Истина в вине

Клоду нравился запах его крови. Алоис замечает это совершенно неожиданно — однажды, по чистой случайности, порезавшись бумагой при заполнении очередного скучного документа, стопка которых каждое утро возникала на краю его стола словно из ниоткуда. Транси тогда выругался сквозь зубы, раздраженно наблюдая за тем, как алые пятна медленно растекаются по наполовину заполненному листу. И, по неисправимой привычке, уже потянулся было рукой к идеально выглаженным брюкам, чтобы обтереть о них тонкие пальцы, но дворецкий оказался быстрее. — Не нужно пачкать одежду, господин. Я помогу вам. Если Фаустус и мог быть медлительным в чем-то, то это явно не тот случай. Манеры господина Транси действительно волновали его настолько, что он даже жертвует свой платок из нагрудного кармана. А еще его волновала кровь. Ее запах. Алоис хотел было вырвать руку и нарочито медленно провести ею по штанине, чтобы вновь попробовать вывести Фаустуса на эмоции, на которые он всегда был так скуп. Но чужой взгляд и этот внутренний, ощущаемый только при их связи, трепет остановили его. Клод оттирает его пальцы настолько аккуратно, что это не может не вызвать улыбку, но граф сдерживается и просто наблюдает за ним. За этими точными движениями и привычной размеренностью его действий. За медленно сужающимся зрачком и вяло блеснувшим алым где-то в глубине радужки. Алоис впервые слышит, как демон вдыхает настолько глубоко. — Как пахнет моя кровь? Тебе нравится? — мальчишка щурит голубые глаза и все же позволяет улыбке скользнуть по губам, когда демон поднимает взгляд. И ответ в нем настолько очевиден, что что-то в груди Транси разгорается всеобъемлющим пламенем. — Говорят, в крови содержится часть души, господин. Мне по вкусу, — мягко отвечает демон после недолгого молчания. Алоис тогда громко хмыкнул и легкомысленно поиграл пальцами, позволив добавить себе высокомерия во взгляд. А сейчас он понимает, что, наверное, это было лучшим его открытием за все их, пока что, короткое знакомство. Сегодня суббота — вечер после очередного приема, на котором была возможность утянуть три-четыре лишних бокала хорошего вина, а у Алоиса было намерение этой возможностью воспользоваться. И к концу приема он уже сидит в кресле поодаль от остальных, в полудреме мурлыча себе что-то под нос и улыбаясь своим мыслям. Кто-то подходит к нему попрощаться, и граф даже отвечает, впрочем, не отвлекаясь на то, чтобы понять — кому именно. — И чего ради нужно было столько пить, господин? Алоис нарочито медленно вздыхает, заслышав до бешенства спокойный голос дворецкого. Клод даже отчитать не может по-нормальному, в его голосе нет упрека. Хоть он и несколько недоволен поведением своего подопечного. — У меня все просто потрясающе. — Стоит думать, и в спальню сможете пройти самостоятельно? Алоис морщится и все же открывает глаза, недовольно щурясь на темный силуэт впереди себя. — Ты всегда пытаешься испортить мне праздник. — Всего лишь хочу сохранить созданный нами для общественности образ. Будьте сдержаннее. — Плохой демон, — Транси растягивает губы в усмешке, глядя на Клода. А после демонстративно вздыхает, тянется в кресле и берет бокал с недопитым вином. — Давай, донеси меня. А то еще разрушу образ, споткнувшись на лестнице. В конце концов, сделать все для того, чтобы Алоис по случайности не разбил голову — это обязанность дворецкого. Транси редко позволял себе подобное, хоть это и приятно — прижаться к Клоду, раздражающе выдохнуть ему куда-нибудь в ухо, надеясь на недовольство, а после спокойно допить вино, пока тебя несут, минуя лестницы и коридоры. Остаток пути до спальни он развлекается тем, что рассматривает пустой бокал со всех сторон и вслух пытается размышлять о фразе, услышанной на одном из уроков философии: «Истина в вине». Впрочем, он и без вина может быть до отвращения искренним. Алоис послушно вытягивает ноги, с легкой скукой во взгляде следя за действиями Клода. Шорох развязываемых лент приятен на слух. Мальчишка легко сжимает пальцами идеально постеленную простынь, когда Клод случайно касается его кожи, снимая чулки. — Но я не хочу спать. Давай поговорим. — Смею заверить — вы уснете, как только коснетесь головой подушки. — На приемах Транси, когда старик был еще жив, я пил куда больше, — граф вздыхает и падает на кровать, с улыбкой разглядывая потолок. — И пил я не только потому, что ему нравилось, когда взгляд слегка затуманен…так было легче. Тогда приходилось еще долго не спать. — Все это в прошлом. — А вдруг мне приснится кошмар. — Я не допущу этого. Не сегодня. Алоис смеется и вытягивается на простынях, чувствуя легкие прикосновения — демон расстегивал рубашку. «Не сегодня». Очень мило с его стороны. Настолько спокойный, что хоть про массовое убийство, совершенное собственными руками, рассказывай — бровью не поведет. Что уж там до чести, втоптанной в грязь. Чести, которой никогда и в помине не было. Алоис улыбается, глядя на него - равнодушно выполняющего свою работу. Он, конечно, заинтересован в графе — его выдает тот нечастый голодный взгляд, который Транси порой все же ловит на себе. Но ему кто-нибудь когда-нибудь говорил, что люди любят чуть большее проявление эмоций? Клод переодевает его, почти не поднимая глаз и только редко что-то отвечая на безуспешные попытки мальчишки увлечь его беседой. Он знает, возможно, все тайны мира, и уж точно не поведется на такую глупую уловку, но никто не запрещал пробовать. У него такой мягкий голос, и сам он так невозмутим, что это даже несколько бесит. — Спокойной ночи, господин. — И тебе того же. И, в конце концов, вот так он и уходит. Почти уходит. Тихий звон разбившегося стекла и деланно-удивленный восклик Алоиса останавливают его у самой двери. Клод поворачивается, и на его стеклах очков коротко вспыхнет отблеск от свечей, а после он увидит. Транси предпочитает делать все небрежно. Ему нравятся неаккуратные глубокие порезы на его ладонях, то, как быстро капает кровь, пачкая свежую ночную рубашку, простыни и пол. Ему нравится, как разлетелись осколки бокала, упав ему под ноги. Нравится, когда во взгляд Клода прокрадывается нечто, что он не видел раньше. Желание. Кровь и правда может пахнуть так приятно? Алоис улыбается, слегка разводя руки. — Я такой неловкий. Клод, может, и знает все тайны мира, но это ведь сильнее его, так? — Мне нужна помощь, Клод, — тянет слова граф. — Я истекаю кровью. Помоги. Конечно, он не ослушается. Нет, он подойдет ближе, вытащит свой платок и мягко возьмет в свои ладони руки хозяина, чтобы быстро оценить масштаб трагедии. Стекло хрустнет под его подошвой, когда он присядет рядом. — Есть пара глубоких порезов, вам следовало быть осторожнее. Здесь нужно убрать, я позову Ханну. Пожалуйста, держите крепко. — Нет, — Алоис отбрасывает платок и тянется пальцами к чужому лицу. У Клода белая кожа. На ней хорошо смотрится кровь, такой яркий контраст. Руки противно стягивает и щиплет от боли, но оно стоит того, чтобы там, где-то глубоко внутри радужки, золото разбавил алый. Транси слегка улыбается, не отрывая взгляда, и ведет пальцами по чужой щеке. Чуть ниже — к губам. — Хочешь попробовать? Видеть, как рушится спокойствие Клода Фаустуса — это дорогого стоит. Алоис легко касается подушечкой большого пальца нижней губы. Так мягко. — Давай, пока у меня есть настроение. — Вас учили не играть с огнем? — О, так ты и огрызаться умеешь, — легко смеется граф. — Услышу еще раз — накажу. — Прошу меня простить. Клод смотрит неотрывно, не мигая, и это настолько выдает его напряжение, более ничем не высказываемое, что Алоис вздрагивает. Всего лишь один раз. — Ну же. Ты ведь хочешь. Я позволяю, — тихо проговаривает он. И это все же происходит. Клод думает еще несколько секунд, прежде чем приоткроет тонкие губы и скользнет языком к уголку, собирая кровь. В его радужке вдруг вспыхивает красный - охватывает зрачок, сужает его, обрамляет и переливается оттенками у самой кромки. Демон глубоко вдыхает запах и вновь мягко берет чужие ладони в свои руки, чтобы склониться к ним. Чтобы целовать тонкие пальцы, собирая капли. Чтобы долго целовать глубокие порезы и наслаждаться до прикрытых глаз. Алоис впервые видит его таким, откровенным до смущения. До ужаса. Таким послушным и непривычно живым. Алоис чувствует власть — она кружит голову, как запах собственной крови, застывший в воздухе. Этот демон…полностью принадлежит ему. Он будет рядом до самого конца, и это молчаливое признание, вырванное против его воли, убедительнее сотни заверений. И в то же время, где-то внутри, кольнет страх. — Так нравится? — Транси прячет легкий испуг за усмешкой. Но когда Клод открывает глаза, сил прятаться не остается. Взгляд демона — пьяный, поддернутый дымкой удовольствия, медленно проясняющийся и, наконец, привычно глубокий и пронзительный, выбивает из головы все мысли насмехаться над ним. — Скажи это. — Да, Ваше Высочество. Алоис судорожно выдыхает, сжимая пальцы. А после наклоняется к нему, медленно вытирает руки о чужую рубашку и поправляет накрахмаленный воротник, оставляя на нем красные следы. — Ты — принадлежишь мне. Помни об этом. Клод тихо хмыкает своим мыслям и послушно склоняет голову в поклоне. Когда он поднимает взгляд, в его радужке уже нет алых переливов. Знакомый холод золота и привычное спокойствие.

***

— И все же, мне нужно сходить за бинтами. — Это да...