Голубое озеро.

      Мертвенно-голубая гладь воды озера, словно чистое, безоблачное небо, которого жители этого королевства не видели уже многие годы, а может десятилетия, века, тысячелетия… Кто знает точно, ведь время так быстротечно, что порой ты, замечая случайно его бег, ужасаешься. Многие уже потеряли счет времени, забыли, сколько дней и сколько ночей они в плену этого королевства. Одни живы, другие мертвы, но грань между смертью и жизнью была здесь тонка настолько, что мертвые приходят к живым и дают им советы, а живые приходят к мертвым и рассказывают, что делается на просторах этих мест, мест, уходя из которых, их жители забывали все и бежали прочь, теряя рассудок.       Этой проклятой пустоши нет конца. За нею мира нет. Те, кто по глупости своей решит преодолеть пустошь, заплатят сполна, лишившись разума, дарованного сим Королевством.       С тех пор, как Квиррел услышал ее голос у себя в голове, в ней было шумно, как в самих Архивах. Жужжало, звенело, шипело, и среди всей этой безумной какофонии слышался ее голос, голос Наставницы, приказывающий путнику идти к ней. Он боялся, не мог решиться, но все же пришел, прорвался сквозь пелену забвения, сквозь туман и ветер, который выдувал из головы все мысли. Пришел туда, где его никто не знал, где никто не мог приютить его, и лишь голос в голове приказывал ему идти, идти и идти вслед за ним, идти туда, где покоится она в своих Архивах, дожидаясь того, пока он и его маленький друг не придут к ней и не разбудят ее. Она ждет своего ученика, который однажды ушел за Скалы и не вернулся. Ничего, она подождет, и он найдет ее, и поможет ее уничтожить.       Квиррел, такой маленький по сравнению с Мономоной, такой простой и недалекий по сравнению с великой Наставницей Халлоунеста, принесшей себя в жертву ради своего королевства. Мог бы он когда-нибудь поступить так же, как поступила она? Он был уверен, что никогда бы он не смог повторить такой поступок. Не смог бы пойти на то, чтобы убить себя ради других, не смог бы принести себе вред. Он слишком слаб и жалок, чтобы совершить настолько решительный поступок.       О как же он тогда ошибался.       Голубое Озеро, такое сияющее, спящее в своем великолепии, предстало перед ним. Оно так напоминало ему Мономону. Такое же большое, блестящее, отливающее всеми оттенками чистого, голубого цвета, переполненное столь легкой и прозрачной водой, что через нее было видно дно, заросшее темно-зелеными кораллами, оно притягивало взгляд, так и манило к себе. Именно поэтому Квиррел приходил сюда каждый раз, когда ему попадалась возможность. Он приходил и любовался его сияющими водами, кораллами, растущими на его дне. О как оно манит к себе маленького путника.       Так же манил Квиррела голос Мономоны, убеждал его бежать за Рыцарем, вести его к Архивам, разрушить печать Наставницы. Мысли так и крутились в голове путника, а сама Грезящая шептала ему сквозь шум роя мыслей все одни и те же фразы: Ты должен помочь ему, должен помочь уничтожить печати. Помочь спасти королевство — твое предназначение. Исполни его и будешь свободен. Но когда оно будет выполнено, что делать маленькому Квиррелу? Его никто не ждет по обе стороны Скал. У Озера он нашел ответ.       Оно вновь предстало перед маленьким жуком, такое большое, светлое, отражающее в себе своды пещеры — такие близкие, но такие недосягаемые, как и кораллы на его дне. Воистину, мелькнула мысль в голове жука, вода удивительна. Жизнь в ней может зародиться, может пройти, а может закончиться.       — Простите, Мономона… — Квиррел взглянул в светлую гладь озера, и по щекам его покатились горячие слезы, равно как тогда, когда он в последний раз увидел ее… Он стыдливо опустил голову, забыв о том, что он один тут, и слезы быстрее полились из глаз, падая в ледяную воду озера. Он почувствовал себя странно, словно внутри него убили все живое, выжгли все чувства и эмоции, старательно выбили мысли и стерли память. Странный холод ощутил маленький путник внутри себя, но вместе с ним, он почувствовал что-то… Приятное. Такое легкое. Может, это и есть та свобода, о которой говорила Наставница? — Простите. Но мой путь… Закончится здесь.       Гвоздь с сухим шуршанием воткнулся в песок. Раздался всплеск.       Голубое Озеро продолжало спать, навеки сохранив в себе этого маленького, но храброго воина, а его поверхность отражала серебристый блеск его гордого оружия. Как будто и не было ничего, не было Квиррела, Мономоны, Полого Рыцаря, всех, кто когда-то стоял на его берегу и смотрел в его неподвижную, мертвую гладь.