Молчание

- Ну а потом ты выходишь и говоришь... эй, Стивен! Стивен! Блокнот замаячил перед лицом, если присмотреться в нём можно было рассмотреть сценарий, в котором чёрные чернила многократно сменялись синими, их разные почерки сливались, буквы наезжали друг на друга: Хью - небрежно ломанные, но чёткие, уверенные, и его, Стивена, - быстрые, лёгкие, мелкие... как будто надеющиеся, что их всё-таки не заметят и оставят в покое. Лицо Эммы, нарочито скучающее, появилось перед самым носом Стивена, так что он мог поцеловать её чукотским поцелуем - нос в нос, если бы было настроение. - А потом ты выходишь, Стивен, и говоришь. Ты говоришь, Стивен, а не строишь из себя глухонемого. Стивен покивал ей, очень мило улыбаясь. Привыкшая к причудам друга, Эмма махнула на него рукой и принялась за второго. - Твоя реплика, Хью. "Ну и властный же у неё голос!" - подумал президент театра, но вслух не произнёс ни слова. - Да вы что, издеваетесь?! Ситуацию разъяснил вернувшийся из буфета Тони. Он не участвовал в первом акте, и поэтому чувствовал себя несколько расслабленным. Мигом оценив происходящее, он засунул кусок пирога с патокой в пасть и, улыбаясь, сообщил: - Не видифф фто-ли? Они фе пофпорили, что не скафут ни флова до выхода на фцену! Пфидуфки! Эмма уставилась на него, а затем и на них, своим фирменным внушительным взглядом, однако в уголках её глаз прятались смешинки. - Отчётный спектакль, идиоты! Оба сосредоточенно покивали. - О, боже, за что мне это? - застонала девушка, отбирая у Тони последний кусок пирога и заедая своё горе. До выхода на сцену оставалось полчаса. Каждый, кто заглядывал в гримёрку за это время, обнаруживал одну и ту же композицию: сидящие друг напротив друга молчаливые Хью и Стивен, безутешная Эмма и уткнувшийся в сценарий Тони. Остальные старательно репетировали свои реплики, носились туда-сюда. В полной тишине раздался убитый голос Эммы: - Может, они и на спектакле будут молчать? Тони пожал плечами. - Не думаю. Они же не совсем идиоты. - Кто знает... "Идиоты" одарили их своими жизнерадостными улыбками. За две минуты до начала девушку ощутимо трясло. Она не волновалась за себя, но эти двое могли выкинуть что угодно, ладно Стивен, но Хью! Президент студенческого театра, мать-перемать! Эмма решила, что если они сорвут выступление, она задушит обоих собственными руками. Наконец, за кулисами появилась незабвенная парочка. Не торопясь, они прошествовали мимо, встали на свои места, приготовившись к выходу. "Не может быть, не может быть, чтобы они сорвали спектакль из-за дурацкого спора!" - Эмме нестерпимо хотелось треснуть обоих по их дурным головам! Знаменуя начало, заиграла музыка, Хью двинулся вперёд, но споткнулся обо что-то, и едва не упал. - Чёрт! - пауза, - Вот чёрт, Фрай! Стивен победоносно улыбнулся, включил микрофон и, блаженно выдохнув, сообщил всему залу: - Хью, дорогой, не стоит так нервничать! Леди и джентльмены, в этот невероятно восхитительно обворожительно охренески прекрасный вечер, мы с моим другом Хью Лори, который к слову, только что проиграл мне в одном замечательном в своём дебилизме споре, хотим представить на ваш справедливый суд отчётный спектакль нашего театра, плод наших ночных безобразий, возлюбленное дитяще ночных оргий, желанное сокровище наше и, надеюсь, ваше тоже, обаятельнейшее, поверьте мне, создание, но наивное, как… ! Хью закатил глаза и отобрал микрофон у разошедшегося Стивена. - А теперь слово президенту студенческого театра. Он набрал полную грудь воздуха, под восторженные аплодисменты кембриджцев, намеренно не замечая, как Эмма бьётся головой о закулисную стенку.