Alone with family.

В разговоре Зенко не раз повторяла, что братик Бита совсем, как мама: по характеру, по внешности и даже по некоторым повадкам. Гароу не раз отшучивался на этот счет, но особого внимания не придавал, и слава богу. Уже больше месяца этот недомонстр вваливался в их дом без приглашения, спал, ел их еду, оставался на выходные; вел себя так, будто это и его дом тоже. Хоть и спал он на диване, но его, очевидно, все устраивало (хотя кто его спрашивает). Ничего плохого он не делал, даже приносил какой-то вклад в общее дело, да и Зенко он нравился, так что Бита, не взирая на принципы, профессию и даже собственный характер, мирился с монстром в доме. Зенко твердо убеждена, что у каждого должна быть семья, хотя бы один свой человек, а у Гароу такого человека нет. Тот и сам не до конца понимает, почему продолжает приходить, будто делает это чисто инстинктивно. Но от этого на душе легче, когда есть, куда возвращаться. После долгого ужина за просмотром столь же долгого фильма, «семейство» отправляется на покой. Зевающий Бита с нежностью укладывает сестренку спать, а Гароу, махнув рукой, продолжил переключать каналы. Через час безуспешного тыканья, он разглядывает на стене маленькую стрелку между 11 и 12 часами и выключает, наконец, телевизор. Стальная Бита, он же Бадд, уже пускал слюни на подушку, как по голове вдруг будто что-то ударило и заставило резко раскрыть глаза. Сработал его братско-материнский рефлекс, который срабатывает каждый раз, когда Зенко в опасности. Поэтому, сломя голову, брюнет вскочил с кровати и, поскользнувшись на ковре, вылетел в коридор. — Зенко, ты в порядке?! — дернув ручку, с ходу завопил юноша. — Зенко, ты плачешь? Тебе приснился кошмар? — сев перед девочкой на кровать и сложив ладони на узких плечах, с тревогой в притихнувшем голосе спрашивал он. Прижавшись к брату, Зенко обвила короткими руками его шею, попутно вытирая слезы о ворот футболки. — Все хорошо, это всего лишь сон… — успокаивающе гладя младшую по спине, говорит герой и падает на кровать вместе с сестрой в обнимку, как огромный плюшевый медведь. Гароу с дивана наблюдает за всей этой картиной с отдаленной грустью. Даже он, человек, провозгласивший себя монстром, в глубине своей человеческой половине души остается обиженным на мир ребенком без родных. Еще немного понаблюдав за спиной Бадда, юноша обрушивает голову на подушку и пытается провалиться в сон. Утром "охотника на героев" и след простыл, так же как и Зенко, ушедшей в школу, а после и Стальной Биты, отправившегося вновь спасать мир. А вечером, ближе к ночи, трое в доме по обыкновению валялись на диване. Юная леди увлеченно рассказывала про будущий фортепианный концерт, про призы для победителей и через что ей приходится проходить каждый день, готовясь к этому самому концерту. Гароу только и оставалось, что сочувственно кивать, вспоминая, как старик Бэнг пытался приучить к игре на каком-то изощренном инструменте. Герой Бита же лишь носом клевал, развалившись в кресле. — Эй, вали спать, — с этими словами, в голову прилетела подушка. — И в душ не забудь сходить, от тебя воняет, — с насмешкой говорит обладатель янтарных глаз. — Пожри говна, — только и отвечает устало брюнет, прежде чем встать и направиться в ванную. Совместный просмотр фильма давно стал традицией, но в этот раз старик с юной леди смотрят вдвоем романтическую комедию, от которых нос воротит Гароу, но которые так любит Зенко. По окончании фильма ребята перекидываются парой добрых фраз на прощание, пока Бита вовсю купался во внимании кучи людей, радостно благодарящих его за победу над туевой хучей монстров, доходящих аж до драконьего уровня, которых победил он в одиночку! Гароу, кстати, сны не снятся. Бывает, крайне редко, но никакой смысловой нагрузки они не несут, так что он их никогда не запоминает. Однако сегодня юноше совершенно не спалось. Он видел себя, но… со стороны. Только со стороны стало понятно, насколько тот одинок, и от этого делалось очень неприятно. Раскрыв глаза, седоволосый уставился в потолок. Там рассматривать было нечего, поэтому, встав, он обошел диван и беззвучно двинул по коридору. Завернув к дубовой крашенной двери, Гароу медленно повернул ручку. Луна из-за штор наблюдала за каждым движением парня, стоило ему чуть приоткрыть дверь. Максимально тихо закрыв темно-синюю деревянную панель, человек-монстр обогнул полкомнаты и склонился над кроватью, где раскинулся хозяин дома. — Эй, Бадд, — шепотом позвал его обладатель янтарных глаз. Получив в ответ лишь сонное недовольное мычание, парень еще с секунды три разглядывал расслабленное лицо брюнета. Окинув беспристрастным взглядом комнату, освещенную лунным светом, он снова переключился на героя S-класса. Медленно и осторожно залезши почти на край кровати, Гароу взгромоздил голову на руку Бадда. — Ты че, ебанутый? — реакция последовала не сразу. Голос юноши был хриплым, а щелочки глаз еле разглядывали вторгшегося на его территорию белобрысого засранца, сжимающего в кулаке край его футболки. К большому счастью, Стальная Бита был слишком заебанным и сонным, чтобы реагировать на сие действо настолько же бурно, как обычно. — Как же ты меня заебал, — максимально четко для проснувшегося посреди ночи человека рыкнул он и перевернулся на бок, согнув руку, на которой расположился нарушитель и перекинув через его же плечо вторую. — «Совсем как мама…» — подумал про себя юноша. Конечно, Гароу не ждал какой-то конкретной реакции, он вообще двигался чисто машинально, но удивлению его не было предела — агрессивный ко всему, что не Зенко Бадд, готовый махать своей битой при любой возможности, прижимает пришедшего ни с того ни с сего парня, которому он что ни день хочет разбить рожу. Самоназванному монстру только и оставалось, что благодарственно смотреть на чуть загоревшую шею (край его поля зрения) и сонно смыкать очи. Даже у самого одинокого человека наконец появилось то, что делает человека человеком — семья.