тысячелетие

Холодный воздух бьет в лицо, игриво развевая мои волосы, торчащие из-под шлема. Я сижу позади моего лучшего друга — Финна, который сейчас увлечённо следит за дорогой, желая обогнать грузовик. Ох уж эта предновогодняя суета и пробки. — Я впервые в жизни еду на мотоцикле, хоть и не за рулём! — я была крайне счастлива. — Ха, — Финн бросил солнечный взгляд в мою сторону, — а я впервые еду не один. Я ещё сильнее прижалась к нему, обхватив руками. Это хоть и похоже на странные объятия, но мне было все равно. Сегодня я хочу признаться Финну в любви. Сегодня мы отпразднуем новое тысячелетие. Все вокруг кажется таким волшебным из-за сияющих декораций, воодушевлённых разговоров, казалось бы, «ни о чём», новых планов на предстоящий год и много-много улыбок. Этого иногда так не хватает в будние дни, что мне хочется чтобы Новый год длился вечно, никогда не заканчиваясь. Прямо как в сказках. Тут движение продолжилось, и вечерний город замелькал неоновыми красками. Внутри меня разгоралась радость, ведь рядом со мной тот, самый лучший на свете человек. Такие люди есть почти у каждого. А если у вас — нет, то присмотритесь, может городская суета поглотила вас и вы больше не можете замечать прекрасное? Где-то вдали уже виднелся наш дом: он ярко сиял всеми цветами радуги, ведь накануне мы потратили целых 3 часа, чтобы украсить его. С каждой секундой все отчётливее можно было разглядеть Кейт, машущую нам с порога. Кейт — рыжеволосая хохотушка, поборовшая депрессию, и по совместительству, девушка Джека. Когда-то я ревновала ее к Финну, ведь и не поймёшь: флиртует она с кем-то или просто ведёт себя как обычно. По секрету, я и сейчас могу подумать про неё что-то плохое, вот такой уж я человек. Когда мы подъехали к гаражу, Финн легким движением снял «чёрный», как он говорил, шлем, но мне этот цвет больше напоминал ежевику. Его кудри ласково обрамляли румяное лицо, и спадали на искристые глаза, в которых отражались огоньки гирлянды, игриво поблёскивая. Мне пришлось отцепиться от Вулфарда, хоть и делать мне этого не хотелось. — Иди с Кейт в дом, я сейчас, — кивнув в сторону гаража, прошептал мне на ухо Финн. — Да… — я сказала это как будто удивленный ребёнок, который впервые увидел Санту Клауса за окном. Было приятно почувствовать его тёплое дыхание, и убаюкивающий шёпот. Он мне почему-то казался другим, каким-то чрезвычайно важным сантиментом, без которого любовь просто невозможна. Ну, Финн пока что не знает об этом. Схватив замешкавшуюся Кейт за руку, я пошла с ней в дом. Она ничего не говорила, лишь загадочно улыбалась, прикрывая рот рукой. В доме вовсю шла подготовка к новому тысячелетию, из кухни доносились разговоры полушепотом, «говорящие» будто боялись, что новый год услышит их, и все желания никогда-никогда не сбудутся. На диване разлёгся слегка пьяный Джек, держащий за горлышко пустую бутылку вина. — Ну тебя и размазало, с одной бутылки-то! — воскликнула я. Где-то послышались смешки. — А вы что так долго? Мы вас ждём, ждём, а вы, — Джек много жестикулировал и кивал головой, — опаздываете! Ай-яй-яй! Он произнёс это так сбивчиво и нескладно, что мне и всем окружающим стало ужасно смешно, включая только что зашедшего в гостиную Финна. — Джек, — Вулфард никак не мог остановить смех, — мы ещё даже за стол не успели сесть, а ты уже нажрался! — Да как обычно, каждый год одно и тоже, — по-доброму сетовала Кейт. Тут в комнату зашла Мари, держащая в руках банку варенья. Оно было таким ярким и переливающимся, что мне показалось, что я могу почувствовать его сладость, не пробуя. Мари называла варенье «законсервированным летом», указывая на то, что закатывая очередную баночку, мы закрываем не только спелые ягоды, но и моменты кокетливого лета и мгновения, проведённые с любимыми. Это так романтично. — Для чего нам целая банка? — сев на диван рядом с Финном, спросила я. — А как же! У нас ни одно празднование без него не проходит! Скажи, Финн? — Мари вопросительно взглянула на юношу, а он утвердительно кивнул. Вся эта компания не впервые празднует Новый год вместе, так что им виднее. Мне, на самом деле, было очень приятно влиться в эту новогоднюю суету и подготовку к празднику, который вот-вот наступит. — Лили, — ко мне обратилась Кейт, — включи телевизор, сейчас покажут новогодний парад на нью-йоркском Тайм-Сквере! Схватив в руки пульт, я нажала на затертую красную кнопку «ON»*. На старом экране телевизора поначалу промелькнули какие-то помехи, после начался звук, и только после этого появилась картинка. Финн положил голову на мое плечо. Я сидела закинув ноги на диван, и прижавшись к Вулфарду. В детстве я однажды прочитала, что так греются белки в своих домиках, если выдаётся мерзлая зима. — Спасибо, что позвал меня праздновать с вами… — робко произнесла я. — Ты чего, Лили, без тебя праздник — не праздник, — Финн сказал это так, будто пытался убедить меня. — Правда? — я почему-то не могла в это поверить. Поверить в то, что когда-то буду любить, поверить в то, что однажды жизнь заиграет новыми красками, и противный маленький город, в котором я родилась, перестанет душить меня своими стиснутыми бетонными джунглями. Я не могла поверить самой себе, не говоря уже и о другом человеке. — Правда, — юноша положил свою руку мне на плечо. Мне хотелось записать этот момент на плёнку, и когда вдруг станет грустно, прокручивать ее снова и снова. И все сейчас кажется таким нереальным и добрым, будто любимые старые фильмы Финна, где все всегда заканчивается хорошо, и нет даже намёка на печальную развязку. И все-таки мне нравится это ощущение сказочности и неавантажной киношности, где все идёт своим чередом, и мир катится не в бездну, а к великим открытиям и победам. — Все скорей к столу! — донеслось из кухни. Финн вскочил с дивана и полез в какой-то шкаф, откуда достал две бутылки виски. — Джеку чур не наливаем, — со смешком произнесла Кейт, сидя в объятиях своего парня. — Это ещё почему? — громко вопросил юноша, и Кейт принялась его успокаивать. — Мне кажется, что Джек выпил больше, чем одна бутылка вина, — прошептала я, обращаясь к Финну, что расставлял стаканы и рюмки. — Да кто его знает, — Финн улыбнулся, и на его щеке показалась ямочка. Все постепенно перешли из других комнат в гостиную. Шен постоянно носился с наручными часами и говорил, сколько минут осталось до 1 января 2000-го года. — Ещё 20 минут! — выкрикнул он из ванной комнаты. — Без тебя мы бы никак не узнали время, Шен! — ответил ему недовольный Джек. Девочки принесли из кухни кучу разной еды: от шоколадных капкейков до креветок в панировке. Финн налил всем белого, кажется, вина, и мы подняли бокалы. — Меньше минуты, — беззвучно прошептал Шен. Часы забили полночь. За окном разрывались фейверки, гудели машины, все радостно кричали. — На брудершафт? — спросила я, посмотрев в глаза Финна. — Давай, — произнёс он на выдохе. Горьковатое вино слегка обжигало язык, и внутри было какое-то тёплое чувство, то ли от алкоголя, то ли из-за того, что я знаю, что делают люди после того, как пьют «на брудершафт». — Ты знаешь, что обычно делают люди после… — не успела договорить я, как Финн коснулся моих губ. Я целовалась впервые в жизни, и это было так странно и необычно, все вокруг вдруг показалось таким неважным, будто остались лишь только мы в этом мире. Огонёк внутри меня разгорелся ещё сильнее, и этот долгий поцелуй будто только подкидывал дров в костёр. — Знаешь, говорят, как встретишь новый год, так его и проведёшь, — полушёпотом произнесла я, падая в тёплые и уютные объятия Вулфарда. — Значит… Мы проведём это тысячелетие вместе? — он посмотрел на меня сверху вниз. — Вместе, — я закрыла глаза от счастья.