***
И в итоге выяснили. Пароход плескал волны, покачиваясь. Было почти темно и прохладно. Энн, облокачиваясь об перила, укутанная в плед и смотря куда-то вдаль. Где-то мы это уже видели, не так ли? Сейчас девушка была спокойна. Ей было хорошо. Она чувствовала, как ветер пробирается ей в нос, щекоча ноздри. Морской бриз развевал её распущенные волосы. Энн чувствовала свободу. Где-то вдали кричали чайки. — Ты чего ещё не спишь? — услышала она родной голос. Оборачиваться девушка не стала, но улыбнулась. Энн была просто не в силе сдержать эмоций, когда слышала его. — Разве это не прекрасно? — спросила у Гилберта девушка, мечтательно положив голову ему на грудь, когда поняла, что он рядом, почувствовав его тёплое дыхание и бьющееся сердце. — Так волнительно, но в то же время это спокойствие… Меня это завораживает. Ширли говорила каждое слово тщательно, но легко, не задумываясь. Говорила, что думала. Глаза её горели от живых впечатлений. — Да… — Гилберт смотрел на уходящее за горизонт персиковое солнце, что так красиво гармонировало с темной водой. Солнце отражалось, блестящие проблески виднелись на глади. — Ты вообще представляешь, что через десять часов мы будем в Париже? Энн лишь судорожно вздохнула. — Ты когда-нибудь был там? — вопросом на вопрос ответила Ширли-Кафберт, потирая руки. Было правда прохладно. Прежде чем ответить, Гилберт обвил девушку своими руками и сжал её ладони в своих, согревая. Энн тепло улыбнулась, зная, что Блайт это почувствует. Хотя и не увидит. — Нет, — ответил он, поглаживая всё ещё холодную ладошку Энн своими теплыми, мягкими пальцами, — но папа был. Он рассказывал, как он там был с мамой. Они были примерно нашего возраста, может чуть постарше. Через год у них родился я. Энн повернулась на Блайта, красная от смущения. — Это был намёк? — нервно смеясь спросила Ширли, теребя плед пальцами. Гилберт засмеялся и покачал головой, заворожённо глядя в глаза своей возлюбленной, уже гладя её по острым скулам. Какая же она красивая. Они сливаются в поцелуе на закате.***
Пассажиры толкаются и спешат. Все в нетерпении наконец-то ступить с уже такого надоевшего за неделю парохода, на долгожданные земли Франции. На дворе раннее утро, можно сказать, светает. Гилберт и Энн, взяв свой небольшой чемодан, пытаются протиснуться сквозь толпу. Несмотря на тесноту и грубость, Энн просто в восторге. Ладони колет от переизбытка ощущений и волнения, голова кружится. Вырываясь наконец из толпы, парочка доходит до нужного места и заселяется в отель.***
Гилберт и Энн сидели на маленьком балкончике у них в номере. Сам номер был, естественно, скромным, но Ширли находила даже местами облупленную краску — романтичной. Энн не переставала лепетать о прекрасном городе с умопомрачительной архитектурой, красивых платьях, вкусной еде и пышных усах кучеров, что везли повозки по пыльным дорогам Парижа. Они весь день смотрели город, в который Энн просто влюбилась с первых же шагов по улицам. У Гилберта покалывало в голове, он молчал. — Ты чего? — наконец оторвавшись от взмахивания руками поинтересовалась рыжая. — Что-то случилось? — У меня просто болит голова, морковка, — ласково произнес Блайт. Когда-то обзывательство превратилось в милое прозвище, полюбившееся обоим. — Наверное, я устал. Энн, которая до жути любила драматизировать, прикрыла в ужасе рот рукой. — О боже! — чуть не вскрикнула она. От резкого звука Гилберт сморщился, голова действительно болела. Ширли это заметила, снова прикрывая рот ладошкой. — Тебе надо к врачу. — Не надо мне врача, — Гилберт усмехнулся. Он не раздражался и не злился. Ему было приятно, что Энн желает помочь. — Я просто должен отдохнуть. Энн доверилась парню, она понимала, что он лучше разбирается во всем этом. Ширли сидела на железном маленьком стульчике. Ее волосы были заплетены в одну косичку, пряди из-за ветра выбивались из прически. Гилберт не мог оторвать от девушки глаз. Лёжа в кровати, уже проваливаясь в царство Морфея, Энн смотрела на Гилберта, что спал рядом. Его каштановые кудри смешно спадали на лоб, острые черты лица приковывали взгляд к его невероятно гармоничному, красивому лицу. Родинки, что рассыпались созвездиями на нем, придавали мягкости. Энн знала каждую из них. Гилберт сопел, дыханием на секунду убирая кудри с лица. Он был чертовски красив. Но помимо его умопомрачительной внешности, он был добрым, храбрым и умным. Молодой человек был спокойным. А Энн была бойкой, вспыльчивой, эмоциональной. Прямо как огонь её волос, она горела желаниями и своим же воображением. Они гармонировали, они сочетались. Лёжа в кровати, уже почти провалившись в царство Морфея, Энн смотрела на Гилберта, что спал рядом. И она поняла. Трагических романов не было. Это была легкая, но сильная любовь, трепещущая эмоциями и невинностью. Они любили каждый вздох друг друга. Это была детская и наивная любовь. Но при этом эмоциональная и готовая постоять за себя, если надо. И Энн, засыпая, решила, что так, определённо, намного лучше.