Теплые руки

Гонимая мыслью украсть поцелуй Юки-онны я устремилась в чащу леса. Вьюга своим ревом срывала ветки с ёлок да швыряла комья снега мне в лицо. Остановившись смахнуть снег с глаз и прислушавшись, я осознала, что в омывающей меня зимней симфонии метель не солировала: дуэтом с ней пел то ли какой-то подбитый зверь, то ли человек раненный. Дрейфуя в шторм по звуковым волнам, я кое-как доплыла до их истока. Посмотрела на этот исток и поняла: вот она, моя Юки-онна. Увидеть ее в таком виде я и не ожидала: черные пряди развевались на ветру, с хрусталя её глаз откалывались слезы и стекали по фарфоровым щекам, а в устах ее алых пел квартет из вьюги, метели, зверя подбитого и раненного человека. Подвластная эмпатии, я подошла ближе. Рев утих, стоило деве направить взгляд на меня. Глаза ее плеснули на меня дежавю. Красной дрожащей рукой я смахнула осколки с ее щек. — Мне так холодно… Колотое стекло расцарапало мою ладонь. — А у тебя такие теплые руки… Сердце ёкнуло. Я прижала ее, дрожащую, к себе, и теперь порезами покрывались шея и грудь, разукрашивая кровью ее белую мантию. Потребовалось довольно большое количество нежных поглаживаний по голове, чтобы усмирить ее плач, и когда я, наконец, достигла желаемого результата, уголки моих губ приподнялись впервые за долгое время. Омрачило улыбку неожиданное осознание того, что хватка моей Юки-онны ослабла, и ее руки потихоньку сползали вниз по моей спине. Отпрянув, я увидела, как ее и без того белесая кожа стала бледнеть еще сильнее с каждой секундой. — У тебя такие теплые руки… А глаза-то… Холодные… Она прошептала это на последнем дыхании и рухнула замертво в мои объятия. Положив ее тело на снежную постель, в горестной молитве я упала на колени, пока ее последние слова термитами въедались в древо моего сознания. Я молилась, а солнце с луной кружились в танце. Обессиленная, я заснула. Очнувшись, я увидела пред собой картину, из-за которой тело бросило в дрожь: из каждой фолликулы погибшей прорастали и сиюсекундно распускались подснежники. Некоторое время, обомлев, я наблюдала за этим процессом, а внутри переливались чувства ужаса и восхищения, но вскоре они усмирились. Я сорвала несколько подснежников и сплела из них венок. Как только я надела венок, цветы пропели: «Возвращайся домой».