Скандалы

То, что оказавшийся далеко не идеальным брак трещит по швам, трудолюбивый (до ежедневного фанатизма в работе) и невнимательный к делам семейным Холодов понимает, когда на пол с грохотом летит пятый предмет из некогда подаренного на свадьбу сервиза. К слову, этот представитель фарфоровой династии — единственный, кто до сих пор уцелел. Хотя бы частично. Посуда в доме Холодовых менялась с завидным постоянством. Когда ламинат стараниями генеральской дочки засыпают осколки шестого, Андрей осознает, что из «зоны боевых действий» надо «рвать когти». Хотя бы из инстинкта самосохранения. Когда очередная хрупкая белая чашка вдребезги разбивается о входную дверь квартиры, Андрей уже стоит на улице у подъезда, недовольно морщясь от назойливо моросящего дождя, и опасливо поглядывает на надвигающиеся тучи. Погода к прогулкам явно не располагает. Далеко идти совсем не хочется, да и погода «не летная». В поле зрения капитана попадает многоэтажка, до которой, кажется, всего три дома. Или четыре. Неважно. Все равно близко. Программист уверенно направляется к ней, горящей в предгрозовой темноте, будто маяк, указывающий путь кораблям. Он знает, что где-то там, в этом массивном здании, живет его коллега — Таня Белая. Холодов искренне надеется, что выгнать боевого товарища ночью девушке не позволит совесть, ну и тортик, купленный им по дороге. Благо, магазин имеется прямо на первом этаже Таниного дома. Подниматься Андрей решает по лестнице, чтобы собраться с мыслями и придумать, как объяснить свой практически ночной визит. То, что к приему гостей баллистик-трассолог не готова, добродушный и физически не способный скандалить Холодов понимает, когда за два этажа до Таниной квартиры в него едва не врезается парень, несущийся опрометью и прижимающий к груди спортивную сумку. Кажется, это Олег, и, кажется, Танин ухажер — припоминает Холодов, когда в довершение картины по подъезду раздается грозный голос его коллеги: «И что б ноги твоей тут не было, ясно?!» Дверью Белая хлопает не менее эффектно. Былой пыл и почти позитивный настрой куда-то улетучиваются. Андрей знает — девушка в гневе — это страшно. Тем более, если она — сотрудник полиции. Тем более — ФЭС. Тем более, если она владеет всеми видами оружия. Тем более, если она — Таня. Холодов не знает, чего он боится больше — Белую или очередного скандала, которых в последнее время стало слишком много. Попадать под горячую руку ему не хочется, но разгуливать по улице под дождем не хочется еще больше. Кнопку звонка Андрей не отпускает долго — держит до победного, пока дверь не распахивается. Холодов ловит себя на мысли, что если согласно устоявшемуся выражению девушка метает молнии взглядом, то явно шаровые. Слишком конкретно они шандарахают. Так старательно продуманная речь испаряется. Приходится импровизировать. — А я в гости. — как можно радостнее сообщает Андрей, для достоверности протягивая девушке торт. Если уж его она не пожалеет, то торт уж точно — так думает Андрей. Грозный взгляд баллистика перемещается с непрошеного гостя на принесенное им угощение. Гипнотизирует бисквитную «взятку» Таня примерно с минуту. Андрею кажется, что под ее уничтожающим взглядом торт растает вместе с пластмассовой коробкой, и, вот-вот, на пол закапает смесь жидкого пластика и вишневого джема. Но Таня неожиданно меняет гнев на милость и великодушно разрешает: «Проходи». — А ты, кстати, чего так поздно в гости решил прийти? — спрашивает Таня, заметив, что стрелка на настенных часах показывает отнюдь не «детское» время. — Тут такое дело… меня из дома выгнали. — Андрей жалобно вздыхает. — Ясно. Значит, не только у меня день не задался, — она невесело усмехается и, наконец, сообщает радостную для коллеги новость. — Диван в зале в вашем распоряжении, товарищ капитан. В том, что ночные приключения только начинаются, Андрей убеждается, когда в полпервого ночи кто-то начинает отчаянно барабанить в дверь. Когда нарушитель ночного спокойствия начинает что-то орать в подъезде, капитан Белая грозится оторвать ему голову. Во избежание кровопролития дверь Холодов открывает сам. — Пошел вон. — Андрей не кричит, напротив, он абсолютно спокоен. Настолько спокоен, что это невольно вселяет страх даже в абсолютно пьяного Олега, отпрянувшего от двери Таниной квартиры. — Я понял. — бывший возлюбленный баллистика-трассолога поднимает руки вверх — сдается, видимо. И, пошатываясь, уходит восвояси. — Ну вот и все. А ты сразу: «убью», «башку оторву», — Андрей наклоняет голову и строит забавную рожицу, пародируя угрозы Белой. — Добрее надо к людям быть, добрее. — Я учту. — иронично улыбается девушка, поворачиваясь к мужчине спиной. — Все, пошли спать. Завтра на работу. — Ну-у… — недовольно протягивает программист. — Так не интересно. Игнорируя его замечание, Таня направляется в свою комнату. — Не спишь? — тихо спрашивает Белая, выжидающе замерев в дверях зала. — Нет. — честно отвечает Холодов, так и не сомкнувший глаз после визита Олега. Баллистик щелкает выключателем. Андрей, щурясь от непривычно яркого освещения, поднимает голову и весело хмыкает, разглядывая коллегу. Таня, завернутая в пестрый плед, расписанный цветами под «хохлому», лохматая и тоже щурящаяся от света, выглядит действительно забавно. — Не жарко в пледе разгуливать? — с сарказмом интересуется Андрей, не найдя другой темы для разговора. — Не зима, вроде… — Нет. — захватив с журнального столика пульт от телевизора, Белая ехидно улыбается и, подойдя к дивану, залезает на него с ногами. — Девушка, я бы с радостью, но я женат. — с наигранной грустью заявляет программист, картинно смахивая несуществующую слезинку. Таня абсолютно игнорирует колкости коллеги, кажется, уже забывшего, что еще несколько часов назад он боялся приближаться к бушующему капитану на пушечный выстрел. Спустя примерно час бурных обсуждений какой-то глупой по своей излишней слезливости мелодрамы, офицеры сходятся на мысли, что главная героиня — стервозная избалованная дура, а ее жених — подкаблучник, и дружно дремлют, не смотря на нешуточные страсти, продолжающие разгораться на экране. — Доброе утро. — кивает Белая ведущему какой-то телепередачи, с неестественной улыбкой вещающего из зомбо-ящика какую-то несусветную чушь. — А со мной ты, значит, поздороваться не хочешь? — сонно раздается откуда-то справа. — И тебе, доброе, — исправляется Таня, но вновь возвращается к телеведущему, улыбка которого все так же кажется приклеенной, — Боже, что он несет? — Очередной телевизионный бред. — программист недовольно морщится. — Выруби ты его. Она решает последовать его совету. — А мы так и спали, да? — спрашивает Андрей, наблюдая, как девушка сонно потягивается. — Угу, — зевая, отвечает Белая и добавляет, — ты, между прочим, храпел. — А что ж ты тогда к себе не ушла? — интересуется капитан, про себя добавляя, что даже несколько рад, что она этого не сделала. Таня встает и, шатающейся походкой невыспавшегося человека направляется к выходу из комнаты. Но в дверях вдруг замирает и, повернувшись, поясняет, — тут уютнее. Ее ответ вызывает у программиста улыбку. Опасливо крадясь по коридору собственной квартиры, Андрей отмечает, что с момента его ухода осколков на полу явно прибавилось. Его догадки подтверждает уже абсолютно опустевший сервант, сиротливо сверкающий голыми полками. Покинуть родную «двушку» с миром не выходит — враждебно настроенная почти уже не супруга имеет страсть к скандалам и терять такую возможность для занятия любимым делом, как сбежавший вчера муж, упускать не хочет совершенно. В итоге с «поля боя» Андрей капитулирует со спортивной сумкой своих вещей и под аккомпанемент истеричных лозунгов, выкрикиваемых генеральской дочкой. А на улице снова дождь. А идти-то опять некуда. Проторенной вчера тропкой к многоэтажке, опять, игнорируя лифт, по лестнице, решая, как оправдать свое возвращение, так же нажимать на звонок до упора. Только мысль о вечере в Таниной компании уже не пугает, а наоборот греет душу. — Знаешь, что такое дежавю? — с порога интересуется Белая, добродушно улыбаясь. — Ну… кто-то уходит, кто-то приходит… — игнорируя ее вопрос, объясняет ситуацию Холодов, смущенно отводя глаза и кивая на свою сумку с вещами. — О, как. Ну проходи. — с усмешкой приглашает девушка, отойдя от двери, чтобы дать ему возможность войти в квартиру.