останься со мной.

... Короткий вскрик, а после учащенное дыхание - первое, что слышит Стив. Он вздрагивает. Такое происходит почти каждую ночь, с тех пор как ему позволили забрать Баки из башни Старка, но Роджерс все еще не может привыкнуть. Он наотрез отказался оставлять Баки одного, обязуясь самому присматривать за ним во время реабилитации. Поднимается, медленно направляясь в соседнюю комнату. Пару секунд просто стоит, не решаясь войти. Мысли носятся в голове с бешеной скоростью, не позволяя зацепиться ни за одну. Но сомнения уходят сразу же, вместе со страхом, когда Стив видит перепуганного друга, устроившегося на краю кровати, с подобранными под себя ногами, прячущего лицо в ладонях. Он помнит эту позу ещё с детства. Баки мог неделями сидеть у койки Роджерса и в особо тяжелые дни, когда друг долго не приходил в себя, мучаясь от очередной болезни, Барнс точно так же ютился с краю, моля только об одном: чтобы Стив наконец очнулся. Не выдержав, Роджерс заходит и, черт, всё-таки боится. Сколько бы он не убеждал себя и всех вокруг в том, что с его другом все в порядке, что Зимнего Солдата больше нет и, соответственно, нет угрозы как для окружающих, так и для самого Баки, в глубине души Стив понимал, что это не так. И это пугало его. Он знал, какой отпечаток оставили годы подчинения гидре на сердце Барнса, знал обо всех кошмарах, которые продолжают преследовать друга и, самое главное, знал, что кроме него у Баки никого нет. Барнс никак не реагирует на Стива, опустившегося на кровать, продолжая неподвижно сидеть. – Снова кошмары ? - произносит Роджерс охрипшим, ещё не отошедшим ото сна голосом, стараясь сказать это как можно спокойней. – Бак? Молчание. Стив осторожно кладёт ладони на плечи друга, который после этого вздрагивает и, кажется, приходит в себя. Тот резко разворачивается и перехватывает руки ошеломлённого Стива, с неконтролируемой силой сжимая его запястья. Зрачки расширяются, а взгляд холодеет. Чёртовы рефлексы. Баки так устал от этого. Он сожалеет. Отрывается от запястий Стива, смотрит на оставленный левой рукой красный след и сожалеет. До заядлой дрожи в голосе и скрипа на зубах. – Прости... - едва слышно произносит он. - Прости... Баки неловко отшатывается от друга, опасаясь вновь причинить ему боль. Страх снова накрывает его с головой, всё тело пробирает мелкая дрожь. Ещё чуть-чуть и чудовищные призраки прошлого снова утащат его в свои липкие сети, из которых так сложно найти выход, даже со Стивом, который буквально чувствует всю эту боль на себе и просто не может больше терпеть моральные истязания самого близкого ему человека. Он придвигается к Баки, и, не давая тому времени снова замкнуться, осторожно накрывает его ладони своими, давая понять, что всё в порядке. Стив чувствует, как Барнс хочет отдернуть металлическую руку, и переплетает их пальцы, не оставляя Баки выбора кроме как подчиниться. Перечить кэпу – не его прерогатива, и, в любом случае, сейчас он просто не в силах. Левая рука для Баки, как открытая рана, постоянно напоминающая о том, что с ним произошло, чем он отличается от остальных, и самое мучительное, что, как и с кем он сотворил за все эти годы подчинения. Бионическая рука служила ему лучшим оружием, практически стала частью его самого. И сейчас подобные гадкие воспоминания ранят и заставляют его чувствовать пережитую боль как никогда раньше. Именно поэтому он старается не использовать её, всячески избегает соприкосновения металла с живой плотью. Стив догадывается об этом. Он видит Баки насквозь со всеми его чувствами и переживаниями, потому что знает лучше чем кто-либо другой. Роджерс внимательно смотрит на друга, вглядывается в словно пустые, но в тоже время полные боли пепельно-голубые глаза и точно читает в них просьбу - они давно научились понимать друг друга без слов. Стив мгновенно обнимает Барнса, притягивает того к себе как можно ближе, чувствуя грудью чужое сердцебиение. Баки буквально обмякает в руках друга, цепляясь за него как за спасательный круг, чуть ли не задыхаясь в собственных эмоциях. Всё что он может сейчас - это осторожно уткнуться носом Стиву прямо в шею, окончательно расслабившись. Баки дышит Стивом и чувствует, как руки Роджерса тут же ложатся ему на спину, бережно поглаживая, стараясь успокоить. Никто из них точно не знает, сколько времени проходит, на самом деле, Бак может сидеть так часами, а для Стива главное, что друг чувствует себя в безопасности. Он все ещё ощущает дыхание на своей шее и слегка отодвигается. – Бак, тебе нужно поспать. И это действительно так, у Барнса конкретные проблемы со сном. Это заметно даже по его покрасневшим глазам. – Нет, - он слегка мотает головой. - Нет, я не хочу. – Ты в безопасности и больше не... - Баки не даёт ему закончить. – Дело не только в кошмарах, - перебивает он. – Просто, я не заслуживаю всего этого. Такой жизни. Да и в общем-то жизни, понимаешь. Я делал ужасные вещи, я... – Это не твоя вина, Баки. Все те убийства – не твоя вина. Ты был просто оружием и тебя использовали. Но сейчас ты не просто оружие, ты хороший человек, я знаю это, и не дам никому снова причинить тебя вред. Слышишь? Никому. - Стив произносит это на одном дыхании, потому что действительно верит в свои слова. Барнс смотрит на него глазами полными благодарности. Внутри зарождается чувство полной защищённости и теплота от сказанных другом слов разливается по всему телу. – Останься со мной, - фраза звучит скорее как вопрос и неуверенный взгляд напротив лишь больше убеждает в этом Стива. Он запускает руку Баки в волосы, осторожно притягивает к себе и целует. Медленно, мягко и, возможно, слегка неумело, у него было не так много практики. Баки поначалу немного теряется, но затем отвечает Стиву, положив руки ему на шею, слегка касаясь пальцами линии подбородка. Барнс приоткрывает рот, давая Роджерсу возможность проникнуть туда языком, вылизать изнутри, забрав с собой хоть частичку чужой боли. Они продолжают неторопливо целоваться, когда Стив решает аккуратно уложить Баки на кровать, нависнув сверху. Размеренно дышат, не отрывая друг от друга взгляд. Роджерс смотрит на Баки, такого доверчивого, уязвимого, и тут же вспоминает все те зверства, что с ним сотворили. Он готов убить каждого, кто когда-либо причинял боль Баки. Его Баки. Самому важному человеку в жизни Стива. Ему хочется кричать о своих чувствах, но он не может. Роджерс заводит руки, удобно устроившегося под ним Баки, чуть выше головы, слегка прижимая запястья к кровати, словно приказывая оставить их в таком положении, оттягивает ворот его кофты и припадает к шее . Во всех движениях Стива так много тепла, в каждом поцелуе столько нежного трепета, что Баки просто теряется в своих чувствах. Всё это кажется ему нереальным. Он чуть ли не забывает, как дышать, когда Стив проходится вдоль его шеи языком, спускается к ключицам и, не удержавшись, засасывает мягкую кожу, оставляя едва заметный алый след. Он смотрит на него несколько секунд, словно осознавая, что только сделал. Что позволил себе сделать. Это же Баки. Наверное, он зашёл слишком далеко. Не стоило. – Все в порядке, - тихий голос вырывает его из раздумий, - Стив, пожалуйста, не останавливайся. Баки берет в свои руки лицо напротив, теперь тоже словно потерянное, хмурый взгляд подсказывает Барнсу в чем дело. Стив чувствует вину за то, что произошло с его другом, за то, что тогда он не удержал его на этом чертовом поезде, и сейчас Баки для него все равно что хрусталь, кажется таким же хрупким. И отчасти это действительно так. Но он старается быть сильным, по крайней мере для Стива. – Думаю, нам обоим не помешало бы выспаться. Баки молча кивает, отворачивается, снова уходя в свои мысли. Уже готовится к тому, что Стив сейчас уйдёт, но тот лишь ложится рядом. – Я не оставлю тебя. Мы сможем пройти через это. Вместе, – голос Роджерса снова звучит уверенно. Он переворачивается на бок, обхватывая Баки за талию, притягивает ближе. В окно бьют первые капли лёгкого летнего дождя, принёсшие с собой полное умиротворение и спокойствие. Это именно то, что им нужно. Им обоим.