Рыбки

Рыбки резвятся в сердце Гуаньлиня как в аквариуме. Полупрозрачными хвостиками бьют по клетке ребер и снуют туда-сюда, вызывая межреберный зуд и совсем немного боли где-то слева. Гуаньлинь привык. Привык к рыбкам, к межреберной боли, привык к неоновой красной подсветке внутреннего аквариума, привык, что Пак Джихун его не замечает, даже взглядом не удостаивает, а все любовные записки сминает своими красивыми пальцами и выбрасывает. Выбрасывает вместе с кусочком сердца Гуаньлиня, с парой золотых рыбок; выбрасывает уверенно и с усмешкой. Его это забавляет, ему смешно видеть, как кто-то совершенно приземленный и боящийся о своих чувствах заявить открыто, старается дотянуться до совершенно внеземного. А Гуаньлиню несмешно. Потому что рыбки изнутри продолжают бить хвостами, только все сильнее и сильнее, они ужасно волнуются; волны разбиваются о стенки аквариума, Лая этот звук оглушает настолько, что голова кружиться начинает. Рыбки не успокаиваются. — Воу, ты что-то побледнел, — удивленно замечает Дэхви, подставляя свое плечо. — Тебе нехорошо? — Простое недомогание, — шепчет Гуаньлинь, а Джихун идет по коридору прямо в их сторону, беззаботно болтая с Уджином и не замечая жадного взгляда какого-то первокурсника. Рыбкам это не нравится, но что они сделать могут? У них плавнички и хвостики слишком слабые, губы немо двигаются, а воздуха немного не хватает из-за дурашки-хозяина: с завидным постоянством Гуаньлинь задыхается, если Джихун появляется в поле зрения. — Опять прозанимался всю ночь? — понимающе спрашивает Джинен, подставляя плечо с другой стороны. — Ты слишком переживаешь за экзамены. Сдашь ты их, сдашь! И Гуаньлинь покорно кивает, и даже повторяет навязанную мантру «сдам, сдам», а Джихун подходит ближе-ближе-ближе, и время замирает, растягивается как резиновая лента (наверняка чтобы потом сократиться и щелкнуть зазевавшегося Линя по носу). Силы куда-то стремительно утекают, словно в судне пробоина, в аквариуме брешь, силы продолжают утекать. Рыбки паникуют, носятся туда-сюда, но Гуаньлинь все еще не может нормально дышать, и бедные рыбки замедляются. — Господи, какой он красивый, — одними губами шепчет Лай, когда от Джихуна лишь пара метров, Дэхви болтает до сих пор безумолку, а Джинен что-то печатает. Никто Гуаньлиня не замечает. Вернее, не замечает его внутренних метаний, не замечает румянцем проступившей на щеках любви, не замечает дрожащих коленок и вялых пальцев. Учебники летят на пол как в замедленной съемке, а конспекты по обществознанию — прямо под ноги Джихуну, и Гуаньлинь краем сознания им завидует и выражает крайнюю степень понимания — сам бы с радостью в ноги Паку упал, не будь друзей рядом. От резкой смены положения, аквариум вновь теряет часть воды, и Гуаньлинь ощущает подступающую к горлу тошноту — обезвоживание, недомогание? Существование Пак Джихуна? — Это, кажется, твое, — улыбается причина всех бед Линя, когда передает рассыпавшиеся конспекты. Улыбается так сладко и нежно, что лучше бы вообще не улыбался, лучше бы в колледж другой перевелся и не заставлял Лай Гуаньлиня думать, что жизнь — сплошное разочарование и череда смены рыбок в аквариуме. Сегодня одни, завтра другие, сменяют друг друга как чувства, оставляя на месте лишь одну рыбку, самую крупную, ярко-красную — любовь Линя. — Да, спасибо, — заикаясь, благодарит он, а рыбки продолжают биться об ребра, продолжают требовать от Гуаньлиня большего, почти невозможного: вот прямо сейчас спросить его номер, позвать погулять, сказать «ты красивый». Под конец можно убежать, закрыться в туалете и поплакаться. Навзрыд, как во всяких дорамах, чтобы потом, как в них же, Джихун прижал его к себе, гладил жесткие волосы и признавался в схожих чувствах, в таких же рыбках где-то внутри. Чтобы целовал залитые слезами щеки, может, плакал бы сам, а потом — хэппи энд, более крепкий внутренний аквариум и рай для ярко-красной рыбки. Но Гуаньлинь, если честно, в существование рая не верит; Джихун передает ему последний конспект, еще раз улыбается — Лаю так от этого так хорошо, что аж плохо, и уходит, не сказав на прощание даже «пока». А у Линя в кармане джинсовой куртки очередная записочка с «люблю», которую Джихун завтра даже не прочитает: бросит куда-нибудь за спину, презрительно фыркнет «дети» и думать забудет о разбитом Лай Гуаньлине. Который вечером пальцами постучит по стеклу — ни ответа, ни привета, рыбки уже хвостами не машут и головами в стенки аквариума не тычутся. Просто покачиваются вверх брюхом и ждут, когда Гуаньлинь их осторожно извлечет, чтобы на новых заменить. Лишь лупоглазая ярко-красная рыбина затаится в углу и будет наблюдать, как исподтишка Лай за Джихуном. Новые рыбки продолжат резвиться в сердце Гуаньлиня как в аквариуме.