Ночь в музее

Если бы Тони Старк не был собой, он бы, скорее всего, даже не понял, что происходит. Но он был Тони Старком, поэтому понял и то, что его телепортируют, и то, что телепортируют его в Штутгарт, и то, что жить ему остается, скорее всего, несколько минут в лучшем случае – если Локи не поскупится на полагающуюся любому уважающему себя злодею речь, а не сломает ему шею сразу же, как только перемещение закончится. Нападать на Локи в одиночку и без костюма все же было глупо, и ему стоило это понимать. – Место… где мы впервые… встретились, – прохрипел Тони, цепляясь за сжимающую стальной хваткой его горло руку. – Да ты романтик… северный олень. – Заткнись, Старк, – прошипел Локи, швыряя его на алтарь – тот самый, на котором год назад он вырвал несчастному ученому глаз ради доступа к иридию. У Тони дернулось нижнее веко, и он тяжело сглотнул. Людей вокруг не было – что было вполне логично для позднего часа, но даже если бы кто-то и оставался в опере в это время, то ситуацию это вряд ли бы изменило. По крайней мере, на месте охраны Тони бы тоже не стал вмешиваться. Прошлогодний опыт должен был говорить за себя громче всяких слов. – И что? Убьешь меня? – как можно более беззаботно поинтересовался Тони у нависшего над ним бога. Ему не было страшно. Абсолютно точно не было. Говорят, от страха слабеют ноги, а у него они – точно, у него они свисали со стола. Ему не было страшно. Даже когда нечеловечески холодные длинные пальцы снова сомкнулись у него на горле, и в пылающих ненавистью зеленых глазах полыхнуло извращенное удовольствие видеть его – не страх. Он не боялся. – Убить тебя? – Локи наклонился совсем низко, его длинные волосы мазнули Тони по лицу, и если бы не так мучительно хотелось дышать, ему было бы, наверное, щекотно. – После всего, что вы пытались со мной сделать? После всех сорванных планов… после всех попыток посадить меня, словно животное, в клетку, лишить меня магии, отправить меня на суд в Асгарде, не стесняясь в лицо мне высказывать надежду, что меня казнят? Убить тебя? Я так не думаю. В тот момент, когда темнота у него перед глазами почти сомкнулась, Локи разжал пальцы, и Тони с кашляющим свистом жадно втянул в себя воздух. – Я этого не говорил, – сипло выдавил он. Мысли проносились в голове с бешеной скоростью – как скоро о его встрече с Локи узнают Мстители, сколько времени им потребуется, чтобы добраться до него, сколько непоправимого ущерба его здоровью за это время успеет нанести Локи… – Убить тебя было бы слишком просто, – продолжил Локи, словно не слыша его, и вновь сжал его горло. – Чего ты хочешь?! – выкрикнул Старк, когда он снова отпустил его, безумно улыбаясь. Локи выпрямился и рассмеялся. Это был смех безумца; он эхом отражался от стен, он опутывал Тони липким коконом – теперь уже точно страха, он проникал щупальцами ему под кожу, он мурашками рассыпался по плечам и спине, он пригвождал своей обманчивой легкостью к месту лучше любых оков. Словно услышав его мысли, Локи шевельнул пальцами, и руки Тони вмиг оказались прикованными к алтарю у него над головой. Он попытался ударить Локи ногой, но тот ловко перехватил её, продолжая безумно улыбаться, и отвел в сторону, сгибая в колене и делая шаг вперед. У Тони пересохло во рту. – Чего ты от меня хочешь? – тише повторил он, дергая руками. – Унижения, – почти нежно отозвался Локи. – Я хочу, Старк, чтобы ты испытал на своей шкуре хотя бы жалкую толику того, с чем я был обречен жить всю свою жизнь. Я хочу, чтобы ты молился, чтобы земля под тобой распахнулась и поглотила тебя, хочу, чтобы каждый день своей оставшейся ничтожной жизни ты пытался забыть о том, что произошло. – О, тогда, боюсь, ты прогадал, – мгновенно отозвался Тони, сверкнув глазами. – Не на того напал, приятель. Фантазии не хватит. – Повтори, – холодно приказал Локи. Тони открыл рот, чтобы послать его к черту – и подавился словами и настойчиво пытающимся проникнуть ему в глотку языком Локи. Это было даже не похоже на поцелуй – Локи оказался на нем на этот раз быстрее, чем он успел заметить, одной рукой прижимая его колено к его груди, а другой зарываясь ему в волосы, до боли дергая за них назад. Он целовался… так же, как делал все остальное – властно, жадно, самоуверенно, безумно, несдержанно и как в последний раз. Он кусал его губы и трахал языком его рот, он втягивал его язык к себе в рот и с пошлыми стонами посасывал, он исследовал его рот, как свою собственность – так, что через минуту Тони уже не был уверен, что вообще когда-либо целовался с кем-то ещё, кроме Локи. Он целовался так, что невозможно было не ответить. – Я уничтожу тебя, Старк, – жарко прошептал ему в губы Локи. – Когда я закончу с тобой, ты не будешь помнить даже собственного имени. – Я слышал, ты бог лжи, – процедил Тони в ответ, наслаждаясь мелькнувшей в ядовитой зелени глаз напротив негодующей ненавистью. – Так что прости, но мне сложно поверить твоим словам. – Верь во что хочешь, – Локи вновь выпрямился, глядя на него с непроницаемым выражением на лице. – Но к концу этой ночи от тебя прежнего ничего не останется. – Обещания, – Тони фыркнул, тяжело дыша и машинально облизывая истерзанные губы. Локи сверкнул глазами в ответ, и его острый розовый язык тоже на секунду мелькнул между зубами. После этого был громкий, почти оглушительный в тишине пустого зала треск рвущейся джинсовой ткани и до кровавых следов впивающиеся в кожу ногти, ещё один раскат безумного хохота, срывающегося на шипение, и сильные руки, вдавливающие его в стол. Оковы, удерживавшие его собственные запястья, исчезли, чем он тут же воспользовался, с рычанием привлекая Локи для нового поцелуя. Яростная ненависть мешалась в голове с адреналиновым возбуждением, Тони не был уверен, откуда взялись эти чувства – страх (которого не было!) исчез как факт, со сдавленными ругательствами он притягивал сумасшедшего бога ближе к себе, зарываясь пальцами в грубую ткань кожаного плаща и обхватывая ногами узкие бёдра, и Локи, судя по всему, ни капли не возражал – впрочем, с чего бы. Это ведь и была его цель, разве нет? Хотя нет – он что-то говорил про унижение. Что ж, Тони не собирался разрушать его иллюзии на этот счёт – если он действительно считал, что сумеет унизить Тони Старка с помощью секса… кто он такой, чтобы спорить? – Жалкий смертный, – жарко прошептал Локи ему в шею, то ли отвечая на невысказанный вопрос, то ли продолжая причитающийся любому злодею драматичный монолог. – Как низко ты пал – жаждешь прикосновений своего врага, готов на всё, лишь бы… Не слушая, Тони резко дёрнул его на себя, затыкая ему рот грубым поцелуем. Слушать эту ахинею, особенно сейчас, хотелось меньше всего. Без предупреждения холодные и скользкие от смазки пальцы оказались у него между ног, и Тони невольно вздрогнул от холода – снова сместившийся к его шее бог тихо рассмеялся, оставляя яркие засосы и следы от зубов на коже. Когда эти самые пальцы оказались внутри, он выгнулся, пытаясь уйти от неожиданного прикосновения и в то же время – продолжить контакт, не позволяя Локи отстраниться. – Ты же хочешь меня, Старк, – снова прошипел Локи. – Признайся. Свободной рукой он дразняще провёл по напряжённому члену, и Тони охнул, облизывая губы. – Делом займись, – прошипел он в ответ, нетерпеливо вращая бёдрами. Локи снова засмеялся. Тони подумал, что теперь любая стычка с ним – если, конечно, из этой он выберется живым – будет неизменно заканчиваться для него эрекцией, потому что смеяться Локи любил, особенно в лицо Мстителям. Не было ни единого шанса, что этот смех будет у него теперь ассоциироваться с чем-то ещё, кроме пустого зала музея, стола-алтаря и грубо трахающих его пальцев. Когда Локи посчитал, что он готов – это было и слишком рано, и слишком долго, ему уже хотелось большего, но ещё не хотелось отпускать его пальцы, и он протестующе застонал, вызывая новую порцию сдавленного и чуть хриплого смеха – его кожаный плащ и часть одежды растворились в воздухе, оставляя его только в тунике. Тони с гордостью подумал, что эта ситуация практически обеспечивает ему бинго в списке вещей – в сексе – которые ему ещё не доводилось претворить в жизнь: быть оттраханным, даже не будучи полностью раздетым, в общественном (хоть и пустом) месте, одним из своих врагов – о, если Локи думал, что он пожалеет об этом, то глубоко заблуждался. Тони Старк жалел о чём угодно, кроме секса. – Будешь нежничать или всё-таки трахнешь меня? – с иронией поинтересовался он у застывшего с самодовольной ухмылкой на лице бога. Из того положения, в котором он находился, он не видел, что у него ниже пояса, но ему уже не терпелось почувствовать. Локи фыркнул и бесцеремонно обхватил обе его ноги одной рукой, закидывая себе на плечо и прижимаясь к нему бёдрами. Что ж, это отвечало на некоторые вопросы – он определённо был богом, отстранённо подумал Тони и с трудом подавил желание нервно хихикнуть. – Ты ещё хуже, чем я думал, – презрительно выдохнул Локи, другой рукой приставляя член к его отверстию и кривя губы в брезгливой усмешке. – Даже не пытаешься сопротивляться… ты омерзителен, Старк. – Да, да, – Тони приподнял бёдра, закусывая губу и сердито сверкая глазами. – Я понял. Хочешь добавить что-то ещё? Ухмыльнувшись, Локи покачал головой и без дальнейшего предупреждения вошёл в него. Это было больно. Это было неописуемо. Если он думал, что Локи хорошо целуется – его можно было оправдать; на тот момент он ещё не знал, как Локи трахается. В какое-то мгновение Тони даже подумал, что, возможно, Локи всё-таки убил его ещё в начале их стычки, и теперь он попал в рай – в Вальхаллу? Или что там было у этих викингов? Впрочем, это не имело значения. Локи вколачивал его в алтарь методичными размеренными толчками – грубо, резко, сладко, на грани боли. В то время как Тони царапал пальцами шершавую поверхность и извивался под ним, подвывая от удовольствия, у Локи едва ли участилось дыхание – он пренебрежительно смотрел на него сверху вниз, словно весь процесс ни капли не касался его самого, и будь Тони хоть немного в себе, то ему, наверное, было бы даже обидно. К счастью, для этого он был слишком поглощён уверенными движениями члена в его заднице. Жёстко, сильно, беспощадно – и так, словно они делали это уже тысячу раз, словно были самыми преданными в мире любовниками, словно Локи знал каждую эрогенную зону его тела и играл на нём, как на каком-то музыкальном инструменте, зная, как нужно войти, как нужно наклониться, чтобы Тони издал звук на октаву выше или ниже, чтобы изгибался под определённым углом, чтобы выгибал спину по заданному радиусу кривизны дуги. На мгновение Локи замер – Тони заскулил, ни капли не стыдясь унизительного звука – и хрипло рассмеялся, а в следующее мгновение Тони почувствовал, как сотни невидимых рук касаются его тела, проникая под рубашку, а, возможно, и под кожу – от каждого прикосновения, от каждой ласки, ещё раз подтверждающей, что Локи просто знает все его чувствительные места, его прошивало электрическим зарядом, поэтому вполне могло статься, что воздействие шло прямо на нервы. Он бы не удивился. Он уже вообще ничему не удивлялся. – Какое… жалкое… зрелище, – выдохнул Локи. – Только взгляни на себя… наслаждаешься каждым моментом, да, Старк? – Да, – мгновенно согласился Тони, хотя вопроса даже не услышал. – Да, боже, да, Локи, ещё!.. Тихо хныкая, он потянулся рукой к собственному изнывающему от возбуждения члену, при каждом движении Локи шлёпающего его по животу, но в тот же момент чёртовы оковы вернулись. – Не сметь, – коротко приказал Локи, и фантомные руки ущипнули его за соски, вырывая крик из горла. – Ты кончишь только от этого. Что бы он ни имел в виду под «этим», весь ли акт в целом, что-то, что он приготовил, но не успел использовать, или конкретно эти слова, Тони так и не понял – но как бы то ни было, они прозвучали, как сигнал, и он выгнулся дугой, оставляя на алтаре лишь плечи, и кончил, взвыв от удовольствия. Он почти готов был поклясться, что ничего ярче не испытывал в своей жизни. Это был мощный и долгий оргазм – и он даже ни разу к себе не прикоснулся, и от одного осознания этого факта всё внутри скручивало тугой спиралью возбуждения, не позволяя остановиться на этом. Второй оргазм – неожиданный и почти болезненный – взорвался перед плотно закрытыми веками ослепительной вспышкой, ещё ярче, чем предыдущий. Тони скорее почувствовал, чем услышал, как застонал, не выдержав судорожного сокращения мышц, Локи, и последний раз вошёл в него, кончая следом, оставляя свой след глубоко внутри. Он отстранился почти сразу же, как только отдышался – уронил ноги Старка с плеча и отступил на шаг назад; одновременно с этим оковы снова отпустили руки Тони, и он блаженно потянулся, получая извращённое удовольствие от ощущения того, как из него вытекает тёплая сперма его врага. Что Локи говорил про унижение? О нет, он чувствовал что угодно, кроме унижения. Он чувствовал себя всесильным. Он, Тони Старк, только что заставил своего врага потерять контроль и кончить внутри него. Он только что переспал с тем, кто обычно хотел его убить. Он не видел ни малейшей причины, по которой это могло бы быть чем-то неправильным или унизительным. Сладко зевнув, он подмигнул успевшему вернуть своё боевое одеяние богу и сел на алтаре, болтая ногами. – Это было здорово, – беспечно прокомментировал он, чувствуя приятную расслабленность и осоловелость во всём теле. – Ну, звони, если что. С этими словами он соскочил на пол, слегка морщась от лёгкой боли, и пошёл в том направлении, где, по его прикидкам, должна была быть комната охраны, а значит, и телефон, а значит, возможность связаться с Пеппер. – Не вздумай меня убивать, – бросил он проводившему его нечитаемым взглядом Локи. – Это будет некрасиво с твоей стороны, учитывая, что между нами было. Локи моргнул. – Ты должен чувствовать себя униженным и раздавленным, – почти обиженно заметил он. Тони подмигнул ему и пожал плечом, поправляя рубашку. – Раздавленным? Ну, не знаю, может, в следующий раз, если ты будешь как следует сверху… Но поводов для унижения я не вижу, приятель. Честное слово, Пеппер приходилось вытаскивать меня из передряг и похуже, чем эта – серьёзно, оказаться без штанов в каком-то музее… это такой пустяк. Не обижайся, я сразу тебя предупреждал. Не бери на свой счёт – всё было здорово. Надо как-нибудь повторить. Прежде, чем Локи испарился в воздухе, Тони успел заметить, как полыхнули ярким румянцем его бледные скулы, и разразился хохотом, отозвавшимся приятным – и всё-таки возбуждающим, дьявол, он так и знал – эхом от высоких стен.