***
Последние дни выдались на удивление тихими, что не могло не вызывать подозрений. Уж больно тесные и длительные у них с пиздецом отношения. Были, есть и будут есть. — Слыш, а я собаку спиздила — донеслось с общего балкона этажом выше. — Ту, пропавшую, из объявления. — Поздравляю тебя, Шарик, ты балбес! — объявила Лена, смачно затянувшись. — А жить он где будет? На улице, где вы на пару имеете все шансы оказаться, если комендантша прознает? — К Илюхе подселим! У него своя квартира.***
Пёс, в прямом смысле слова, свалился на Саню с неба. То, что разросшийся общажный ясень давно облюбовала всякая живность, не для кого не было секретом. Вот только под живностью обычно подразумевались упитанные вороны, вьющие себе меж ветвей гнезда, и не менее откормленные коты, повадившиеся эти самые гнезда забавы ради сшибать, а также воробьиная братия, шумная и суетливая, и прочая наглая пернатая мелюзга. А ей подфартило с собакой. — Бля! Это че за «Полет шмеля»?! — разглядывая внезапную находку, протянула Саша, охуевшая настолько, чтобы ни с того ни с сего вспомнить и Римского-Корсакова, и английскую поговорку «it rains cats and dogs», которых она старательно пропускала мимо ушей еще за школьной партой. Пёс, очевидно, Сашкиных глубоких познаний не оценил, ибо ни классической музыкой, ни иностранным фольклором, к величайшему сожалению министерства образования, не интересовался. Зато невозмутимости ему было явно не занимать. Он походил скорей на вражеского шпиона или же на нанятого ревнивым, но невъебически богатеньким бизнесменом частного детектива, который полез на дерево следить за его изменщицей женой, нежели на потерпевшего крушение бедолагу.***
— Даздранагон. — Че? — Саша опрометчиво свесилась через балконную решётку. — Хуй через плечо. Да здравствует народ Гондураса! — пояснила Лена и, выдержав паузу, прибавила, — Псу нужно новое имя, раз уж он у нас теперь в бегах. — Чуномненра! — Че?.. — Всё тот же хуй через плечо! Чудаковато, но мне нравится. Я, конечно, рассчитывала отделаться Бобиком или, на худой конец, Мухтаром, но и Даздранагон пойдёт… Из-за перил высунулась ещё одна голова, на этот раз кучерявая: — Собачьи крестины стоит обмыть! Вне всяких сомнений, шевелюра принадлежала Санькиной соседке по комнате, в узких и не очень кругах известной под прозвищем Катька-изолента, ибо деваха не была врагом бутылки или, проще выражаясь, большую часть времени ходила синяя, как ночное небо над бескрайними льдами Антарктики. Возражений априори не возникло, и новоиспеченная делегация Гондураса, в лице задорной троицы и пса, в приподнятом настроении отправилась на сабантуй к Илюхе на хату. — Сова, открывай! Медведь пришёл! — выкрикнула Лена, параллельно барабаня в дверь Илькиной квартиры, для пущего эффекта. — Ну, во-первых, привет, — показался в проёме и сам хозяин жилища, — а, во-вторых, тут, помимо медведя, ещё Пятачок и белочка. Nomen illis legio*. — Ага-ага, помяни говно, вот и оно. Мы ж не с пустыми руками! С нами ещё пивас и Даздранагон. — Это ещё что за бадяга? — Не бадяга, а твой новый сожитель, — торжественно объявила Саша. — А будешь пререкаться, нас вместе с ним комендантша из общаги выселит. Учти, к тебе ж переедем. — Ладно, заходите уже… — наконец смирился со своей участью Илья. Компания по-хозяйки осадила кухню. — Вот! Человек собаке друг — констатировала Саша, указывая на щенка. — Малыш, ведь я же лучше? — сострила Лена, — Лучше собаки? — Только он так нихуя не считает. И действительно, Даздранагоновская морда изобразила нечто трудноописуемое. Зато в глазах его явно читались надменность и какое-то ехидно-заговорщицкое торжество. Каково же было всеобщее удивление, когда, спустя четверть с небольшим часа, они обнаружили пса за весьма странным занятием. Даздрагоша висел аккурат наверху оконной занавески, демонстрируя тем самым недюжие эквилибристические способности. — Пиздец… Это вообще собака или инопланетный разум? — Илькина матюковая девственность, вслед за занавесками, приказала долго жить. — Вот те и здравие народа Гондураса, ебись оно медным тазом!.. — Спокойствие! Только… спокойствие! — едва ли сумела выдавить сквозь дикий хохот Саня.