cry in a dream

Солнечные лучи не пробирались даже в ближайшие углы комнат. Кроме тишины, ничто так громко не звучит. Прошло полгода после смерти пугливого мальчишки. Ричард Тозиер был подавлен собственной болью. Иногда слезы скатывались по большим синим мешкам балабола. Он проклинал себя и тот день, он хотел услышать родной голос Каспбрака, тыкнуть пальцем в курносый носик. Он, черт возьми, скучает по Эдсу. Очки с толстой линзой лежали на полу, все такие же грязные от следов пальцев. Каспбрак больше не протирает его очки, не бежит рывками, чтобы догнать шаг Ричи, иногда отставая. Тозиер молчит, когда оставшиеся неудачники приходили к нему. Он всегда молчал, крича внутри себя. Кричал, просил о помощи, но внешне просто врезался взглядом в стену. Ричи так и не сменил большие очки на контактные линзы. Пусть и появлялись царапины на толстых линзах или дужка слегка покачивалась. Эдди нравились эти очки. Эдди любил его чрезвычайно длинный язык. Эдди нравилось, когда несносный мальчишка называл его «Эдсом», но явно закатывал глаза. Тозиеру снились ужасные сны про того жуткого клоуна с рыжими волосами и красным носом. Но был и другой, более ужасный сон. Он снился ему всегда. Ричи видел перед собой лицо своего лучшего друга. Видел кровь на его шее, щеках, ушах. Будто бы сново и сново бывал в том месте, в тот час и слышал последнюю незаконченную фразу Эдди. Он испытывал те же эмоции, хотя в глубине сознания понимал, что это всего лишь репит той ситуации. И вот, спустя некоторое время Тозиер бессильно засыпает, сам того не замечая. Буквально в секунду он жмурится от яркого солнечного света. В ушах звенит веселый смех. Тозиер, будто вкопанный, пытается сквозь свет рассмотреть его-своего мальчика. —Эдс...—Ричи подходит ближе. Шатен перестаёт смеяться, но все еще улыбается. На глазах очкарика выступают слезы. Эти крапинки веснушек были все ещё на тех красных щечках. Тозиер притянул мальчишку ближе к себе и обнял, не смотря на мешающую между ними поясную сумку со множеством лекарств. Ричи не удержал слезы на своих веках и они падали на розовую ткань футболки Каспбрака. —ты чего, балабол?—прошептал на ухо Эдс, сильнее обнимая очкарика. Ричи понимал, что сейчас кажется слабым. Плевать. Эдди отошёл немного от лучшего друга и потянулся к очкам, висящие на переносице—давай-ка я протру их—все так же улыбался шатен. Тозиер не спускал глаз с этой улыбки. Каспбрак совсем не брезгливо начал протирать толстые линзы своей до хруста проглаженной футболкой. Отдав их обратно кудрявому, Ричи видел намного отчетливо чем раньше—я люблю тебя—прошептал Эдс. Та фраза, которую не успел он закончить в тот день. —я тоже, Эдс—слезы текли с новой силой, но он улыбался. Каспбрак в последний раз улыбнулся тому, и все сново превратилось в темное. Снова та комната Ричарда, окутанная болью. Балабол проснулся в холодном поту. Тозиер чувствовал себя спокойно. То ли это сон заставил его почувствовать себя немного лучше чем прежде, или же яркая улыбка Каспбрака в недавнем сне. Длинная худощаво-бледная рука подняла очки,валявшиеся на паркете тусклой квартиры. Глаза расширились, когда он заметил, что они были больше не заляпаны...