Tell 'em all I said hi, hope you've been well You've been asleep while I've been in hell Tell 'em all I said hi, have a nice day I'll be just fine, don't worry 'bout me Tell 'em all I said hi
— Это всё ерунда какая-то, — ворчит Мэтт и ставит пластиковый стаканчик с растаявшим мороженым на стол. Мэтт не самый аккуратный человек и вокруг стакана останется липкий след, на который будет оседать пыль и цепляться грязь. — Оливер, сосредоточься, блять! — рявкает он одновременно с тупой болью в моей голове. — Тебе нужно подумать о лечении, как пройти курс, а ты… — он внезапно завершает свою тираду и щёлкает пальцами перед моим носом. — В прошлый раз ты сорвался и свалил, а потом всё закончилось тем, что мы вылавливали тебя по дороге в Уэльс! Я перевожу свой тяжёлый взгляд со стаканчика Мэтта на него самого и чувствую горькую желчь во рту. Сфокусировать полностью внимание не получается, потому что очень хочется пить и ещё, возможно, билет в какую-нибудь сраную Австралию. — Я волнуюсь за тебя. Мы все, — говорит он, наклоняясь вперёд. Я смотрю на Мэтта, но думаю о другом человеке. Человеке, который, возможно, сейчас слишком занят и который наверняка ненавидит меня. О человеке, ради которого я бы смог. Но наверное, это уже не имеет значения. — … не имеет значения, — говорю, отворачиваясь к окну и закрывая глаза. Лекарства, на которые меня перевели, не дают полного эффекта, как если бы я принял что-нибудь действительно качественное. — В прошлый раз было так же. И это не закончилось ничем хорошим. Ну и вот что в итоге я получаю. Няньку, которая читает мне мораль. Каждый. Чертов. Раз. — Я хочу спать, — говорю и смыкаю тяжёлые веки. Мэтт говорит что-то ещё, но я его уже не слышу. В моих ушах лишь промозглый воздух Брайтона и жёсткие светлые волосы между пальцами. — Я понимаю, — тихо говорит Мэтт, вставая. — Но вам пора прекратить это. Вы делаете больно друг другу. От его слов меня начинает тошнить сильнее. Я хочу, чтобы он просто ушёл сейчас. — Оливер? — рука на плече. Я чувствую её и хочу стряхнуть, но ведь это Мэтт. И он беспокоится. Я знаю это. Вечер приходит постепенно, затем сменяется ночью. Тошнота, боль, кошмары, от которых я просыпаюсь, холодный воздух, режущий лёгкие. Ночь бесконечна. Она чёрная и холодная. Отвратительно долгая. Спазмы и куча воды. Крики. И наконец рассвет, который я встречаю сидя на полу и безучастно наблюдая, как встаёт солнце. Желание сорваться и уехать, бросить начатое лечение в середине пути, настолько велико, что ноги скручивает в спазмах от желания встать и уйти. И тем не менее… Медсестра застаёт меня в душе. Я стою прямо в одежде, под обжигающе горячей водой, моя кожа покраснела, но я не чувствую никакого дискомфорта, потому что ломает гораздо сильнее. Я делаю это, чтобы окончательно не сойти с ума. Однако так делать запрещено и она выключает воду, качая головой. — Если это повторится, тебе придётся принимать душ под моим контролем, — строго предупреждает она и уходит, чтобы принести мне лекарств и завтрак. Я провожаю её взглядом и думаю о светлых волосах и промозглом воздухе Брайтона. Я не жду, но на самом деле однажды утром ловлю себя на мысли о том, что отсчитываю дни на календаре. Я бессильно сжимаю кулаки и отворачиваюсь к окну, прикусив щёку изнутри. Пока ещё мне есть на чём сосредоточиться, но как долго я протяну вот так, я не знаю. Мэтт был последним посетителем, который приходил ко мне неделю назад. И мы снова подняли эту тему. Интересно, он знает, что я здесь и сколько времени я провёл в этих стенах? Наверняка. Никто не умеет держать язык за зубами. Но даже если все молчат, спрашивал ли он? Интересовался, что со мной? Как отреагировал на всё это? — Я не могу полноценно спать, — говорю на приёме у врача. Мы беседуем и он оценивает моё состояние. Плановый осмотр, как идут дела. Мы уже прекрасно знаем друг друга, потому что в прошлый раз я тоже был здесь. — Мистер Сайкс, как вы думаете, что мешает вам спать? Навязчивые мысли? Чувство вины? — он прищуривается и оценивающе смотрит на меня. — Нет. Я не знаю, — пожимаю плечами и отпиваю чай из чашки. На самом деле я знаю. Знаю. — Это не первая ваша попытка и я удивлён, что вы зашли так далеко, — он улыбается и я прекрасно вижу, что он знает о моей лжи. — Но я не смогу вам помочь, если не буду знать в чём причина. — Выпишите мне грёбаное снотворное, чтобы я мог поспать хотя бы час. Врач качает головой. — Я не могу этого сделать. В теперешней фазе вашего выздоровления это невозможно. Я сбрасываю чашку на пол и потираю лицо руками, в попытке успокоиться. Нет, это не злость. И это не гнев. Это попытка проявить хотя бы одну чёртову эмоцию. Я просто чертовски устал. — Мне сегодня звонили. К вам хотят прийти, но в виду вашего эмоционального состояния это крайне нежелательно, — говорит он как ни в чём не бывало. — Я не хочу никого видеть, я же говорил вам. В чём грёбаная проблема? — я раздражённо смотрю на него, не понимая, чего же он хочет от меня. — Он был очень настойчив. — Кто? Брат? — без интереса спрашиваю, страстно мечтая о том, чтобы провалиться сквозь землю прямо в грёбаный ад. — Ваш родственник, из Австралии. Врач внимательно наблюдает за моей реакцией, в то время как моя кровь в венах будто бы замерзает. Это грёбаное кодовое слово. Шутка, для определённого человека, её поймут только избранные. Мне нельзя выдавать себя, иначе дело не выгорит, потому что даже Мэтта начали пускать только спустя какое-то время с кучей заверений о том, что он не дилер под прикрытием, который пришёл за деньгами. — У вас хорошая семья, мистер Сайкс. Все волнуются за вас, даже в Австралии, — со скрытым сарказмом говорит врач и смотрит на разбитую чашку. — Вы же понимаете, что мне нужно позвонить вашим родителям, чтобы они дали подтверждение. Я киваю головой, не в силах сказать что-либо. Во рту пересохло, а в глазах всё пришло в такой фокус, что они заслезились. — Я не выпишу вам снотворное, мистер Сайкс. И позвоню вашей семье, чтобы решить, нужно ли пускать к вам ещё кого-либо. Опять киваю. — Люси рассказала мне про случай в душе. Как-нибудь прокомментируете это? Дерьмо. На этот раз мне придётся что-то сказать. — Нет. Просто я не мог заснуть. Он чувствует моё волнение, мы оба это понимаем. Но мне нужно не провалиться хотя бы сейчас. Когда я остаюсь один в своей палате, то тут же расслабляюсь насколько это возможно. Грёбаный Картер. Что же ты хочешь от меня? Я хотел видеть Сэма, но не в таком состоянии. Не тогда, когда всё, о чём я могу думать — это грёбаная боль, сжигающая моё тело дотла.***
Покойся с миром, Оливер Сайкс. Чёртов ублюдок, хоть сейчас-то ты наконец угомонишься и дашь свободно жить всем вокруг себя. И себе в первую очередь. — Оливер… Покойся и не думай ни о чём. Ни о странной иронии судьбы, ни о том, что могло бы облегчить твою боль моментально. — Оливер. Ни о борьбе, которую приходится вести с собой каждый раз, когда ты открываешь глаза. — У него был довольно тяжёлый месяц. Слова будто бы из-под воды. Нечёткие, быстро растворяются в сознании, кругами расходясь всё дальше в сознании. Я с трудом открываю веки, в комнате сумрачно и жарко. Ужасно хочется пить. Рядом какие-то люди, но я пока ещё не сфокусировался на этом. — Мы выйдем ненадолго, но Сэм, я прошу тебя. Голоса кажутся мне знакомыми, вот только мой мозг напоминает мне сгусток киселя. Дайте мне парочку гребанных минут, чтобы включиться. Хлопают двери. В комнате воцаряется молчание. Мотаю головой из стороны в сторону, чтобы немного прийти в себя. Я хватаю стакан с водой и жадно пью, и только потом понимаю, что происходит на самом деле. Он здесь. Какого чёрта? Стакан выпадает из моих рук и звенит тысячей осколков. Всё вокруг будто бы застывает. — Ты блять что здесь забыл? — гнев неожиданно накатывает на меня, застилая разум своей красной пеленой. Сэм молча сидит в кресле, поджав губы. Он немного загорел и отрастил волосы, выглядит совсем по-другому. Мне становится не по себе. Он смотрит прямо и открыто, но у него тяжелый взгляд, отчего хочется вжать голову в плечи, будто нашкодивший пес. Ну уж нет, ублюдок. Я не поведусь на это. — Тур закончился, — наконец ответил он, не отводя взгляд. — Пришел навестить тебя. Неожиданно мне становится смешно. Навестить. Вот так просто. — Беспокоишься? — в горле очень сухо, всё внутри будто распухает. Я захожусь в приступе кашля. Сэм терпеливо ждет, пока я закончу. Мне не нравится что он здесь. Это ни черта не хорошо. — У тебя кровь из носа. Я закрываю глаза и пытаюсь досчитать до десяти, чтобы не разозлиться. — Оливер! — рявкает Сэм и я неохотно перевожу на него взгляд. Мы оба напрягаемся, будто хищники перед прыжком. Тишина становится тяжёлой, давит на плечи, мешает сделать вдох. Я вижу, что ему нужно это. Я вижу, что ему не нравится моя уязвимость. Я знаю, что он видит во мне слабака, его жалость можно ощутить на физическом уровне. Я опять разочаровал его. — Мне жаль, — выдыхает он почти неслышно. — Мэтт сказал, что… Я прикусываю щёку изнутри, чтобы не сорваться на крик, а ладонями впиваюсь в простыни. — Ну, и что же он сказал тебе? — мой голос надламывается от напряжения. — Что это из-за меня. — Ну конечно, ему же лучше знать! Я убью этого подонка. Что он устроил? Это грёбанное сопливое шоу. — Не заводись только. Я скрипнул зубами, делая глубокий вдох. — И вытри кровь. — Не указывай мне что делать Мы с Сэмом замолкаем. Нам нечего сказать друг другу. Эта пустота между нами как каменная стена. Эта жалость хуже любого гнева в тысячи раз. Она обнуляет абсолютно всё. — Я хочу чтобы ты ушёл, — выдаю наконец я, глядя на свои ладони. Сэм наклоняется вперёд, ближе ко мне, и протягивает руку к моему лицу, но я не двигаюсь с места. Он держит её несколько секунд, затем опускает на мою кисть. Его ладонь горячая и сухая. Прикосновение настолько приятное, что я невольно сжимаю зубы и задерживаю дыхание. Кровь в висках бешено пульсирует. — Не надо. Я выдергиваю руку, но до конца у меня сделать это не выходит и Сэм крепко сжимает мои пальцы, прислоняясь лбом к ним. — Если бы я знал… — шепчет он. — То что? — зло выдыхаю я. Кажется, будто в лёгких полно воды. — Что бы ты сделал? Вот только не надо воображать себя охуенным спасителем! Я как-нибудь сам разберусь со своей жизнью, хорошо? Прекрати бегать за мной по пятам. Сэм скрипит зубами, но в это раз молчит. Сжимает мою руку сильнее, так, что мне даже становится больно. Чувствую себя таким беспомощным и жалким слабаком рядом с ним. Чувствую, что смотрю ему в спину, плетусь где-то позади. — Я хочу, чтобы ты ушёл, — я устало откидываюсь обратно на постель и смотрю куда-то поверх плеча Сэма, стараясь не фокусировать взгляд. — Оливер… — просит он, но это не то. Это — мой персональный ад, моё наказание в лице одного единственного человека. К счастью, в этот момент входит Мэтт. — Уведи его, — прошу я, отворачиваясь к стене и накрываясь простынёй с головой. Его рука исчезает, контакт разрывается. Я не слушаю, что они говорят мне. В моей голове звенящая тишина. Мне больно и стыдно. Покойся с Миром, Оливер Сайкс, чёртов ублюдок.