Война Трех Королев

- Ты уверена? – Тирион заставил Сансу повернуться к нему лицом и посмотреть прямо в глаза. - Да, - твердо ответила северянка, - Я уверена. Прошло немало времени прежде чем руки полумужа добрались до спины девушки и начали развязывать затейливую шнуровку платья. Когда же он осторожно прикоснулся к ее обнажившимся плечам, она вздрогнула и на секунду отстранилась – ей вдруг снова захотелось увидеть лицо Тириона, его добрые глаза и светлые кудри, чтобы убедиться, что рядом с ней именно он, а никто другой. Но едва их взгляды встретились, как она чуть улыбнулась и кивнула, давая понять, что все в порядке. Тирион не торопился: снимая теплое платье с Сансы, он внимательно наблюдал за ее реакцией, нежно прикасался губами к ее коже, давая ей привыкнуть к этим ощущениям. Вскоре она совсем перестала вздрагивать и почти расслабившись, упала на кровать. Рыжие волосы красиво рассыпались по подушке, полностью обнажив грудь. «Боги милосердные, она даже прекраснее чем была в моих снах!» - мелькнуло в голове Тириона. Ему хотелось задержать этот момент, остановить время и просто любоваться на нее, такую открытую и беззащитную, целую вечность. Сердце Сансы бешено колотилось, словно пташка в клетке. Она любила Тириона и знала, что он никогда не будет с ней также груб и жесток как Рамси, но одна мысль о близости вызывала у нее содрогание и непреодолимый ужас. Она не могла спокойно об этом думать, не могла представить, как снова позволит мужчине прикоснуться к себе, не хотела идти на это, но все же решилась – ради полумужа. И когда страх уже начал сковывать её своими липкими удушливыми щупальцами, она вдруг ощутила горячий язык Тириона у себя между ног. Трепет отступил. Это были новые, совсем другие чувства, лишенные того дикого первобытного кошмара, что она испытала с Рамси: любовь Тириона не причиняла ей боли и унижений, а доставляла странное, неизведанное раннее удовольствие. На несколько секунд Санса забыла как дышать, а потом, отдавшись блаженству, выгнулась, вцепившись руками в шкуру. Ей безумно захотелось ощутить его внутри себя, почувствовать, как можно глубже, и он, словно уловив это, подключил пальцы. Какое-то время он просто играл с ней, заставляя ее сладко мучиться от нарастающего напряжения, пока не выдержав, Санса не притянула к себе. Он поддался и его губы коснулись ее груди и затвердевших сосков. Санса сходила с ума от происходящего: последние сомнения и страхи уже давно оставили ее, уступив место желанию и страсти, и теперь она всей сущностью жаждала почувствовать его внутри, но Тирион упорно отодвигал этот момент. Между ними была последняя преграда – его собственный страх причинить ей боль и заставить вспомнить о Рамси и других людях, которые были с ней жестоки. Санса посмотрела в глаза маленького льва. «Но ты же не такой?» - мысленно спросила она его и тут же получила ответ: «Конечно, я не такой». Этого было достаточно. Стянув брюки, Тирион вошел в нее, не почувствовав никого сопротивления. Она была влажная, разгоряченная и хотела его не меньше, чем он ее. Хотела именно его, не его деньги и имя, не жизнь в красивых покоях, в столице. Она любила и хотела его, такого, каким он был. Эта мысль поразила Тириона настолько, что он едва не остановился, но опомнившись продолжил движение. Санса стонала, закрыв глаза, и он видел – ей было хорошо. Когда Тирион вновь опустился на грудь девушки, уже мокрый и обессиленный, свеча в их комнате уже догорала. В то утро погода наконец разгулялась: снег перестал крупными хлопьями валить на поля и крыши домов, а из-за тяжелых свинцовых туч впервые за долгое время выглянуло неприветливое северное солнце. Во дворе слышался гомон людских голосов, бряцание клинков, и звуки хлюпающих в грязном месиве подтаявшего снега копыт. Арья внимательно наблюдала за прибывшей на днях островитянкой Грейджой и видела, что та тоже поглядывает на нее. От отца девочка знала про суровый и дерзкий нрав железнорожденных: они жили тем, что совершали набеги на торговые суда и мирный люд континента, звались «грозой морей», а их женщины дрались наравне с мужчинами и даже могли вести флот. А еще про них говорили, что их сердца такие же жестокие и холодные, как и моря, по которым они ходят. Арья помнила каким был Теон Грейджой: он не сильно походил на настоящего железнорожденного, а больше напоминал озлобленную побитую собаку с пожатым хвостом. Но Яра, кажется, совсем не была похожа на брата. В ней жили свобода, мощь и упрямство настоящих островитян. В сильных руках Яры был тяжелый топор, изготовленный из драконьего стекла. Склонившись над дубовой колодой, она усердно полировала свое детище. Арья неспешно направилась к ней. - И ты будешь этим драться? Обернувшись, Яра усмехнулась и смерила Арью взглядом своих холодных глаз: - Топор – прекрасное оружие. Если конечно умеешь им владеть. Миледи. Последнее слово она произнесла с явной иронией, но Арью эту не задело, скорее напротив, она не любила, когда к ней обращались так же, как и к Сансе. - И ты готова пойти против Иных, против целой армии мертвецов? - Если потребуется. Я не из тех, кто бежит как крыса с корабля, едва завидев опасность. Мы все объединились ради одной цели и должны стоять до конца, а иначе, какой в этом смысл? - Да, но кое-кто ведь уже вышел из игры. Серсея Ланнистер не сдержала слово, ты знаешь. Она обещала биться за живых и поддержать Север в великой войне, а сама послала к нам твоего дядюшку. - Говорят ему карлик глотку перерезал, - хохотнула пиратка. - Тот, что теперь десница Вашей сестры. Еще один Ланнистер. - Чушь. Ему перегрыз глотку лютоволк. Я сама видела. - Лютоволк? – Яра недоверчиво скривилась, - Я мало знаю о континенте, но точно помню, что лютоволки живут по ту сторону Стены в этих краях не водятся. - А теперь водятся. Многое переменилось. Пришла зима, а с ней – холод и смерть. - Да, но мы-то еще живы. И кстати, я знаю как можно согреться долгими зимними вечерами. Научить? Она сощурилась, и на её лице показалось что-то вроде едва заметного кокетства. Она играла, соблазняла, провоцировала, насколько, конечно, могла это делать огрубевшая от бесконечная войн и путешествий морячка. Она никогда не была прекрасной леди и не мечтала о рыцаре, что принес бы ей любовь и сердечные волнения, но иной раз, встретив порту или на континенте крепкую здоровую девчушку, она теряла голову и ныряла в омут страсти, забыв обо всем. От женских тел её сердце начинало биться чаще, в глазах вспыхивал хищный огонек, а кровь закипала в жилах. Железнорожденные говорили, что у нее есть яйца. Пускай. Она никогда не обращала внимания на других. Вот и сейчас, в Винтерфелле ей было плевать, увидит ли кто-нибудь её с девицей Старк и что могут подумать или сказать. Она протянула Арье руку и увлекла её со двора в глубины замка. Дневной свет и голоса остались позади: в пустынном чертоге было тихо, сумрачно и лишь пара факелов дымили у потухшего камина. Яра прижала северянку к каменной стене, их дыханья смешались. - А ты раньше пробовала с девушками? - Нет, - Арья смотрела на новую знакомую с нескрываемым азартом. - Тебе понравится. Она поцеловала Арью, слегка прикусив её губу, и принялась расшнуровывать её бриджи, параллельно стягивая одежду с себя. От предвкушения у северянки побежали мурашки по спине, она почувствовала невыносимое возбуждение и напряжение, которое требовало срочного облегчения. И Яра это заметила. Облизав несколько пальцев, она провела ими между ног Арьи, от чего так тяжело вздохнула, едва не застонав. Когда же ловкие пальцы пиратки оказались внутри, юная волчица не выдержала, и схватив руку, сама начала её двигать, все глубже и глубже, пока наконец не достигла наивысшей точки наслаждения. *** Тирион вышел на крыльцо и окинул Винтерфелл задумчивым взглядом. Все вокруг показалось ему иным: не таким серым и угрюмым как прежде, не умирающим и болезным, а сильным и возрождающимся. Он вдруг увидел сияющую белизну спящих под снегом полей, и множество красок переливающегося на солнце влажного льда, блеск инея и красоту узоров, яркость шумящего чардрева и чарующее великолепие древних стен крепости. Все вокруг него жило: люди, ветра, богороща и даже сам Винтерфелл. Жил и он сам, ощущая странную радость от каждого вдоха, от того, что он был здесь и был не один, а с любимой. Стражники зашевелились, что-то хрипло крича, и через несколько секунд из темноты полукруглой арки вынырнул всадник и резво въехал во двор, разбрызгивая во все стороны грязь. Тирион узнал его, прежде чем тот успел спешиться. - Бронн. Обернувшись, наемник приветственно кивнул Тириону: - Рад снова видеть Вас, милорд. Они сидели за широким дубовым столом, попивая эль и закусывая его сыром с хлебом, словно старые добрые друзья. Кажется, ничего не изменилось с того момента как они впервые встретились в таверне по пути из Винтерфелла в Королевскую гавань. Невозмутимый наемник и острый на язык карлик. Хорошая, удобная дружба, ценный союз для обоих. Но, конечно, теперь все изменилось. Прошло столько лет и многих их общих знакомых уже и нет в живых. Тирион прогнал неприятные мысли и задумался, что могло привести наемника в Винтерфелл, да еще и одного в такое время, когда лучше отсиживаться где-нибудь в тепле в столице. Закончив трапезу, Бронн сам заговорил, не заставляя спрашивать. - Вам, наверное, интересно почему я здесь? - Решил примкнуть к армии живых, полагаю. - Ваша сестра послала меня убить Вас и Вашего брата. Щедро заплатила и пообещала замок и титул, когда увидит ваши головы. Он не шутил – Тирион прекрасно это видел и понял, что вероятно сейчас и умрет, но все же постарался сохранить внешнее спокойствие. Уж если умирать, так с достоинством, как и полагается мужчине. - Что же мешает тебе исполнить приказ прямо сейчас? В руках Бронна не было ни меча, ни арбалета – только кружка недопитого эля. - Разве я похож на идиота? – усмехнулся наемник. - Было бы крайне неразумно убивать того, кто присягнул королеве драконов и трахается с королевой Севера. Вы оказались умным человеком, лорд Тирион, даже умнее чем я думал. Сумели заполучить Север, избавившись от отца и племянничка, примкнули к девчонке Таргариенов с драконами и огромной армией, стали десницей и лордом Винтерфелла. - Я не убивал Джоффри, - хмуро возразил карлик. – И я не лорд Винтерфелла, я лишь советник хранительницы Севера. Единственное, на что я претендую – это Утес Кастерли, но не Север. - Так все это не ради земель и титулов? Выходит, я был прав тогда, в Королевской гавани, когда говорил, что Вы хотите девчонку Старков? Я видел, как Вы на нее смотрели: трудно было не заметить. - Перестань, Бронн, тогда все было иначе. - Серьезно? – наемник вопросительно поднял брови. – И что же именно было по-другому? Старки и Ланнистеры не были врагами, а Вы не были карликом со уродливым шрамом? Не надо, ничего не говорите: Вы хотели девчонку уже тогда и нужно было быть слепым и глухим, чтобы не понять этого. - Она была ребенком и пленницей. - Она была Вашей женой. И уже тогда недурно выглядела. Тирион ничего не ответил: ему не хотелось продолжать этот глупый спор: ведь в душе он знал, что Бронн прав. Он действительно желал Сансу Старк, когда та стала его женой в Королевской Гавани. Где-то в глубине его души клубились темные и порочные чувства и желания, и как он ни старался их унять, они не покидали его с тех пор. Может быть, Шая тоже заметила это и потому предала его. Впрочем, теперь все это не имело значения – сейчас Тирион не собирался копаться в болезненном прошлом, куда больше его заботило будущее. Вечером, когда Санса вошла в свою комнату, то снова застала там полумужа. Он выглядел наряднее чем обычно: вместо мрачного черного дублета, на нем был красный кожаный, с красивой золотой вышивкой на стоячем воротнике, пальцы украшали несколько тяжелых перстней. Ничего подобного он не одевал с тех пор, как был осужден за убийство, которого не совершал. - Зачем пропадать хорошим вещам, - с улыбкой пояснил карлик, но Санса заметила, что он притворялся. Уголки его рта нервно дрожали, а намертво сцепленные руки тряслись от крупной дрожи, которую он пытался скрыть. - Что-то случилось, Тирион? - Нет, Санса, ничего не случилось. Я… Я хотел поговорить с тобой. Думаю, нужно это сделать, ведь в конце концов совсем скоро за всеми нами придет смерть и тогда будет уже поздно. Присядь пожалуйста. Санса послушно села, с волнением ожидая, что Тирион скажет дальше. Он мялся, расхаживая по комнате. Было видно, что заговорить ему стоило немалых усилий. - Санса, я люблю тебя. Ты это знаешь. Но есть кое-что, есть одна проблема. Ты – благородная леди, ты – леди Винтерфелла, леди дома Старков. А я не могу просто так спать с такой девушкой как ты. То есть с тобой. И я прошу тебя… Санса, я умоляю: как бы глупо это сейчас ни звучало – выходи за меня замуж. Снова.