insomnia

Каждому новому дню на смену приходит новая ночь — неизменная и всем привычная истина не подводит никого. Или же почти никого. Для Хёнвона уже долгое время не существует разницы, день на дворе или ночь. Поначалу он не мог спать из-за ночных кошмаров: каждую ночь, на протяжении месяца, вместо Морфея с сонным песком в его сознание пробирался серийный убийца-недоучка со своими ужасами. Его пытки становились страшнее и изощреннее с каждой ночью. Говорят, что сон длится только одну секунду, каким бы долгим он не казался, но кошмары – дело совсем другое, они тянутся вечность. Даже после пробуждения первые несколько секунд мы думаем о том ужасе и страданиях, которые довелось пережить во сне. Хёнвон хотел перехитрить своего убийцу, поэтому перевернул свои биологические часы с ног на голову: днем спал, а ночью бодрствовал. Но даже эта стратегия не дала положительных результатов. Более того, из-за расстройства сна Хёнвон перестал высыпаться, стал медлительным в передвижениях, рассеянным и буквально засыпал на ходу, что не могло не вызвать проблем на работе. Че ничего не мог с тобой поделать, даже вместо того, чтобы взять больничный, он лишь сменил свое расписание и стал работать в ночные смены. Кофейня, в которой он был баристой, работала круглосуточно, что не вызвало никаких затруднений в плане изменения смены. Он вынужден работать как можно больше, чтобы обеспечивать себя и платить за квартиру. Иногда денег не хватало, но Хёнвон умел найти выход из самых сложных ситуаций. В свои 22 года Хёнвон был еще совсем невинным ребенком, которого заставили притворяться взрослым, и, стоит заметить, с этой ролью он справлялся на "отлично". С самого детства он умел абстрагироваться от проблем и не переживать почем зря, а решать все свои проблемы самому без помощи посторонних. Порой было сложно и невыносимо, хотелось найти поддержку в ком-то, но, как это часто бывает, когда тебе кто-либо становится нужен — ты становишься ненужным никому. Кошмарам во сне, как и в жизни плевать, когда лучше появиться, светлым днем или же жуткой ночью. Спустя 31 день страданий кошмары покинули жизнь Хёнвона, вот только он не понимал радоваться ему или же наоборот, ведь вместе с ними ушел и какой бы ни был, но хоть какой-нибудь сон. Кошмары были настолько невыносимыми, что уже сам организм решил удалить их путем бессонницы. Но инсомния не может быть решением проблемы, да и без сна можно продержаться, в лучшем случае, дней 5. Хёнвон чувствовал, что умирает. Клетки организма не успевают регенерировать, а мозг не выдерживает нагрузок. В конце концов Хёнвон не акула, которая даже во сне использует свой мозг, чтобы плыть. В случае с акулой движение – это жизнь, а вот с Хёнвоном дело обстоит иначе. Пусть и незначительная минута сна стала не только дефицитом, а пределом мечтаний. На 34 день Хенвон чудом добрался на работу, его координация движений работает на последних издыханиях, а о скорости реакции лучше вообще умолчать. Сейчас Че больше похож на умирающего или же на персонажа из книги Чака Паланика «Бойцовский клуб», вот только его такое сходство совершенно не радовало, да и понятно почему. Через несколько часов работы Хенвон потерял сознание, организм не выдержал нагрузки и отключился. Спустя 40 минут приехала скорая и доставила его в ближайшее отделение. Светлая пустая палата выглядела и пахла, как один большой антисептик. Можно было бы даже сравнить ее с одиночной камерой, но палата слишком уютная и теплая, как для карцера. Хенвон проснулся с чувством, словно проспал неделю, если не больше, и все же он был обессилен. Руки под капельницей казались до необычного тяжелыми, как и все тело. В палату Хёнвона вошел высокий с небрежно причесанными волосами парень, он был молод, ровесник Че. Судя по внешнему виду и по манере держать себя это был врач. Врача всегда можно узнать в толпе, даже если он не в халате, их выдает взгляд: серьёзный и прагматичный, но с маленьким бликом надежды. — О, Вы уже проснулись. Очень хорошо, — произнес доктор, проходя в палату. — Меня зовут Шин Хосок, и я буду вашим лечащим врачом. "Ого, и это мой врач, как для врача он слишком молод", — думал Хёнвон со скепсисом во взгляде. — Вы, наверное, думаете, что я не похож на врача и зачем Вам только прислали этого неумёху, ведь так? — его улыбка на лице была такой же искренней и светлой, как у маленького ребенка, когда тому дают конфету, или же как у Наруто, когда тот смотрит на Саске. — Нет, вовсе нет, — солгал Че. — Вот и ладненько. Они говорили еще минут 30, Шину нужно было получить как можно больше информации, чтобы приступить к лечению Хёнвона. Шин Хосок – молодой практикующий врач, но уже подающий большие надежды гений в области психиатрии. Довольно странным было то, что лечащим врачом Хёнвона стал психотерапевт, а не невролог или кто-то, кто однозначно ближе стоящий к роду проблем нарушения сна. Но Хёнвона это не беспокоило, впервые за долгое время он спал без кошмаров, уже это было чудом. На следующий день Хосок снова зашел наведать своего пациента. В этот раз на нем была черная рубашка с расстегнутыми двумя первыми пуговицами, что в сочетании с его детской улыбкой выглядело по меньшей мере странно, но все равно привлекательно. — Как вы себя чувствуете? — начал Шин. — Да нормально, всю ночь спал как убитый. — Значит лечение помогает, и Вы медленно, но верно идете на поправку. — Спасибо вам. В таком случае, когда я смогу вернуться к своей работе? — Вы же у нас только один день, а уже думаете о работе, — лицо Хосока изменилось, его улыбка в один миг куда-то исчезла, и взгляд его стал угрожающе серьезным. — Полежите у нас, отдохните, а там видно будет, когда я смогу выписать Вас. Хёнвон не мог не обратить внимания на то, как его врач меняется в лице и прячется за медкартой. "И снова его добрый взгляд. Что это, беспокойство или же злой умысел? А впрочем какая разница, я и вправду слишком спешу вернуться к прежней рутине", — думал Че. За окном было солнечно, люди внизу копошились, спешили кто куда: подростки прогуливались, молодая пара шла с пакетами из супермаркета, влюбленно поглядывая друг на друга. Хёнвон смотрел в окно, подпирая голову рукой, еще немного, и он снова погрузится в сладкий сон. Он уже перестал бояться, что увидит очередной кошмар, теперь они перестали его беспокоить, и Хёнвон может спокойно набраться сил и отоспаться за все пропущенные им дни и ночи. Ночью Хёнвон проснулся от яркого белого света: полная луна направляла на него свои лучи. Огромные белые рукава лунного света обнимали Хёнвона, ему казалось, что он чувствует от них тепло и заботу. — Я ведь даже не выходил из палаты, может я могу пройтись тут ночью, — тихо, почти шепотом, говорил сам с собой Хёнвон. Взял капельницу и медленным шагом направился к выходу из палаты.  — Интересно, а что в этой капельнице. Нужно будет спросить у доктора Шина. Лунный свет освещал длинный коридор в больнице, если бы не он, то было бы совсем темно, хоть глаз выколи. В конце этого коридора у окна стояла чья-то фигура, было не понять, пациент это или же кто-то другой. Чем ближе Хёнвон подходил к незнакомой темной фигуре, тем больше узнавал очертания Хосока. — Что вы тут делаете? Разве вы не должны были уйти домой? — спросил Че. — Разве я мог бросить своего пациента? Что если бы с тобой что-то случилось, ты ведь такой непостоянный. Они стояли напротив окна так и не обменявшись взглядами. — Что? Вы шутите? — удивленно спрашивал Хёнвон, это была не забота врача о пациенте, а скорее что-то другое, но Хёнвон не мог поверить в это ни на секунду. — Посмотри на это дерево, старое персиковое дерево снова цветет. Я люблю оставаться здесь в такие же прекрасные ночи, как эта, и смотреть на это персиковое дерево, — Хосок перевел тему, не желая отвечать на поставленный вопрос, оставляя еще больше вопросов. — Тебя уже не беспокоят кошмары? — Нет, все в порядке, спасибо. Время тянулось бесконечно медленно, лепестки медленно опадали, и Хёнвон почти слышал, как они падали на холодную землю. Он закрыл глаза на мгновение, ничего не сказав. Они оба молча стояли у окна перед персиковым деревом – наслаждались видом. Хосок предложил еще прогуляться, объяснив это тем, что Хёнвону нужно больше двигаться, когда тот бодрствует, чтобы привести мышцы в норму. Но это был лишь предлог украсть своего пациента еще на некоторое время. — Разве мне можно покидать эти стены ночью? — Мы постараемся найти лазейку в этих дурных правилах. "Улыбка. Снова твоя улыбка. Ты пытаешься быть милым, но так все больше раздражаешь меня", — Хёнвон мысленно обвинял Хосока в своей неповторимости. Раньше ему не приходилось встречать подобных Хосоку людей, и он не был уверен, встретит ли он кого-то, кто хоть на толику будет похож на него. Лестница вела вверх. Возможно на крышу, возможно прямиком к звездам. Было бы здорово, если бы в небеса можно было добраться по лестнице. Дверь на крышу заедала и неприятно скрипела, вокруг были развешаны белые простыни и халаты, что ничуть не портило впечатление, наоборот придавало атмосферы. Влажный воздух, прохлада, лунный свет и множество ярких звезд — этого достаточно, чтобы влюбиться. Благодаря этому Хёнвон и Хосок стали ближе друг к другу. Хосок подошел к краю, что не на шутку испугало Хёнвона. — Стой! Что ты делаешь, разве это не опасно? — кричал Хёнвон. — Не бойся, — Хосок протянул ему свою руку. — Ты доверяешь мне? — По-твоему я похож на принцессу из сказки про Алладина? — эта шутка показалась Хосоку удачной и тот рассмеялся, схватив Хёнвона за руку. — Все будет хорошо, иди за мной. Они обошли все простыни и сели в небольшом уютном местечке с прекрасным видом на городские огни и набережную. Они молча сидели, не проронив ни слова, даже не смотрели друг на друга, даже не разомкнув руки. Все диалоги сейчас были бы бессмысленными, и они это понимали, они ловили момент и радовались ему. Так они просидели пару часов, пока Хёнвон не стал засыпать. — Мы можем сейчас же вернуться в палату, — говорил Хосок уже засыпающему Хёнвону. — Нет. Я хочу остаться здесь с тобой. — После этих слов Че положил свою голову на плечо Шину и стал тихонько сопеть, оставив своего врача в секундном недоумении. Хёнвон проснулся в своей палате. Солнечные лучи щекотали лицо. Тело было еще непослушным и тяжелым после сна. Сделав небольшое усилие, он сел на кровать и посмотрел на часы. 11:04 — Интересно, сколько я спал. И что произошло сегодня ночью? В палату, как всегда радостный, вошел доктор Шин. Сегодня он причесался иначе: черные волосы были зачесаны назад, лишь пара прядей падали на лоб. Да и рубашка в этот раз белая и застегнута на все пуговицы. К чему такие изменения Хёнвон не знал, хотя, наверняка, этого не знал и сам Хосок. — И снова доброе утро. Не надоело вам лежать дни напролет? В 12:00 начнется терапия, желательно было бы прийти. Несмотря на изменения во внешнем плане, вел он себя как обычно, что сильнее путало Хёнвона. Он не мог сообразить, что же было с ним ночью – сон, фантазия или же их прогулка с доктором была реальной. — Доктор, а вы случаем не... — договорить и задать четкий вопрос Хёнвону не хватило духа. Он подумал, что этого просто не может быть и ему приснился глупый сон, — а, да ничего. Я еще не проснулся. — Тогда скорей просыпайтесь, и через 30 минут я зайду за вами провести на терапию, а то не хватало еще вам потеряться здесь. Спустя 30 минут Хосок действительно зашел за Хёнвоном, не опоздав ни на минуту. — И как часто мне посещать эти терапии? — Ваш курс лечения отличается от лечения остальных пациентов, поэтому Вам стоит появляться на курсах 2-3 раза в неделю. — 2-3 раза в неделю? Когда же я тогда смогу выписаться? — Посмотрим спустя неделю. Если нарушений и ремиссий не будет, то выпишу Вас как можно раньше, не буду же я Вас держать здесь по чем зря. Вначале Хёнвон подумал, что неделя это слишком долго, да и еще эти терапии не давали покоя, но пока рядом с ним был Хосок ему было плевать на время и на все происходящее с ним. В один момент, когда Хосок доставал из кармана своего халата ключ, Хёнвон посмотрел на его руку и почувствовал его руку в своей. Он вспомнил каковы его пальцы, вспомнил то прикосновение к его нежной коже, он знал, что благодаря мышечной памяти он сможет и в темноте определить руку Хосока одним лишь касанием. Так он и определил для себя, что посиделки на крыше и короткий разговор у окна были реальны. Все это действительно случилось с ним, и он был несказанно этому рад. Дверь открыта. Хёнвону сразу вспомнилась отсылка из 50 оттенков серого и все шутки, связанные с этим моментом, но на самом деле никакой красной комнаты с бдсм игрушками не было. Это была просторная светлая комната, стены которой были увешаны картинами разных художников. Три больших окна с цветами в горшках на подоконниках, пара десятков стульев и стол с календарем и дешевым угощением. Этот кабинет был специально отведен для групповых терапий. Каждый день, как позже объяснил Хосок, здесь собиралось до двух десятков людей с разными проблемами: по понедельникам – жертвы автокатастрофы, вторник – жертвы насилия, среда – наркозависимые, четверг – онкология и, наконец, пятница – депрессия. Обычно занятия по групповой терапии проводятся в небольших зданиях, при монастырях или соборах, намного реже в больницах. — Конкретно твоя терапия проходит в пятницу, но я хочу, чтобы ты посетил и пару других. — Пятница – это депрессия? Доктор, Вы говорите, что у меня депрессия? — Да, именно это я и говорю, и ты страдаешь от этого, — на этом моменте Хёнвон хотел перебить Хосока, но не смог. Повысив тон Хосок продолжил. — На остальные занятия тебе ходить не принципиально, но я бы настоял на том, чтобы ты посетил и другие терапии, ты можешь только слушать и ничего не говорить, если тебе так будет удобно. Это поможет разобраться в себе. На календаре была как раз пятница, и время на настенных часах пробило ровно 12. Люди занимали свои места. — Я приду за тобой по окончанию, дождись меня. "Зачем ты только говоришь так тепло, будто любишь меня. Это раздражает", — думал Хёнвон. На это собрание пришло человек 17 вместе с Хёнвоном: различных рас и возрастов, обоих полов и нескольких гендеров, различных профессий, самых разных убеждений и ориентаций. Все присутствующие были неповторимо разными и схожими одновременно. Собрание длилось час, а для Хёнвона оно шло вечность, ему казалось, что секундная стрелка упала в пропасть и время застыло на месте. Он не хотел говорить, и его никто не стал просить об этом, все присутствующие знали, что бессмысленно заставлять человека открывать душу, который еще не готов к этому. Первая терапия не подействовала на Хёнвона, и по окончанию он вышел одним из первых с раздраженным видом. Че сердился на Шина и не скрывал этого, поэтому когда Шин не успел прийти по окончанию терапии, Хёнвон ушел без него. Ему хотелось уйти куда-то, но идти было совершенно некуда, только в свою пустую палату. В голову пришла мысль подняться на крышу и уже там успокоиться. Дорогу туда он помнил, да и дверь на крышу можно открыть без ключа. Поэтому эта идея показалась ему самой лучшей. В этот раз на крыше было пусто и уже не было той атмосферы и того настроения, даже белье и халаты уже убрали. Хёнвон был рад, что находится в одиночестве. Он с легкостью мог обходиться без общения долгое время, но только сейчас он чувствовал внутри себя бурю эмоций. Раньше с ним не было такого. Поддаваться эмоциям и бежать куда-то, бежать от кого-то – это совсем не в его стиле, он всегда рассудителен и спокоен. Он не помнил, когда в последний раз погружался в уныние, но и не помнил, когда он искренне и безудержно смеялся. Все в жизни шло своим чередом, и он полагал, что так и нужно, что это нормально, что все хорошо, но на самом деле мало чего было хорошего. — Я так и знал, что ты придешь сюда. Держи, — Хосок протянул ему напиток из автомата. — Спасибо. Ты сейчас будешь корить меня за то, что я не стал ждать тебя и сбежал сюда? — Нет, хотя я испугался, когда понял, что ты на крыше. Мало что случиться может. Они молча пили свои напитки, и оба не понимали, как лучше продолжить диалог и кому лучше начать. — Я не буду просить прощения за то, что посчитал нужным. Я твой лечащий врач, и на мне лежит ответственность за твою жизнь, поэтому прекрати сердиться. Я хочу, чтобы тебе стало лучше. Хёнвон ничего не отвечал, он сидел подняв лицо к солнцу и крепко закрыв глаза. — Не хочу, чтобы ты страдал. — Мы в ответе за тех, кого приручили, — поднимаясь начал Хёнвон. — вот только я не твой зверек. Я смогу справиться со всем сам. Самовнушение — хорошая вещь, когда он действенна. Всю свою жизнь Хёнвон живет самовнушением, но пришло время отбросить все это. А в последнее время ни одна тактика не работала, самовнушение дает сбой и сложно сказать, чем все это обернется. — Хочешь ты этого или нет, но у тебя минимум неделя пройти курс лечения, который назначил тебе врач. После чего есть шанс, что тебя выпишут. Слова Хосока злили Хёнвона, он уже сам не понимал, что именно его задевает: забота, которую он никогда не чувствовал, правда, которую хочется скрыть или же неизбежность изменить свою жизнь. Какой бы вариант не был правильным, но он все равно не объяснит многого. Мы ограждаем себя вымышленными проблемами от пустой жизни, чтобы заменить то, что нам априори неизвестно. По возвращению в палату Хёнвон уснул, да так крепко, что проспал целые сутки. — Ты спишь? Поздравляю, ты проспал все на свете. — Что? Что я пропустил? — еще в полусонном состоянии говорил Хёнвон. — Ты спал 24 часа, ты впервые так долго спишь? — Хосок снова протянул ему напиток. — Ого, я думал, что уснул только часа на два. А ты тут давно сидишь? — Нет, только недавно пришел проведать тебя, — это была неприкрытая ложь, Хосок не отходил от Хёнвона со вчерашнего вечера. — Теперь будешь полуночничать? — Видимо да, — смеясь ответил Хёнвон. Хосок собрался выйти из палаты, чтобы не надоедать Хёнвону, но он остановил его. — Знаешь, ты мне сегодня снился. — Правда? — Да, впервые за долгое время это не был кошмар, я был счастлив и не хотел просыпаться. — он замолчал, видимо Хёнвон сам не ожидал от себя такой искренности. — Простите, что сердился на Вас, Вы же мой лечащий врач, я не должен был себя вести так. — Не переживай, — начал Хосок, присаживаясь к нему на кровать. — Ты можешь мне доверять. И выброси из головы эти официальности по отношению ко мне. Сейчас они не могли отойти друг от друга ни на шаг, не могли оторвать взгляд друг от друга. Сегодня они не боятся и не стесняются друг друга. Казалось, что их души соединились. Разговор лился сам по себе, а солнце постепенно уходило за горизонт, оставляя за собой огненно красные полосы. — Пойдем, я хочу провести с тобой закат, — нежным голосом говорил Хёнвон. Они шли по лестнице молча, с улыбками на лицах, но с печалью в глазах. Неведомое им волновало их сердца, и поделать с этим они ничего не могли. Снова скрип старой двери, снова белые простыни, которыми играет ветер. Внизу люди возвращаются в свои дома с работы: кто-то заскочил в супермаркет, кто-то снова гуляет, машины едут в разные стороны, вдалеке пробка; слышны сигналы автомобилей. На набережной сейчас, наверное, полно народу провожают закат. Последние лучи солнца скроются за горизонтом, еще несколько секунд и город погрузится во тьму, на смену закату придет ночь. Но пока на небе еще видны разноцветные полосы, что отражаются на воде. Хёнвон намеревался что-то сказать, но не смог. Смущение и страх заставило его замолчать. Хосок понял это и взял его руки в свои. Расстояние между ними сократилось, между ними оставалось каких-то ничтожных 20 сантиметров. Они смотрели друг другу в глаза, держась за руки. Хосок взял инициативу на себя и поцеловал Хёнвона. Теплый воздух, золотые полосы заката, крыша и поцелуй, этого достаточно, чтобы влюбиться. Этим вечером они снова стали ближе друг к другу. Хёнвон проснулся в своей постели в пустой квартире. Некоторое время он лежал и не мог понять, что с ним произошло. Неужели ему все это приснилось. Опять проблемы с восприятием реальности. На экране телефона – суббота, время 9:35 и куча пропущенных с работы. Времени думать уже не было, нужно было спешить на работу, так как он опоздал уже на полтора часа. Извинившись раз десять за опоздание, Хёнвон приступил к работе. Он вспомнил, что в тот раз, когда он потерял сознание и его отправили в больницу, в скорую звонила его коллега. К счастью их смены совпадали и, дождавшись обеденного перерыва, он решился на разговор с ней. Но ответ его удивил и ни капли не обрадовал. Хёнвон не страдал от кошмаров, он не менялся сменами и его не увозила скорая в больницу – все это ему приснилось за одну ночь. Хёнвон был расстроен, он хотел снова вернуться в свой сон, он был готов вытерпеть тысячи кошмаров ради одного счастливого эпизода с Хосоком. Он хотел увидеть его больше всего на свете. Время шло к концу смены. Солнце уходило за горизонт, что не могло не печалить Хёнвона. Тоска по любимому разрывала его сердце, и он стал собираться уходить. — Подожди, обслужи своего последнего клиента, потом иди, — проговорила коллега. Хёнвон не мог поверить своим глазам, это не могло быть правдой. Парень из сна стоял напротив и выбирал кофе. Опешив, он подумал, что снова спит, но в этот раз все было реальным. — Чего желаете? — с улыбкой спросил Хёнвон. Он должен всех клиентов одаривать улыбкой, но искреннее и детское выражение он украл из своего сна у Хосока. — Двойной американо, пожалуйста. — Сию минуту. Хёнвон надеялся, что сможет начать с ним беседу, надеялся, что Шин вспомнит его, но как можно вспомнить того, кого ранее не встречал. На секунду он поверил в судьбу. — Вот, прошу. Твой, то есть Ваш двойной американо. Приходите еще, хорошего вам вечера. Клиент ушел даже не поблагодарив. — Не судьба значит. Ладно пойду собираться. Переодевшись в свою привычную одежду, Хёнвон вышел через главный вход, навстречу ему шел его последний клиент. "Неужели кофе не понравилось", — думал Хёнвон. — Простите, мы с вами раньше нигде не встречались? — Что? — Хёнвон не верил услышанному — Меня зовут Шин Хосок, мне показалось, что мы уже встречались с вами, но я не могу вспомнить. Хотел спросить еще в кофейне, но неудобно было отвлекать вас от работы, — его голос был таким же как во сне Хёнвона, а улыбка такой же неподдельной. — Мне тоже так показалось. Мое имя – Че Хёнвон. Не хотите ли провести этот закат со мной? — Было бы здорово. Они нашли друг друга. Нашли то, что искали всю жизнь. Что-то заведомо родное, что-то свое и что уже никогда не потеряют.