***
If you love somebody Better tell them while they're here 'cause They just may run away from you
***
— Почему сегодня? — раздается тихий женский голос, перебивая шум дождя, бьющего по окнам, — Я не видела Вас полтора года, Джон. Неловкая пауза. Джон сидит, не произнося ни слова, пытаясь придумать связный ответ в своей голове. И наконец отвечает. — Вы… Вы точно смотрите телевизор, читаете газеты? — он заикается, говорить о проблеме трудно. А если это потеря близкого человека — ещё труднее, — Я пришел… Я пришел потому, — он снова замолкает, не в силах перебороть самого себя и свои мысли. Психолог терпеливо выжидает, смотрит на мужчину, ожидая ответа. Он это видит, и поэтому ответить ему становится ещё сложнее. - Ну же, Джон, что случилось? — спрашивает женщина, убрав руки с подлокотников и слегка наклонившись вперёд, — Вы должны сказать это, будет легче.***
Дождь. Барабанящий по стёклам, толща воды, схожая со стеной. Обычно, вечерами, особенно дождливыми, мелодию дождя прерывал Шерлок, играя на скрипке. Но сейчас этого не было. Абсолютная тишина. Тягучая, как жвачка, давящая, как пресс. Непрерывная, вводящая в транс, убивающая. Не приходила миссис Хадсон. Она редко выходила из комнаты, а тем более из дома. Джон больше не мог жить здесь. Все напоминало ему друга. Скрипка, лежащая на столе среди беспорядка из бумаг, блокнотов, книг и прочего. Смайл на стене, что Холмс в своё изрешетил пулями. Халат, навсегда оставленный на диване. Все. Стоило ему закрыть глаза, как он вспоминал что-то, связанное с прошлым. То, как они справлялись даже с самыми сложными делами, порой подвергая свою жизнь опасности, но несмотря на это, всё равно проходили вместе через трудные времена, теперь же, это бремя свалилось на плечи доктора. Моментально. Тогда, когда его лучший друг, единственный друг прыгнул с крыши. — Алло, Шерлок, ты в порядке? Где ты? — спрашивает Ватсон, быстрым шагом направляясь к госпиталю, где остался Шерлок. — Стой! Джон, стой где стоишь, — приказывает детектив, замечая, что Джон подошел слишком близко. — Зачем? Я иду в больницу, зачем ты меня останавливаешь? — Делай, что я прошу, пожалуйста — доктор замирает на месте. Он наконец увидел Шерлока, стоящего на крыше. Его охватывает ужас, он стоит без движения, на какое-то время ему даже показалось, что его тело резко превратилась в вату. Он знал, что хорошим это все вряд ли закончится. Холмс делает глубокий вдох и продолжает, — Знаешь, всё, что было в газетах — чистая правда. Я не детектив, не герой, а просто мошенник. Наша первая встреча — трюк. Всё, что я делал — просто дешёвый трюк, затянувшееся представление в цирке. Я хочу, чтобы ты сказал всем, что это правда. Молли, Лэстрэйду, любому, кто захочет тебя слушать, Джон. — Заткнись, Шерлок! Это не смешно, если это очередная игра… — голос Джона содрогается, но он вовремя берет себя в руки и возвращает контроль над разумом. Он резко вскакивает с кресла, отбрасывая книгу в сторону и зарываясь руками в волосы. Доктор вновь видит то, что тогда произошло. Это повторяется, снова, и снова. Сначала это были какие-то фразы, отрывки, как говорит психолог, картинки происходившего тогда. Но с каждым разом флэшбеки становятся все длиннее и подробнее, причиняя все больше и больше боли. Амелия считает это последствием посттравматического синдрома. Как-то он застал конец сеанса с одним из пациентов, совершенно случайно. Вернее, не застал, услышал. Случайно. Она говорила клиенту, что все последствия ПТСР — защитная реакция организма, но Джон считал, что в его случае организм напротив, занимается самоуничтожением. Также, мисс Брук не раз говорила ему, что если станет хуже — он будет просто обязан сообщить ей, и она выпишет ему антидепрессанты, нейролептики или что-то другое, в зависимости от ситуации. Хуже стало, но он не сказал ей об этом. Он осознавал, что ставит своей психическое здоровье на кон, что поступает неправильно, но был не в состоянии переступить себя, и довериться чьему-либо рецепту, принять помощь. Он просто не мог. Доктор вылил чай, который так и не начал пить в раковину, поставил туда же кружку и рухнул на диван. Ватсон знал, что вряд ли уснёт, а если и уснёт, то ему наверняка приснится либо война либо смерть. В общем-то, эти две вещи так или иначе всё равно взаимосвязаны, меньшее из зол тут точно выбрать не представляется возможным для Джона.***
— Шерлок, знаешь, я действительно считаю тебя героем — восторженно говорит Джон, — Ты раскрыл столько дел, помог стольким людям. — Я не герой, Джон, я просто человек, который старается хорошо делать свою работу, — холодно отвечает детектив, уставившись в микроскоп своей маленькой домашней лаборатории. Впрочем, как обычно, даже не обернулся, а на чай, что заботливо принёс ему доктор, и подавно внимания не обратил. Ватсон начал замечать, что с его другом что-то не так, он становится отдаленным, гораздо больше, чем обычно, больше молчит, больше задумывается. Это, конечно, можно было объяснить тем, что последнее время с делами туго, да и Мориарти подозрительно тихий, но Джону казалось, что есть и другие причины. Он не спрашивал, так как знал, что ответа он не дождётся, хотя, Шерлоку можно было задать абсолютно любой вопрос и получить лишь тишину в ответ. Детектив почти вообще перестал бывать на улице, он либо лежал на диване, отвернувшись к стене, либо часами проводил в мини-лаборатории. Никакой игры на скрипке, она просто пылилась на столике рядом с креслами, и всё. Никаких звуков в квартире, если не считать миссис Хадсон, порой шумящую, если затеет уборку или решит начать возмущаться из-за того, что посуда берётся не пойми откуда, а она даже не успевает справляться со всем этим бардаком. Звенящая тишина, и всё. Наверное, доктор мог бы слушать музыку, но он не слишком её любил. Включал её, только если совсем отчаивался. Дни шли, часы тикали, неумолимо приближая роковой момент не только для жителей Бейкер Стрит 221B, но и почти для всего Лондона, а может, даже и мира. Но ещё никто не знал о том, как все будет, что Шерлок и Мориарти вообще окажутся на одной крыше. Возможно, Холмс знал, но не говорил, правда, теперь это никто не узнает, да и это всё равно неважно.***
Джон проснулся посреди ночи от кошмара. Снова ему снилась война, снова поле боя, где один за другим умирали все, кого он знал. Он тихо прошёл на кухню, и дрожащими руками налил себе воды. После очередного стресса тремор усилился, и после флэшбеков или кошмаров руки начинали сильно дрожать. Это порой длилось двадцать минут и больше, а порой прекращалось, едва начав. Собственно, от этого не легче. У него должен быть приём у психолога, и ему надо бы быть не слишком помятым, а вместо этого у него ещё одна бессонная ночь. Из-за бессонницы разум становится похож на запотевшее стекло, он стал мутный, туманный, доктор начинал плохо соображать. Он вернулся в кровать, чтобы попробовать уснуть, но не получалось. Ватсон прекратил попытки, он уже окончательно отчаялся, и начал думать о том, чтобы всё-таки рассказать о том, что он видит во снах и не только, может, и правда поможет, и тогда, ему станет хоть немного, но легче. Каждую ночь, каждую чертову ночь, когда он не спал, ему хотелось, чтобы Шерлок был здесь. Или хотя бы кто-нибудь другой. Хоть кто-нибудь. Но он был один. Ни друзей, ни знакомых, ни семьи, лишь одиночество. Доктор вспомнил о своём желании прийти на могилу друга, как бы ему не хотелось оставаться подальше от кладбища, ему нужно было побывать там, и высказать все, что накопилось. Конечно, у него есть психолог для данной цели, но Ватсон посчитал, что если он выскажет свои мысли и чувства за последнее время около надгробия, ему будет лучше. Что думает человек, переводясь на новое место? Правильно, что все его старые проблемы будут позади, но это не всегда так. Далеко не всегда. Начав работать на новом месте, Джон полагал, что все быстро начнёт получаться, и уже к следующей осени, он сможет съехать отсюда, чтобы лишний раз не трепать свои нервы. Особых надежд он не питал, это и к лучшему, они всё равно не оправдались бы. Ведь жизнь, к сожалению, не любимая сказка из сборника, а самый настоящий запутанный и длинный роман, где герой проходит через множество трудностей, и зачастую ему приходится пробираться вперёд в одиночку. А порой, жизнь превращается в заправский триллер, щекочущий нервы и не дающий и секунды отдыха. Разумеется, не без хороших моментов, но их так чертовски мало, что хоть волком вой. С этими мыслями доктор пролежал до самого утра. Звуки, что издавал будильник, Ватсон красноречиво сравнил с воем диких зверей, и с трудом поднявшись с дивана, выключил его. Почти мгновенно он почувствовал, что у него затекла шея, и пожалел о том, что вообще решил лечь на этот ужасный диван. И пожалел об этом далеко не последний раз.***
Разговор с Амелией изрядно потрепал нервы, она всё уговаривала Джона начать принимать антидепрессанты, но он наотрез отказывался, хотя совсем недавно был готов согласиться. Подметив, что у него порой слишком быстро меняется мнение насчёт некоторых вещей, он вспомнил о своём желании посетить кладбище. Он зашел в цветочный магазин, что был по пути к месту, куда он направлялся, так как, насколько он знал, на могилу было положено приносить что-либо. — Ты как-то сказал мне, что ты не герой, — Ватсон запнулся, сдерживая слёзы — И вообще — продолжил он, говоря совершенно не связанную с предыдущей реплику, — Я какое-то время думал, что ты и не человек вовсе. Но ты… Ты был самым лучшим, самым гуманным человеком из всех, кого мне за мою жизнь довелось узнать, и никто, никто, не сможет убедить меня в том, что ты лгал. Когда мы встретились, я… Я был так одинок, я многим обязан тебе, например, за то, что ты в какой-то степени помог мне адаптироваться к миру, от которого, казалось бы, я навсегда отвык. Это было просто чудо для меня. И я хотел бы попросить о ещё одном, всего одном. Сделай для меня ещё одно чудо, Шерлок… Будь живым, просто будь живым. Ради меня. Джон стоял, смотря в землю и тихо плача. Ему хотелось верить, что детектив слышит его, что он стоит где-то неподалёку и слушает, что он вернётся. Но он был на кладбище абсолютно один, лишь ветер выл, шатая ветки деревьев. Со временем, Ватсон понял одну вещь и, с трудом, но принял её. Шерлок действительно мёртв. Навсегда. И это не игра.***
-Ну же, Джон, что случилось? — спрашивает женщина, убрав руки с подлокотников и слегка наклонившись вперёд, — Вы должны сказать это, будет легче. -Мой друг, Шерлок… Он мёртв.