I'm Thinking 'Bout Making You Mine Tonight

       Грозы.       Они всепоглощающие и оглушающие, и всю мою жизнь они были моим главным страхом.       Кто-то может сказать, что это просто ребячество, но для меня это не так. Просто я был воспитан так воспринимать окружающий мир, и ещё возможно потому что сам по себе я маленького телосложения. Моя семья всегда помогает мне в такие моменты, но когда они не могут быть рядом, мне нужно чувствовать присутствие других людей. Гарретт всегда помогал мне, во всём. Он был поблизости каждый раз, и не важно, где я находился в тот момент и насколько сильно я облажался на этот раз. С ним я мог вести себя иначе, и, наверное, с этого началась моя безумная влюблённость. Не думаю, что наши друзья смогли бы понять то, что для нас с Гарреттом было совершенно нормальным, когда мы оставались наедине, да я никогда и не ожидал от них понимания, если честно. И даже не потому, что я парень, что я «тот самый Пэт Кёрч из The Maine», и что Гарретт – наш басист.       На улице снова громыхало, так громко, будто я находился в самом эпицентре грозы. Я сильнее вжался в подушку, пытаясь сдержать рвущийся наружу испуганный вскрик. Грозы напоминали мне о Гарретте, но сейчас он был в соседней комнате с ребятами. Не мог же я выйти к нему, они бы не поняли. Поэтому я продолжал бороться со своими страхами в одиночку.       Дверь открылась, и я напрягся при виде фигуры в дверном проёме.       – Тише-тише, это всего лишь я, – мягко произнёс Гарретт, подходя ближе. – Ты в порядке? Я вспомнил, что ты недолюбливаешь грозы… – неловко закончил он.       Я знал, что за этим последует. Как обычно он останется на ночь, прижав меня крепче в попытках успокоить после каждого раската грома. Это уже практически стало его обязанностью как лучшего друга. Иногда мы находились слишком близко. В смысле, да, мы иногда даже чмокали друг друга в шутку, но в такие моменты мы находились настолько близко, что я мог чувствовать его дыхание своим плечом или щекой, или лёгкий поцелуй в лоб. В такие ночи я был даже благодарен грозе. В такие ночи я чувствовал себя кем-то важным.       Я не мог выдавить из себя ни слова. Я был слишком потерян в собственных мыслях, в Гарретте, но со следующим раскатом грома меня начало трясти. Гарретт тут же залез ко мне под одеяло и придвинулся ближе. Я попытался отодвинуться, чтобы между нами было хоть какое-то пространство, но ударился о стену позади меня. Кажется, я услышал его тихий смех. Но его руки потянулись ко мне в темноте, и он притянул меня за талию; мои длинные волосы скрывали от него выражение моего лица.       – Гарретт, тебе не обязательно… наверное, тебе было веселее с ребятами…       Он лишь прижал меня ближе, и я не мог ничего с собой поделать, зарываясь лицом в его футболку на его груди и вдыхая настолько знакомый его запах.       – Кто тебе сказал, что я сам не хотел сюда приходить, чтобы вот так просто разговаривать с тобой обо всём, как мы всегда делаем?       Я был уверен, что он сейчас улыбался, но не мог заставить себя поднять на него взгляд и убедиться в этом. Мне казалось, что я воровал эти моменты счастья у кого-то другого, что я самый последний эгоист, раз мне мало нашей дружбы, потому что не могу быть ему просто другом.       – Пэт? – прервал мои мысли Гарретт, убирая непослушные пряди волос с моего лица и нежно касаясь подушечками пальцев кожи. Гарретт всегда был нежен по отношению ко мне, даже если он подшучивал надо мной или делал вид, будто мы не так близки, при других. Его подколки никогда меня не беспокоили, – эти маленькие моменты наедине перекрывали всё плохое; я жил ими.       –Пэт? – повторил Гарретт.       – Да?       Я приподнял голову от его груди, и наши взгляды встретились, заставляя пальцы на ногах поджиматься от испытываемых эмоций. Просто невероятно, как даже такие незначительные вещи заставляли всё внутри меня трепетать. Его пальцы перебирали пряди моих волос, когда снова послышался раскат грома. Но в этот раз я даже не обратил на это внимания; все мои мысли были о человеке напротив.       – О чём думаешь? – улыбнулся он, а я почувствовал это щекочущее волнение, которое бывало у меня только когда я видел его улыбку.       Это ощущение отличалось от других. Самым сильным из них было обжигающее чувство ревности, которое посещало меня чаще всего. Оно охватывало меня, когда я видел, как Гарретт разговаривает с очередной красавицей. Я не был глуп. Я знал, что как бы сильно я ни старался, нельзя просто так забыть о физических и анатомических особенностях, из-за которых я никогда не смогу соревноваться с этими девушками, из-за которых Гарретт никогда и не посмотрит в мою сторону, пока рядом они. Я просто не был создан тем, кого Гарретт мог бы полюбить, и мне приходилось напоминать себе об этом каждый чёртов день.       – Пэт?       Я улыбнулся ему и покачал головой. Ему не нужно знать о моих глупых мыслях.       – Ни о чём.       Я не мог больше смотреть ему в глаза и перевёл взгляд на его шею и ниже по V-образному вырезу его футболки до не скрытой тканью ключицы. Интересно, будет ли он против, если я коснусь её? И прежде чем я понял, что произошло, моя рука уже тянулась к нему. Едва касаясь подушечками пальцев, я обвёл ключицу. Кажется, я даже перестал дышать, закусив нижнюю губу почти до крови. Я был в ужасе от того, что сделал, хотя для Гарретта это скорее всего не имело никакого значения.       Он немного поёрзал, как будто от холода, хотя в комнате совершенно точно не было холодно. К тому же, Гарретт, в отличие от меня, был не из мерзливых. Я аккуратно провёл ладонью ниже по его груди и снова поднял взгляд. Я не знал, чего ожидать, но он просто наблюдал за мной с любопытством в глазах, но в целом с нечитаемым выражением лица. Если бы я мог узнать его мысли в тот момент, хотя бы на пару секунд, может быть я набрался бы смелости признаться ему в своих чувствах, или продолжил бы начатое. Но я не мог, поэтому я убрал руку и опустил голову. Я не чувствовал себя достойным его.       Я снова предпринял попытку отодвинуться от Гаррета. Быть может, он подумал, что я просто придуривался, что в моих действиях не было ничего такого. Но Гарретт продолжал прижимать меня к себе, не давая спрятаться. Я сильнее закусил губу, чтобы не выдать свои смешанные чувства. Сейчас он казался таким уязвимым.       Из-за того положения, в котором я лежал, футболка оказалась задрана вверх, открывая кожу живота. И я видел, как его глаза проследили вниз до заметно выпирающей косточки бедра и быстро вернулись к моим глазам. Я не был точно уверен, ведёт ли это к чему-либо, но поворачивать назад уже было поздно. Что бы ни произошло, мне придётся жить с этим, и если мне потребуется подавить свои чувства к Гарретту, я сделаю это. Я сделаю что угодно, чтобы не потерять его из-за своей глупой влюблённости.       Мы лежали так, казалось, ещё вечность, прежде чем его рука осторожно двинулась вниз, нежно оглаживая бок и останавливаясь на бедре. У меня перехватило дыхание, примерно как когда ты падаешь с большой силой на землю, и весь воздух выбивает из лёгких. Гарретт снова заглянул мне в глаза, будто спрашивая, не возражаю ли я, прежде чем его пальцы продолжили свой путь по низу моего живота. Его движения были неторопливыми и нежными. Гарретт всегда был нежен со мной. Когда его ладонь проскользнула под край футболки, я резко выдохнул. Кажется, я снова не заметил, как перестал дышать? И вроде бы это напугало Гарретта. Он сразу убрал руку и испуганно посмотрел на меня, скорее всего думая, что зашёл слишком далеко и расстроил меня, но я только прижался к нему ближе.       Я уткнулся носом в изгиб его шеи, и его ладонь снова вернулась ко мне, продолжая поглаживать кожу, а вторая рука легла мне на затылок. Я осмелился оставить лёгкий поцелуй на его шее, но тут же отстранился, пытаясь понять его реакцию. Гарретт просто улыбнулся мне в ответ, начиная слегка посмеиваться. Я качнул головой, давай волосам скрыть моё пылающее лицо. Что это вообще могло означать?       – Ты когда-нибудь перестанешь? – его голос прорезал тишину как очередной раскат грома, и я слегка дёрнулся. Гарретт вздохнул и снова потянулся убрать волосы с моего лица. – Может, я хочу тебя видеть, знаешь? Я снова закусил губу.       – Гарретт... Для меня это не игра... Я... я...       Но Гарретт оборвал моё бессвязное бормотание поцелуем. Его губы неторопливо касались моих, ладони обхватывали моё лицо, в то время как я лишь сильнее прижимался к нему всем телом. Меня начало сильно трясти. Сколько раз я представлял себе этот момент, но даже мечтать не мог, что это когда-нибудь произойдет на самом деле.       Через какое-то время Гарретт разорвал поцелуй, нежно поглаживая моё лицо большими пальцами.       – Я знаю, Пэт, – улыбнулся он. – Я тоже тебя люблю.