Обреченные

      Серые свинцовые тучи и тоскливые серые лабиринты из камня плотно вплелись в его жизнь и перемешались с его сознанием. Он как будто и не существовал никогда без них и не мог бы существовать. Они были его кислородом, его кровью в венах, нервными импульсами его уставшего больного мозга и биением его сердца. Но было ли у него сердце? Может и нет. Разве у такого человека может быть сердце? Нет, не верно. Он не человек. Машина. Машина для убийств без чувств и эмоций. Пушечное мясо в этой беспощадной войне, скрытой от глаз всех. Только противники глядят друг на друга с ненавистью и презрением через шахматную доску, где играют жизнями, вместо фигур.       Серые тяжёлые капли срываются с равнодушных небес, укрывшихся за вуалью грозовых туч, и устремляются к истощённой сухой почве. Но сейчас они кажутся не живительной водой, а смертоносной ртутью. Они падают ему на лицо, обжигая его ледяным морозом айсберга и в тоже время жаром неукротимого пламени. Но ему всё равно- он ничего не чувствует. Дождь усиливается, бьет по высохшим листьям, металлу ограды, дереву парковых скамеек, чёрному асфальту улиц. Капли падают на чёрную униформу, которая приросла к его телу. Его никто и не смог бы представить без неё. Она стала его неотъемлемой частью, повидала многое множество предсмертных вздохов, всхлипов, стонов и криков, не раз была запятнана красной горячей кровью, иногда смешаной со слезами. И она, как и он была безразлична ко всему этому.       Вода стекала по светлым растрёпанным волосам, которые стоило давно подстричь или собрать в пучок на затылке, кончику пересечного шрамом носа. Всё его тело уже давно было покрыто ими, как напоминаниями о битвах, из которых он едва выкарабкался. Почти все они принадлежали лишь одному человеку- его злейшему врагу, о расправе над которым он грёзил каждый свой день. Убивая очёредного неугодного, он представлял её, что холодный острый металл его катаны пронзает её плоть, её уста издают этот пронзительный вопль боли , её глаза полны ужаса и сожаления. Точнее глаз, всего один, алый с безумным взглядом, второго он лишил её лично.       В давно утративший краски траве мелькнуло что-то красное. Он инстинктивно потянулся за своим верным спутником- катаной на широком кожаном поясе, но её там не оказалось. Зачем она ему может понадобиться посреди мирного города? Его лицо перекосила гримаса ненависти и злобы, махнув рукой на неудачу, он бросился безоружный на свой кошмар, преследующий его в пурпурном цвете их жизни. Решил, что справится с ней и голыми руками. Одного тигриного прыжка хватило, чтобы оказаться посреди высохшей клумбы, где он увидел её, но там было пусто. Только один красный мак колыхался из стороны в сторону, атакованный потоком ледяного дождя. И этого маленького цветка хватило, чтобы бросить его в самые пучины страха. Он с силой смял пунцовые лепестки в руке. -Ты ждал меня?- раздался за спиной насмешливый голос. О, этот голос. Хорошо знакомый звонкий голос алоглазого демона из его снов, из его реальности. Он взорвал ему голову тысячей мыслей, заставляя биться сердце в безумном ритме.       Он обернулся, снова ищя рукой оружие и не находя его. Мёртвые лепестки рассыпались по почерневшей мокрой земле, будто капли человеческой крови. Его встретил глумливы безумный взгляд девушки, одного с ним возраста, и так похожей на него самого, будто отражение в зеркале. --Ты!- яростно прошипел он, кипя ненавистью к когда-то невыполненному заданию, когда-то совершенной ошибке. Он был готов убить её здесь и сейчас, рвать на части её плоть, ломать белые кости, сжимать её горло до боли в пальцах и...боялся этого. Уже бесчисленное количество раз они сходились в смертельной пляске и каждый раз выходили из неё побитые израненные, но живые. Нет, снова не верно. Разве куклы могут быть живыми? Они всего лишь марионетки в руках своих кукловодов. Он играет солдата. Беспощадного и не знающего милосердия. Для него есть только долг. Солдат, долг, устранение, приказ- эти слова отпечатались на подкорке его воспаленного сознания ярким клеймом, въелись, как едкие чернила. Она оружие в руках безумца. Дьявол в человеческом обличие, созданный для мерзких кровавых расправ, которым могли бы позавидовать даже отвратительные обряды жертвоприношения. Что отпечаталось в её сознании загадка даже для неё.       Что за жестокий рок свёл их? Взбудоражил их одурманенное человеческое существо, что так искусно убивали их хозяева. Разбудил чувства в машинах кровопролития, заставляя сражаться. Они бы так и спали в гробу забытья и бессознательности игрушек, если бы не эти тонкие нити насмешницы-судьбы.       Но сердца чудовищ ожили, встрепенулись и забились в унисон. Чего же они хотят на самом деле? Они устали от этого, устали от моря крови, в котором тонут уже целую вечность и никак не могут пойти ко дну, устали от пепла под сапогами и вкуса гари на обветренных губах, устали от бессмысленности своего существования. Кто их создал и зачем? За что их наказали? За что прокляли? Нет ответов, одни вопросы, но некому их задать. Их как старые надоевшие игрушки бросили самих в пустой комнате и забыли. Что может положить конец этим мукам? Ответ знают они оба, но принять его не готовы. -Смерть- одновременно срывается с их губ и тает, как первый снег, в тяжёлом, полном угарного газа, воздухе.