Обме(а)н

Тёмная реальность. Беда никогда не приходит одна. Вот и сейчас, когда его силы окончательно иссякли, Деку услышал, как зарождается эхо голосов в голове. На этот раз всё было иначе. Они будто стали объёмнее, гуще. Не такими бесплотными. — Ты получил по заслугам, — шипели они, — Этого ещё слишком мало. Мы сделаем хуже. Изуку зажмурился, с неожиданной ясностью понимая, что его предел ещё не пройден. Он собирался цепляться за чужую жизнь, которая ему выпала, даже если она окончательно станет седьмым кругом ада. Ему ещё нужно найти способ вернуться. Найти способ не допустить такого мрачного будущего в своём мире. Мысль об этом даже заглушила боль, хоть и отдавала злостью больше, чем готов был признать подросток. — Не надо, — этот голос был знаком больше прочих. Его обладатель порой мягко шептал на ухо, подсказывал, как помогать раненым. Его обладатель… поверил в него? Прочие призраки не обрадовались наметившемуся расколу во мнениях. — Он чудовище! Не стоит жалости. — Он убил моего брата. — Он устроил войну. — Он причинил куда больше боли, чем сможет когда-либо искупить. — Он обманывает тебя, не верь ему! И всё же на одного из них эти бессмертные голоса не злились. Мидория ясно слышал лишь желание защитить в их интонациях. А вот услышат ли они его, если он попытается? — Я не… Жнец, — собственный голос едва подчинился, он был таким тихим, что должен был утонуть в нарастающем гомоне. — Я знаю. — Не играй в невинного, мы видим твою душу! — Он лжёт! — Он убийца! — Он уже говорил так, пытаясь себя выгородить! — Кто такой Жнец? Что? Последнее… Что это было? Они не знают, кто такой Жнец? Как такое вообще возможно? Кто именно пытался себя выгородить? Нарастающая сумятица в голове мешала мыслить здраво даже больше, чем осознание полнейшей беспомощности. И отсутствие гарантий, что ему вообще удастся выбраться живым из этой переделки. И всё же Деку заметил кое-что, показавшееся ему важным. Не все голоса звучали одинаково мощно. Сейчас, когда основное их внимание было направлено на целителя, Изуку даже мог сосредоточиться на чём-то помимо причиняемой ему боли. Он уже предполагал, что несчастные души не различают владельцев Всех за Одного. Теперь он получил достаточное подтверждение этого. И всё же они способны как-то воспринимать новую информацию. Ведь один из призраков встал на его сторону. Это абсолютно не вязалось с тем, что остальные даже не заметили подмены. Неужели он совсем не отличается от того, кто причинил столько зла? Одна мысль об этом заставила похолодеть. Всё это время Мидория понимал умом, что злодей — не просто какой-то абстрактный человек, а он сам. Но лишь умом — не сердцем. Всегда стремившийся быть героем, защищать, помогать… Сохранять чужие жизни и чужое счастье, быть светом, разгоняющим мрак, Деку избегал даже мыслей о том, что могло бы привести его на путь разрушений. Все его новые знакомые в один голос твердили, что Жнец — худшее, что могло случиться с этим миром. Слушая и читая записи, Изуку понимал, что совсем не хочет знать, что забавного находит его альтер эго в чужих страданиях. Не хочет, потому что боится сделать даже шаг по тому же пути. Кто знает, сколько шагов ему понадобилось в этом мире, чтобы обратной дороги уже не было? Но кто-то и так не видит разницы. — Я… Мне очень жаль, что с вами произошло всё это. Но я не знаю, как… Как доказать, что я никогда не сделаю подобного? Он понял, что не больше никогда сможет пообещать этого. Подросток уже не мог быть так уверен в самом себе, ведь однажды он(?) уже собрал их всех в себе. Он использовал их, будто инструменты и отбросил опустевшие оболочки. Он заставил их страдать, за что они теперь пытались отплатить по мере своих сил. Деку не хотел знать, что могло бы побудить его сотворить подобное. А ведь, если вспомнить, то Широ никогда ничего не говорил о Жнеце. Потому что они никогда не пересекались, и этот человек даже не предполагал, каким презрением пропитано его досье? Или потому что он встречается с Тэру, которого даже Жнец будто бы… опасается? Забавно, но сам Мёрфи о другом Мидории, кажется, ни разу не говорил ничего плохого. Араки вообще никак в голове у подростка не ассоциировался со злодеем. Несмотря на досье? Да, если честно, то он и на взрослого-то не тянул. Абсолютно не от мира сего. Он будто отголосок прежнего мира. Того, из которого был вырван Изуку. Того, который произвёл на свет Жнеца? Мысли вновь прервали. На этот раз не голоса, почему-то поутихшие. И даже не кровопотеря, хотя любой нормальный человек умер бы от неё за несколько минут, если не меньше. Нет. Деку услышал скрежет металла и обнаружил, что падает. — Что там было про пляж? — хмыкнул кто-то, стоящий к нему спиной. Подростку потребовалась целая секунда, чтобы осознать, что сквозь силуэт этого непонятно откуда взявшегося человека просвечивает небо. Ещё мгновение — чтобы понять, что причиной происходящего стала причуда гравитации, с которой он сталкивался так часто в последнее время. А потом призрак (?) обернулся с горькой ухмылкой. Его лицо отчего-то показалось Мидории смутно знакомым, хотя они никак не могли видеться прежде. Совсем молодой парень, лишь немногим старше Аэна. Скорее миловидный, чем мужественный, круглолицый, с большими карими глазами и карими же волосами, забранными в куцый хвостик. Мусор вокруг стремительно деформировался, сжимался, пока не превратился в тонкие пласты спрессованного металла, дерева, пластика и ещё чёрт знает чего, утопленные в песке. Перед взглядом Изуку предстало мрачное, но всё ещё величественное и красивое море. Они, что могут произвольно пользоваться своими причудами? — Ты сам хотел этого. Иначе не получилось бы. Голоса смолкли, но их владельцы никуда не делись. Весь пляж был заполнен призрачными фигурами. Неужели всех этих людей он... Некоторые выглядели лишь едва заметными тенями — ветер подует, и они развеются, будто мираж. Некоторые же были более плотными, почти материальными. — Притяжение! Голос целителя звучал радостно. Сам он был одним из самых «живых». Молодой мужчина с ярко-синими глазами и иссиня-чёрными волосами радостно хлопнул в ладоши, а после, подойдя, обнял товарища за плечи под недоумевающим взглядом Деку. Что происходит? У него галлюцинации от потери крови? Почему он их видит? Объяснений давать никто не собирался, зато призраки весьма оживлённо сновали по пляжу, переговариваясь исключительно между собой, будто напрочь забыв о причине, по которой собрались здесь. Не то, чтобы он мог жаловаться. Повернув голову, Изуку обнаружил, что один из призраков склонился над ним и держал ладони в паре сантиметров над его плечами. Лицо этого почти призрачного человека искажала гримаса одновременно отвращения и ужаса. Медик, отвлекшись от того, с кем только что разговаривал, с мягкой укоризной обратился к соседу Мидории. — Брось, ты не можешь каждый раз делать такое лицо. — Отъебись, святоша. Если бы у меня был выбор, я бы устроил бунт и дал ему сдохнуть прямо здесь и сейчас. Обладатель причуды регенерации? Деку попробовал активировать YUGO, чтобы понять, кто собрался вокруг него, но нейроинтерфейс, судя по всему, не мог сработать на галлюцинациях. Может, стоит прекратить откладывать это и изучить досье Жнеца на себя самого хотя бы ради того, чтобы узнать, кто здесь собрался? И ради того, чтобы больше никогда не оказаться беспомощным и бесполезным снова. — Эй, Арата*, может уже хватит валяться здесь без дела и изображать страдальца? — владелец регенерации резко поднялся и с явным облегчением отошёл от недоумевающего Изуку. Жнец, теперь Арата… Это имя первого обладателя Все за Одного? Какая-то кличка? Прозвище его альтер эго? Едва Мидория собрался спросить, как обнаружил, что пляж опустел, сам он вполне цел, а на улице уже сгущаются сумерки, будто кто-то резко переключил время. Как это всё вообще работает? Нейроинтерфейс не спешил дать ответ на этот вопрос. Получается, он весь день провалялся в этом месте, регенерируя? Слишком долго для человека в бегах. Но невозможно, неправдоподобно быстро для подобного исцеления. Откуда брались вообще ресурсы для всего этого? Он даже не чувствовал себя настолько измотанным, насколько должен был. Может, причуды в будущем стали сильнее... Но настолько? Просто в голове не укладывалось. Деку перевёл взгляд вниз и сумел по достоинству оценить квирк того мрачного парня. Руки и ноги вновь были целыми, на них даже больше не было шрамов за исключением тех, что теперь опоясывали места ампутации. Изуку ощутил, как по спине пробежали мурашки. С трудом сев, а потом не с первой попытки встав, Мидория, пошатываясь, побрёл к воде, пытаясь прийти в себя. Призраки странным образом отвлекли его от пережитого ужаса, хотя в первый раз всё было наоборот. Эти враждебные голоса почти свели его с ума. Запугали настолько, что Деку желал больше никогда с ними не пересекаться. Так что изменилось? Он не беспокоил их, чем заслужил небольшое снисхождение? Он понравился целителю? Подросток передёрнул плечами, когда накатившая ледяная волна коснулась босых ног. Изуку ощущал себя абсолютно разбитым и опустошённым. В мыслях и чувствах царил полнейший раздрай. Он совсем не хотел возвращаться к героям. Мидория понимал, что ничего не сумеет узнать или добиться сидя там, в четырёх стенах. Он принял то, что они просто ухватились за возможность вывести из игры злодея. Ну а он сам? Деку пришлось признать, что он не может на них надеяться, уже довольно давно. Он просто не хотел признавать этого, ведомый вполне обоснованным, но всё же глупым в данной ситуации восхищением. Уважением. Благоговением. Дальше так продолжаться не могло. Ему давно пора было взять ситуацию в свои руки. Эти люди преследовали цель почти противоположную его собственной. Делало ли это его злодеем? Подросток издал хриплый смешок, поёжившись от мысли, что ради возвращения ему, возможно, придётся противостоять всему этому миру, в том числе и тем, кого так хотелось бы назвать друзьями. Осознал ли бы он это, если бы не похищение? Нет, не так. Осознал ли бы он это вовремя или оставался бы слеп, пока не стало бы слишком поздно? Мидория неуверенно поплёлся вдоль линии берега, недоверчиво поглядывая на силуэт города по правую руку. Несмотря на стремительно опускающуюся ночь, там не горел свет ни в одном окне. Это один из выжженных в последней войне районов? Говоря начистоту, даже приняв непростое решение, Изуку всё ещё понятия не имел, куда ему идти. И YUGO не мог ему этого подсказать: в его памяти хранились только многочисленные досье и единственная заметка, которую Деку так и не сумел себя заставить прослушать до конца. Он не хотел слушать, как умерла мама. Он не хотел знать, убил ли Жнец их отца.