С включенным светом по ночам

      Наверняка их комната была самой колоритной в общежитии — всегда тихая и с включенным светом по ночам. Комната двоих парней со специфичным образом жизни и столь же специфичным образом мышления. Тайлер мог выживать на одном кофеине, сигаретах и, желательно, на амфетамине. Куда же в столь серой жизни без волшебства, а именно ничем иным, как волшебством, он считал наркотики. Джош мог не спать ночами и много читал, но только не те книги, количество страниц которых заканчивается на двойку и клал слишком много сахара в чай. Его волосы были желтыми, как одуванчики или, как предрассветное солнце. Они были идеальной парой: Тайлер не был особо разговорчив, а Джош нем от рождения. Никто из них не говорил ни слова, хотя им всегда было, что сказать друг другу. Они проводили дни в тишине. Но несмотря на немоту Джоша, он был невероятно красноречив, как бы абсурдно это не звучало. Джош писал невероятные письма и невероятными их делал не только слог, но и та теплота, которую он вкладывал в свои слова и все эти старательно выведенные на бумаге заглавные буквы. Иногда Тайлеру было стыдно за его корявый почерк и неумение красиво излагать мысли. Джош писал, что Тайлеру не стоит увеличивать дозу. Тайлер писал, что ему плевать. Джош писал, что волнуется. Тайлер писал, что не стоит. Иногда Тайлер вел себя, как мудак, но всегда извинялся. Он кричал только, когда был под веществами, в остальное время он молчал.       Пока Тайлер снюхивал дорожки, Джош прятался за книгой. Обычно он даже не читал, а только делал вид. Трудно читать, когда стараешься изо всех сил не зарыдать, смотря на медленную смерть того, кого любишь. Ему так хотелось закричать, так хотелось орать до тех пор, пока он не сорвет голос, пока его горло не пересохнет и не покраснеет, пока он не надорвет свои голосовые связки. Ему было обидно. Обидно за то, что он не может сказать и слова против самоубийства Тайлера, обидно за то, что он так красноречив, но ему никогда в жизни не доведется этим воспользоваться. Все его записки можно просто выкинуть, порвать и развеять по ветру или просто сжечь.       Джош улыбался пока они смотрели глупые школьные комедии из нулевых про обычную жизнь подростков, их жизнь никогда не была такой. Джош улыбался, когда они сидели в тишине рядом друг с другом и ели левыми руками мороженое из одной банки, потому что держались за руки правыми, что было вообще-то крайне неудобно, но кого это волновало.Он искренне радовался, когда показывал свои старые фотографии, подписывая их с обратной стороны, и когда Тайлер молча указывал на кого-то из присутствующих на фото, а Джош писал на клочке бумаги, кто это.       Ему было страшно, когда Тайлер рыдал из-за ломки, когда он кричал и бил стены, потому что ему не хватало денег на новую дозу. Джош боялся, когда удерживал тело парня над унитазом пока того рвало, когда он не мог отпустить его, потому что Тайлер бы сразу свалился на пол. Он боялся, когда Тайлер был слаб и когда слишком активен.       Он был счастлив, сидя в кофейне напротив Тайлера до самого закрытия поздним вечером. Счастлив, делая фотографии на полароид и был счастлив, показывая выписанные из книг цитаты. И когда они вместе поливали цветы он тоже был счастлив.       Джош был напуган, когда держал трясущееся тело Тайлера за руку. Был напуган, когда все заходило слишком далеко. Он был напуган, потому что он никогда не мог позвать на помощь. Но они были идеальной парой. Парой соседей, друзей, любовников, не так важно. Они были вместе и вместе они были идеальны.       Как жаль, что Тайлер умер два года назад от предоза и сейчас, сидя на лавочке в парке с пачкой полароидных снимков в руках, Джош пишет записки в никуда и показывает фотографии никому.