***
– Согласно твоим показаниям, Оомори помогла пострадавшей, обезвредила преступника и скрылась, вызвав полицию, – вычитал из отчета полиции Айзава, не поднимая глаз на своего ученика. – Да, сэр. Так и есть, – сжался ученик. Иида Тенья с момента того самого инцидента или происшествия чувствовал себя омерзительно и запутанно, словно загнанный в угол. Только он вышел, вылез из своего шаблона, так вероломно проломленного кем-то снаружи, как его вновь загнали внутрь. UA приняла его, спихнув всю вину на подозрительную ученицу. И эта несправедливость сводила Тенью с ума. Не в прямом смысле, нет. Он вновь вернулся к своему старому, «мягкому» поведению. Родители привычно обеспокоенно щебетали над младшим сыном. Старший брат в больнице лишь досадливо похлопал братишку по плечу, а одноклассники встретили старосту, как ни в чем не бывало. Но это было неправильно. Даже больше – фальшиво и искусственно, а главное безвкусно, как и большинство в жизни обычного заурядного беты.***
– Дорогая, – голос отца раздался тихо, совсем близко к моему уху. Агрессивный шепот, скрывающий тлеющую ярость, едва ли справляясь со своей задачей. От этого шепота у меня кровь стынет в жилах, а по спине бежит табун огромных мурашек, которых скрыть до сих пор невозможно. Отцовские руки ложатся на мои плечи, слишком маленькие для его ладоней, так что больше похоже, что отец максимально сдерживается, чтобы не переломить хрупкую детскую, едва ли подростковую, шею. – Это было омерзительно, родная. Омерзительно и прекрасно. Зачем ты так поступила с маленьким Тенко? – продолжал нашёптывать голос, а по щекам моим лишь текли предательские, давящие слезы. Слезы, отдававшие кровью и горечью. Мы стояли перед зеркалом, огромным, в человеческий рост, казавшимся мне даже слишком огромным. Отцовская фигура улыбалась, а я, перепачканная кровью, улыбалась ему под стать.***
Я просыпаюсь в липком холодном поту. Рывком пытаюсь встать, но что-то мне не даёт. Кое-как выскальзывая из западни, осматриваюсь, и вижу Даби, который просто обхватил меня руками. Еще мгновение и он просыпается, блеснув неоново-голубыми глазами в полумраке прохладного, пасмурного утра. – Утра, – проскрипел юноша, почесывая горло. Альфа потянулся. – Доброе, – машинально ответила я, унимая дрожь. – Ты ворочалась во сне, как бешенная. И вроде, пыталась заорать. Какое дерьмо снилось моей красотке? За это альфа получил локтем под ребро. – Не заводи меня, принцесса, – рыкнул парень, схватив меня за этот самый локоть, и мы вновь обменялись напряжёнными взглядами, заминая эту неудобную ситуацию. – Давай собираться. Нам давно уже пора было уйти, – пробурчала я, сдаваясь первой. Отвлекшись на свой рюкзак с его бездонным вместилищем, я убирала все, что не было хотя бы влажным в отдельный карман. Накинула на плечи новую бесформенную кофту с капюшоном, тонкую вязанную шапочку и высушенные кеды. Конечно, вкрадывается вопрос, почему бы не высушить одежду и всё, но… Даби своё пламя контролирует катастрофически неправильно и уже спалил пару моих вещей, а я не особо желаю тратить и так еле копящиеся силы, которые выжирает почти гора скрытых вещей, прицепленных ко мне. Даже спать толком не получалось, альфа и омега слишком сильно и бурно реагировали на Даби, так что сон почти всегда был урывочным, резким и полным кошмаров и воспоминаний. Я была зла, голодна и расстроена. На том мы и продолжили путь сквозь проливной дождь и мигающие вдалеке полицейские маячки. То, что мы покинем город незамеченными – очень громкое и наивное заявление. Уже сейчас, спустя какой-то пустячок – час ходьбы, даже не самой торопливой – мы встряли на подобии блокпоста. Стоит упомянуть – почему вообще сейчас такая шумиха вокруг и столько копов. Грядет «Неделя Омег» – санкционированная неделя митингов во главе с омегами, посвященный исправлению этой самой странной политической и социальной ситуации. На данном этапе, так сказать, нашего социального строя обществом в большей степени правят альфы. Они биологически и психологически сильнее омег и бет, эволюция так решила – от неё не уйти. Эта весьма малая кучка людей управляет крупными компаниями, сподвигает толпы людей на свершения, руководят войсками – вся верхушка в той или иной степени принадлежит им. Далее идут беты – самая распространенная и многочисленная часть человечества. Они – никакие, у них нет поющих, бесящихся гормонов, их чувства восприятия мира не обострены, не изменены, не улучшены. Они просто – люди. Занимают нейтральную, лояльную обеим фракциям сторону, что бесит, наверное, все три стороны разом, но куда деваться? И последние – омеги. Тут всё немного сложно, поскольку место омег всё еще очень шаткое. Как таковое, омеги выполняют очень важную, но достаточно тонкую, эфемерную функцию – нюхачи. Нюху, чутью если хотите, омег позавидую многие служебные собаки. Но диапазон, область применения этого навыка очень узкая – омеги хорошо чувствуют других альф и омег, потому, многие омеги, если они могут или им дозволено работать – поступают в полицию. Второе хорошее применение омег кроется в их природной эмпатии ко всему живому. Не менее часто наряду с полицией омеги идут на поприще медицины душевной, очень редко – репродуктивной и еще реже, почти никогда, физической. Коротко. Полицейский (патрульный) омега – да, гинеколог омега – да, психолог омега – да, хирург омега – нет. Гаммы вроде меня – скорее существа легендарные. О нас мало что слышно, большинство из таких вестей – чистые слухи. Возможно, их содержат в лабораториях для изучения, как раньше было с омегами, возможно, они прячутся. Конечно, когда пришлось открыться в школе, я рисковала. Даже слишком. Я дала им поводок к моему ошейнику. Не самый сильный, но достаточно рисковый, хотя о том, что я гамма знал только директор и, возможно, Айзава. Сейчас это все было неважно, это осталось позади и не должно меня догнать. Не сейчас. – Ваши документы, – раздалось сбоку, со стороны Даби. Благо мы были с накинутыми капюшонами и шрамы альфы не так быстро бросались в глаза. К нам подошел достаточно молодо выглядящий офицер. Из-за дождя все служители закона были закованы в дождевики смешного желтого цвета. Даби покопался в нагрудном кармане и молча достал паспорт в черной кожаной обложке, затем протянул руку мне, делая характерные движения пальцами. Я подала свои документы, так сказать, очередной свой паспорт. Однако лицо старалась все же скрыть – капюшоном, волосами, хоть как-то. Офицер без особого интереса глянул в наши паспорта, затем перевел взгляд на нас самих. И если к Даби, видимо, вопросов не было… Что как-то даже неестественно с такой обожжённой моськой, то ко мне служитель закона сделал буквально полшага. Даби явно напрягся, хватая меня за плечо, что вызвало отклик и у полицейского, тот нырнул рукой себе в карман, чтобы затем достать нечто маленькое и протянуть мне. – Держи. На всякий случай, – произнес мужчина. Спокойным, размеренным, я бы даже сказала, оберегающим тоном. Я глянула на то, что он мне тянул. «Психологическая помощь для омег» – простенько звучала визитка одного из множества центров. Номера телефонов – анонимный и общий прилагались чуть ниже в углу карточки. – Коллеги на самом посту впереди выдадут вам пропускные браслеты. Будьте осторожны, – офицер кивнул, вернул документы и удалился, перешептываясь с подошедшим коллегой. –- Какие они вежливые сегодня, – подметил альфа, убирая паспорт в нагрудный карман. Я лишь задумчиво посмотрела на Даби, а тот потрепал меня по голове, ероша волосы под шапкой и капюшоном. Почему офицер дал визитку именно мне? Все достаточно просто. В паспорте указывается твоя видовая принадлежность – там я указана, как «омега Ω» аж в двух местах. Визитку я положила под обложку, чтобы не потерять – лишней не будет. Такая забота весьма оправдана из-за тех же историй о сбежавших с альфами омегах. Это не всегда руководствуется логикой, лишь голыми инстинктами, но в остальное время… Омега страдает, плененная своей глупостью и собственными телом. – Идем, чего замерла? – Даби схватил меня за руку и потянул, делая шаг вперед. Я лишь поддалась, не имея ничего особо против. Только сейчас я заметила, что несколько очередей из блокпостов соединялись в одну огромную кучу у ряда защитных рамок и еще кучи полицейских. Каждый из них одевал на запястья людям люминесцентные браслеты-трубочки разных цветов. Некоторым, видимо, по желанию, браслеты надевали в виде ошейников. Наверняка альфы красуются. Как-то даже невольно фыркнула, отворачиваясь. Сбоку раздался шум, где-то внутри толпы. Кто-то закричал, кто-то выбился из очереди. В воздухе повисло напряжение, ощущение ожидания. Ожидания чего-то ужасного. – Опять кто-то психанул, – устало и без малейшего интереса произнёс Даби, но прижал меня к себе как-то плотнее и смотрел в эпицентр беспокойства напряжённым взглядом. – Неужели это те самые… – прошептал кто-то сзади. Стоявшие за нами две девчонки будто старались стать единым целым – так близко они прижимались друг к другу. – Да брось, Неонщики не сунутся на официальные мероприятия! – шикнули на них откуда-то аж сбоку. Линия очереди явно нарушилась, но стражи порядка уже были здесь, чтобы начать организовывать порядок. А следом появилась еще парочка ряженых героев. Слишком молодые для ТОПа, наверное, старшие классы или около того… На минуту я даже забыла, как дышать. Старшие классы! UA! Но нет, настолько далеко они свои лапы раскрыть вряд ли могли, да и геройская школа в Японии далеко не одна. Кроме фамилий в ориентировках пока ничего не было, да и с возвращением Теньи наверняка всё немного уляжется. В середине толпы раздались хлопки. Выстрелы, не такие, как звучат в кино. Эти хлопки сопровождались визгом, криками и суматохой. По толпе прошла волна, сносящая тех, кто не мог устоять на ногах. Даби потащил меня куда-то в сторону, вглубь паникующей толпы. Под шумихой никто особо не следил за проходящими через рамки, нам клепали браслеты кто-куда мог или даже вручали в руки и пускали дальше. Вся полиция была поглощена чем-то ужасным в сердце толпы. Позже одно из ограждений открыли и пускали толпу свободно, куда мы и прошмыгнули, постепенно сливаясь с толпой. Ближе к площадкам, ларькам и постройкам паники уже не было, всё утонуло в веселье, юношеском энтузиазме и желании расслабиться. В одном углу проходили митинги и агитационные мероприятия – висели пестрые баннеры и растяжки с лозунгами «Равенство омегам!» или «Омеги – объединяйтесь!». Там и тут стояли юноши и девушки, раздающие флаеры и листовки-агитки, сувенирные значки и прочие приятные мелочи, который каждый унесет домой с такого мероприятия. – Отлично проскочили, – наконец-то произнес Даби, разглядывая очередную листовку. Взгляд его был сосредоточен и на меня обращался лишь вскользь. – Это ведь не был твой план? – Только отчасти. Я знал, что чувачки что-то сделают. Но не более. На это он удостоился моего скептического и, даже, разочарованного взгляда. – Честное скаутское, – Даби сделал характерный жест руками, имитируя клятву, но я лишь разочарованно фыркнула и отвернулась, отвлекаясь на мини-концерт на трибуне. – Вряд ли кто-то пострадал серьезно, так что выше нос, – альфа нажал мне на кончик носа, словно это была кнопка, вызвав у меня непроизвольный клац зубами. – Идем, мы же не будем тусить здесь всю неделю, – выдала я, погружаясь в толпу. Даби шел следом, а затем вновь взял за руку, утягивая дальше. Мы зашли в, как оказалось, клуб. Было темно, и лишь неоновые огни панелей и лент от потолка до пола, разрезали кромешную тьму. Тут и там у стен и на особых выступах из пола танцевали то ли модели, то ли что-то такое. Они были не раздеты, но явно в специфичной форме, обтянутые такими же яркими лентами. Выглядело крипово, если честно. А может и с моей непривычки… – Что мы здесь делаем? – шепнула я в сторону Даби. – Ломаем девичьи мечты, «тыковка», – прошептал мне альфа в ответ, сияя яркими голубыми глазами. Я не понимала, что он имеет ввиду, пока не подошли к части помещения за ширмами. Как-то неприятно мне стало, нехорошо…