Небо падает на нас

POV Чимин Isaac Gracie — Silhouettes of you Isaac Gracie — Burn my clothes, bury my crown       Уже неделю я хожу сам не свой. Меня мучает жуткие угрызения совести за тот цирк, который устроил Ынби. И вроде бы я не сделал чего-то ужасающего, всего лишь хотел помочь, чтобы не выставить нашу стилистку посмешищем, но получил взамен ее угрюмый взгляд и нежелание как-либо контактировать со мной. Остальной стафф ещё продолжал переговариваться о произошедшем, но не с таким рвением, как в первые дни, когда они вечно шушукались, стоя ко мне спиной, и смеялись, время от времени неловко посматривая в сторону Ынби. Да уж, Пак Чимин, что за отвратительную рабочую обстановку ты создал вам обоим? Почему нельзя было не лезть не в своё дело? Я ведь только хотел, чтобы с этой дурочкой ничего не случилось и она не попала впросак.       Стоило только подумать о ней, как воспоминания той ночи пронзают всё моё тело, пробегаясь стаей тысячи мурашек с головы до пят. Нет-нет-нет, я не должен так реагировать на неё. Меня не должно бросать в жар от одних лишь обрывистых напоминаний об этом теле, о её тихих вздохах и волосах, рассыпавшихся по подушке... я не должен заглядываться на её силуэт, примериваясь к её настоящей фигуре, спрятанной за толщей мешковатой одежды, которая вечно скрывала её сексуальные изгибы и атлетическое телосложение... Интересно, она раньше занималась каким-нибудь видом спорта? Может быть, художественная гимнастика? Или волейбол? А, может, даже плавание?..       — Ты чего такой задумчивый, хён? — доносится до меня голос Чонгука, который подсаживается ко мне на диван.       — Да что-то преследуют всякие мысли...       — Если исходить из того, что ты уже минут пять прожигаешь в ней дыру, — и указал взглядом на Ынби, которая в этот момент вышла из гримерной. — То можно предположить, что думаешь ты о том, что произошло между тобой, Усоком и Ынби? Да забей, чего мучаться-то? Ну да, получилось неловко. Ну да, Ынби тебя старательно игнорирует. Но какая разница? Это тебя не должно волновать. Ведь по сути она тебе никто, — произнёс макне, характерно ему будто прожевывая каждое слово. А у меня в голове разнеслись его слова: «Ведь по сути она тебе никто».       — Ты прав, она мне никто, — ответил я, вдумываясь в эту фразу. Ынби мне никто. Тогда почему я уже целую неделю хожу сам не свой, зациклившись на её равнодушии? Да ещё и ломаю себе голову над тем, как исправить ситуацию. Какая разница? — У тебя у самого как дела? Как Есыль? — Чонгук выразительно приподнял брови, судя по всему задумавшись о чем-то своём, а через пару секунд смягчился в лице и улыбнулся своим мыслям.       — Хорошо. Всё хорошо, — ответил он, стараясь скрыть дурацкую улыбку влюблённого подростка. Лицо всё засветилось от счастья, и глаза заблестели новым огоньком. Да уж, наш Чонгуки по улице влюбился.       — Странно, что ты так старательно держишься этих отношений...       — Нет, хён, странно, что я ей ещё не надоел со своим тупым графиком... — произнес он и вальяжно расселся на диване. Закинул руки за голову. — Смотри, вот и дама, старательно игнорирующая тебя, — и указал взглядом в сторону входной двери. Разве я мог удержать себя и не повернуться? Сердце задрожало в грудной клетке, а кровь начала бить по вискам. Вот вошла Ынби, вся такая отстраненная и задумчивая. Конечно же, даже не удостоила меня и единым взглядом, прошлась по мне так, словно я являюсь предметом мебели, кивнула Чонгуку и отвернулась в сторону стилистки Кан, которая распределяло поручения:       — Хесон и Ынби, отнесите эти коробки в подсобку, — отчеканила она хладнокровно и вышла из помещения. Хвиин, девушка, которая вечно приставала к нашей стилистке, пролившая кофе на неё, стрельнула взглядом и, взяв в руки телефон, уселась в углу на стуле. Ынби же только тяжело вздохнула, сильно сжала кулачки и взялась нагромождать одну тяжелую коробку на другую. С виду в каждом как минимум по пять килограмм. И как эта миниатюрная девчонка все поднимет и утащит в другую комнату? Она что, возомнила себя чудо-женщиной?       И вот я сижу, как будто так и надо, и вынужденно наблюдаю такую картину: Хвиин сидит в сторонке и слащавым голоском с кем-то переговаривается по телефону, остальные из стаффа суетятся, каждый занятый своими делами, а Ынби тем временем пытается поднять непосильный груз в виде трёх коробок размерами пятьдесят на пятьдесят. Да уж... ящики шатаются, она же молча пытается удержать баланс, хотя видно, что девушке приходится не из легких. Было бы лучше по отдельности это всё тащить, да только идти неблизко.       — Постой, дай я помогу, — произношу я, даже не обдумав собственный поступок. Вскакиваю с места и несусь к Ынби, которая уже почти что валится с ног, столкнувшись с дверной рамой. Она моментально останавливается на месте, словно приросшая к земле, но даже не поворачивается в мою сторону.       — Я сама, — бурчит себе под нос и пытается аккуратно обойти раму.       — Нет, я всё равно помогу, — произношу и забираю у неё две верхние коробки, чтобы не показаться перед окружающими излишне подозрительным. — Говори, куда идти. Это же за кулисами? — спрашиваю хладнокровно, будто между нами и вовсе не было прошлой недомолвки, будто мы по-прежнему дружим и не занимались сексом. Но вести себя так — это одно, а чувствовать, как по всему телу расходится тёплое блаженство от такой близости с ней — это совсем другое. И, кажется, у меня уже глаз дергается от собственной несостоятельности. Ну почему я не могу забыть все, что произошло между нами? Почему меня всё это так волнует? Бесит. Бесит. Бесит...       — Налево, — тихо проговаривает Ынби, выводя меня из потока самоуничижительных мыслей. Искоса посматриваю на неё, подмечая про себя, как мило она надула губки и прижала к себе эту дурацкую коробку с инвентарем. Такая маленькая и аккуратная. Почему я раньше не замечал этого? И её мешковатая одежда так забавно смотрится, словно передо мной живое воплощение Тайги Асаки из аниме Торадора. Ухмыляюсь собственной мысли, еле подавив смех. — Что это с тобой? — спрашивает она, посмотрев на меня и нахмурив бровки так, что между ними проступает парочка морщинок.       — Да так. Ты просто так мило выглядишь сейчас, — отвечаю и закусываю губу, поняв, что позволил себе лишнего. Ынби лишь повернула голову набок и уставилась в задумчивости, а после, ничего не сказав, отвернулась и посмотрела вперёд. Так с тобой и надо, Пак Чимин. Она не удостоила твою дежурную фразочку и толикой внимания. Класс.       — Нам сюда, — произнесла Ынби и указала взглядом на ближайшую дверь.       Освещение в помещении было таким тусклым, что мы еле разобрали очертания железных полок по всей комнате. На них была куча всякого инвентаря, материала для съёмок и всего в этом духе. Ынби неспешно подошла к одному из отсеков и положила снизу свою коробку, забрала у меня мои и тоже стала искать их места, а меня в это время просто в жар бросало от понимания того, что мы остались в этом месте совсем одни. Никого нет, мы где-то в уголочке, где нас вообще мало кто увидит, если зайдёт. И только Ынби хладнокровно расфасовывала находящиеся внутри последней коробки видеопленки. Как она может быть такой равнодушной? И почему я сам тут стою как идиот и трясусь, словно мне предстоит впервые сексом заняться?       — Слушай, Ынби, может, тебе помочь? — спрашиваю и опускаюсь на корточки, чтобы взглянуть девушке в глаза. Но она не обращает на меня ровным счетом никакого внимания.       — Нет. В принципе, ты можешь идти. Я всё равно не просила тебя о помощи, — отвечает та, пока разбирает по названиям кассеты. А я даже не знаю, стоит ли удивляться таким разительным переменам в этой девушке, когда она находится наедине со мной и с остальными из стаффа.       — Я останусь. И побуду с тобой, — произношу, стараясь подключить свою самую соблазнительную улыбку. Но Ынби цокает языком, с грохотом ставит на полку плёнку и раздраженно окидывает меня взглядом.       — С чего такая заботливость, Пак Чимин? Это на тебя не похоже, — прошептала она с издёвкой в голосе. Я ведь и вправду особо не помогаю стаффу. Вечно загруженный своими проблемами, постоянно находящийся на нервах из-за предстоящих выступлений, я никогда не замечаю кого-либо вокруг себя. И пусть все суетятся словно пчёлы в улее, я всегда предпочитаю или уходить в себя, чтобы до идеала отточить выступления, или переговариваться с кем-то из девушек по телефону. Так что, Ынби в какой-то степени была права.       — Я... Я не знаю...       — Чего ты мямлишь? На тебя не похоже. Может быть, ты плохо себя чувствуешь? — спрашивает она и сразу же бесцеремонно притрагивается ладонью к моему лбу. Это резкое движение моментально выводит меня из колеи, а сердце начинает бешено стучаться в грудной клетке. Если бы Ынби подставила ладонь на его месте, кожа бы моментально разогрелась от скорости, с которой этот насос ударялся о мои рёбра... Черт возьми... Так Ынби ещё и застыла и смотрит напряжённо куда-то мне в шею. И оглушительная тишина бьет по ушам. — Вроде в порядке. Температуры нет... — произносит она, скептически приподняв бровь.       — Дело не в этом... — говорю и наблюдаю за тем, как Ынби возвращается к своей прежней работе. Молчание окутывает нас обоих липким слоем и хочется срочно что-то произнести, да только мозг никак не может придумать что-то рациональное и уместное в данной ситуации. Ну как же мне исправить эту атмосферу, нависшую над нами? — Ммм... Может, нужно что-то отнести обратно?       — Нет. Иди в гримерную, — отчеканивает Ынби хладнокровно. Через пару секунд по всему помещению разносится её телефонный звонок. Лицо девушки моментально меняется, озаряясь лучиками солнца, откуда-то выглянувшего в этой кромешной темноте. — Да, Сукван. Как Тэян? — Тэян? Что это ещё за Тэян? Парень? Или девушка? — Хорошо? Не скучает без меня? — продолжила она, а я неосознанно даже пригнулся к Ынби, чтобы лучше слышать их разговор. — И как он себя чувствует? Что сказал врач? Я так хотела сама сходить с ним, но ты ведь знаешь, не могу отпроситься... — с минуту она слушала, что ей отвечали, а после многозначительно закивала. Какой ещё Тэян? Кто это такой? У неё что, парень есть? — Вот как... ну хорошо, целуй его, я скоро буду дома уже.       — У тебя есть парень? — спросил я, как только Ынби сбросила звонок. Она смерила меня взглядом, а после снова начала расфасовывать весь скарб из коробки.       — Не твоё дело.       — В смысле «не моё дело»? — я уже начинал закипать от такого отношения к себе. Я ведь имею право знать, что это всё значит. Ведь имею?       — Ну вот так. Это тебя не должно волновать. И вообще, то, что мы переспали разочек, было ошибкой...       — Так может, повторить? Так скажем, закрепим результат? — произнёс я, сам не веря тому, что сейчас сказал. Неделю назад я собирался объясниться с Ынби и условиться на том, что произошедшее неделей ранее, было ошибкой, которую больше никогда не следует повторять. Но теперь мне самому на это указали, да ещё и с таким явным желанием дать понять, что для Ынби это не имело совершенного значения. Ну и как теперь понимать эту девушку?       Она повернулась ко мне и посмотрела удивленно. Бровки подняты, а рука зависла над полкой. Обдумывает мои слова, которые, судя по всему, прошлись ударной волной по нам обоим.       — Заканчивай этот свой дешевый флирт. Он звучит омерзительно. Когда будешь с какой-нибудь малолетней айдолкой, тогда и опробуешь на ней, — отчеканила она так холодно, что, кажется, у меня мороз по спине пошёл.       — Это не дешевый флирт, черт возьми... Я... Я просто хочу тебе помочь...И... И я не знаю, что чувствую... Я запута...       — Да что с тобой такой? Ты решил на моих нервах поиграть? Спешу заметить, у тебя получилось. А теперь отвали от меня и иди в гримерку. Мы сделаем вид, что всё по-прежнему — ты будешь слащаво всем улыбаться, а я постараюсь быть максимально неприметной, — говорит, а я не нахожу даже, что ответить.       Глаза у неё так и блестят праведным огнём в темноте помещения, а руки, кажется, уже тянутся, чтобы вытолкать меня, но я сам машинально хватаюсь за её тонкие кисти и притягиваю к себе девушку, в момент растерявшую былую хватку. Во взгляде читается ужас и удивление, а я тем временем чувствую, как дышит она отрывисто, как мое собственное рваное сердцебиение скоро совершит ещё один рывок и остановится, как она смотрит мне в глаза томно и как у самого теряется рассудок.       — Ынби... Ынби, послушай, — шепчу, а она отворачивается от меня и пытается оттолкнуть в сторону.       — Нет, я вообще ничего общего не хочу иметь с тобой. Почему ты так себя ведёшь сегодня? — спрашивает она, чуть ли не плача. — Отпусти же меня, — по-прежнему пытается расцепить мои руки вокруг её кистей.       — Ынби... у меня мысли уже путаются... давай прекратим эту игру в войну, а? — спрашиваю, а у самого голос дрожит и хрипит от того, что до моего мозга медленно доходит в какой мы интимной обстановке находимся, как она близко и как я хочу её. А Ынби так сексуально отворачивается, оголяя передо мной свою шею, что у меня голова кружится от желания немедленно прикоснуться к ней губами... от воспоминаний, что прошибают всё моё сознание насквозь... от собственного возбуждения, которое проходится по всему телу от низа живота до кончиков пальцев...       — Отвали. Не лезь ко мне... — произносит она ядовито, а мне хоть бы что. Крышу снесло так, что я сам себе напоминаю кота, выпрашивающего ласки. Всё тело так и знобит в лихорадке. А мозг уже полностью выключен. Я вижу перед собой только эти глаза, чувствую запах духов Ынби, что был везде в её комнате в тот день, и жгуче хочу её прикосновений.       — Ынби... Ынби, послушай... я же хотел как лучше... я же беспокоился о тебе... — шепчу и замечаю, что что-то не так.       — Отстать! Отстань от меня! Не смей прикасаться ко мне! — кричит девушка уже в исступлении, и я моментально ослабляю хватку. Меня будто ледяной водой окатили. Смотрю на неё и не могу понять, что заставило её так резко измениться. Ведь всем девушкам нравится легкое принуждение... разве нет? Ведь сколько бы они не отказывали, в конце концов, сдаются и тихо стонут под моими ласками... Так было всегда... Было ведь...        Лицо Ынби исказилось от страха, стало бледным словно труп, губы приоткрыты и дрожат. Девушка, что находилась секундой назад в моих руках со всей силы отталкивается ногами и вжимается в железные полки, наверняка больно ударяясь спиной. Бьется с такой силой, что всё, что находилось сверху начинает шататься. Я на автомате успеваю только прикрыть её собой и чувствую, как что-то болезненно бьется по спине и голове.       Пару секунд мы молчим, боюсь разжать объятия. Слышу только, что часто дышит Ынби и как её сердце отдаёт удары. Что с ней произошло? Что вообще только что произошло? Не могу осмыслить происходящее... отпускаю Ынби и всматриваюсь ей в лицо. Испуганные глаза смотрят вперёд, словно не видя меня.       — Ты слышишь меня, Ынби? С тобой всё в порядке? Ты не пострадала? — спрашиваю, рассматривая в тусклом освещении её бледное лицо, стеклянные глаза и синеватые губы. А в спине отдаются резкие пульсации, словно кинжалом пронзило...