Сдохнуть всегда легче

Фриска уже достало всё это. Достало, что на работе от него требуют слишком многого, того, что просто невозможно для 13летнего ребёнка, достало, что Монстры совсем не хотят идти на контакт и только продвинувшееся расследование снова заходит в тупик, достал сраный Веит, который лезет не в свои дела и везде старается поднасрать, достало, достало,... Всё. У Фриска за спиной годы тренировок, надежда родителей, преподавателей и этой выжившей страны, у него за плечами сотни битвы с всё-ещё-живым-Сансом, который и не собирается умирать, он несёт на себе груз огромного Геноцида, как-то разбавив его с помощью последнего Пацифиста. Никто другой не знает, что можно было сбросить, что Монстров можно не убивать, а лишь искусно ими манипулировать. Многие до сих пор считают, что Фриск вырезал этак половину Королевства, а Монстры относятся к нему с таким спокойствием лишь из-за страха, Что же, судя по всему Сброс неплохо работает в плане памяти, во всяком случае никто не пытался ему отомстить. А от угроз всяких скелетов можно и отмахнуться, тем более что виновник в цепях. Но также легко отбросить свои мысли ему не удаётся. Что-то душит, давит на грудную клетку, заливает призрачную воду прямо в лёгкие, заставляя их гореть, а его лишь сдавленно хрипеть. Фриск уже давно бросил идею стать хорошим мальчиком, ведь такие мальчики чаще всего и проигрывают. А он нет, упрямо шёл по локоть в крови и лжи, улыбался им всем немного притворно, немного устало, а спустя несколько дней уже в участке выпытывал аспекты убийств последних детей. Монстры не идеальны, напоминает он себе, вспоминая сладкий привкус пирога Ториель. Монстры тоже могут убить, крутится у него в голове, когда Папайрус не применяет к нему никакого оружия. Они уничтожили уже шесть человеческих жизней, почти плюёт в лицо он Андайн, которая не против забрать и седьмую. Не все они заслуживают пощады, едва Меттатон достает бензопилу. И они слишком лицемерны, убеждает он себя в этом, когда Азгор изъявляет желание его пощадить. Желчь бурлит в нём, ведь во время первой дачи показаний и объяснения ситуации, что на Поверхности, чёрт возьми, 10 лет назад началась Третья Мировая Война, половина населения просто сдохла, а остальная половина пытается не сдохнуть от радиации, голода и продолжающихся военный конфликтов, в то время как эти эгоистичные магические создания усиленно пытаются прорваться сюда. Он говорит спокойно и с натянутой улыбкой, только он знает достаточно много, чтобы надавить на них и хоть что-то узнать. Дело о погибшей 43 года назад девочке с душой Доброты почти закрыто, открываются тонкости о других детях, умерших столетия назад, и, казалось бы, всё прекрасно, скоро они докопаются до правды, а в дальнейшем с помощью Монстров смогут вернуть мир на эту порядком зачахшую планету, а может и все разумные существа будут жить без вражды. Но Фриск облажался. «Вчера совершила самоубийство одна из подозреваемых монстров по Зелёному делу, испепелив себя заживо. Это требование о свободе Монстров или просто сломанный рассудок? - зачеркнуто жирной красной линией на утренней газете. Конечно, Ториель была нестабильна. За всё время с прибытия на Поверхность Фриск встречался с ней всего два раза, на общем собрании главных подозреваемых и отдельно, совсем недавно. Она была так подавлена, так унижена, что у Фриска даже в сердце что-то защемило. Защемило, и тут же отпустило: «Вы сами убийцы своих детей». Он был согласен с ней, но не мог сказать этого. Вся эта ситуация с отправлением подростков с сильными душами посреди Апокалипсиса прямиком в неизведанную бездну выглядит до сумасшествия абсурдно, но никто и слова не промолвит. Они все уже в любом случае должны умереть, так что получить новые и острые ощущения перед смертью многим интересно. Только вот выбрали его, Фриска, а он, поганец, выжил и привёл целое Королевство Монстров на поверхность. Обрёл на гибель ещё существ, мерзавец. Но самое обидное, что он лишился важного информатора, ведь именно бывшая Королева знала всех детей не только в лицо. Она упомянула, что первая девочка прожила достаточно долго, а у Фриска уже сложилось предположение, что то дитя просто напросто никогда не выходило в Сноудин, а так и провело всю жизнь под крылом у Ториель. Это могло многое раскрыть, доказать, что не всё так жестоко, что раньше монстры были добрее, что хоть одного из них можно простить. Но она сама выбрала свою судьбу, ах, какая жалость. Да, он правда хотел её спасти. Он не последний засранец, как думают некоторые, он всё-таки Решительный, в нём есть любовь. В последнее время всегда у него складывалось такое ощущение, что что-то идёт не так. То на подозреваемого наорёт, то с нечистыми силами поспорит, то просто домой возвращаться не хочется. Их маленький городок пока не заражён, его бережно охраняют, ведь тут развернулась операция, которая обязана спасти всех, и Фриск здесь главный хирург. Хирург, у которого не дрожит рука, когда он делает плавный надрез на руке. Решение это слишком неистовое, сильное и взбалмошное. Он так резко опустил руки, так резко понял, что зашёл в тупик, что единственный ключик быстро оказался в его руке, а после обратился в холодное лезвие. Он бы посмеялся над собой и над своей слабостью с детской наивностью, если бы сейчас посмотрел на себя со стороны. Но нет, он смотрит только на свои руки, не отводя взгляд, не спотыкаясь, когда плавно садится в тёплую ванну. Так странно, он множество раз видел свою кровь в том самом зале, она была везде, мраморная плитка будто пропиталась её, но он не дрожал, а давился своей Решительностью и продолжал. А сейчас дрожит. - Возможен ли... Сброс на Поверхности?... Слишком малая концентрация Решимости, думаю.., - он много размышлял и рассуждал о силе Душ в прошлом, приходя к разным выводам, но не отрицая то, что их сила гораздо слабее в огромном открытом пространстве. Он бы не хотел сейчас истечь кровью и снова возродиться у последней звёздочки, будто ничего и не было, хотя идея сбросить всё была очень соблазнительна. Пачкать ванну, на которую отец копил года два, не очень приятно, где-то под рёбрами копошится совесть, которая проснулась в совсем неподходящий момент. Ему 13, а он превратился в эмо боя, ха, посмотрите на него, что же скажут родители. Глупые, глупые мысли для последнего дня. - Сдохнуть всегда легче, да? - тоненький детский голосок едва доходит до него, он плохо осознает, откуда он доносится, но прекрасно знает его обладателя. - Беру пример с великих учителей, кхе, - Фриск кашляет, подавившись паром. Силы медленно иссякают, в глазах мутнеет, но за полупрозрачную фигурку взгляд всё же цепляется. Дух погибшей несколько сотен лет назад девчонки, Первого упавшего человека, Чара Дриммур сидит сейчас на краю ванной и хмурится. Взбалмошная, как и он, только вот немного мёртвая. Ни Души, ни тела, ничего, только его разыгравшееся воображение с добавлением его же Решительности. Эта штука уже спасла ему жизнь однажды, но опять он на её трюки не поведётся. - Плевать ты на меня хотела, лучше иди пожри красной магии у Веита, не пропадёшь, - Решительность пусть и редка, но она ещё осталась, и соперничества между разными обладателями оной никто не отменял. - Мне противно, что ты, тот, благодаря кому моя прошлая жизнь нашла хоть какое-то отражение, решаешь просто утопиться в ванной, - она хватает его за кровоточащую руку и тянет наверх. Фриск почти не чувствует этого, то ли из-за покидающей его жизни, то ли из-за теперешнего недостатка Решимости в Чаре, то ли из-за всего сразу, чёрт его знает. Мальчишка дергает рукой и легко высвобождается, пачкая теперь уже и стены красной жидкостью. А матери потом это отмывать. - Не хочешь ради меня, так подумай о тех, кого ещё можно спасти. Они все пойдут под нож, если ты не будешь участвовать в деле, а вероятность этого возрастает вдвое, если за такой короткий срок будет совершено два самоубийства, - она наклоняется ближе, запуская полупрозрачные, бледные и мёртвые руки в кровавую воду, нащупывая ещё живую, пусть и похолодневшую руку. - Будешь мне указывать... котам скормлю, - Фриск прекрасно знает, что кроме него никто не видит призрака из прошлого, однако кистью уже не дергает. Слаб он уже, не до драк. - Я не буду читать тебе нотации, ты старше меня и умнее, но правда ли, что другого выхода нет? Подумай об этом, - где-то краю сознания, закрывая глаза, он удивляется, как она смогла взять бинты, и почему её Решимость так же сильна, как и уверенность в том, что он обязательно останется в живых в конце. Но сдохнуть всё равно всегда легче.