твой смех. Интересно, ты там один? Или я помешаю? Нет, я не хочу входить, мне страшно. Бека… Мимо проходящие люди кидали на меня свои заинтересованные взгляды. Узнали? Меня это уже начинает напрягать. Где-то в глубине толпы я увидел нелепые ободки моих ангелов. Решайся. Не стуча я вошел. Мое сердце пропустило пару ударов. Ты стоишь спиной ко мне за диджейской установкой, нажимая какие-то странные многочисленные кнопки. Твои руки ловко переставляли диски, а я лишь заворожено смотрел за твоей работой. В полумраке ты казался мне ночным богом — настолько ты преобразился. Я не узнавал тебя, но и эта твоя сторона мне нравилась в тебе. Я хочу… Ты поставил трек и замер. Сняв свои наушники, ты повернулся ко мне. Удивлен? А вот я до чертиков напуган. Что я буду тебе говорить? Я боюсь, что ты разозлишься. Ты не сказал ни слова, только жестом поманил меня ближе. Я заворожено следил за тем, как двигается твоя ладонь. Стоя перед тобой я не могу прочитать твоих мыслей. Ты просто смотрел мне прямо в душу. С замиранием сердца я понимаю, что пропал навсегда. Пропал еще в тот самый день, в холле, когда обратил на тебя внимание. А ты всегда смотрел лишь на меня… Только теперь я понимаю, что напрасно боялся подобраться к тебе ближе. То, с какой ты нежностью смотришь на меня, хочется запомнить на всю оставшуюся жизнь. Твоя ладонь замирает в паре сантиметров от моих волос и опускается безвольной плетью. Нет, сегодня ты не дашь заднюю. Я перехватываю твою ладонь и кладу себе на грудь там, где так гулко стучит сердце. Я не могу не заметить, как твое дыхание учащается в несколько раз. Безразличен? Не смеши меня. У тебя все на лице написано, дурачок. И у меня тоже… Я так много хочу сделать с тобой, но ты отрываешь свою ладонь от меня и уходишь. На секунду, на одну гребанную в этом мире секунду я подумал, что ты отвергнешь меня, что просто развернешься и уйдешь. Я зажмурился. Я не хотел верить в это. Но щелчок замка в двери уверил меня в обратном. Ты… ты невообразим, Бека! Ты тихо подошел ко мне со спины и обнял. Наверное даже в полумраке были видны мои пунцовые щеки. Теплые губы начали покрывать поцелуями мою шею, поднимаясь на затылок, ты носом зарылся в мои волосы, вдыхая их запах. Я млел от твоей незатейливой ласки, а ты лишь наслаждался моим теплом, запахом. Я хочу услышать твой голос, Бека…

***

Блондин повернулся, чтобы что-то сказать своему другу, но казах прервал все его попытки поговорить с ним нормально. Его теплые мягкие губы нежно сминали Юркины губы, надеясь на такую долгожданную взаимность. И он ответил. Открылся навстречу. Его чувствам, губам — не важно. Он был согласен на все. Даже если бы Бека сейчас предложил ему бросить фигурку или переехать в Казахстан, Юрка бы уже побежал собирать вещи. — Бека… На краткий миг Юрка все же оторвался от таких притягательных губ Отабека, чтобы еще раз взглянуть в его глаза. Мутный, поддернутый дымкой желания взгляд навсегда отпечатался в душе Юры. Теперь он знает нет, точно уверен, что Отабек его хочет. Что-то чуть ниже уровня солнечного сплетения так сладко сжималось, а по телу проходила едва заметная дрожь от тысячи мыслей. Хотелось одновременно смеяться, танцевать и присмиреть в таких теплых и нежных объятиях. — Юр… Теплое дыхание Отабека щекотало нежную кожу шеи. Его руки сжали мальчишку еще сильнее. Отабеку давно хотелось сказать, как же ему дорог этот взболамошенный пацан. Вот только он чудом смог с ним стать друзьями, что уж тут говорить о чем-то большем. Он ждал, нет, не просто ждал. Он верил, что придет тот самый день и на Землю каким-то странным образом свалится огромный метеорит или рак блять на горе свистнет, и Отабек решится. Но руки дрожали каждый раз, как он пытался дотронуться до такого солнечного мальчишки, а от волнения он банально не мог произнести ни звука, ни единого словечка, чтобы сказать, как же он сильно любит Юру. Открывшееся глазам Беки было настолько очевидным, что юноша сам себя посчитал дураком. Он каждый вечер лелеял надежду, что каким-то неведомым образом Юра подпустит его к себе ближе, а тут сам блондин пошел напролом. И Бека больше не собирается трусить. В перерывах между поцелуями юноши стаскивали друг с друга одежду, попутно матерясь, ведь это оказалось не так легко сделать, как в сопливых мелодрамах. Обнажать друг друга, касаясь разгоряченной кожи другого человека было как отдельным видом удовольствия. Бека не ограничился поцелуями в губы, спускаясь на шею, целуя уже оголенную грудь. Соски Юры затвердели. Еще бы, ведь дыхание Отабека обжигало их чувствительную поверхность. Вообще Юра, когда шел в клуб, не очень хотел, чтобы его ласкали как женщину, но как только язык Отабека размашисто провел по ним, блондин не смог сдержать стона. Он поступился со своими принципами и на этот раз, спуская все с тормозов. Он не пожалел. На мгновение ласки прекратились. Юра опешил, может, он сделал что-то не то? А вдруг Бека одумался? Внутри от этой мысли все похолодело. Отабек лишь молчаливо прижался щекой к подтянутому животу блондина. Все эмоции, что его сейчас переполняли, грозились перелиться через край. Брюнет обнял руками стройные бедра русской феи. Она казалась сейчас такой хрупкой. Хотелось нежить его в кровати долгими часами, но увы, они были сейчас в грязном клубе, а сет не бесконечный. — Я так счастлив. Голос Отабека даже в шумном ночном клубе прозвучал как так непривычно, как будто они были тут в полнейшей тишине. — Дурак… Юра обхватил его лицо руками, заставив подняться. Он хотел сказать, что сейчас он в тысячу раз счастливее, чем он, но от вида раскрасневшегося Беки с опухшими губами от поцелуев, дыхание перехватило. Красиво… Отабек сел в мягкое компьютерное кресло, жестом поманив мальчишку к себе. Юра недоумевал. О сексе с парнями он знал только общее и все в теории, поэтому он совсем не понимал, каких действий от него хочет Отабек. Казах проследил всю гамму эмоций отразившихся на лице блондина: от недоумения к стыду. Это было забавно, но если он засмеется, то Юра передумает и пошлет его куда подальше. Мужчина поднялся к блондину, обхватил его за ягодицы и легко поднял русскую фею. Кресло тихо скрипнуло от веса двух тел. Блондин теперь удобно расположился на коленях казаха лицом к нему. Руки Отабека вновь нащупали ягодицы блондина и стиснули их, вырывая из Юрки рваный вздох. — Ты точно уверен? — Вниз посмотри, — казах спустился взглядом туда, куда ему указал друг. Ну конечно же стояк. И не только у него. Брюнет не смог сдержать улыбки. Одна рука его опустилась на член блондина и сжала. Из уст Юры вырвался нетерпеливый стон. Рука все также сжималась и разжималась на твердой плоти, но не двигалась более. Через некоторое время терпение блондина иссякло, и он поддался бедрами, сам задавая себе темп. Отабек не хотел, чтобы Юра кончил прямо сейчас, когда они еще не дошли до самого конца. Вторая рука его с нажимом огладила ягодицы блондина и спустилась в ложбинку между ягодицами. Плисецкий заметно напрягся и остановился. — Не бойся, малыш, я не сделаю тебе больно, — голос Отабека был на порядок ниже и слегка охрип от едва сдерживаемого желания. Если бы сейчас ворвался управляющий клуба, то казах бы набил ему пару лишних синяков. Никто и ничто не должно испортить их первый раз с Юрой. Юра боялся, но и не хотел уже отступать. Больше у него не хватит смелости. Он потратит ее сегодня всю до последней капли. Мальчишка потянулся за ободряющим поцелуем. Ведь что-то ему подсказывало, что будет все-таки не так приятно. Мягкий, податливый, но такой тесный. Отабек ощущал это своими пальцами. Член уже нестерпимо ныл от перевозбуждения. Грозясь хозяину, что тот кончит, так и не начав. Юра стонал во весь голос. Конечно же ему было больно, пусть он и старается сымитировать обратное. Казах не хотел причинять боль своему солнышку, поэтому старался как можно больше отвлечь Юрку поцелуями и ласками его члена. Когда в блондина уже помещалось три пальца, терпению Отабека пришел конец. Пальцы были поспешно вынуты и смочены слюной. Извинения за отсутствие смазки и презервативов будут завтра. А сегодня, нет, именно сейчас казах нанес импровизированную смазку на свой член и приставил головку ко входу и плавно протолкнул член на всю длину. Больно. Пальцы Юры с силой сжали плечи казаха. Это ни в какое сравнение не шло с пальцами внутри него. Это было намного больше, горячее и приятнее? Такая заполненность не была похожа на удовольствие. Но что-то такое в этом все-таки было. Юре скорее нравилась сама мысль, что они теперь слились во едино. Почувствовав, что Юра подрасслабился Отабек начал медленно двигаться. Все мысли до этого, как бы он вбивался в податливое тело Юры отлетели прочь. Было настолько хорошо, до белых пятен перед глазами. Приходилось дышать глубже, чтобы такое сильное наваждение прошло. Нельзя, нет нельзя делать еще больнее его мальчику, нужно самому терпеть. У них еще будет время на грубый секс. Сейчас же он медленно двигался внутри Юры. — Ах! Юра и сам не понял, когда он начал стонать не от боли, а от удовольствия. Отабек был удивлен не меньше, но и рад. Он стал двигаться именно в так, чтобы задеть ту самое чувствительное местечко внутри блондина и выбивать из него все новые стоны. Толчки стали сильнее, блондин уже не стесняясь начал сам насаживаться и подмахивать казаху. Шлепки влажной кожи о кожу и тяжелые вздохи слышались все чаще и громче, скрип кресла все сильнее, пока Юрка не кончил, забрызгав своим семенем себя и Отабека. Казах сделал еще пару глубоких толчков и кончил следом. — С каких пор ты стал ходить по клубам? — Да так, пытался тут выцепить одного не слишком болтливого казаха, чтобы признаться ему в… Ой! — Плисецкий вспыхнул как маков цвет и зажал ладонями лицо, — Твою мать, Отабек! Казах беззлобно засмеялся.