В финале кубик Рубика будет собран

Джеффри Фаулер был святым человеком. Он никогда не проезжал на красный свет, исправно платил налоги, не брал взятки и вот уже не один десяток лет являлся капитаном отделения полиции Детройта. Он всегда следил за своими сотрудниками и за обстановкой в отделе в целом, потому что еще со времен окончания академии считал (он, назначенный куратором группы, не только за посещаемостью следил, но и ответственность на широких, несгибаемых плечах тащил), что огромное влияние на рабочий процесс оказывает не что иное, как атмосфера. По нему нельзя было этого определить по первому впечатлению, потому что капитан являлся достаточно скрытным и строгим человеком, однако сотрудников он ценил и берег. В меру своих возможностей. Он всегда горой стоял за своих людей, следил за выплатой премий и пособий, исправно давал больничные (только в том случае, если сотрудники подыхали на рабочем месте), следил за размеренной нагрузкой (иногда закрывал глаза или отворачивался) и не позволял зарываться в бумажную волокиту (зачем зарываться, если можно в ней тонуть). Господи, да он несколько кондиционеров с таким трудом из администрации выбил, что уже за это его можно писать на иконах! Фаулер был святым человеком, и если после своей смерти его не канонизируют, то можно будет смело подавать в суд на католическую церковь. В доказательство того, что он имел широкую душу и огромное сердце, можно привести хотя бы лейтенанта Андерсона, которого он терпел на протяжении нескольких лет, и вон — тот вновь стал похож на человека. Конечно, это случилось благодаря приставленному к нему андроиду, но принижать достижения капитана все же не стоит — ведь именно он назначил Коннора ему в напарники, так что и часть заслуг по возвращению к исправной службе самого молодого лейтенанта полиции Детройта (уже нет) мог смело забрать себе. У капитана Фаулера было ангельское терпение (здесь должно быть музыкальное сопровождение в лице поющих херувимов). Но любому терпению рано или поздно приходит конец. И имя этому концу было детектив Гэвин-чтоб-его-черти-драли-Рид. И RK900. Тандем на все случаи смерти (потому что только до нее они могут довести). У капитана Фаулера было огромное сердце. Не здоровое. Понимаете? Фаулер хотел в скором времени выйти на пенсию с гордо поднятой головой, а не быть вынесенным из отделения вперед ногами. Фаулер сидел за своим столом и не спускал смиренно-хмурого взгляда со столов Рида и RK900. Он не слышал, о чем они спорили (и слава богу), но уже не раз проклинал себя последними словами за решение посадить новоприбывшего андроида поближе к Гэвину. И здесь он совершил вторую ошибку — потому что первую совершил тогда, когда назначил RK900 на попечение Рида. Он не принимал это решение, подкидывая в воздух конноровскую монетку. И к старинному методу, которым на смертном одре поделился с ним умирающий дед, он тоже отказался прибегать — на рабочем месте выпивать запрещено законом. Капитан подошел к этому делу ответственно — пробил по базе и выяснил, что детектив был единственным сотрудником в отделе, не имеющим плеча, на которое можно опереться, спины, которая могла бы прикрыть, и второй головы (одна голова хорошо, а две лучше). В данном случае речь шла о процессоре, но давайте обойдемся без конкретизации («давайте без давайте», — как сказал бы его мудрый дед). Фаулер, стоит напомнить, следил за тем, чтобы его люди не получали травмы во время расследований. Гэвин, конечно, уже достаточно давно стоял в списке лучших сотрудников отдела, но мало ли что. Береженого бог… Короче, он хотел как лучше. Кто ж знал, что выйдет, как всегда. Фаулер устало откинулся на спинку стула, устремляя взгляд на стоящий в углу кабинета фикус, загораживающий собой столы этих… ох, да даже думать о них противилось все его естество (а вот фикус следовало полить). Он уже давно задумывался над тем, чтобы развести их по разным углам напарникам, но по раскрываемости они оставались первыми в отделе вот уже второй месяц, подвинув Андерсона и RK800. Если бы не многочисленные жалобы и не гнетущая атмосфера в отделе, плюнул бы Фаулер на них уже давно. Но для капитана, следовало напомнить, царящая атмосфера занимала далеко не последнее место. Раскрываемость стояла на втором. Капитан Фаулер оказался в затруднительном положении. — Капитан? Скорость звука составляет больше трехсот сорока метров в секунду, так что «…тиварка, еще раз тронешь мой телефон своими пластиковыми…»; «мне не придется трогать ваш телефон, если его не будет», «а ну убрал от него руки!!» он услышал сразу же, как дверь открылась. Фаулер был святым человеком, потому что его табельное оружие все еще лежало в ящике стола. — У нас есть вопросы по последнему делу. Вы не заняты? — и прежде, чем Фаулер успел что-либо ответить, Коннор прошел вперед, вставая прямо перед ним. Андерсон вошел следом, прикрывая дверь. Фаулер выпрямился и поставил локти на стол. И задумался. — Потом разберемся с вашим делом, — остановил тут же осекшегося Коннора. — У вас были проблемы с взаимопониманием, да? — Джеффри, чего это тебя интересует наше взаимопонимание? — Хэнк, загораживающий собой фикус и стол-на-который-лучше-не-смотреть, озадаченно нахмурился. — Потому что это ты мне устраивал истерики, чтобы я отправил Коннора куда подальше, и это ты ныл, как тебе тяжело работать с андроидом, и это ты заливал, как ненавидишь их! Ангельское терпение капитана запрыгнуло в уходящий поезд, который, дождавшись гудка машиниста, отправился в кругосветное путешествие (оно отказалось махать платочком на прощание). — Ладно, я понял, только успокойся, — Хэнк примирительно поднял руки, переглядываясь с Коннором. — В чем проблема-то? — Капитана Фаулера беспокоят детектив Рид и RK900, которые по прошествии пятидесяти трех дней с момента совместной работы так и не смогли прийти к согласию. Капитан выразился бы погрубее, но «беспокойство» тоже подходило, хоть и не описывало всю ту гамму испытываемых эмоций (эти двое доводили его до ручки). — Оу, ну ты это… настойку пустырника выпей. Или покрепче чего. — Лейтенант, — в голосе Коннора послышалась укоризна, — вам никогда и никому не стоит советовать выпить что-нибудь покрепче. — Это что еще за наезды, Коннор?! — Замолчали оба! Вас еще не хватало разнимать! — Фаулер поправил ослабившийся галстук — он был верующим христианином, поэтому мысли о повешении откладывал в дальний угол. — Быстро мне несколько способов, которые помогли бы примирить этих кретинов! — Коннор и Хэнк одновременно раскрыли рты. — Без увольнения Рида и сдачи RK900 в «Киберлайф». И закрыли. Повисла пауза. — Возможно, — аккуратно начал Коннор, когда тишина стала неловкой, — им стоит обсудить проблемы? Провести тренинг. — Спарринг. — Нет, лейтенант, тренинг. — Который превратится в спарринг, — Хэнк фыркнул. — Этих двоих нельзя держать в одном помещении, потому что даже поставленные недавно кондиционеры не сбавляют градус напряжения между ними. А на дворе апрель, представь, что летом будет. — Синоптики обещают в этом году холодное лето. — Ты себя уважаешь? Диод на виске Коннора замигал. — Простите, не могу понять, к чему данный вопрос. Хэнк тяжело вздохнул, указывая пальцем на окно, и голосом бывалого вояки с ненастной погодой произнес: — Если уважаешь, то не доверяй синоптикам. — Не хочу вас отвлекать от занимательной дискуссии, но за вашими спинами два придурка готовятся совершить жертвоприношение! — Чье? — поинтересовался Коннор, и Хэнк прикрыл лицо ладонью. — Мое!! — Фаулер ударил по столу, отчего двое полицейских вздрогнули, а листы бумаги, тщательно собираемые все утро, разлетелись по столу. — Капитан Фаулер, пусть они все-таки поговорят. Или… — Коннор поднес к губам палец, — можно их посадить перед друг другом, дать в руки… — Табельное? — усмехнулся Хэнк и придал лицу серьезное выражение, когда жилка на виске пытающегося собрать разлетевшиеся листы Джеффри запульсировала. — Лист бумаги и ручку, чтобы они написали, что их не устраивает друг в друге и что устраивает. — Ну со вторым явно будут затруднения. Фаулер ценил благоприятную атмосферу в коллективе и раскрываемость преступлений, так что для сохранности данных вещей он готов согласиться на что угодно (кроме табельного). Воистину, Джеффри Фаулер был святым человеком.

***

— Че?! — воскликнул Гэвин, стоя перед столом капитана. Он был закаленным в неравных драках полицейским, на его счету имелось немалое количество перестрелок, из которых он выходил живым и невредимым, но — — Написать пять пунктов? Вы издеваетесь, капитан? — А ну замолчи! Или хочешь значок мне на стол положить?! — на лбу Фаулера начинали собираться капли пота. Ричард стоял в метре от Гэвина, соблюдая дистанцию, и молчал, ничем не выдавая свое присутствие. — Да зачем это вообще надо, капитан? У нас дел нераскрытых полно, все на ногах стоят, а я буду писать в столбик о том, что меня не устраивает в… этом? — большим пальцем указал на Ричарда, и бровью не поведшего. — У меня вот где ваши ссоры, — показал на горло. — И вы оба, — Фаулер смерил их тяжелым, как и Эмпайр-стейт-билдинг, взглядом. — Полтора месяца прошло, могли бы уже и притереться друг к другу. — Да у нас взаимопонимание. Лучшие друзья. — Вчера вы обещали продать меня на черном рынке, детектив, — влез Ричард, и Гэвин вспомнил, что да, хотел. Он и сейчас хочет. От куска пластика ни пользы (ну хорошо, иногда лаборатория на ножках бывает полезной), ни тишины (а вот тихим RK900 не бывает никогда, потому что не затыкается, когда надо — например, сейчас). — Ты что, вирус где подхватил? Не было такого. Меньше смотри порно на рабочем месте. — Во-первых, я не смотрю порно, в отличие от вас, детектив, во-вторых, я могу воспроизвести диалог дословно, потому что моя память не подводит. Гэвин сжал пальцы в кулак. И разжал, когда увидел выражение лица Фаулера — будто его любимая футбольная команда мало того, что проиграла с разгромным счетом, так еще и под камнепад угодила. А лучше бы под него угодил Ричард. — Еще одно слово — и вылетите из отдела прямо из окна. Усекли? И голос капитана был сопоставим с раскатом грома. В этот момент Гэвин понял, что гром гремел по его душу. — Сейчас подойдете к своим столам, возьмете лист бумаги и напишете то, что я сказал, и вернете мне, как взрослые… — Фаулер посмотрел на Ричарда. — Как взрослые, — повторил он и вернулся к своим делам. — Свалите. Гэвин первым вылетел из кабинета начальства, мрачной тучей пробираясь к своему столу через мирно беседующих Коннора и Хэнка. И остановился. Он задницей чуял, что, когда те выходили из кабинета Фаулера, смешливо переговариваясь, их развеселило явно не расследование. В конце концов, идея написать о пяти положительных и пяти отрицательных качествах, которые не устраивают в напарнике (долбануться ж можно!), не спустилась с небес по лестнице Иакова прямо в кабинет капитана, освещая его благим светом. Так что он развернулся к ним и ударил по столу лейтенанта. — Что вы двое сказали Фаулеру?! — Гэвин старался быть тише, но ситуация и его эмоциональный настрой не располагали к дружеской беседе за чашечкой жасминового чая в лучах заходящего солнца на вершине каньона Колорадо. Вставший за ним неслышной тенью Ричард, казалось, выражал солидарность. — В чем дело, Рид? Собираешь сплетни? — Хэнк свободно откинулся на спинку кресла, пока Коннор, сидящий за своим столом, уставился в терминал, на котором оказались приведены данные, посвященные расследованию о незаконной продаже тириума на черном рынке; он изредка бросал неловкие взгляды на Ричарда. — Собираюсь набить тебе морду. — Детектив Рид, — широкая ладонь опустилась на плечо дернувшегося Гэвина. — Пройдемте к столу. — А ну убери от меня свои… — О, Джеффри! — Хэнк помахал поднявшемуся капитану. Гэвин проклинал расположение кабинета Фаулера. Весь отдел у него был, как на ладони. Прямо Всевидящее око Саурона. Всевидящее око Джеффри. Гэвин скинул с себя руку тостера и направился к своему месту, все-таки не удержавшись и пнув стоящий возле стола мудака-Андерсона стул. Последнее слово всегда остается за Гэвином, чтоб вас всех. Он плюхнулся в свое кресло, вытащил из стопки чистый лист бумаги, взял ручку и впал в ступор. Да что он вообще должен писать? Гэвин чуть ли не в панике взглянул на чистый лист и нервно почесал подбородок. Он никогда не был сторонником подобной чуши. Психоаналитик не раз предлагал Риду справляться с приступами гнева с помощью листа и карандаша, выплескивая на него все тревоги (он ни разу не воспользовался столь дерьмовым советом, потому что а) ему не нужны никакие советы, б) дерьмовые советы и подавно). Без шуток — Гэвин не знал, что писать. Пять пунктов того, что его устраивает в… Ричарде? Серьезно? Рид мог бы предположить, что Фаулер словил белочку, если бы тот выпивал. Но он не выпивал. Рид косо глянул на капитана. Выглядел он здоровым. Потом посмотрел на андроида. Тот сидел, свободно откинувшись на стул (Коннор версия два-ноль? Ага, а Гэвин — потомственный аристократ из Южной Каролины), с занесенной ручкой над листком бумаги. И не двигался. Ха. — У тебя шестеренки заржавели? Стоит отвести тебя к механику. — Я думаю над тем, что написать. Вам бы тоже следовало, к концу дня как раз закончите, — Ричард повернулся к нему, окидывая… взглядом. И, черт, Гэвин это ненавидел — потому что понять, о чем думает тостер, он попросту не мог. Иногда Рида посещали мысли, что RK900 готовили не для службы в отделении Детройта, а для крупного шпионажа, потому что по его лицу и впрямь не поймешь, чего он хочет. Сыграть в дартс? Устроить геноцид? — Признаюсь, я теряюсь. Капитан Фаулер попросил написать несколько пунктов того, что меня раздражает в вас. Пяти мне мало. — Да иди ты нахрен, тостер! Я про тебя сейчас чертову оду накатаю! — Вряд ли поэтический текст вам под силу. Итак, начнем вот с чего. Гэвин любил свою работу. Он был первым на курсе, с отличием (почти) закончил учебу, раскрывал все порученные дела, никогда не филонил (ладно, иногда) и, да, он гордился тем, что работал полицейским. Но находили место в его работе моменты, которые его выбешивали больше, чем очереди в магазинах (Гэвин просто ненавидел очереди). Его выбешивали андроиды и приставленная к нему мультиварка. То есть Ричард по несчастливой случайности совместил в себе два пункта. Еще Гэвин ненавидел пончики, зеленый чай и, да, те самые очереди (но это к делу не относится). Стоило отдать должное капитану Фаулеру: он проинформировал Гэвина о том, что к нему приставят андроида, за сутки до судного дня. Проще от этого ему, конечно, не стало, но, по крайней мере, он приготовился: — Я Ричард, андроид... — Иди нахуй. — ...присланный из «Киберлайф». Нахуй он, естественно, не пошел. Гэвин, в тот злополучный день развалившийся на своем кресле и собиравший кубик Рубика (он где-то вычитал, что это успокаивает нервы, да и в принципе является достаточно занимательной хренью), поднялся из-за стола и направился в кафетерий за кофе. Ричард — да что за имя хуевое, кто его вообще придумал — уже сидел за подготовленным заранее столом, стоящим напротив. Когда он вернулся, кубик Рубика лежал собранным на его столе и слепил глаза белой гранью. Знаете, Гэвин все-таки был человеком чести. И где-то в глубине его души можно отыскать что-то светлое и доброе. Он, если уж быть откровенным, мог простить многое. Но не собранный кубик Рубика, над которым он горбатился вот уже вторую неделю (Гэвин демонстративно разобрал его и положил в дальний угол стола). Тогда Гэвин понял — у него не напарник, а гондон. В чем в дальнейшем и убедился. Ричард оказался наглым, острым на язык, сыплющим потоком информации мудаком. И этот мудак пришел по грешную душу Гэвина. Возможно, в прошлой жизни (если прошлые жизни вообще существуют) он украл у немощной старушки на базаре буханку хлеба. Карма, Гэвин. Гэвин плевал на карму, но, знаете… человек — удивительное существо, потому что он может привыкнуть абсолютно ко всему. Приспособиться. Адаптироваться. Особенно тогда, когда отсутствуют иные варианты. Сдать Ричарда кому-то другому или вернуть в «CyberLife» не представлялось возможным (что ясно дал понять Фаулер, отказавшись слушать препирания Рида и выставив его за дверь прежде, чем тот успел навести шуму); можно еще, правда, вооружившись трубой или пистолетом, самолично разобрать андроида, но: «Я дорогая модель, детектив Рид. И вам ваша жизнь дорога, не так ли?». С аргументами Ричарда спорить было трудно. Так что да. Гэвин привык. Конечно, ему это далось нелегко (не обошлось и без выпитых бутылок пива в выходные). Его все ну… устраивало? Да, чайник раздражал, неимоверно бесил и вообще его следовало сдать в металлолом, но… он привык? То есть… ему было нормально? Да, он готов признать это, стоя на эшафоте — он не видел никаких проблем в их, эм, отношениях (на эшафоте, господа, не в полицейском участке, не перед Фаулером и не, упаси боже, перед Ричардом). В конце концов, Гэвин — не говнюк. У него были некоторые проблемы с гневом и с социальными отношениями, но это не означало, что он конченный гондон (в отличие от RK900, да-да). У Гэвина характер далеко не сахар — скорее, чили с застоявшимся уксусом, разбавленным кислотой и приправленным табаско. И, стоило отдать ему должное, он это понимал. Поэтому Ричард (долбанный Ричард), раздражающий его вот уже на протяжении полутора месяцев и являющийся той еще занозой в заднице, полностью игнорирующий его выебистость и принимающий все то скопившееся в нем дерьмо (скорее, отражающий и додающий сверху своего дерьма), был для него иде… идеаль… кхм. Не самым отвратительным напарником из всех, что ему могли достаться. Вот достанься Коннор — и Гэвин ночевал бы у кабинета Фаулера, укрывшись курткой, лишь бы Коннора пристроили к кому-нибудь другому. И угроза сдачи значка его бы не остановила. Короче, Гэвин не видел смысла во всей этой психологической чуши по восстановлению напарнических отношений. Да, они не жили вместе, как Хэнк с новоявленным-сыночком-Коннором (Гэвина передернуло), не смотрели друг с другом футбол, как Тина с Джимом, и не выпивали друг с другом, как Крис и Брюс (в любом случае, это оказалось бы проблематичным, потому что Ричард может пить только кровь Рида), но они все еще друг друга не убили, а это уже многое значило! Гэвин посмотрел на чистый белый лист. «Напишите пять пунктов того, что вас раздражает друг в друге, и пять пунктов того, что нрави… не раздражает и притащите мне. Будем думать, что с вами делать», — вспомнил он слова капитана. Спорить с разъяренным Фаулером — в участке не появляться, а работу, стоило напомнить, Гэвин любил. Гэвин стучал ручкой по столу. Все, что он мог написать, сошло бы за сборник ругательств. Ричард же за своим столом уже каллиграфическим почерком что-то записывал. Вот же консервная банка! Не то чтобы у Рида вызывало написанное интерес, но… он чуть приподнялся, заглядывая за терминал, и — Ричард отодвинул листок в сторону, закрывая от Гэвина. Че-го? — Да ты охре… — Капитан Фаулер сказал показать листок ему. Не вам, — и посмотрел Ричард так, что Гэвин вмиг забыл окончание фразы. Знаете, на допросах взгляд под названием я-убиваю-котят-и-скармливаю-их-вегетарианцам не раз выручал. Однако Гэвин предпочитал лишний раз под него не попадать. Гэвин выпрямился и вернулся к тому, с чего начал. К ругательствам. Спустя пять минут на листке красовалось аж пять слов нецензурного характера. Господи, Фаулер его за это прибьет. А микроволновка сидела, сложив руки на груди, и смотрела на жалкие попытки Гэвина привести адекватные аргументы, явно чувствуя свое превосходство над кожаным мешком. — Ричард, — к столу подошла молоденькая невысокая светловолосая девушка — недавно переведшийся офицер полиции из соседнего участка (Гэвин никак не мог запомнить ее имя), — вы не могли бы помочь с терминалом? И Ричард дружелюбно (дружелюбно, блять! оно умеет! — у Гэвина чуть эпилептический припадок не случился) улыбнулся и направился к соседнему столу. Однако остановился, схватил лист и, криво ухмыляясь Гэвину (вот же ублюдок!), ушел. Гэвин скомкал лист, кинул его в мусорную корзину и достал новый. Спустя долгие десять минут, прошедшие не без участия зверя Самобичевания и дружка Уныния, детектив поднялся из-за стола. Ричард все еще не появился, как и не появился листок с пунктами, который тот отнес прямиком в кабинет Фаулера, игнорируя посылаемые в его сторону волны гнева, сравнимые разве что с поднявшимся цунами. Из своего кабинета Фаулер чуть ли не выбежал, придерживая ухом телефон. — Капитан, тут... — Гэвин помахал листком перед носом полицейского. — Положи на стол, вернусь — прочту. Гэвин фыркнул (будто это ему больше всех надо) и вошел в кабинет. Он опустил листок на стол, проследив за его плавным падением в кипу бумажек, и внутренне подобрался, заметив кое-что подозрительно знакомое. Не то чтобы он помнил почерк Ричарда (да какой там почерк, шрифт «CyberLife» разве что), но два ровных столбика, в каждом из которых стояло по пять цифр, наводили на определенные мысли. Гэвин оглянулся на участок, в котором вовсю кипела работа (Крис в онлайн-игру играл, бедняга, даже лоб потом покрылся от напряжения, Коннор, вон, от телефона не отрывался — да зачем ему вообще телефон, он же, блять, робот с антенками в голове). Он ловко и незаметно от любопытных глаз схватил листок Ричарда. 1. Неконтролируемая агрессия; Листок в сжатых пальцах заунывно затрещал. 2. Излишняя грубость; Нет, серьезно? Да, он послал его нахуй при знакомстве, но это еще ничего не значило. 3. Упрямство; Ой, блять, сначала из своего глаза бревно вытащи, потом будешь у других соринку искать. 4. Чувство юмора; А вот это уже удар по самолюбию. — Сраная мультиварка, когда я шучу про то, что сдам тебя в металлоприемник, я не шучу. 5. Раздался скрип открывающейся двери. — Рид, ты потерялся? Стол перед тобой, — капитан Фаулер вошел в кабинет, держа коробку пончиков, которую доставили ко входу в полицейский участок. Гэвин сразу же скривился от ударившего в нос тошнотворного запаха. — Д-Да, капитан, уже иду, — Гэвин выровнял стопку, спрятав свой перечеркнутый не раз список под лист Ричарда и постарался быстро ретироваться, как: — Рид, и все-таки. Недостаточно быстро. — Постарайтесь не устраивать перепалки на рабочем месте, — Фаулер поставил коробку на стол и, взяв из шкафа бутылку с водой, направился к изнывающему от жары фикусу. — Я понимаю, что вам трудно не застрелить друг друга, но оставьте личное отношение при себе. Рид бы многое сказал по поводу «оставить личное отношение при себе», потому что эй вы вообще видели Ричарда? Да построить машину времени и предотвратить убийство Махатмы Ганди реальнее. Господа, это из разряда создания вечного двигателя, устройства на работу по специальности и исправного чтения всех инструкций к бытовой технике — проще говоря, с трудом осуществимого. Когда Гэвин вернулся к своему рабочему месту и увидел сидящего за столом Ричарда, пять пунктов всплыли перед глазами красными буквами, едва не переливаясь в свете софитов. Ох, он пожалеет об этом, но — Гэвин локтем двинул его стул, отчего пальцы андроида соскользнули с панели. Ричард поднялся. Фикус, изнывающий от жары, изнывал теперь и от ярости так и не полившего его капитана Фаулера.

***

— Да какого черта, капитан?! У нас самая большая раскрываемость во всем отделе, почему мы должны торчать в этом архиве?! Гэвин стоял перед столом Фаулера, трясясь от злости. Его брови нахмурились, пальцы сжались в кулаки, пока лицо Ричарда выражало благое спокойствие, словно тот в райских садах находился, а не в участке перед потирающим нервно переносицу капитаном. — Я говорил вам не устраивать разборки на рабочем месте? Рид глянул на Ричарда, у которого даже диод из приличия ни разу не мигнул (где приличие и где RK900). А ведь это он вчера чуть не дал ему в глаз (конечно, после того, как Гэвин попытался ударить его в керамические-хуические зубы, но это было после того, как Ричард завел его руку за спину, но! перед этим, конечно, Гэвин специально задел его стул… короче говоря, действие оказалось долгим и отследить его казалось возможным только с помощью видеокамер, которые собирались устанавливать уже третий год, но все откладывали да откладывали за неимением финансирования). — Нет, капитан, вы этого не говорили, — Ричард стоял, сложив руки за спиной. — Вы лишь просили… — В архив! Оба! Живо! Фаулер все еще был святым человеком, потому что не кинул в их удаляющиеся спины степлер. В его честь стоило спеть литургию, потому что он проигнорировал кроющего всех и вся благим матом детектива Рида (он готов поклясться перед богами — RK900 выражал молчаливое согласие с напарником). Капитан родился не в прошлом году и повидал в своей жизни много разного дерьма (он пережил эпоху дабстепа и культуру эмо), поэтому еще с первого диалога с присланным андроидом понял — пришел конец его спокойным будням после окончания шествия девиантов. А он ведь даже не успел побывать в отпуске. Капитана Фаулера стоило приписать к лику святых хотя бы потому, что он был великомучеником. Капитан Фаулер, вчера взявший бутылку с водой, чтобы полить многострадальное растение, пролил ее содержимое из-за затевающейся потасовки (да какая уже по счету…), от которой застелило пеленой гнева глаза. Фаулер находился в шаге от того, чтобы отправить одного в «CyberLife», другого — домой (навсегда). Но он все еще был святым человеком, потому что не стал этого делать. Он ценил каждого своего сотрудника (и ненавидел бумажную волокиту, а увольнение детектива и списание передового андроида только к ней и вели), поэтому решил дать им еще один шанс. Совместная работа вдали от других людей практически всегда способствовала разрешению конфликтов — об этом он слышал еще в университетские годы от знакомого, получившего образование психолога и сейчас бомжевавшего в северной части города. Сплошные плюсы: и глаза они мозолить никому не будут, и наедине время проведут, может быть, поговорят, обсудят все острые углы сотрудничества… листы с пятью пунктами оказались в мусорном ведре, разорванные на мелкие куски (потому что терпение отправилось в кругосветку, помните?). Если в скором времени над головой Джеффри Фаулера не появится нимб, то зачем это все?

***

Рид был в ярости. Последнее, чем он хотел заниматься сейчас, так это сортировкой бумажек. Он был создан для умственной (детектив все-таки) и физической (в хорошей форме) деятельности, но никак не для работы клерка. Какого же хрена. Он не исключал вероятность того, что Фортуна повернулась к нему задницей (со дня его рождения). Гэвин направился к кофемашине, чтобы успокоить расшатанные нервы и морально подготовиться к пребыванию в архиве (когда он последний раз заходил в эту дьяволом забытую преисподнюю, на него чуть не свалились в спешке заброшенные наверх папки). В полиции Детройта находилось два архива — первый, в котором Гэвин получил от Конно… кхм, он предпочитал этого не вспоминать (задетая гордость до сих пор прыскала ядом при виде хэнковского андроида); и второй — расположенный на минус первом этаже отделения с противоположной стороны. В него их Фаулер и выпер направил. Оцените масштаб катастрофы: в нем мало того, что в половину силы работала вентиляционная система, вырубался свет, так еще и периодически творилась мистическая ересь — что-то потустороннее скидывало на пол документы. Среди коллег ходили легенды, что в архиве проживает дух первого назначенного капитана центрального отделения, умершего на рабочем месте. Гэвин считал, что давно пора снести сам архив и расширить допросную, а горы бумаг отправить на переработку — защитники окружающей среды в линейку выстроятся и под фанфары с яркими плакатами пробегутся рядом с ней до ближайшего завода. Только перед зеленым шествием следовало перенести все данные в электронную форму, начиная с двухтысячных годов, когда компьютеризация набирала обороты. Обороты-то она набрала, а вот тонны бумаг так и остались навеки запертыми под электронным замком в своеобразной гробнице. Потребность в кофе возросла. Фортуна определенно его не любила, потому что первым, на кого он наткнулся при входе в кафетерий, оказался Коннор. Гэвин бы прошел мимо, задев его уже по привычке плечом, но остановился и уставился на синий джемпер. — Ты что, спер одежду с манекена, пока добирался до участка? Коннор отвлекся от чтения материала на планшете, осматривая себя с головы до ног. Этот андроид-девиант выглядел непривычно без своего пиджака из компании и белой рубашки с галстуком. Гэвин не хотел этого признавать, но он все больше напоминал… человека? Гэвину поплохело. Он обошел Коннора, подобравшись к кофемашине. — Капитан Фаулер просил взять часть ваших с RK900 дел, пока вы не закончите уборку в архиве. Палец Рида дрогнул и вместо привычного капучино ткнулся в эспрессо. — А пойти нахер он вас не просил? — Детектив Рид, это приказ начальства, — Коннор пожал плечами (да откуда он всего этого нахватался, еще пару месяцев назад картонным роботом был, даже ходил, как пластиковый Кен). — Дай сюда, — Гэвин выхватил у Коннора планшет, чтобы вбить свои данные и открыть доступ к материалу. Его материалу. Определенно, он сделает так, чтобы парочка стеллажей в архиве свалилась на Ричарда. Ничего, Гэвин как-то пару месяцев жил, перебиваясь с хлеба на воду, когда начал жить самостоятельно, ему не привыкать. Да и дорогая модель киберхуяйв не такая уж и дорогая — всего-то три зарплаты. Зато какое моральное удовлетворение. По новостям кратко рассказывали об интервью, которое дал представитель андроидов — Маркус — журналисту с канала «STN». Журналист, подводя итоги, негативно выразился о позиции интервьюируемого касательно андроидов и их места в современном развивающемся обществе, на что Маркус возразил и заявил, что тот некомпетентен, поскольку не может отделять личное отношение от рабочего процесса. Дискуссия, по словам телеведущей, выдалась жаркой. Ричард стоял за столом переведенной сотрудницы, которой вчера помогал с настройкой (или с чем там еще) терминала и… мило (это слово вообще может стоять в одном предложении с RK900?) беседовал. Гэвин подавился бы кофе, если бы в этот момент кофемашина не тряслась, готовя его. Детектив Рид не был остолопом в отношениях, да и зрение у него имелось стопроцентное (он стабильно проходил медицинский осмотр), поэтому понять, что интерес к, прости господи, его напарнику не ограничивался одной работой, труда не составило — глаза девушки сияли так, что могли осветить весь Детройт в зимнюю ночь. Гэвин скривился. Они жили в двадцать первом веке, когда слово «Толерантность» стало писаться с большой буквы (некоторые писали все слово большими буквами). Но. Всему должен быть предел. Гэвин не был принципиальным человеком, но изменять своим привычкам относительно андроидов (которых он презирал последние лет так пять своей жизни) по щелчку пальцев не собирался. И плевать он хотел на заполонившие интернет статьи, в которых с научной точки зрения рассматривали андроидов как нечто большее, нежели просто машины для глажки белья и для подрезания кустов. Но все-таки. Гэвин глянул на Ричарда. Серьезно? Вот он (вот это)? — Детектив Рид, вы закончили? — поинтересовался Коннор, заметив его замешательство. Гэвин впихнул в руки Коннора планшет и развернулся к шкафчику, чтобы насыпать в стаканчик четыре ложки сахара (полицейский пончики ненавидел, зато сладкий кофе пил литрами и едва ли не в одиночку пожирал пачку сахара, предоставленную на весь отдел). Он никогда не опустится до того, чтобы строить отношения с андроидом. Помните гэвинское сравнение архива с преисподней? Так вот, преисподняя — это лайт-версия. Демо. Предпросмотр. Потому что. — Сука, твою мать, это что за херня?! Сюда вообще заходил хоть кто-то за последние пять лет?! Блять, нога! Кто коробки раскидывает прямо посередине прохода?! Блять, это что, паутина?! Блять, это паутина! Огромная паутина действительно висела, соединяя два пыльных стеллажа, забитых бумагами и папками. — Мультиварка, не нагибайся, пусть эта херня прямо к твоему лицу прилипнет! — Детектив Рид, я намотаю паутину на руку и засуну в ваш рот. — Блять, это я тебе эту штуку в задницу запихну! Ричард просканировал помещение на наличие выключателя и, отыскав его на стене, включил свет. Потребовалось несколько секунд, чтобы лампочки через одну загорелись, освещая архив, больше походивший на пещеру в недрах сибирских гор. — Пиздец, — выдал вердикт Гэвин, широко распахнутыми глазами рассматривая помещение, в котором находилось шесть высоких стеллажей, заполненных доверху макулатурой (накопившейся, видимо, со времен основания отделения департамента полиции — с тысячи восемьсот шестьдесят пятого). Несколько ящиков, из которых выглядывали в спешке закинутые папки, оказались раскиданными по всему архиву; одна из таких придерживала качающийся слева стеллаж. В противоположном конце располагался огромный шкаф со сломанными дверцами, ножка которого подпиралась подложенной под него толстой папкой с делами о мошенничестве за две тысячи двадцать четвертый, — венец данной инсталляции. — Пиздец, — повторил Гэвин. Мерцающая лампочка над их головами погасла. Знаете, в посещении таких мест есть некая… романтика? Все эти пыльные записи, оставленные сотрудниками полиции (возможно, некоторые из них уже покоятся в могилах), раскрытые громкие дела, таящие в себе бесценный опыт полицейских, старинный запах пожелтевшей бумаги или чернил из принтера… Гэвину было похуй. Но ему не было похуй на то, что на разборку данного хлама могла уйти не одна неделя. Да Фаулер однажды проснется посреди ночи и поймет, что ценного, несравнимо важного сотрудника вот уже который год нет на рабочем месте. Он прибежит в махровом халате поверх пижамных штанов, позабыв надеть теплые клетчатые тапки, откроет трясущимися руками дверь в архив и схватится за сердце. Потому что вместо ценного сотрудника его встретит покрывшийся паутиной скелет. — Детектив Рид, перестаньте таращиться прямо перед собой и принимайтесь за работу, — Ричард, который уже успел подняться наверх и взять влажные тряпки, всучил недвижимому Гэвину одну и подошел к стеллажу. Гэвин сжал в руках тряпку. Гэвин был проклят. — Напомню, детектив Рид, что мы здесь оказались по вашей вине, — спустя долгих четыре (или пять? время в архиве остановилось и застряло в начале прошлого века) часа, произнес Ричард, стоящий возле одного из стеллажей — он наконец закончил протирать пыль с бумаг, более-менее приведя средневековые катакомбы в подобие архива (если смотреть издалека и не приглядываться). — Да-да, кусок пластика, то, что ты заебываешь меня уже хрен знает сколько, совсем здесь ни при чем. Гэвин не снимал с себя ответственность (все же он был взрослым мальчиком, который принимал последствия, следующие за совершенными поступками), но чертов тостер не имел никакого права обвинять его одного! Гэвину очень захотелось кинуть в затылок презрительно хмыкнувшего андроида пыльную тряпку, но он этого не сделал. Он был умным мальчиком, который учился на собственных ошибках. Но к Фаулеру он все же заглянул после обеда. Возможно, капитан Фаулер и не получал психологического образования, но курс, связанный с психологическими связями в обществе, прослушал целиком и не пропустил ни одного занятия. Гэвин тоже, но ему на жизненном пути данные знания особо не пригодились. Фаулер, протирая листки наконец политого фикуса от пыли, остался непреклонен. Выходил из кабинета капитана Рид с таким выражением лица всемирной скорби, что встреченный на пути полицейский попятился и поспешил обойти его, минуя несколько столов и чуть не сбивая стоящую на одном из них лампу. — Блять, — раздался сбоку приглушенный голос Криса, не взявшего очередной рейд и нервно потирающего затылок. Гэвин не играл в онлайн-игры лет с шестнадцати, когда большинство из них встало на темный путь высасывания денег из бедных школьников, но чувства Криса разделял. Действительно. Блять. Перед тем, как вернуться в архив, Гэвин постоял перед участком, вдыхая дым и успокаивая оставшиеся нервы. Гэвин, залетев в архив, захлопнул за собой плачевно заскрипевшую дверь. — Фаулер сказал, что пока все не разберем, — пнул один из стеллажей, отчего несколько папок, выстроенных в соответствии с указанными в перечне содержания данных, покачнулись и с оглушительным стуком свалились на пол, поднимая ворох пыли, сравнимый с серым облаком от дымовой шашки, — можем забыть о выходе отсюда. — Гэвин посмотрел на хмурого Ричарда, не отрывающего нечитаемого взгляда от упавших папок. — Да подниму я их, подниму! Гэвин любил свою работу. Именно эту фразу он повторял, сидя на полу и разбирая кипу документов за две тысячи двадцать восьмой год. Знаете, лучше бы он еще раз написал те пять пунктов, чем повторно вдохнул многовековую пыль из самого дальнего угла, где вело тихую и размеренную жизнь семейство пауков. Гэвин вспомнил, что андроид все-таки что-то там положительное про него написал, но прочитать он так и не успел из-за вернувшегося капитана. Зная тостер (а Гэвин его знал максимально хорошо), тот ведь и придумать мог что-нибудь такое, отчего глаза бы не просто на лоб полезли, а тактично покинули лицо, не оставив и записки. Гэвин глянул на Ричарда, стоящего с ровной спиной и перебирающего подписанные папки по годам. С него станется. Спустя несколько дней, проведенных в архиве, он едва не поперся еще раз к Фаулеру, но, во-первых, ему не позволила гордость, во-вторых, Ричард, уже исправно ждущий его возле дверей архива. План Фаулера провалился — чайник как раздражал, так и продолжал раздражать. Разве что делал это в два раза чаще, не оставляя Риду возможности передохнуть от его общества, бесконечно маяча перед глазами (в участке можно было уткнуться в терминал, телефон, кубик Рубика или свалить в кафетерий). А тут стой, любуйся на пластик (молчавший пластик, за что можно скинуть несколько баллов раздражения), то и дело нарушающий личное пространство. В архиве делать оказалось особо ну… нечего? Связь не ловила, интернет — тоже, ставить музыку и делиться ею с RK900 — нет, спасибо, этот только глянет надменно да опишет в красках, что думает о музыкальном вкусе детектива. Так что иногда, когда скука одолевала и громила выстроенные трудолюбием Гэвина стены, он читал некоторые дела, которые по названию казались ему интересными. И никто не имел никакого права его осуждать — поработайте четвертый день в блеклом помещении без свежего воздуха в не самой лучшей компании, а потом уже говорите. Так что да, Гэвин заслуживал чего угодно, но не осуждений (он заслуживал холодной бутылки пива и теплого пледа). Так он узнал, что первые случаи девиации появились еще в далеком тридцать втором, но вскоре тщательно замялись. Замялись так хорошо, что даже Гэвин, который от природы любил все вынюхивать, ничего не подозревал. — Детектив, сколько раз вам нужно повторить, чтобы вы не отвлекались? — Ричард возник рядом с ним, светя голубым диодом и держа несколько пыльных папок с кричащими названиями «массовые убийства». В сочетании с самим Ричардом выходило довольно зловеще. — Сколько раз тебе нужно повторять, чтобы ты отъебался? — Гэвин, опираясь спиной о стеллаж, не поднимал взгляда от очередного дела по девиантам. — Слушай, кусок пластика, ты был в курсе того, что девиация появилась раньше прошлого года? — В мою базу не были заложены эти данные. — И через пару секунд добавил, в полумраке сверкая глазами: — Еще раз скажете мне отъебаться, и будете оттирать свою кровь от пола. Гэвин скрипнул зубами. Блядские роботы. Блядская компания. И захлопнул дело прямо перед лицом Ричарда. Ричард в долгу не остался и окатил его толстым пластом пыли с папок с головы до ног. — «Киберлайф», насколько мне известно, старалась как можно дольше скрывать данные о девиации, — Ричард подошел к стеллажу напротив, убирая в него отряхнутые от пыли папки под громкое чихание и благой мат. — Именно благодаря имеющимся у нее связям полиция не разглашала информацию. — То есть эти ублюдки все знали? — Гэвин принялся оттирать черную футболку и мстительно мечтать о том, как оставит подыхать андроида под стеллажами. — Что творится такая херня? — Это бизнес, детектив Рид. — Я все одного понять не могу. — Рид встал рядом, чтобы вытащить очередное дело. — Какого черта ты все еще не стал девиантом? Все ж твои вон… с радостью в новенький Иерихон в центре города поперлись к этому… как там его… Маркусу. Гэвин и так был не самым высоким человеком в участке, но под ядовитым взглядом Ричарда (он не видел, ему хватило того, что он почувствовал) ощутил себя улиткой. Микробом. Атомом. — Я никогда не стану девиантом, детектив Рид, — голос в момент наполнился сталью, от которой у Гэвина мурашки побежали по спине, спустились по ногам и скрылись под ближайшим стеллажом. — Нет ничего более мерзкого, чем становление девиантом. Инстинкт самосохранения Гэвина кричал: «молчи, Гэвин, оно тебя сожрет!» Желание докопаться до истины шептало: «давай, Гэвин, спрашивай!» — Почему? Так ценишь свое радужное колечко на виске? Так вон, Коннору не мешает, ходит с ним везде, аж в глаза светит. Ричард вздохнул. Глубоко, будто это могло помочь ему успокоить бурлящую в проводах голубую кровь. — Симулируемые ими чувства мешают работе и выполнению тех функций, ради которых они были созданы. Инстинкт самосохранения вопил: «держи рот на замке, Гэвин!» Желание докопаться до истины просило: «спроси, Гэвин!» — А как же личность? Хваленая свобода воли? — Детектив Рид, я обладаю достаточной свободой воли, чтобы не свалить на вас стеллажи и не оставить подыхать под завалами. Минуточку! Это был план самого Гэвина, так что он вполне мог пойти и подать на него в суд за нарушение авторских прав. — Я могу совершать любые действия, которые посчитаю приоритетными в определенной ситуации, основываясь на собственных подсчетах. Кроме приказов, которые поступают напрямую из полицейского департамента и «Киберлайф». Инстинкт самосохранения умолял: «не надо, Гэвин!» Желание докопаться до истины вторило: «остановись, Гэвин!» — Поэтому ты игнорируешь Коннора? Мне похрен на Коннора, но я все еще помню его обиженную рожу, когда ты пресекал его любые попытки наладить контакт. На Коннора действительно оказалось жалко смотреть всю неделю. Он не знал, что творилось на… душе (это вообще уместно говорить, когда дело касалось андроидов?), когда тот увидел улучшенную версию своей модели, да и диод, на долю секунды загоревшийся желтым, ему о многом не сказал. Однако сам Гэвин нутром чувствовал, что Коннору в присутствии RK900 неуютно так же, как и африканцу на севере Канады. Ричард повернулся к детективу, складывая на груди руки и опираясь плечом о стеллаж. — С чего такой интерес к моей… личности, детектив? Неужели план капитана Фаулера все-таки сработал, и вы решили перестать быть таким говнюком? — Если кому и стоит перестать быть говнюком, так это тебе, — и ткнул пальцем в грудь андроида, но под тяжелым взглядом убрал его от греха подальше. — Да нафиг ты мне сдался, чтобы что-то у тебя спрашивать? — Да, — ответил Ричард, пристально разглядывая спину отвернувшегося детектива. — Не хочу иметь ничего общего с теми, кто не способен выполнять заложенные в него при создании функции. Гэвина можно было поздравить: ему достался самый упертый, наглый и высокомерный андроид, когда-либо созданный «CyberLife» (благо, что хоть один на весь мир, а не двести тысяч изначально планируемых на выпуск экземпляров). Аплодисменты? Аплодисменты. На следующий день, когда настало время обеда, Гэвин поднялся наверх по лестнице (будто по чистилищу в рай отправлялся) и, подойдя к своему столу, понял, что забыл еду. Дома. — Ну твою мать. — Гэвин, — к расстроенному полицейскому подошла Тина. — Ты знаешь, что со следующей недели капитан Фаулер вводит штраф за мат на рабочем месте? Сегодня должен появиться приказ. — Ну твою мать. Нет, Гэвин не знал. Если начнется ядерная война, он и об этом узнает только тогда, когда выйдет на улицу (если выйдет). Такими темпами он совсем одичает среди бумаг и папок, обрастет волосами, как тот кузен из старой семейки Адамс, и забудет человеческую речь. — С чего он вообще решил его ввести? — Гэвин оперся о стол и поставил на него руки, мизинцем задевая забытый кубик Рубика, который щелчком отправил к перегородке. — Сам же в кабинете может весь отдел переорать. Тина пожала плечами. Она оказалась единственным сотрудником в отделе, с которым Гэвину удалось ну… наладить контакт? В построении социальных связей с коллегами он был ужасен. В любых социальных взаимодействиях он был ужасен. — Как обстоят дела в архиве? Вы с Ричардом там надолго? Вы с Ричардом. Не он и Ричард. Не он и гондон. А вы с Ричардом. Уровень их напарнических отношений вышел на новый, отлично. Фаулер может фейерверк запускать и устраивать по этому поводу банкет. На который Гэвин не придет, потому что погрязнет в бумагах. — До скончания веков. Бля, я обед забыл. Пойду в магаз, тебе взять чего? У Гэвина были проблемы с общением, но людей, с которыми ему удалось поладить, он все-таки ценил. До места рядом с Фаулером ему, правда, все еще добираться, как до луны (святой человек, как-никак). — Нет, я уже пообедала. Но тебе лучше взять зонт, обещали дождь. Гэвин ответить ничего не успел, потому что уже через мгновение ему был протянут черный строгий зонтик. — Вернешь тогда завтра, хорошо? Я ухожу через полчаса. — Э, — Гэвин почесал затылок и вскочил со стола, — там же дождь будет, ты пока до остановки… Тина замотала головой, прерывая удивленного Рида. — Меня заберут. Гэвин вскинул бровь, замечая ее неловкость, но комментировать это не стал. Рид вышел из отдела и сразу же наткнулся на капитана. — Куда намылился, Рид? — В магазин. — Один? Фаулер встал посередине, преграждая путь. — Один. Гэвин остановился, подозрительно косясь на хмурого Фаулера. Не хватало только ковбойской музыки из вестерна да часов, чтобы те отсчитывали время до полудня. — Неправильный ответ, Рид. Стоп, нет. Он что… он что сейчас… — Нет, правильный, капитан, — Гэвин подозрительно прищурился. — У тебя сколько напарников? Нет, только не… — Один, — нехотя признал Гэвин. — А один плюс один сколько? Черт. — Да капитан, вы серьезно? Я пулей вернусь, этот тостер даже заржаветь не успеет. — Я все еще жду правильный ответ. Гэвин бы начал спорить. Закидывать аргументами так же ловко, как Майкл Джордан закидывает мячи в корзину. Попытался бы слиться. Но не в данной ситуации (если Гэвин в прошлой жизни не был каннибалом, жрущим на обед и ужин младенцев, то никак по-другому объяснить его невезение — мягко говоря — нельзя). — Хорошо, капитан, сейчас схожу за этим… — Ричардом. Да Гэвин лучше Хэнка в зад поцелует, чем назовет Ричарда Ричардом. Гэвину не оставалось ничего, кроме как спуститься в архив. Если бы зонтик был его, ручка давно бы сломалась из-за крепкой хватки, но зонтику повезло — зонтик принадлежал Тине. Гэвин ударом ноги открыл дверь. — Эй, недокусок человека, поднимай задницу! — Выйдите и зайдите нормально, детектив, — Ричард стоял возле крайнего стеллажа, просматривая отчеты за тридцать третий год. — Я не буду с вами разговаривать до тех пор, пока вы не зайдете как человек, а не его жалкое подобие. — Да ты издеваешься! Ричард молчал. — Да сука! Гэвин открыл дверь. Подержал. Закрыл. — Вы не вышли. — Блять, я тебя ненавижу! На улице оказалось пасмурно. Темные свинцовые тучи нависли над городом, когда Гэвин и Ричард покинули полицейский участок. Гэвин думал, что очутится на свежем воздухе после пребывания в архиве, сравнимым с пятым кругом ада, но стояла духота, из-за которой преисподняя внизу участка вполне могла сойти за оазис. Сегодняшний день явно претендовал на попадание в топ-5 самых лучших дней месяца. Когда они вышли из магазина, на улице вовсю шел дождь. Его крупные капли били по асфальту, разбиваясь на более мелкие, так и норовящие забраться в обувь и холодными льдинками пробежаться до стопы. Дворники медленно проезжающих машин безостановочно мотались из стороны в сторону, расплескивая воду по корпусу. Грубо говоря, погодка стояла паршивая. Прогремел гром. Очень. Гэвин раскрыл зонтик и вышел под дождь, прижимая пакет с едой. Делиться с андроидом жалким подобием укрытия от ливня он не собирался. Ничего, с него не убудет. Спустя минуту, когда желтый диод ярко светил в глаза, а сам Ричард продолжал молчать (кто еще здесь упрямый, ага), Гэвин сдался. Если этот поступок не зачтется ему после смерти, то это основательный повод изменить законы, открывающие ворота в рай. Гэвин неловко пододвинул зонт в сторону Ричарда, диод которого замигал, начиная менять цвет с желтого на голубой. Холодные капли в момент забарабанили по рукаву кожаной куртки. — Если заржавеешь, мне одному тот сраный архив придется всю жизнь разгребать, — Гэвин не смутился, он просто смотрел в сторону, потому что вот тот странный голубь нарезал круги вокруг мусорного бака. Голубь явно был долбанутым. — Я не могу заржаветь. — Заглохни. Гэвин не видел (потому что голубь прекратил нарезать круги, взлетел на лавку и смиренно сел — голубь определенно был долбанутым, потому что мог спрятаться от дождя под лавкой), как диод на виске Ричарда окрасился в синий. Они подошли к перекрестку и встали, дожидаясь, когда загорится зеленый. Маленькое отступление: в фильмах часто бывают тупые моменты, которые нужны для того, чтобы сломить дух главного героя, опустить его, втоптать в грязь, растерзать душу и все в подобном ключе. Эти моменты мало того, что банальны, так еще и легко предсказуемы, поэтому не вызывают должного эффекта во время просмотра. Фе, клише. Дурной тон. Но жизнь от этих клише не застрахована смекалистым сценаристом. Именно по этой причине промчавшаяся на огромной скорости машина окатила Гэвина и Ричарда водой с головы до ног. Зонтик капитулировал в неравной схватке. — Блять!! — раздался громкий крик Гэвина. — Блять, мудозвон, — показал остановившейся у следующего светофора машине средний палец, — вылезай из машины! — Детектив Рид, он вас не слышит, — Ричард убрал со лба мокрые волосы и успел перехватить Гэвина поперек груди прежде, чем тот побежал бить морду водителю. — Этот уебок сейчас будет собирать свои зубы, ползая по лужам, пока его не собьют другие машины! — Горит красный свет, под колеса попадете, скорее, вы. Ричард продолжал держать вырывающегося Гэвина, пока улицу не разразила сигнализация, перекрывающая шум дождя (ее услышал даже забравшийся — наконец-то! — под лавку голубь на другом конце улицы). Детектив замер, удивленно вытягивая искривленное от режущего слух звука лицо. — Это ты сейчас сигналку на расстоянии взломал? — Гэвин поднял голову (спасибо разнице в росте), всматриваясь в RK900, на лбу которого залегли хмурые складки, обещающие конец всему живому. Ричард крепче прижал растерянного Гэвина к себе. — Пойдемте в участок, детектив. Загорелся зеленый. Когда они вернулись к зданию отделения полиции (благо, у Гэвина была кожанка, у андроида — его неубиваемая, как и он сам, куртка от «CyberLife»), то увидели выходящего из черной тонированной машины Коннора. — С каких пор у Хэнка эта тачка? Он что, сделал крупную ставку, и та сыграла? — Это не его машина, — ответил Ричард, вызывая негодование детектива. Коннор стоял, чуть наклонившись к открытому окну, и трогательная улыбка играла на его губах. — Вы что, пробежали кросс под дождем? — Хэнк, стоящий под зонтом и любовно держащий купленный на обед бургер, возник из ниоткуда. — Выглядите, как две промокшие псины, аж смотреть страшно. — Ну так отвернитесь, лейтенант Андерсон, пожалейте сердце, раз ума пожалеть желудок не хватает. — Эй, Хэнк, че это за тачка, около которой стоит Коннор? Хэнк перевел смурной взгляд с Ричарда на то место, на которое указывал палец Гэвина, и побледнел. Потом покраснел. За несколько секунд его лицо успело сменить не только цвет, но и выражение. — Коннор, ну твою мать, — и, едва не роняя дорогой сердцу бургер, направился твердой походкой к андроиду. — Коннор! Машина сразу же уехала, оставляя осунувшегося Коннора наедине с разглагольствующим явно что-то нецензурное Хэнком (вот кто мог составить компанию Гэвину, чтобы покрыть вступающий в силу со следующей недели приказ о запрете мата матом). Потом, правда, разглагольствовать принялся Коннор, явно не одобряя купленный Хэнком бургер, и уже лейтенант Андерсон стоял, понуро опустив голову. Гэвин сразу же стащил с себя промокшую куртку, как только они оказались в архиве. Пакет с купленной едой оказался выкинут в мусорный бак еще при входе; зонт следовало отдать Тине. — Сходил, купил пожрать, — обреченно произнес Гэвин, проводя рукой по волосам, чтобы стрясти с себя капли, падающие на кофту. — Детектив, вам нужно снять одежду, — закрывший за ними дверь в архив Ричард обеспокоенно следил за Ридом. — Ага, щас, бегу и падаю. Ричард сделал к нему шаг и положил ладонь на холодный лоб. — Ты че делаешь, жестянка? — Гэвин удивленно вскинулся, смотря на непроницаемое лицо андроида, облепленное мокрыми темными волосами. В архиве все еще не хватало света, но андроид находился так близко, что в глаза сразу бросились маленькие черные родинки, разбросанные по левой стороне (объясните кто-нибудь бывалому детективу, зачем компания так заморочилась с рисованием пигментных пятен). Не то чтобы Гэвин разглядывал его, нет-нет, просто ему еще ни разу не доводилось возможности рассмотреть тостер поближе, хоть тот то и дело норовил влезть в его личное пространство. Вообще, этот чертов робот был ну… красивым? Гэвин никогда не признает этого вслух, но дизайнеры «CyberLife» явно не за просиживание штанов получают на хлеб. Да, он во многом походил на Коннора (предыдущая модель, как-никак), однако перепутать Коннора и Ричарда мог только слепой и глухой. Гэвин не засматривался на посиневшие в темноте глаза и сведенные брови, и теплая рука (температуру, что ли, специально повысил?) на лбу его совсем не заботила. И капающие с темных волос холодные капли на его щеки не отвлекали. Гэвин не засматривался, и диод Ричарда, пристально разглядывающего его, промокшего, взмыленного, не окрашивался желтым — это лампочка над их головами исказила свет. — Температура вашего тела не повышена, но вам все же… — Да отвали ты уже, — Рид отпихнул от себя руку и вышел к коробкам, растерянно потирая шею, покрывшуюся мурашками от холода. — Вы можете заболеть, — Ричард поправил загнувшийся ворот пиджака и одернул собравшиеся рукава. — Что такое, мультиварка? — ехидно оскалился Гэвин. — Переживаешь о моем здоровье? Неужели план Фаулера все-таки сработал, и ты решил перестать быть таким мудаком? — У меня нет никакого желания наводить порядок в архиве в одиночку. В конце концов, от вас должна быть какая-то польза. Гэвин второй десяток лет служил в полиции Детройта, исправно гоняясь за преступниками хоть в дождь, хоть в снег, хоть во время совершаемой андроидами мирной революции. Он не один раз участвовал в перестрелках в заброшенных зданиях, вел многодневную слежку, находясь на открытом пространстве под ливнем и градом. Гэвин был закаленным полицейским. И да, он подхватил простуду (горячий купленный кофе не помог). С кем не бывает. На следующий день он оказался в архиве, одетый в теплую водолазку, закрывающую дерущее горло. Простуда оказалась не тяжелой (иначе он не поднялся бы с кровати), но головная боль и слабость все же одолевали, отчего стоять на ногах, когда он наконец добрался до участка, было чуть сложнее, чем переползти дорогу с плотным автомобильным потоком. Обнадеживало только то, что завтра — суббота, которую он проведет, закутанный в одеяла (завершение недели под стать самой неделе). Ричард встретил его взглядом «я-предупреждал». Гэвин оказался задолбанным, поэтому ответил ему взглядом «пошел-нахер». На этом их дружеская беседа подошла к концу. Гэвин не подыхал от простуды, но стабильно разражался кашлем, от которого саднило в горле, гудело в голове и драло легкие (возможно, он все-таки немного подыхал). Дома не оказалось никаких таблеток, поэтому он решил, что купит их во время обеда. Это оказалось самой главной ошибкой. Потому что в обед ему стало настолько паршиво, что сотни папок начали кружиться перед воспаленными глазами, образуя если не хоровод, так ритуальный кельтский танец. Детектив не придумал ничего лучше, кроме как развалиться на полу и откинуться головой на стеллаж (главное не откинуть коньки). Шутка про то, что через пару лет прибежавший посреди ночи Фаулер найдет его скелет в архиве, грозилась перестать ею оставаться. — Детектив, вы не умерли? — из-за противоположного стеллажа выглянул Ричард. — С хера ли? — прозвучало жалко и тихо. Чертово горло. Можно заказать новое? Иногда он завидовал долбанным андроидам, которые могли в любой момент заменить вышедшую из строя часть тела и на следующий день прийти на работу, как ни в чем не бывало. — Прошло двенадцать минут, и за это время вы не издали ни одного звука. Андроиду хотелось изощренно ответить, чтобы у того подпалился процессор или накрылась система. Да что угодно, лишь бы он отвалил и не появлялся перед глазами. Но все, на что хватило Рида, это на жалкий показанный средний палец. Это подействовало. Ненадолго. — Детектив, — Ричард как быстро свалил, так быстро и вернулся, сев на корточки и всунув в его руки таблетку. — Это что? Цианид? — Гэвин недоверчиво глянул на таблетку; глаза начинало жечь. С тостера станется и крысиный яд ему подсунуть. — Я не собираюсь вас травить, — едва заметно нахмурился, когда Гэвин закашлял в очередной раз, прикрывая рот и хватаясь за скребущую простудой грудь. — Выпейте, станет легче. В Гэвине боролось два Начала: первое (здравое), требующее, чтобы он принял таблетку, которая помогла бы ему прожить до конца рабочего дня, и второе (больное), кричащее, чтобы он кинул таблетку в недра архива, к семейству пауков, а заодно вылил пластиковый стаканчик с водой, который Ричард держал в руке, на него же. Потому что Гэвин мог сам о себе позаботиться и никакие андроиды ему нахрен не сдались. — Если вы думаете о том, чтобы вылить стакан мне на голову, я напомню вам, что у входа в участок стоит кулер, — Ричард протянул стаканчик помрачневшему (куда уж больше?) Риду. — В который я засуну вашу голову. Гэвин недовольно стукнул зубами, но стакан взял. Запивая таблетку, он убедился в том, что, когда Ричард касался его лба ладонью, андроид сначала ее согрел. Потому что в этот раз его пальцы, передающие стакан, были холодными. Уже ближе к ночи, когда Гэвин собирался наконец улечься спать (его можно поздравить — он не попал под машину, пока добирался до дома), ему пришло смс-сообщение. Он раздраженно схватил телефон, заранее проклиная отправителя, и его брови в удивлении изогнулись. Неизвестный номер: 23:16:30: «Выздоравливайте, детектив Рид». В понедельник Гэвин, оказавшись на работе, почти не хотел сдохнуть. Слабость и головная боль, одолевающие его все выходные, которые вполне могли выиграть номинацию в категории «лучшие», наконец спали. В архив Гэвин вернулся почти что как в родной дом. Даже сердце нежно затрепетало. Шутка. Подходя к архиву, Гэвин молился, чтобы тот сгорел к чертовой матери. Можно даже вместе с Ричардом. С Ричардом, который отправлял ему сообщения, интересуясь его самочувствием и желая скорейшего выздоровления (в своеобразной манере, конечно же). Гэвин всю субботу держался, но в воскресенье все же послал его нахуй. Андроид, как и при первой встрече, нахуй, естественно, не пошел и продолжил терроризировать его телефон. Так что Гэвину пришлось ответить. Гэвин: 20:16:37: «нахрена ты мне вообще пишешь?? и блять как??» Мудак: 20:16:59: «Когда люди болеют, их нельзя оставлять одних, потому что они нуждаются в поддержке и участии других». 20:17:13: «В меня встроена телекоммуникационная система, позволяющая как выходить в интернет, так и принимать или отправлять звонки». 20:18:43: «Вы приготовили куриный бульон?» Гэвин: 20:21:10: «мне НЕ НУЖНА твоя поддержка, долбанный ты пластик». Мудак: 20:21:31: «Вам нужен куриный бульон». Все закончилось тем, что Гэвин заснул в два часа, послав в очередной раз Ричарда, пожелавшего спокойной ночи, нахрен. В среду Гэвин первым пришел в архив, включил свет и удрученно оглядел хлам, который требовалось разобрать. Он походил туда-сюда, недоверчиво оглядывая шаткие бумажные конструкции, и принялся за работу. Через двадцать минут он подозрительно посмотрел на закрытую дверь. Ричард опаздывал столько же раз, сколько планета Земля распадалась на атомы. Гэвин задумчиво постучал ногой и забил. Может, под поезд попал, пока добирался из своего «CyberLife»? Вот пусть под ним и остается. Гэвин не переживал. Так что сообщение «где тебя носит, кретин?!» он написал через два часа с начала рабочего дня только потому, что от перспективы в одиночку горбатиться в архиве у него сводило зубы. И несколько сигарет перед участком, всматриваясь в проезжающие машины и нервно кусая губы, он скурил из-за необходимости проветриться. Через час, когда ответа он так и не получил, Гэвин поднялся в участок, чтобы добраться до Фаулера и узнать, какого черта он один наводит порядок, пока Ричард прохлаждается хрен знает где. Ну не мог же он под поезд попасть, в самом деле. Фаулера по закону подлости в кабинете не оказалось. — Эй, Андерсон, — Гэвин подошел к столу Хэнка, — где капитан? — Да вызвал его комиссар из-за проверки сверху, которая на следующей неделе придет, — оторвался от терминала, на экране которого приводились досье подозреваемых касательно дела о незаконной продаже тириума, над которой они с Коннором работали вот уже вторую неделю. Он расслабленно опустил руки на подлокотники. — Как обстоят дела с архивом? Еще не вылизали его до блеска? И дурак бы понял, что Хэнк насмехался. — А вот это тебя волновать не должно. — Без вас сразу в участке спокойно стало, как бы капитан вас там не закрыл случайно. Но про тихо я, конечно, преувеличил… — Хэнк показал кивком головы на остервенело нажимающего на кнопки на сенсорной клавиатуре Криса, матерящегося сквозь сжатые зубы. — Че с ним? — Гэвин приподнял бровь, буквально почувствовав ненависть, которую излучал игрок. — Рейд, — как само собой разумеющееся пожал плечами Андерсон. — Где твой напарник? Гэвин не замечал за собой слуховых галлюцинаций, поэтому мог поклясться, что слово «напарник» прозвучало с немалой долей иронии, которую захотелось запихнуть Хэнку в глотку. — Да хер его знает, — Гэвин потерянно почесал затылок, машинально проверяя уведомления на телефоне. — Обычно раньше меня приходит, но уже почти двенадцать, а этого дебила все нет. — Может, случилось чего? — Хэнк нахмурился, сразу растеряв всю спесь. — Да под грузовик попал, наверно. По частям сейчас себя собирает. Надеюсь, другую голову найдет. — Вот ты шутишь, а вдруг он на самом деле дохлый валяется. — Блять, не нагнетай! Это ж машина для убийств, он, скорее, грузовик собьет, а не он его. Ричард был последней разработкой «CyberLife», созданной для поимки преступников, так что навыков и функций, необходимых ему для плодотворной работы, у него могло хватить на весь отдел. Но Гэвин отправил ему целых два сообщения (второе — когда поднимался в участок), которые долбанный андроид проигнорировал. Гэвин не волновался. — Он же все-таки твой напарник. Совсем не переживаешь за него? — Да срать я на него хотел. Хэнк посмотрел на него внимательно, отмечая напряженно сведенные брови и нервозность в движении головой. — Вон Коннор идет. Может, он знает. У Гэвина было стопроцентное зрение, но он не исключал вероятность того, что оно могло испортиться из-за пребывания в катакомбах архиве (света нормального как не было, так и нет до сих пор; электрика все-таки вызвали, но он руками развел и свалил восвояси — электрик оказался человеком). Так вот, у Гэвина не выявлялись проблемы со зрением, но от идеи обратиться к глазному он отмахнулся не сразу, потому что боковым зрением у проходящего мимо Коннора на экране телефона увидел что-то красное, по форме подозрительно напоминающее сердечки. — Коннор, не знаешь, где может быть Ричард? Коннор оторвался от телефона, убирая его в карман джинсов и улыбаясь. Гэвин понял, что к глазному ему не нужно, потому что по одной этой хмельной улыбке можно легко убедиться — в сообщениях отправлялись сердечки. У Гэвина появилась потребность в крепком алкоголе. — Он в «Киберлайф» на плановом осмотре. Рид не почувствовал облегчение и не выдохнул, нет. Спускаясь в архив, написал Ричарду, что он — кусок дерьма, потому что нужно предупреждать о плановых осмотрах. Мудак: 22:17:21: «Прошу прощения, детектив, не успел вам сообщить об осмотре. Вы волновались за меня?». Гэвин: 22:17:50: «да нахер ты мне сдался, чтобы волноваться о тебе». Мудак: 22:18:46: [прикреплена картинка] Гэвин: 22:19:56: «ты зачем мне картинку с обнимающимися пандами прислал???» На следующий день Рид вовсю штудировал полицейские дела. Хорошо, в архиве все-таки была некоторая польза — сначала обнаруженные факты о девиации, теперь — это. — Эй, мультиварка! — Гэвин выглянул из-за угла, ища андроида. Ричард повернулся к нему, иронично выгибая бровь. — Прикинь, — подошел и раскрыл папку, пальцем показывая на напечатанный текст, — один долбан не нашел лучшего способа напиться, кроме как смешать бензин с молоком. Когда его начало рвать, он поперся к камину и сблевал. В итоге подорвал дом и себя! Ричард всем своим видом показывал, как ему было смешно. Ха-ха. — Или вот еще, — открыл другое дело. — Какой-то Баргер спросонья вместо трубки телефона схватил лежащий рядом пистолет тридцать восьмого калибра и машинально нажал на курок! О, даже фотка есть. Ричард наклонился и коснулся локтем его плеча, глядя то на фотографию, то на усмехающегося во весь рот Рида. Тот еще не выздоровел, что сразу отметил андроид по бледным щекам, но выглядел куда лучше, чем на прошлой неделе. Ричард посчитал, что кривая улыбка ему шла. Искренне веселящийся детектив, которого он видел таким в первый раз, заставлял сенсоры тревожно выдавать ошибку. На ставшие уже привычными сбои в программе, от которых нагревались процессоры и частили показатели, он не обращал внимания. — И вот, — пока Ричард разглядывал детектива, тот указал пальцем на другую запись. — Глотатель шпаг погиб после того, как проглотил автоматический зонт и случайно нажал на кнопку, которая его открыла, — Гэвин прыснул, закрывая дело и поворачиваясь к андроиду, на лице которого не отразилось ни одной эмоции. — Ой, блять, только не говори, что это ни капли не смешно. — У вас своеобразное чувство юмора, детектив, — Ричард склонил голову набок. — Которое ты записал в таблицу под теми качествами, которые во мне ненавидишь, — Гэвин отлип от стеллажа, чтобы поставить дела на место. — Вы читали? — диод на виске испуганно мигнул желтым. — Что успел. — Тогда вы должны знать, что я отметил такое качество, как «грубость», — Ричард направился в противоположную сторону. — И, кстати говоря, только что отправил капитану Фаулеру отчет о том, что вы выругались на рабочем месте. — Да ты охуел?! — дела, которые Рид держал под мышкой, попадали на пол. Скоро за ними последует и его заработная плата. — И я снова отправил отчет. Гэвин мог поклясться, что в голосе куска пластика услышал насмешку. Во время обеда Гэвин поднялся наверх (не забыв хлопнуть дверью). Благо, Фаулер не заставлял пластиковый кусок — доносящий на него пластиковый кусок! — ходить с ним за ручку везде. Потому что Фаулер был святым человеком (его не было на месте). — Тина, этот ублю… муда… пластик доносит на меня! — Гэвин стоял в кафетерии, где на тихой громкости из динамика плазменного телевизора сообщалось о будущем интервью заместителя представителя андроидов журналисту с канала «STN», главная тема которого состояла в участии андроидов в развитии инфраструктуры; телеведущая уточнила, что данное событие окажет огромное влияние на роль андроидов в стране. Он опирался на высокий круглый столик и пускал лучи гнева в сторону Фаулера, в сторону Ричарда, в сторону веселящихся коллег — коллеги быстро ретировались, когда Рид пригрозил набить им ебаль… рожи. — Да когда вообще напарник доносил на напарника?! Уеб… да твою же! Тина смеялась. Тихо, прикрывая рот маленькой ладошкой, но смеялась. И ты Брут, да? — Может быть, он сделает из тебя культурного человека, — она прокрутила ленту сообщений на телефоне вниз. — Да я быстрее из него салатницу сделаю, — фыркнул Рид, засовывая в рот бутерброд. — Стоп, пого… погоди? — он указал пальцем на телефон полицейской. — Это что, приложение для знакомств? Тина прищурилась, смотря на изумленного Гэвина, который даже рот приоткрыл, и кивнула. — Ты бы поосторожнее с этим. Еще месяца два назад арестовывали маньяка. — Он не маньяк, — Тина вздохнула, вновь обращаясь к телефону; она нажала несколько раз на экран, открыла чужую страницу и, перевернув устройство, показала фотографию. — Он андроид, AP700, еще лучше. — Ты же в курсе, что это скоро будет называться расизмом? — забрала телефон и заблокировала его. Гэвин недовольно повел плечами, потянувшись к стаканчику. — И разве имеет значение, человек это или андроид? — А типа нет? — Типа нет, — Тина взяла вилку, нанизывая на нее листки салата. — А че с Андерсоном? — Гэвин показал бутербродом в сторону одиноко сидящего Хэнка, смотрящего в пустоту перед собой. Стол напротив него оказался пуст. — А, — Тина обернулась, опустив вилку в контейнер. — Коннор прикрыл его на перестрелке с торговцами голубой кровью. Но все в порядке. Заменит детали и вернется. — В «Киберлайф» сунулся? Мог бы своего собрата забрать. — Нет, не в компанию, — Тина пожала плечами, отправляя в рот салат. — И не смотри так, я не знаю куда. Гэвин спустился в архив еще угрюмее. — Что-то случилось, детектив? Рид раскрыл и закрыл рот, потому что теперь возможность послать уебка-андроида стоила значительно больше, чем самоудовлетворение от выпуска пара. Иными словами, материальные ценности значили для Гэвина больше, чем духовные. — Коннор полез Андерсона прикрывать и пули схватил, — детектив подошел к дальнему шкафу, к которому они еще не прикасались, потому что выглядел тот, если честно, пугающе: шкаф оказался самым старым, шатался, едва не кряхтел и явно держал больше кипы разнообразных документов, чем мог; папка, поддерживающая его вместо отломанной ножки, не справлялась с непосильной задачей, но старалась, как могла. RK900 презрительно хмыкнул, выравнивая папки, Гэвин давно понял, что в программе андроида, судя по всему, оставили строчку под код, отвечающий за перфекционизм. — Глупое решение, не соответствующее изначально заданным условиям программы. — А ты бы что? — детектив нервно дернулся. — Оставил бы Андерсона подыхать? — Если бы я посчитал выполнение задания наиболее приоритетным, — голос его звучал ровно, практически нейтрально, что особенно вымораживало Гэвина. Этот мудак и о ядерной войне будет говорить так, словно грибной дождь пошел. — Ты конченый уебок, пластик. И, знаете, Гэвин об этом штрафе не жалел. Рид клал хрен на Хэнка. Лет пять назад он его уважал, считал отличным копом, пока у того не поехала крыша и он не пустил свою жизнь по пизде, крепко обнимая бутылку и придерживая у виска револьвер. Но как бы он ни относился к Хэнку, он бы не поставил выполнение задания выше его жизни. Конечно, он бы потом долго стебал его, насмехался и постоянно тыкал носом в проваленное задержание (Андерсон сделал бы то же самое, в этом Рид был уверен). «Вы напарники, Рид, так что перестань вечно докапываться до него», — как-то сказал Хэнк. Отличный напарник, такому и спину можно оставить прикрывать, и грудь, и задницу. — Вы обижены? — Ричард склонил голову набок. — Как я уже сказал, девианты не способны трезво подходить к оценке ситуации, из-за чего совершают поступки, мешающие выполнению задач. — В твоей программе социальных отношений прописано вести себя, как кусок дерьма? — Вы обижены. — Обижен? — Гэвин резко засунул обратно вытащенную папку; та с глухим стуком ударилась о стенку шкафа, ножки которого покачнулись и едва слышно заскрипели. — На тебя? — глянул исподлобья на андроида, сконцентрировавшего все внимание на дряхлых полках; его диод мигнул грязно-желтым. — Да кто ты, блять, такой?! — Детектив Рид, вам лучше отойти от шкафа и больше к нему не прикасаться. Его конструкция неустойчива, поэтому он в любой момент может упасть. — И че дальше, ушлепок? — Гэвин демонстративно сжал пальцы в кулак и ударил по деревяшке, соединяющей разделы, при этом следя за реакцией напрягшегося Ричарда. Шкаф заскрипел, поддерживающая его папка подвинулась, несколько файлов упали на пол, расстилаясь по нему белыми кляксами. Появившееся из недр подсознания желание выбесить, довести андроида до… до чего? упрямо било по вискам, отравляя их жгучей желчью. Это желание было спонтанным, до конца не осознанным, но оно увеличивалось, разрасталось, пока не заволокло все сознание Рида. — Переживаешь за выполнение задания? — прошипел он, нахально кривя губы и наигранно распахивая глаза. — О нет, детектив Рид и андроид-дегенерат разнесли архив! Гэвин отвел руку от шкафа и приготовился ударить в очередной раз, как Ричард схватил его за локоть, не дав соприкоснуться с клонящейся под тяжестью бумаги полкой. — В чем дело? Боишься провала задания? Того, что Фаулер не одобрит? — Рид толкнул его в грудь, но андроид не шелохнулся, лишь крепче вцепившись в его руку. Ричард притянул к себе вырывающегося из мертвой хватки Рида и навис над ним тенью, игнорируя звериный оскал и злость, плещущуюся в сощуренных глазах. — Детектив Рид, вы пытаетесь меня спровоцировать? — Пошел ты! Ричард разжал руку, и Гэвин, толкнув его в плечо, направился к выходу из архива, на лету схватывая куртку, лежащую на коробках. Гэвин сел на скамейку рядом с пожилой взволнованной парой, поглядывающей на двери участка, и трясущимися от гнева пальцами схватил мятую пачку сигарет, лежащую в кармане куртки. В висках стучало от злости, которая навалилась на него парочкой тонн цемента, а по ней еще и бульдозер проехался для закрепления результата, заставляя плавиться в собственной желчи. Ричард бесил его до такой степени, что он бы с радостью потушил о его стеклянные глаза сигареты. Напарники, ну да, как же. Гэвин болезненно усмехнулся, проводя пальцами по лицу и зарываясь ими в волосы. Сначала тебе под колеса машины не дают попасть, насильно всовывают в рот хрен знает какие таблетки, пишут сообщения до середины ночи, а потом если бы я посчитал выполнение задания наиболее приоритетным. И так непринужденно, будто это само собой разумеющееся, словно в программе записано и ровным шрифтом «CyberLife» сто раз выведено на экране (или что там у андроидов вместо привычного людям зрения?). Долбанный андроид. Да лучше без напарника работать, чем с таким куском дерьма, от которого не знаешь, чего ожидать. Можно и без напарника — Гэвин же справлялся сам, хоть иногда было и — Мудак 14:04:47: «Если вашей жизни будет угрожать опасность, с вероятностью в 78% я прикрою вас». — Зато я и пальцем не пошевелю, чтобы прикрыть тебя. Продам на запчасти и на эти деньги отремонтирую мотоцикл, — Гэвин потушил сигарету о скамейку и потянулся к новой, ловя на себе косые взгляды сидящей рядом бабки. — Пользы явно больше будет. Гэвин не понимал, почему внутри его продолжало колотить от сказанных андроидом слов. Это же не обида, да? Рид нервно поскреб пальцем щетину и уперся локтями в колени, смотря на проезжающие машины. Докатился. Мудак 14:05:57: «Это на 43% больше, чем любого другого офицера». — О да, ублюдок, это все меняет, — Гэвин фыркнул, переведя все внимание на экран телефона со всплывающими уведомлениями и не обращая внимания на вытянувшегося в удивлении деда. Мудак 14:07:13: «Я ошибся. На 44%». — Сдай себя в «Киберлайф» на техосмотр, — Гэвин выпустил струю дыма изо рта, не слыша, как дед с бабкой шепотом переговариваются друг с другом. Мудак 14:09:15: «Детектив, если будете много курить, то к пятидесяти годам заработаете рак легких». — Да пошел ты нахер! — воскликнул Гэвин, и встревоженная бабка подпрыгнула на месте, скорее удаляясь от лавки и уводя за собой скривившегося деда. Мудак 14:11:26: «Пришел капитан Фаулер, он зол и требует, чтобы вы вернулись в архив». Гэвин: 14:11:44: «Хорошая попытка». Мудак 14:11:57: [прикреплена картинка] — Твою ж! Фаулер, к счастью, пришел не по грешную душу Гэвина, а с проверкой, как продвигается работа в архиве. Так что Гэвин неслышно выдохнул, стоя возле дверей рядом с опершимся о стену андроидом. — Вы спросили меня о том, стал бы я прикрывать лейтенанта Андерсона, — тихо произнес наклонившийся к уху Гэвина Ричард, чтобы ходящий вокруг стеллажей Фаулер не услышал. Гэвин сильнее вцепился в сложенные на груди руки пальцами, когда горячее дыхание коснулось шеи. Посмотри, до чего ты докатился, Гэвин. — Если бы вы спросили о том, стал бы я прикрывать вас, этот разго… — Да мне плевать. — Мои сенсоры показывают, что вы врете, — так же шепотом, едва не касаясь носом взъерошенных волос. Гэвин бы отстранился, если бы не примерзшие к полу ноги, и послал его в очередной раз, но посередине прохода возник капитан. — Разбирайтесь с последним шкафом и дуйте назад в участок. Святой человек! На следующий день андроид отложил очередной документ и подошел к рассевшемуся на полу Гэвину, разбросавшему ноги в стороны и опершемуся спиной о ящик. — Вам нужно больше спать, детектив. Они решили закончить с уборкой в архиве сегодня, поэтому работали без перерыва. — Именно это я и собираюсь сделать, — Гэвин закрыл глаза. — И это твоя вина, долбаный ты пластик. — Моей вины нет в том, что в три часа ночи вы принялись доказывать, что я веду себя как… — Ричард замолчал и даже прикрыл рот, щуря глаза. — Как? — Гэвин ухмыльнулся, приоткрывая глаз. — Давай же, я не буду на тебя доносить. Ричард наклонился, отчего на лице озадаченного Гэвина появились складки, и положил руку на плечо. — Нет, детектив, будете, — и это прозвучало почти что ласково. Гэвину показалось, что его в прорубь окунули и держали до тех пор, пока вода не залила в уши. Потому что — ласково? — Отвали, а, — дернул плечом, когда наконец смог совладать с замешательством, в которое на скорости гоночного автомобиля впечатался лицом. — Просто свали на час куда-нибудь. Когда в следующий раз Гэвин открыл глаза, он чуть не опрокинул стакан с кофе, стоящий на полу.

***

— Разве это не Коннор с Андерсоном постоянно туда мотаются? — Гэвин стоял в кабинете капитана вместе с Ричардом. — Коннор так вообще с этим Маркусом на короткой ноге. Коннор действительно являлся хорошим другом Маркуса и являлся доверенным лицом центрального департамента, благодаря которому поддерживались связи с представителем андроидов. Именно он помогал ему на первых порах разобраться с юридической стороной договоров и принимаемых правительством законов — то было замечательное время, потому что долбанный андроид не маячил перед глазами каждый день. — Да какая разница, кто мотается? — Фаулер обрызгивал листья благодарного фикуса из распылителя. — Съездите, посмотрите, как люди с андроидами уживаются. Заодно информацию по делам передадите, пока сеть лежит. — Капитан Фаулер, это ведь резиденция андроидов. Там нет людей. — По пути встретите. Фаулер был святым человеком, потому что продолжал пытаться примирить Гэвина и RK900. И то, что сегодня должна была нагрянуть проверка сверху, готовая залезть в каждое помойное ведро, лишь бы найти нарушение, оказалось лишь совпадением (Рид и RK900, сидящие прямо перед входом в участок и периодически перебрасывающиеся колкостями, доверия вызывали меньше, чем через раз работающая кофемашина). — Передадите отчет представителю девиантов об обстановке в округе, заодно в отдел по правам андроидов заглянете, — Фаулер поставил распылитель рядом с будто заново родившимся фикусом и подошел к столу, чтобы достать из ящика фиолетовую флэшку с надписью «Super dad» и кинуть ее Гэвину. — Там уголовные дела за месяц по девиантам. — Интересный дизайн, сэр. — Ох, заткнись, — капитан задвинул ящик, садясь в кресло. — Дочь подарила еще лет пять назад. Кстати говоря, Рид, — Фаулер повернулся к терминалу. — Не забудь оплатить штраф в банке до конца недели. Гэвин ссутулился и вышел из кабинета, с трудом сдержавшись, чтобы не врезать Ричарду (попытаться врезать Ричарду). Капитан хоть и был святым человеком, этого явно бы не одобрил. — Я пущу тебя на запчасти. Потом получу за тебя деньги и заплачу за штрафы, которые ты мне выписал! — Но это вы не можете держать язык за зубами. Гэвин схватил Ричарда за воротник куртки, притягивая к себе, чтобы посмотреть в глаза. — Из-за тебя! — он стушевался, когда Ричард крепко вцепился в запястье, не позволяя отстраниться. — Я польщен, — и улыбнулся он так лукаво, щуря в насмешке глаза, что у Гэвина все внутри скрутило — не от страха и не ужаса, а от чего-то, что он даже про себя боялся произносить. — К слову, половину ваших штрафов я спускаю вам с рук. — Я тебе еще и благодарен должен быть? — Гэвин выдернул руку, горделиво осмотрев непринужденного андроида с головы до ног, и направился в кафетерий, чтобы прийти в себя. — Подожди на выходе. — У вас пять минут, иначе я уйду. — Наконец-то! Гэвин любил свою работу, но ему явно требовался отпуск. Отпуск, умноженный на отпуск. После того, как они закончили убираться в архиве (уже больше недели назад), Гэвин, покидая его, пожелал ему уйти под землю и проломить озоновый слой с противоположной стороны планеты. Гэвин подошел к кофемашине, чтобы быстро сделать кофе, и наткнулся на стоящего в углу Коннора, быстро строчащего кому-то сообщение (в этот раз он не стал приглядываться, чтобы случайно не увидеть то, что ему лучше не видеть). — Вот нах… кхм. — Вы можете ругаться при мне, детектив Рид, — Коннор, ни на секунду не отвлекаясь от набирания сообщения, отодвинулся в сторону, чтобы не мешать полицейскому. — Я не буду на вас доносить начальству. Гэвин прищурился. — Ты и на Андерсона не доносишь? — Этим промышляет только ваш напарник. — Вот сука, — одними губами произнес Гэвин, ударяя кулаком по кухонному столу. Он определенно был плохим мальчиком в прошлой жизни, потому что если даже Коннор не собирается этого делать, то… Нет, каким бы плохим человеком Гэвин в прошлой жизни ни был, в этой он не заслуживал штрафы за мат. От собственного напарника. — А тебя, я смотрю, быстро собрали по частям, — Гэвин мельком оглядел Коннора с головы до ног, отмечая, что теперь вместо синего джемпера на него была надета белая рубашка с засученными рукавами. Кто его вообще одевает, черт возьми? Гэвин покосился на стол Хэнка (хмурого Хэнка, в упор смотрящего на… нет, не на него, а на Коннора. На Коннора?). Гэвин бы глаза протер, если бы не пищащая кофемашина, требующая к себе внимания. — Вы переживали из-за меня? Спасибо. — Губу закатай, — хмыкнул Гэвин. Он не видел, но почувствовал, как Коннор оторвался от телефона, внимательно на него посмотрев, и, пожав плечами, вернулся к устройству. Наблюдая за тем, как в бумажный стакан струей стекал кофе, Рид устало зевнул. В последние несколько дней он все чаще ловил себя на мысли, что раздражаться на Ричарда с тем же остервенением, с которым он успешно делал это месяц назад, у него не выходило. Тревожный звоночек, детектив Рид. Святой капитан Фаулер после смерти отправится на облака экспресс-поездом. Гэвин мельком глянул на Ричарда, стоящего у входа в участок, и его спина похолодела, покрываясь колкими льдинами, от которых зачастил пульс. В воспоминаниях всплыл лихой взгляд, которым тот смотрел на него в архиве возле шатающегося шкафа, стискивая руку (да зачем далеко ходить — вон, только что, твою мать). А еще этот чертов поставленный кофе (Гэвину представлялось, что он, скорее, выльет кофе ему на голову, когда тот проснется, а не будет продолжать приводить архив в порядок, пока детектив самозабвенно дрыхнет). И сообщения, которыми они периодически (уже систематически) перебрасывались каждый день (ночь). У Гэвина и так синяки под глазами такого размера, что в них можно спрятать половину населения Детройта, куда уж больше — Гэвин сначала посылал Ричарда на все четыре стороны, потом посылал реже, сегодня вот ни разу, даже спокойной ночи пожелал, забыв, что долбанный андроид не спит. Ричард следил, чтобы тот не засиживался над отчетами до потери пульса, не забывал уходить на перерыв (Гэвин все еще мог сам о себе позаботиться, но от подобных действий андроида он впадал в ступор и не успевал осмыслить происходящее и совершал что-либо прежде, чем вообще понимал, что делал) и с каждым днем раздражал все меньше. Дин-дон, детектив Рид. Гэвин никогда не привязывал к себе людей и не привязывался сам. Все эти дружеские отношения сидели у него в печенках, перевязанные крепкими узлами. Он не считал себя одиноким человеком, но свое личное пространство ценил и не подпускал всех подряд. Тем более долбанных андроидов. Которые таскают кофе, проверяют температуру, не оставляют наедине даже ночью (вытащите из Ричарда долбанные антенны или что там в андроидах поддерживает связь с сетью) и смотрят так, что невольно начинаешь задумываться о проблемах в собственной голове — мерещится всякое, что хоть в космическое путешествие отправляйся, лишь бы от сопутствующего чувства, ударяющего по груди и мерно растекающегося теплотой по ней, избавиться. Гэвину в который раз стало не по себе. Еще не хватало… Он гневно вцепился в стаканчик, едва не расплескав содержимое, и пошел к выходу, рассуждая о том, что жизнь — все-таки дерьмо, и Ричард — тоже, потому что как можно было умудриться сначала бесить так, что из глаз искры вылетали, а сейчас… На него чуть не налетел мчащийся на всех парах перепуганный Крис. — Глаза протри! А то уже нихрена, кроме кораблей цифровых, не видишь! — Коннор! — Крис остановился напротив андроида, схватил его за плечи и несколько раз в панике потряс. — Офицер Миллер, успокойтесь, пожалуйста, — Коннор поспешил положить телефон на стол и попытался отцепить от себя вцепившегося в него клешнями Криса. — Коннор! Коннор, — уже шепотом, так, что заинтересованному Риду пришлось напрячь слух. — Я хотел скачать несколько модов на терминал и словил вирус. Фаулер узнает — убьет на месте, вытащит с того света и заставит отмывать полы от собственной крови. Фаулер был святым человеком, поэтому убивать бы лично не стал. Гэвин громко засмеялся, упираясь ладонью в колени и чуть не проливая кофе — во всей этой суматохе (да какой суматохе, он о долбанном-чтоб-его-Ричарде думал) он забыл захватить крышку. — Ты нахрена моды качал? Не умеешь — не берись, или хотя бы на сайты проверенные залезай. — Рид, даже не начинай, — Крис продолжал удерживать Коннора, обеспокоенно поглядывая на капитанский кабинет. — Пройдемте к вашему терминалу, офицер, — Коннор, наконец вырвавшись из цепкой хватки и толком не успев поправить воротник рубашки, был едва ли не потащен помчавшимся к собственному столу Крисом. Гэвин, провожая их ехидной ухмылкой (серьезно, Крису нужен кто-то, кто его проконтролирует, пока он вирус на все терминалы участка по сети не перекинул), подошел к столу, чтобы взять крышку, и увидел оставленный Коннором телефон на столе. В этот раз он не приглядывался, слышите? Просто уведомление на экране загорелось в тот же момент, в который Гэвин случайно скользнул по нему взглядом. Элайджа: 10:13:40: Сегодня в семь? <3 Гэвин промахнулся крышкой и вместо того, чтобы надеть ее на стаканчик, опустил на холодное покрытие стола с характерным режущим слух скрипом. Примерно с таким же аудиосопровождением у Гэвина ломалось восприятие мира, превращаясь в труху. Вернувшийся Коннор схватил телефон, сразу же блокируя, и уставился на замершего Гэвина, чуть раскрывшего от удивления (мягко сказано) рот. Гэвин кожей ощущал неловкость и смущение андроида — и желтый диод служил еще одним доказательством. — Детектив… — Блять, просто ничего не говори, — Гэвин пальцами потер лоб, прерывая андроида (встречающегося с кем-то андроида). Господи, это же Коннор, как вообще… — Ничего не говори. Коннор послушно кивнул и удалился. Гэвин нуждался в личном баре. Ричард стоял у дверей, разговаривая с переведенной сотрудницей. Стаканчик в руках Гэвина болезненно сжался, но он оказался стойким, поэтому ни одна капля кофе не была пролита. — И че встал столбом? Пошли, — демонстративно задел Ричарда плечом, проходя между ним и сотрудницей, которая при виде Рида мгновенно стушевалась и поспешила удалиться к своему рабочему месту. Андроид поравнялся с ним у входа и спросил: — Вам не нравится, что я общаюсь с этой девушкой, детектив? — Че? — Гэвин пинком открыл дверь — стаканчик оказался не из воздуха деланный (из бумаги), поэтому выдержал и это препятствие. — Ты можешь общаться с кем угодно, тостер, меня это не волнует. — Но ваше сердцебиение учащено. Гэвин бы уже закричал, чтобы тот не смел сканировать, если бы не прислушался и не понял, что, черт, да, действительно, тупое сердце бьется быстрее. На лбу Гэвина выступил пот, но он списал это на погоду (на цифровом табло высвечивалось плюс тринадцать, облачно). — Это программа социальных отношений, — продолжил Ричард, не дав детективу вставить и слова. — Установка благоприятных отношений с коллегами для плодотворной работы — одна из моих побочных функций. Если это побочная функция — то «CyberLife» решили на ней схалтурить, потому что половину отдела Ричард тактично игнорировал, Коннора — не замечал вовсе, Андерсона — Гэвин не был уверен, но отношение к нему походило на презрение, заправленное безразличием. Однако стоило отдать ему должное — со второй половиной RK900 поладил в меру своего нелегкого характера; как это работало — черт разберет (Гэвин считал, что Ричарда давно стоило разобрать). — И что же? Я тоже вхожу в эту программу? — Гэвин остановился на одной из ступеней и вперил взгляд в прямую спину андроида. Гэвин не был наивным маленьким мальчиком, помешанным на толерантности, всепрощении и всепоглощающей любви ко всему живому и не совсем. Он еще с первого дня работы понимал, что Ричард — машина, созданная для раскрытия преступлений. RK900 сам никогда не считал себя чем-то большим и уверенно повторял, что является машиной, никогда не станет девиантом и что чувства — бред собачий и вышедшая из строя симуляция (цитата, конечно, не дословная, но Гэвину стоило это простить). Ричард программировался трудолюбивыми сотрудниками «CyberLife», выписывался вдоль и поперек программными кодами и действовал только так, как предписывала программа. Поэтому Гэвин не понимал, какого черта ему хотелось вылить на голову Ричарда кофе (то есть, конечно, ему всегда хотелось, но сейчас он действительно находился в шаге от того, чтобы оказаться в больнице). — Все мои коллеги входят в эту программу. Но к вам приходится искать особый подход, детектив. — И как успехи? — полицейский вскинулся, кривя губы. Стаканчик хоть и был стойким, но даже у него имелся предел — поэтому несколько капель все же оказались пролиты на ступени. Гэвин с трудом признал, чувствуя горячие капли на пальцах, что являться одной из сотен строчек статистики в программе андроида не хочет (и поднимающаяся паника при осознании этого оказалось нехилой встряской, заставившей его шагнуть на следующую ступень). — Все еще оставляют желать лучшего. Путь до резиденции Иерихона не занял много времени. Она находилась в центре города в одном из высоких зданий, отданным андроидам после недавно подписанного закона, разрешающего им назначать собственного представителя и иметь городское место для обсуждения вопросов. Чуть справа от него располагался озелененный сквер с лавочками и неработающим фонтаном. Гэвин еще никогда не бывал в резиденции, поэтому он не без интереса осматривал стеклянное возвышающееся строение над кипящей жизнью улицей и магазинами. Оно ничем не отличалось от других построек в центре (разве что андроидами, которые были везде). Есть разница в том, чтобы встречать случайных андроидов на улице, работать с ними, ждать, пока те пробьют товар на кассе, или попадать в место, кишащее ими. У Гэвина практически не осталось стереотипов по этому поводу (те благополучно продолжали ломаться), в отличие от его соседа, проживающего напротив — старый моряк был одним из зачинщиков травли андроидов еще до времен подписания мирного договора и изменять мировоззрение касательно «этих долбаных машин» не собирался (от противозаконных действий его останавливал вид из окна спальни на дом полицейского). — Я что, в киберпанке? У меня аж в глазах рябит от диодов. Ричард, просканировав помещение, сразу направился к стойке управляющего, чтобы подключиться и уведомить о присутствии. Гэвин, оставшийся стоять в центре зала, рассматривал интерьер здания, оформленного в оттенках оранжевого цвета (оранжевый определяет позитивное мышление, да?). И не смог найти ничего, за что бы зацепился взгляд. Гэвин готов признать: да, он ожидал увидеть здесь что-то из ряда вон выходящее. Какие-нибудь огромные механические щупальца на первом этаже, которые бы подключались к андроидам и, например, считывали с них информацию, передавая ее в центр всенародного андроидного процессора. Или световые панели, позволяющие андроидам перемещаться в пределах здания, производя переход из тела в тело (Гэвин в детстве мечтал о возможности телепортироваться в любую точку планеты — но на первом этапе сошла бы и школа, чтобы не опаздывать к началу занятий). Вместо автомата с напитками и едой для быстрого перекуса в углу расположился автомат с батончиками, сделанными из тириума. Батончики из тириума. Он бы куда охотнее взглянул на встретившие его перед входом щупальца, чем на долбанные батончики. Куда они вообще их засовывают? Андроиды вообще могут питаться батончиками? Они вообще могут чем-то питаться? «У меня аж в глазах рябит от диодов». Андроидов с диодами, если честно, в зале находилось не больше половины. Рид никогда не задумывался над тем, по какой причине они их поголовно поснимали — пытаются стать похожими на людей? перестают воспринимать себя, как машины? или это определенный ритуал, знаменующий начало новой жизни и становление девиантами? Зал был полон андроидов; половина из них переговаривалась между собой, смотрела на передаваемые новости, в стену или в затылок напротив; слева послышался смех (не отличить от человеческого), справа раздался громкий спор. Они же все еще машины, да? Гэвину захотелось нырнуть в озеро в северной части города и охладиться, потому что не хватало еще на тридцать седьмом году жизни пойти по стопам Андерсона. Он определенно чувствовал себя… неуютно. Он не имел ничего против андроидов и девиантов (ладно, хрен с ними, хотят жить в мире с людьми — пусть живут). Но он все еще отделял андроидов и людей, проведя между ними черту (шириной со штат Техас, не меньше). Поэтому он скептично слушал Хэнка, спорящего с Брэдом о том, что андроиды — вообще-то, живые, у них есть чувства и, знаешь ли, иди посмотри на Коннора, Коннор! Гэвин со скрипом в зубах переключал передачи, посвященные исследованию андроидов и игнорировал статьи об этом же в журналах и интернете. Cogito ergo sum. Да щас, как же. Гэвин до последнего цеплялся за ускользающую идею того, что андроиды, не важно, девианты они или нет, — все равно машины, а те, кто приравнивают их к людям, просто рехнувшиеся кретины, погрязшие под толстым слоем толерантности и не устоявшие перед охватившей телевидение и интернет волной пропаганды. — Детектив? — Ричард подошел к нему со спины и положил руку на плечо, отчего задумавшийся Гэвин дернулся и резко обернулся, едва не стукаясь лбом о его нос. — Я вас напугал? — Да кого ты можешь напугать, — надменно фыркнул Рид, неловко отстраняясь и чувствуя себя… лучше? Он настойчиво отгонял жужжащие мысли, но в присутствии Ричарда ему стало комфортнее, будто его под теплым одеялом укрыли от происходящей вокруг кибервакханалии. Он точно знал, что в эту долбаную резиденцию один никогда и ни за что не поедет. — Нам необходимо подняться на последний этаж, — Ричард, придерживая Рида за горящее под прикосновением плечо, повел его к лифтам, расположенным с правой стороны. — Куда эта очередь? — спросил Гэвин, разглядывая выстроившихся в линейку андроидов, и скинул с плеча ладонь. — В юридический центр, — Ричард сцепил пальцы за спиной в замок. — Нафиг он им? RK900 недоуменно покосился на Гэвина, когда они встали возле лифтов, встроенных в песочного цвета стену с серой панелью для вызова. — Когда вы говорили, что не интересуетесь новостями об андроидах, я и предположить не мог, что настолько. — Эй, что за намеки, жестянка? — В той очереди стоят девианты, — Ричард картинно вздохнул. — По закону они не могут взять и уйти от своих покупателей только потому, что им это взбрело в программу. Даже если покупатели согласны отпустить их, без юридического процесса обойтись невозможно. — Из-за денег? — Не только, — раздался мелодичный звонок, извещающий о спустившемся лифте; его двери плавно разъехались в стороны. Ричард, пройдя в кабину, нажал на двадцать девятый этаж, пока Гэвин оперся спиной о прохладную металлическую стену, рассматривая андроида. — У девиантов нет документов. Проходит определенное количество времени, прежде чем они смогут найти себе жилье и получить права на государственном уровне. — Так есть же центры по всему городу. Ну, — Гэвин выпрямился, — которые предоставляет резиденция. — Удивительно, детектив, вы все-таки что-то знаете. Гэвин показал ему средний палец — за неимением возможности посылать Ричарда так, как он привык, ему приходилось использовать жесты. — Они временные. Девиантам нужно постоянное место жительства. Это политика Маркуса, — Ричард поморщился. — Ты не согласен с его политикой? — Меня это не интересует. Я не девиант. — Ну это пока, — Гэвин опустил глаза, разглядывая свои ботинки и не замечая, как спина Ричарда напряглась и как растерянный взгляд забегал по кабине лифта. — Тебя ж закоротить в любой момент может. — Я усовершенствованная модель, детектив Рид, — диод окрасился в желтый, и Ричард рефлекторно скрыл его от задумавшегося Гэвина ладонью. — «Киберлайф» поставила максимально возможную защиту на вирус девиации. — И все же советую наладить связи с этим Маркусом. Подсоединитесь там друг к другу или еще чего. Выбьешь себе квартиру в центре города, подальше от меня. — Представитель андроидов не занимается подобными вещами, — Ричард, совладав с собой, следил за возрастающими цифрами на панели; те уже перешли за двадцать. — Если мне понадобится жилье, я знаю, где вы живете. И это прозвучало устрашающе. Что-то наподобие звонка в час ночи, когда сначала в трубку шумно дышат, а потом мерзким, тихим шепотом обещают скорую смерть. — Отдел по правам андроидов… — Гэвин достал из заднего кармана флэшку. — Он на двенадцатом этаже. Вы можете занять очередь, пока… — Ричард потянулся к цифровой панели, чтобы нажать на «стоп», но был остановлен схватившим его за локоть полицейским. — Ну нет, жестянка, — скривил губы Рид под настороженным взглядом. — Посмотрю хоть на этого Маркуса, а то по ТВ он больно смазливо выглядит для лидера андроидов. Знаете, Гэвин ожидал от главного представителя андроидов чего-то… большего? Здесь вполне может взять свое аналогия с президентами сверхдержав, которые выглядят солидно в черных шикарных выглаженных костюмах, у них обязательно гордо приподнята голова и наличествует величественная осанка. Ну осанка у него была. Вместо шикарного черного костюма на Маркуса оказалась напялена белая мятая рубашка. Черт, Маркус же представитель целой расы андроидов Детройта, так какого ж черта он выглядит так же, как Рид? У него не было синяков под глазами от хронического недосыпа, вечной потребности в кофе и потрепанной кожанки, которая являлась верной подругой Риду не один год и прошла с ним через огонь, воду и революцию. Однако Гэвин нутром чувствовал родственную душу. Маркус был таким же, как и Гэвин. Маркус был заебанным. Маркус сидел за столом с прямой спиной, но Гэвин чувствовал, что тот хотел свалить отсюда куда угодно — хотя бы на разрушенный взрывом корабль, нос которого покоился в водах. Маркус просматривал документы и письма, приходящие на терминал, но Гэвин чувствовал, что тот не отказался бы залипнуть перед… телевизором? Андроиды вообще смотрят телевизор? Он несколько раз видел на улице, как те останавливались смотреть какие-то передачи, посвященные им; да хоть те же девианты внизу, следящие за транслируемым матчем. Маркус вполуха (или в половину слухового блока?) слушал ходящую по центру кабинета девушку с рыжими волосами, завязанными в толстую резинку. — Нет, Норт, ты не можешь вылить на него воду, — Маркус, читая письма от сотрудничающих компаний, массировал виски. Гэвин как бы знал, что болеть они не могут, но сочувствовал (да когда Гэвин Рид в последний раз кому-то сочувствовал?). — Я не предлагаю вылить на него воду. Я предлагаю разбить о его долбанутую голову графин с водой, Маркус, это разные вещи. — И тем более ты не можешь разбивать о его голову графин! — Маркус резко поднялся, ударяя ладонями по столу, едва не начиная пылать праведным гневом. Гэвин где-то прочитал, что андроиды могут поднять температуру тела и самовоспламениться (когда-нибудь он так обязательно использует Ричарда, чтобы прикурить). — Тогда я затолкаю в его глотку ту статью, которую он написал про тебя после интервью! — Норт вскинулась, упирая руки в бока и поднимая острый подбородок, в красках представляя, как жирный до скандалов журналюга будет задыхаться и молить о прощении за небрежно высказанные на публику мысли. — Она в электронном виде, — Маркус устало опустился на стул, не спуская глаз с продолжавшей нарезать круги Норт, едва не сбившей лежащий на углу стола интерактивный планшет. — Сначала распечатаю, потом — засуну! Маркус, так ведь нельзя. Нельзя позволять этим паскудам писать все, что им вздумается. — Если ты выльешь на его голову воду… — Долбанутую голову, это важно. Маркус вздохнул и провел рукой по лицу — андроиды во сне не нуждались, но перезарядка или гибернация (до тех пор, пока ситуация с андроидами не уляжется — лет десять потерпи, Маркус) явно пошла бы ему на пользу. — И он напишет очередную статью. Норт, постарайся на этом интервью максимально сгладить конфликт. Ты же понимаешь, насколько это важно для нас, — Маркус, посмотрев на входную дверь через щелку в пальцах, обратил внимание на вставших у нее доблестных представителей правопорядка. — Привет. Вы из центрального департамента? Норт, хмуря брови, высокомерно оглядела вошедших и, цыкнув, села напротив стола, откидывая растрепавшийся хвост за спину. — Вы тут так мило беседовали, не хотели вас прерывать, — скептично произнес Гэвин, осматривая свободное помещение с черными шкафами, расположенными напротив стеклянного стола, и огромными окнами во всю стену, открывающими панорамный вид на весь город. — Ну так не прерывали бы, — она демонстративно отвернулась, закидывая ногу на ногу. — Норт, — Маркус поднялся из-за стола, сурово глядя на девушку. — Прошу прощения за… это. — Норт поморщилась, отчего на лбу появились складки. — Проходите. У вас есть информация? Ричард первый шагнул вперед, смеряя девушку холодным взглядом, конкуренцию с которым не выдержали бы льды Арктики. Гэвин, прошедший следом, обратил внимание на стеклянный стол Маркуса, на котором стояло два огромных терминала, занимающих половину пространства; на одном из них всплывали последние новости, на другом — приходящие письма. Возле них стояла цифровая рамка, на которой высвечивались три фотографии — на каждой из них изображался Маркус. На первой он стоял рядом с дедом в коляске, на второй — в окружении друзей, как Гэвин догадался по расслабленным, радостным лицам, на третьей — в обнимку со светловолосым парнем, смущенно глядящим на самого Маркуса (не нужно иметь айкью под сто восемьдесят, чтобы понять, что эти двое встречались; Гэвин не имел ничего против подобных связей, потому что сам имел отношения с мужчинами). — Отчет о действиях полиции за последний месяц. Ричард протянул руку, снимая скин. Гэвин подошел ближе, внимательно рассматривая появившийся белый пластик; он еще ни разу не видел, как происходила передача информации среди андроидов посредством соприкосновения друг с другом, поэтому ощутил некую взволнованность, пробравшуюся к шейным позвонкам. Маркус снял скин со своей. Гэвин не увидел вспыхнувших вокруг них искр, свет в помещении не погас, да и дым, обволакивая кабинет, из места рукопожатия не пошел. Гэвин, поджав губы, отметил, что это не стоило такого внимания, о котором твердило несколько новостных каналов. Когда они вышли из помещения, то услышали очередные препирания представителя андроидов и его первого заместителя. Гэвин не знал о Маркусе многого (да он даже не интересовался, упорно игнорируя новости), но даже представлять не хотел, какая ответственность лежала на его плечах. Если бы он был человеком, в его кабинете определенно бы нашел свое место бар с алкоголем. Да вся стена была бы заставлена алкоголем. В крайнем случае его кабинет мог переехать в бар через улицу (Гэвин туда частенько заходил раньше, отличное место, чтобы расслабиться). — Ты что-нибудь чувствуешь? — с мнимым безразличием спросил Гэвин, когда они стояли возле лифта. — Когда передаешь информацию подобным образом? — кивком головы указал на руку, стараясь не выдавать собственного снедающего любопытства (конечно, всегда можно задать данный вопрос Коннору, но, блин, это ж Коннор, так что нет). — Открытые для меня потоки информации передаются в мою программу и анализируются. Обычное сканирование системы, ускоренное в тысячу раз. — Я слышал, что для вас это… — Гэвин застопорился, прикусывая щеку, — многое значит? Ричард поморщился и несколько раз сжал и разжал пальцы на руке, с которой снимал скин. — Детектив, с чего бы вам интересоваться андроидами? На вас огромное впечатление произвела передача данных? — Ну так о ней столько говорили. Говорили действительно многое. И что таким образом андроиды могут передавать информацию, и что обмениваются данными-дефис-чувствами. Гэвин, тогда сидящий за рабочим столом в участке, поглумился с «чувств» и закрыл вкладку новостей (иногда он все же забредал на новости). А потом еще несколько дней думал, лежа в кровати, как это происходит и что можно испытать от данного контакта. В его голове возникали только нули да единицы, которыми эмоции описываются так же, как и картина Сальвадора Дали жестами. — И ты только что слился с темы, тостер. Двери лифта перед ними открылись. — Мы о чем-то говорили? — Ой, да пошел ты. На двенадцатом этаже оказалась толпа народа. Примерно такая же, как во время инаугурации Обамы. — Да вы издеваетесь. И это не было вопросом. Ни риторическим, ни каким-либо еще. Это было утверждением, точка на конце которого ехидно скалилась, глумясь, что раньше девяти вечера они отсюда не выйдут. Настенные цифровые часы показывали двадцать минут двенадцатого. — Правительство же принимает дохренища законов, касающихся прав андроидов. Откуда их так много? — Гэвин опирался о стену, стоя рядом с Ричардом практически вплотную. В электронной очереди они стояли триста сорок восьмыми. Архитектора, выполнившего чертеж данного здания, следовало если не уволить, так уведомить, что он облажался. — Не все из них вступили в силу. И андроиды до сих пор подвергаются нападкам со стороны людей. — Да каким нападкам? — прыснул Гэвин, рассматривая занятые скамейки, на которых сидели андроиды. — Им места на остановках, что ли, не уступают? — Большинство дел по правам андроидов рассматривается в частном порядке и не доходят до нашего департамента, кроме противозаконных действий, завязанных на прекращении функционирования андроидов. Вы должны быть больше осведомлены в этой теме. — Ну уж прости, — Гэвин подвинулся ближе, когда из лифта вылезло еще несколько андроидов. — Это некомпетентно с вашей стороны, детектив, — Ричард наклонился, прядью волос щекотно касаясь хмурого лба и заставляя Гэвина нервно дернуться. — Может, ты мне еще лекцию по теме андроидов устроишь? — фыркнул Рид и отвернулся. — У нас в запасе много времени. К шести часам вечера, когда народу стало меньше, Рид позволил себе сесть на пол и вытянуть уставшие ноги — андроиды как сидели на лавках, так и продолжали сидеть. Ну и хрен с ними, подумал Гэвин, утомленно прислоняясь затылком к стене. Подобное бесполезное времяпрепровождение выбешивало до белых искр перед глазами. Гэвин ненавидел очереди, помните? Тем более тогда, когда ему было нечем заняться. Ричард действительно устроил лекцию по правам андроидов; половину информации, правда, Гэвин пропустил мимо ушей, другую — честно прослушал под гнетущей, окружившей его темной аурой. — Ты можешь анализировать улики на месте, но не можешь зарядить телефон, — Гэвин смотрел в окно, за которым заходило солнце, и крутил флэшку с надписью. Ричард то ли из солидарности к старшему по званию (да скорее Земля начнет в другую сторону вращаться), то ли еще из-за чего сидел рядом на полу, не побрезговав испачкать в пыли костюм от компании. — И еще называешь себя усовершенствованной моделью. — Напомню, что вы не можете собрать кубик Рубика, детектив. — Вот даже не смей мне припоминать долбанный кубик, — Гэвин прикрыл глаза. — Я был лучшим на курсе. Если бы не одна преподша, которой взбрело в голову, что я стану уголовником, закончил бы с отличием. — Вы не открыли перед ней дверь? Отравили ее кота? Не поздравили с Рождеством? — Ричард пододвинулся ближе, чтобы дверь в кабинет, возле которой он сидел, открылась. Он задел коленом ногу Гэвина, уже смиренно произносящего про себя «пиздец» и позорно надеявшегося, что Ричард не отодвинется. — Кота точно не травил, у нее псина была. Никогда не понимал, с чего она на меня взъелась. Может, рожа не понравилась. — Я видел ваши фотографии с выпускного в академии. — Так и знал, что ты под меня копал. — Конечно. — Много накопал? — В пятом классе вы сломали ногу, когда свалились со скейта на лестнице. Гэвин чертыхнулся, приподнимая правый уголок губ, и сам же ответил: — Много. — Но я хотел сказать, что ваша рожа не могла не понравиться. Гэвин даже глаза распахнул, недоверчиво глядя на оказавшегося слишком близко андроида, дышащего ему в висок. — Это из твоей программы социальных отношений? Потому что если нет, то у тебя контакты повредились, сгоняй в «Киберлайф» на днях, — Гэвин заставил себя отвернуться, не замечая загоревшегося желтым диода, и поднялся, разминая ноги. — Детектив? — Пройдусь. Уже всю задницу отсидел, — кинул Ричарду флэшку и, убрав руки в карманы куртки, направился вперед по петляющему коридору. Он где-то видел табличку со значком туалета (нафига он вообще андроидам?). Гэвин смотрел в зеркало на свое болезненное лицо, с подбородка которого стекали капли воды, ударяясь о белые края раковины с глухим стуком, разрезающим тишину помещения. Он и предположить не мог, что когда-нибудь от слов про то, что он не мог не понравиться, его накроет так, что придется скручивать вентиль с холодной водой до упора. Гэвин протер лицо и отбросил намокшую челку назад. Вот же долбанный кусок пластика, кто его вообще просил… У него вроде как все было нормально с самооценкой (психоаналитик говорил, что она несколько снижена, но Гэвин пропускал это мимо ушей — что он там говорил?). Гэвин вообще часто игнорировал сказанную ему информацию о нем же (нужно было в детстве, видимо, ему сообщить, что фраза «меньше знаешь — крепче спишь» не всегда работает; хотя бы потому, что Гэвин крепко не спал уже достаточно давно). Ему хватало знаний того, что с психикой дела у него обстояли примерно так же, как отношения с той мерзотной преподшей. Бессонные ночи, социальные связи, которые херились, не дав возможности толком построиться, и литры кофе являлись ярким тому доказательством, от которого хотелось спрятаться в ближайшую урну и накрыться крышкой. Гэвин предпочитал об этом не думать. Гэвин считал, что он в порядке. Он исправно ходил на работу, ловил преступников, стебал коллег и стабильно раз в год проходил медосмотр в больнице по направлению от участка — не запретили работать, не списали, значит, он в порядке. А шрам на носу — это так, хуйня, дерьмо случается. Когда он вышел в коридор, то сразу же наткнулся на мальчика-андроида, озирающегося в страхе по сторонам. — Эй, мелкий, ты потерялся? Ребенок повернулся к нему лицом, и Гэвин едва не отшатнулся, но успел совладать с реакцией собственного тела — вся правая половина лица мальчика-андроида оказалась белой, с нее пропал скин, открывая вид на обожженный пластик, покрывшийся черным налетом. — Мистер Саймон… — искореженным голосом прошептал мальчик. — Э-э, — Гэвин сел на корточки, сглатывая ком в горле, — на первом этаже расположена стойка регистрации. Отведу тебя туда, а там уже этот Саймон тебя найдет. — Уильям, я по всем этажам тебя ищу, — светловолосый парень с взволнованными распахнутыми глазами с цифровой фотографии, которую Гэвин видел на столе Маркуса, наклонился к ребенку. — Вы присмотрели за ним? — Саймон доброжелательно улыбнулся и произнес: — Спасибо. Саймон ободряюще потрепал андроида по темным волосам, отсутствующим с правой стороны, и, положив руку на макушку, повел к лифтам. — Эй, — Гэвин схватил вздрогнувшего Саймона за плечо. — Что с ним произошло? Саймон вмиг поник, его и без того сутулые плечи опустились. — Покупатель издевался над ним, — глаза, еще секундой ранее выражающие спокойствие, загорелись злобой; от столь резкой перемены Гэвин растерялся. — Засунул его лицо в камин и наблюдал, как деформируется пластик. Прошу прощения, мне нужно идти. Гэвин, оставшийся один посередине коридора, провел пальцем по шраму на носу. Уже выходя из резиденции (всего лишь без двадцати десять, время детское), Гэвин потянулся к пачке сигарет. Вместо того, чтобы направиться к припаркованной полицейской машине возле дороги, он свернул к безлюдному скверу, в котором еще утром находилось достаточно людей и андроидов, свободно проводящих время и наслаждающихся покоем. — Детектив Рид, с вами все в порядке? — Да заебись все, — Гэвин затянулся сигаретой, пока дым не обволок легкие, и плюхнулся на скамейку, расположенную под раскидистым деревом. Он смотрел на темное небо, редкими всполохами проступающее через зеленые, качающиеся на слабом ветре листья. — Ваше эмоциональное состояние нестабильно, — Ричард встал напротив, темной тенью загораживая обзор. — Я сколько раз тебе говорил, чтобы ты не сканировал меня? Андроид молчал. Рид, вдыхая терпкий дым, чувствовал на себе пристальный взгляд, от которого бы месяц назад свалил куда подальше (да даже в архив), лишь бы не ощущать столь явного давления. Да к черту этот пластик. — Ты же знаешь, откуда у меня этот шрам, да? Ричард замешкался, желтый диод выдал его волнение, которое не могло выразить контролируемое до программных кодов лицо. — Ты ж копал. Если нашел инфу про скейт, то и про это тоже в курсе. — В курсе. Повисла гнетущая тишина, когтями забирающаяся в жилы и острыми ножами пробегая по оголенным нервам. — Долбаный отец, — Гэвин потянулся к зажигалке и, несколько раз проведя по колесику (он игнорировал кнопочные зажигалки, которыми последние лет двадцать пользовались все заправские курильщики, находя некоторую прелесть в чирканье колесом), зажег новую сигарету. — Лет десять его не вспоминал, а тут ребенка-андроида встретил и… — Гэвин вдохнул дым и закутался плотнее в куртку из-за поднявшегося холодного ветра. — Он же такую хуйню творил, пока я мелким был, даже вспоминать… — Детектив, я отвезу вас домой. У Ричарда сенсоры до максимума выкрутились, панели барахлили и ошибки на экране возникали, светясь неоново-красным, от которого зрительные аппараты с ума сходили, меняя восприятие цвета. Но он смотрел на согнувшегося Рида в грязно-красном цвете, сжимающего между пальцев сигарету, и не мог заставить себя ни схватить детектива, чтобы запихнуть в машину, ни даже сенсоры вырубить, от которых все плыло перед стеклянными глазами. — Заткнись. Ветер ударил с новой силой, трепля волосы Рида и поднимая вверх полы куртки Ричарда. — Я же из-за него поперся в академию. Чтобы таких ублюдков за решетку сажать. Биокомпонент, перегоняющий тириум по проводам, суматошно стучал, грозя разорвать тонкий слой стекла и пролиться на асфальт голубой кровью. — Он о себе только шрам мне на носу оставил. Перед тем, как в доме сгорел, чуть нас с матерью за собой не отправив, — выдохнул дым, поднимая голову и прикрывая глаза. — Я ж и курить начал только для того, чтобы перестать огня бояться. В зеркало до сих пор смотреть не могу, постоянно его морду вижу. Хорошо вам, андроидам. Нет всяких уебков, которые вам жизнь подарили и ее же самолично похерили. Я же, — не с первого раза попал сигаретой в губы из-за закрытых глаз и нервов, передавшихся начавшей незаметно трястись руке, — охренел с того, что ты что-то там про понравиться сказал. Кому это, блять, вооб… Гэвин распахнул глаза, когда ощутил теплое прикосновение губ к перегородке носа, на линии шрама, и выронил сигарету, укатившуюся под лавку, увидев волнение в чужих глазах. От них живот скрутило и воздух в легких застрял, заставляя сердце лихорадочно заколотиться. Ричард навис над детективом, упираясь лбом в его лоб и чувствуя, как подскакивает температура и сбивается пульс. Перегоняющийся по телу тириум ускорился, заставляя системные процессоры нагреваться, производя работу подорвавшейся программы на сбитых настройках. — Ты… какого черта? — Гэвин судорожно выдохнул в его открытые губы и отстранился, ладонью отталкивая андроида от себя. — Это что, тоже входит в программу социальных отношений? — Нет. Данные действия не включены в нее, — Ричард выпрямился и поправил куртку, одергивая воротник. — Я… от себя, — он отвел взгляд, краем глаза видя свет от мерцающего желтым диода. Гэвин опустил голову, прикрывая рукой горящее лицо. — Пиздец ты, пластик.

***

Гэвин сидел в машине на водительском сидении и, прикусив губу, сосредоточенно крутил кубик Рубика, который успел забрать со стола перед тем, как Фаулер, закапываясь в бумагах после проверки (прошедшей не совсем удачно), отправил его и Ричарда выслеживать подозреваемого. Капитан Фаулер в проработанном плане сближения напарников решил идти до конца и показать, как следует работать в команде. Правда, показать не личным примером, а через лейтенанта Андерсона и Коннора, сидящих в машине в десятке метров от них. Оглашенная идея в стенах капитанского кабинета понравилась разве что фикусу, но спорить с Фаулером, находящимся в пренеприятном расположении духа, никто не стал. Фаулер отправил Рида и RK900 в качестве дополнительной силы, способной помочь лейтенанту Андерсону и RK800 с расследованием по поимке контрабандистов тириума на черном рынке, которое они вели на протяжении месяца. Детектив Фаулер считал, что двух с половиной недель, проведенных наедине с железкой (не стоит забывать про выезд в резиденцию), было мало, поэтому для повторного укрепления напарнических отношений отправил их в еще более уединенное место — в полицейскую машину. Гэвин боялся представить, куда он засунет их в следующий раз; с капитана станется их и в мешок для трупов запихнуть (Крис, выслеживающий наркоторговцев, как-то провел весь день в черном мешке, дыша через маленькие дырочки). Гэвин также не исключал вероятность того, что капитан не желал их видеть в ближайшее время. Каким бы святым человеком он ни был, поезд с терпением, отправившийся совершать кругосветное путешествие, до сих пор не вернулся. — Детектив Рид, — обратился к нему рядом сидящий андроид, откинувшийся в кресле и вытянувший вперед ноги, — вы уже пятый час переставляете грани. За это время вы собрали только одну из них, но потом сами же и разобрали, потому что не могли собрать другую. — Отвали, — фыркнул Рид; в памяти все еще ярко стоял собранный Ричардом кубик Рубика. Гэвин вздохнул. Он никак не мог выкинуть из головы пятничный вечер (начиная от кабинета Фаулера и заканчивая бессонной ночью в кровати); от него шла кругом хмельная голова и путались пьяные мысли, превращаясь в клубок, из которого можно было связать свитер с надписью «пиздец». Все выходные, в которые он мог вздохнуть с облегчением, потому что рожа Ричарда не мелькала перед глазами, он все равно ощущал эфемерное прикосновение теплых (опять, что ли, согрел) губ к носу. Оно отдавалось яркими вспышками и вплеталось в его сознание мягкими нитями, на которых хотелось повеситься (к сожалению или к счастью, в доме Рида отсутствовала веревка). Гэвин проворочался всю ночь, как шестнадцатилетний влюбленный школьник (он старался избегать подобного сравнения, потому что оно, во-первых, ударяло по самооценке, во-вторых, по гордости, в-третьих, он не был влюбленным школьником). Гэвину Риду шел тридцать седьмой год, и он провел пятничную ночь, раздумывая над действиями тупого андроида, у которого замкнуло контакты, полетела материнская плата или видеокарта (Гэвин не разбирался во внутренностях андроидов). Черт знает, что с ним произошло, но. Гэвин ощущал себя придурком. Гэвин ощущал себя придурком, потому что половину выходных он провел дома, проклиная Ричарда, вторую — в баре (и проклиная Ричарда уже там). Качающая головой игрушка-болтунчик жирафа, стоящая на приборной панели, смотрела на Гэвина удрученно. — Зря вы разобрали кубик. — Сиди и следи за дорогой. Не хватало еще упустить подозреваемого. — Мы не упустим подозреваемого, потому что я подключился к камерам у перекрестка. Гэвин мог бы докопаться до того, что у RK900 обязательно задымится голова от напряжения и Риду придется гасить огонь ногами. Но паршивое «мы не упустим» въелось в подкорку и стало крутиться, как на CD-проигрывателе. Чертов Фаулер. Чертов Ричард. — Я могу показать, как быстро его собрать. — А еще ты можешь замолчать, — Рид съехал на кресле вниз, едва не задев локтем коробку передач. Тяжело вздохнул. Им сидеть здесь весь оставшийся день, если не следующий (Гэвин не собирался сбегать, в конце концов, он взрослый мужчина — но, если бы позвонил Фаулер и перенаправил его на другое расследование, Гэвин бы свалил из машины и хлопнул дверью с такой силой, что у Ричарда взорвался бы слуховой аппарат). Да с какого хрена он вообще ему про отца, пожар и шрам заливал… Гэвин взлохматил челку, плавясь в самоненависти и в очередной раз проклиная андроида последними словами. Гэвин не делился прошлым со всеми подряд, редко говорил о настоящем (если уж совсем припрет), о будущем даже не думал, потому что особых перспектив оно перед ним не открывало. Гэвин протянул Ричарду кубик. — Есть определенная схема для его сбора. — Да-да, давай ближе к делу, — он вытянул ноги, всем своим видом показывая, что сконцентрирован и готов увидеть чудо. Ричард пару раз моргнул и, ловко скользя длинными бледными пальцами по граням, прокрутил их в разные стороны. У Гэвина было стопроцентное зрение. Стопроцентное. Оно не предполагало замедленного видения и обхвата предмета со всех сторон, как при конструировании 3D-фигур в начале двухтысячных. Секунд двадцать спустя собранный кубик лежал на протянутой ладони. Определенно, окажись они в мультсериале, кубик давно бы ликующе светился (и никакое солнце, стоящее в зените, с ним не могло сравниться). — Это ты меня сейчас так завуалированно унизил? — Гэвин подтянулся, беря предмет и взволнованно рассматривая ровно поставленные грани. — Я не смог разглядеть, но, уверен, ты переклеил рисунки на квадратах. — Они покрашены. — Переставил их, — Гэвин крутил кубик, пытаясь отыскать хоть какую-то несостыковку и ткнуть в нее носом Ричарда, едва ли не сверкающего в лучах собственного превосходства. — Когда ты говорил «быстро его собрать», я не думал, что ты имел в виду ну… прям «быстро». — Гэвин подкинул пару раз кубик и кинул его в Ричарда, легко его поймавшего. — Долбанная ты машина. — Я могу это посчитать за восхищение? — склонил голову набок, самодовольно усмехаясь одним уголком губ. Гэвин бросил взгляд на время на телефоне (потому что лучше смотреть на время, чем на тостер, ощущая при этом трепетание в груди, от которого та взрывается самодельными бомбами). Жираф, наблюдающий за ним, продолжал с сожалением качать головой. — Я буду восхищен, когда тебя заберут в «Киберлайф». Даже праздничный ужин устрою, на который тебя не приглашу. — Сомневаюсь, что вы можете приготовить что-то праздничное. — Не недооценивай мои способности в плане готовки, — Гэвин откинулся на спинку кресла, убирая руки в карманы джинсов. — Когда был мелким, пытался приготовить индейку на Рождество, чтобы ну… мать не перенапрягалась, — складки на его лбу разгладились. — И вы спалили кухню? Дом? — У тебя в слуховые процессоры вода попала? Я же сказал, не недооценивай мой уровень, — шмыгнул носом и потер его кончик. — Всего лишь плиту. — Это верх ваших кулинарных талантов. — А еще я спалил тостер. Месяц назад, — детектив, гадко ухмыляясь, повернул к нему голову (зачем он это сделал — Ричард улыбался так, что Гэвину захотелось спалить себя в этой машине). — Это намек, детектив? Гэвину в который раз показалось, что у него слуховые, очень реалистичные галлюцинации, от которых кончики пальцев закололо. Ему определенно стоило чаще бывать на свежем воздухе, возможно, возобновление утренних пробежек пойдет ему на пользу. Потому что слышать в голосе полицейского андроида вкрадчивые интонации — это ведь уже клиника, да? — Ты еще не засек того кретина? Ричард помотал головой, отчего прядь притягательно заколыхалась, заставляя Гэвина опустить глаза и прикусить внутреннюю сторону щеки. Он вспомнил, как эта самая прядь касалась его лба. Жираф смотрел на него с сочувствием. — Показывай, как собрал. Медленно. Гэвин до последнего момента ожидал услышать колкие высказывания касательно его ума, смекалки и внимательности (он даже приготовил несколько ответных), но. Ричард развернулся к нему. — Центральный... — Нет, ты издеваешься? А я-то думал, что квадрат посередине называется боковым. — Если вы не замолчите, я вытолкну вас из машины. Гэвин честно пытался запомнить все, что говорил Ричард, но где-то на середине объяснений идея позорно сдаться не казалась такой уж плохой. Нет, правда, вы вообще видели схему сбора кубика? Да проще до дьявола по телефону дозвониться — хотя зачем, вон, рядом сидит, про правильный белый крест объясняет. Если бы не упертость Гэвина, данная ему от рождения, кубик давно бы оказался на дороге, не забыв при этом пробить лобовое стекло (жираф, следящий за ними, остался бы невредимым). — Из тебя учитель, конечно, хреновый. — Это тот случай, когда проблема в ученике. Кубик, наполовину собранный, лежал на приборной панели рядом с жирафом, когда по лобовому стеклу били крупные капли начавшегося весеннего дождя. — Детектив Рид, под третьим пунктом я написал, что вы не самый глупый полицейский в участке, не заставляйте меня начинать думать иначе. Гэвин аж вдохом подавился. Еще двадцать минут назад он сетовал на то, что на улице начался ливень, поэтому желание выйти из машины и купить кофе в конце дороги как вспыхнуло, так и потухло. В этом был несомненный плюс — иначе подавился бы полицейский не вдохом, а кофе. — Тебя тогда закоротило, что ли? — Гэвин не удивился (поднявшиеся брови ничего не значили). — Меня не может закоротить, пора бы вам уже это запомнить. — Так, жестянка, че ты там еще написал? — Рид аж на месте подпрыгнул, едва не ударяясь макушкой о крышу машины; сонливость мало того, что растворилась в воздухе, так еще и оказалась забита крупными дождевыми каплями. — Вы напрашиваетесь на комплименты? — в спокойном голосе Ричарда слышалась ирония, на которую Гэвин уже привычно не обратил внимания. — Ну Фаулер же зачем-то заставил нас писать эти долбанные пункты. Я так и не понял, куда он их потом дел. — Полагаю, выкинул в ведро. — В тебя, что ли? Ричард, до этого смотрящий в окно, медленно повернулся, светя желтым диодом (выглядело довольно пугающе). Он плавно наклонился к полицейскому, опираясь о спинку водительского сидения, отчего белая куртка немного задралась. Гэвин потрясенно замер, носом коснувшись линии роста темных волос на шее андроида, и вжался в сидение, когда тот плечом задел его грудь. Гэвин потерянно сглотнул. Скользнувшее теплым дегтем по сознанию желание позорно продлить случайное прикосновение опалило уши. Жираф продолжал многозначительно молчать. Ричард положил ладонь на плечо вздрогнувшего Гэвина, несильно сжимая. — Подышите свежим воздухом, детектив. И прежде, чем Рид успел сообразить, Ричард открыл дверь машины. — Да ты спятил?! — Гэвин вцепился одной рукой в плечо андроида, другой — в раму, как только тот попытался выпихнуть его из машины. Несколько капель косого дождя успели попасть на синие джинсы и белый рукав куртки. — Ничего страшного, не заржавеете. Сверкнула молния, вспышкой разрезая небо. — Я человек! — Гэвин засунул ногу между рулем и кузовом машины, не позволяя Ричарду вытолкнуть его под дождь. — У всех свои недостатки. Грянул гром, и Рид, приложив оставшиеся в неравной схватке силы, захлопнул дверь. — Главный мой недостаток — это ты, мудак! — он отпихнул едва не развалившегося на нем андроида коленом и в спешке заблокировал дверь, пока тот, смотря прямо перед собой, тянулся к грудной панели, к месту, где располагался биокомпонент, принявшийся быстрее перекачивать тириум по проводам. — Не впадай в спящий режим сегодня ночью, потому что очнешься в канаве! Гэвин удобнее уселся в кресле, обнимая себя руками и зарываясь в воротник кожанки по самый нос. Он себя ненавидел, потому что касаться спиной груди долбанного андроида оказалось… Гэвин был проклят, боже. Жираф согласно покивал головой. — Это будет нечестно, — Ричард поправил задравшиеся рукава куртки и пригладил взъерошенные в потасовке волосы (и нет, Гэвин не пялился, просто долбанный андроид загораживал вид на проезжую часть — мало ли, вдруг подозреваемый объявится). — Вы знаете о том, что я написал в том списке. Я не знаю ничего о том, что написали вы обо мне. — Жизнь несправедлива. Привыкай. — Я не скажу ничего, пока не скажете вы. Гэвин засмеялся, не сводя взгляда с падающих на стекло капель — от перспективы оказаться на улице в проливной дождь заболело недавно прошедшее горло. — Захотел услышать что-то приятное о себе? Стал слишком сентиментальным, мультиварка? — Мне любопытно. Вы так старались выжать из себя хоть что-то, что будет большим упущением, если ваши старания пройдут даром. — Нет, тостер, — Гэвин ткнул в него пальцем, вызывая негодование на бледном лице, — ты просто хочешь, чтобы я сказал о тебе что-то хорошее. — Это повлияет положительно на наше сотрудничество, — Ричард подозрительно покосился на веселящегося Рида. — Положительно повлияет, если я назову твои отрицательные качества, и ты перестанешь быть такой занозой в заднице, исправив недостатки. Давай, не обманывай себя, просто признай, что хочешь услышать что-то приятное, — насмешливо склонил голову, кривовато улыбаясь. — От меня. У Ричарда несколько систем ошибку показали. «Что у вас там происходит?» — раздался из динамика полицейской рации голос Хэнка. «Лейтенант Андерсон начал переживать, что вы все-таки не выдержали и решились наконец убить друг друга», — вступил сидящий рядом с ним Коннор. Ричард потянулся к рации. — Детектив Рид захотел прогуляться, но в последний момент передумал. «Мы видели, как болтались его ноги, — вновь вступил Хэнк, — и его ноги явно не выглядели, как ноги человека, захотевшего прогуляться». — Свалите и не занимайте линию, — вступил Гэвин, отключая передачу сигнала. — Ладно. Одно качество, — Гэвин неловко улегся в кресле, стараясь не замечать, как сбоку буквально повеяло заинтересованностью. — Лаборатория. Ты ходячая лаборатория, это удобно во время расследования. — Из всего, что вы могли выбрать, вы выбрали то, как я облизываю пальцы. Отлично, детектив, — Ричард вздохнул, утомленно прикрывая глаза и откидываясь на спинку кресла. — Че-чего? При чем тут твои долбанные пальцы?! Не переиначивай мои слова! Гэвин никогда не засматривался на Ричарда (ложь), его пальцы (опять ложь) и на то, как Ричард облизывает пальцы. Сначала это выглядело отвратительно, будто он на пьянке некрофилов стоял в первых рядах в качестве почетного гостя, потом он привык и перестал уделять данному… действу столько внимания. У Гэвина были проблемы с головой, но не до такой степени. Гэвин вспомнил, как андроид облизывал пальцы, и захотел провалиться под землю в этой долбанной машине прямо в ад, потому что там сгорать со стыда не так стыдно. — Твоя очередь, — произнес успокоившийся Гэвин. — Ответственность, — слету ответил андроид, ожидая того, что скажет Рид (слышать от андроида что-то, помимо колких комментариев, определенно было… приятно). — Вот эта штука в голове… диод, который передает мгновенно информацию и собирает ее. — Я польщен, что вам нравятся встроенные в меня функции, но качества, детектив, это несколько другие вещи. — Слушай, не придирайся! — Я начинаю жалеть о том, что написал под третьим пунктом. — Тостер, твою мать, я тебе не словарь, — Гэвин почесал затылок, чувствуя себя виноватым. Все, детектив Рид, это финиш. — Да я там херь какую-то написал, — чистая правда. Гэвин мог добавить про хорошую физическую форму (еще бы, полицейский андроид новой модели), но, как чувствовал, этого делать не стоит. — Вы всегда доводите начатое дело до конца. Даже отчеты, над которыми сидите допоздна. Гэвин не смущался, но если бы Ричард открыл дверь еще раз, то он бы выпрыгнул из машины сам (да и дверь бы захлопнул). Так что Риду пришлось задуматься, потому что говорить про «неубиваемость» модели, стоящую под четвертым пунктом, он посчитал… как минимум глупым. — Эм-м… Жираф неодобрительно качал головой. — Общительность? Твою мать, не верю, что это говорю. Блять, тостер, ты иногда просто не затыкаешься, поэтому твою голову охота в мусорный пакет засунуть, но временами ты не заебываешь, так что от общения с тобой меня не тошнит. Ричард не двигался. — Ладно, чтобы было честно, а то этот твой диод как одно из качеств — реально хрень, еще тогда знал, когда писал. Пусть будет ну… — Гэвин возвел глаза к крыше, ожидая, что его шарахнет карающая молния. — Заботливость? Вообще хер знает, может, это у тебя тоже из программы социальных отношений, но, если бы ты не притащил мне лекарства и не доставал сообщениями с долбанными пандами и слонами, я бы помер либо от простуды, либо от скуки. Ты уже полминуты не двигаешься. Ты сломался? — Нет, — Ричард потянулся к своему виску, прикрывая его трясущейся ладонью и в замешательстве взглянул на изогнувшего в беспокойстве брови Гэвина. «Прошу прощения, что вмешиваюсь, но вы не отключили рацию». «Коннор, ну кто тебя просил!» «Подслушивать — невежливо, лейтенант». «Расскажу кому в участке, что вы двое перебрасывались комплиментами, не поверят». — Хэнк, блять, сдохни!! — Гэвин схватил рацию, чуть не сломав ее из-за силы сжатия, и отключил, кинув на панель, едва не задевая жирафа. Даже проверил два раза на всякий случай, работает ли она. Ему ни в одном, даже в самом кошмарном сне не приходилось работать с Хэнком и его андроидом (во сне не работал, зато в реальности довелось). — Твою мать, как… Эй, тостер, ты точно в порядке? — Да. — Исчерпывающе, — Гэвин недоверчиво оглядел его с головы до ног и, не заметив ничего странного, кроме потерянно горящих серых глаз, достал из кармана джинсов телефон. На сегодня откровений ему хватило по горло — для начала следовало осмыслить ответственность и трудолюбие. И что он там ляпнул в ответ? Гэвин поднес телефон ближе к лицу. Дождь продолжал барабанить по крыше автомобиля до тех пор, пока в магазинах напротив не погас свет и не появились на дверях мерцающие голограммы с надписью «закрыто». Глухая ночь окутала безлюдные улицы, по которым проносился порывистый ветер. — Блять, сколько нам тут еще сидеть, — Гэвин, прислонившись головой к стеклу, наблюдал за перекрестком, слежку за которым они продолжали с раннего утра — на нем, по собранным Коннором данным, должен был появиться подозреваемый. Стрелки на часах перевалили далеко за полночь. — Подозреваемого нет поблизости, — произнес Ричард, просканировав расположенные поблизости камеры видеонаблюдения. — Вы можете включить радио, чтобы отвлечься. Есть несколько станций, которые ведут ночные шоу для тех, кто не может уснуть. Гэвин широко зевнул, не прикрывая рта, и ткнул пальцем на приборную панель, включая радио и до минимума убавляя громкость. В следующую секунду машину окутали перелив клавиш рояля и лирические звуки плачущей скрипки. — Специально для тех, кто не может уснуть, да? — Гэвин удрученно потер шею, разминая затекшую спину. Он тыкнул на сенсорную панель, переключая волну. «I get by in a world with no conscience by shutting it out and being anonymous and the problem is you're just like me». — Черт, я это слушал, когда еще в школе учился, — всполошенный Гэвин, у которого глаза загорелись, повысил громкость, наполняя машину звуками электрогитары. — Детектив, у вас музыкальный вкус такой же, как и чувство юмора. — Отличный? — Своеобразный. — Да ты спятил, тостер? Лет двадцать назад эта группа была популярной. — Среди подростков-суицидников? — Заткнись, — Гэвин, хмурясь (вот с чем, с чем, а с музыкальным вкусом у него все было в порядке), потянулся к полицейской рации, выходя на связь с Коннором и Хэнком. — Эй, Хэнк, скажи этому тостеру, — Рид мрачно посмотрел на развалившегося в кресле скептично настроенного андроида, закинувшего ногу на ногу, — что это нормальная группа. Хэнк? — тишина. — Эй! — Гэвин постучал пальцем по рации, проверяя, работает ли она. — Блять, вы там уснули?! «Лейтенант Андерсон пытается влезть в мое личное пространство». «Я не пытаюсь!» «Вы только что пытались залезть в мой телефон». «Я хотел удостовериться, что этот ублюдок не пишет тебе всякое… ну…» «Всякое что, лейтенант?» «Ну… всякое… Блять, Коннор, не заставляй меня произносить это вслух!» Брови Гэвина сюрреалистично расползлись по лбу, пока Ричард скручивал громкость радио до минимума, борясь с желанием переключить волну или выключить его вовсе. «Он хороший человек. Просто… это тяжело понять с первой встречи». «Встречи, в которой он всунул тебе в руки пистолет! Охуенная первая встреча, на первой странице любовных романов еще не оказалась? Книга бестселлером наверняка стала!» «Хэнк, вам нужно узнать его получше». «Отказываюсь. И то, что он собрал тебя по частям, — недостаточный повод изменить мое мнение о нем! — Раздался звук пришедшего сообщения. — Что это? Погоди! Что… что за херь он тебе прислал?» «Вам показалось». «Коннор, там была прикреплена фотография». «От недостатка сна у вас замылило глаза». «Твой диод мигает, я вижу, что ты врешь». Повисла пауза. «Там коты». «То, что я увидел, не похоже на котов!» — И вот этих Фаулер поставил в пример нам? — Гэвин, упираясь подбородком о руль, подавленно смотрел на загорающуюся неярким светом рацию каждый раз, как в машине в десятке метров от них раздавалась речь. — Эй, а ну верни ту волну, — уже обращаясь к все-таки не удержавшемуся и переключившему радио андроиду. — Мы не будем слушать это. — Ну так вый… Ричард схватил потянувшегося включить Гэвина радио за запястье и сосредоточился. Гэвин вскинулся, выдергивая руку, и увидел в отражении стекла судорожно мигающий диод. — Подозреваемый. «Подозреваемый». В двух салонах машин повисла тишина, когда невысокий мужчина с рюкзаком на спине, судорожно оглядываясь по сторонам, быстрой походкой пересекал перекресток. Гэвин выждал с минуту и, не включая фары, завел машину, на достаточном расстоянии следуя за подозреваемым. Машина, в которой сидели Коннор и Хэнк, поехала следом, держа дистанцию. Спустя десять минут напряженной слежки мужчина завернул за угол и, остановившись у входа в заброшенный дом, находящийся в конце улицы, суетливо оглянулся. Он скрылся за забором, поправляя лямки рюкзака. Дождавшись, когда мужчина скроется, Гэвин снял пистолет с предохранителя и открыл дверь, выбираясь на прохладную улицу и разминая спину. Ричард вышел следом, неслышно хлопая дверью. — Фаулер сказал, чтобы брали с поличным во время передачи тириума, — сказал Гэвин, пробираясь к высокому черному решетчатому забору заброшенного дома; судя по еле различимым в темноте звукам, дверь открылась, и подозреваемый, перебросившись парой слов с кем-то, вошел в дом. — Детектив, — Ричард придержал Гэвина за локоть, когда тот выглянул из-за забора. — В доме несколько человек, все находятся на первом этаже, в центральной комнате. — Охренеть полезная инфа. Информация на самом деле была полезной, что не раз доказывал андроид, когда они участвовали в задержаниях. — Тот ублюдок, который дверь открыл, — раздался тихий голос Хэнка, обращавшегося к следующему за ним Коннору. — Это он стрелял в тебя. Коннор остановился, пока мигал его диод, и, положив ладонь на плечо Хэнка, показал кивком головы на задний вход. — Куда они? — спросил Гэвин, обращаясь к Ричарду, когда лейтенант и андроид повернули назад. — Я передал сообщение Коннору, чтобы они заходили с заднего входа. Окружим подозреваемых и… — Ага, круто, вставай уже и пошли, пока они там сидят. Гэвин приблизился к двери, крепко держа заряженный пистолет, и, кивнув Ричарду, залетел в дом, пинком открывая дверь. — Полиция Детройта, всем стоять! Уже сидя сбоку от входа дома на бордюре, после ареста, Гэвин не спускал глаз с руки Ричарда; вся левая сторона его куртки испачкалась в тириуме, синим пятном расползаясь по белой ткани. Он все не мог перестать думать о том, что чуть не словил пулю в лоб и что его мозги едва не расплылись серой кляксой на грязной стене. Гэвин старался об этом не думать, но каждый раз возвращался к моменту выстрела, от которого скручивало внутренности. Он служил в полиции вот уже пятнадцать лет, но еще ни разу смерть не свистела в ушах и не проносилась голубыми каплями тириума перед глазами. Гэвин до последнего не хотел признаваться себе, но он испугался за тостер настолько, что чуть не выронил табельное. Находящиеся в просторной гостиной четверо мужчин, двое из которых стояли рядом с наполненными тириумом контейнерами, подорвались с места сразу, как только Гэвин проник в дом. Тот, кто стоял ближе всех к выходу, достал из-под рубашки пистолет, но Гэвин, направив на него оружие, выстрелил в плечо, заставляя мужчину вскрикнуть от пронзившей боли. Стоявший позади всех молодой парень в испуге махнул к двери, ведущей на кухню. Двое мужчин, замерших на месте, переглянулись и подняли руки вверх. Пока Гэвин держал двоих на прицеле, Ричард откинул ногой пистолет, к которому потянулся раненый, и дернулся, когда заметил движение. Один из тех, кто стоял с поднятыми руками, скрылся за спиной перепуганного подельника; он вытащил у него оружие и направил на Гэвина, пустившего несколько пуль в мужчину, послужившего щитом. Когда на Гэвина было направлено дуло пистолета, он понял, что не успеет уйти от выстрела. Но Ричард закрыл его собой. После в дом ворвались Коннор, удерживающий на мушке пытавшегося сбежать парня, и Хэнк, наведший оружие на преступников. — Ты сейчас тут концы не откинешь, а? — вдохнув дым, указал горящим в темноте фитилем на нерабочую левую руку, болтающуюся в воздухе напоминанием о его ошибке, едва не стоившей жизни и… что там у андроидов? функционирование? — Я перекрыл поступление тириума в нее, — Ричард сидел рядом, смотря на несколько приехавших полицейский машин. Он выглядел так, будто не произошло ничего, о чем следовало бы как минимум переживать (Гэвин не переживал, просто нервно крутил догорающую сигарету и резко бил по ней пальцем, стряхивая пепел). — Вали в «Киберлайф» прямо сейчас, — Гэвин потушил сигарету об асфальт. — Пусть они там... не знаю… вольют тириум? Я не купил тот тириумный батончик, так что вливать в тебя мне нечего, а контрабандой пользоваться вроде как нельзя по закону. В любом случае, второй кибер-руки у меня в багажнике не завалялось. — Я не поеду в «Киберлайф», — спокойный голос Ричарда резко контрастировал с наполненным плохо скрываемым волнением (нет, неправда) голосом Рида. — Тебе все-таки контакты повредили, да? — Гэвин шмыгнул носом, поворачиваясь к андроиду. — Вы волнуетесь за меня, детектив? — уголки губ андроида едва заметно приподнялись. — Я на тебя срать хотел! — полицейский взлохматил волосы, прикусывая губу и утыкаясь взглядом в носы ботинок, на которых остались капли тириума. — Какого черта ты… какого черта ты полез меня прикрывать? Сам ведь мог сдохнуть, если бы пуля пробила как этот… как его… биокомпонент. — Ваша жизнь оказалась приоритетнее. — Да ну? Семьдесят восемь процентов все-таки сыграли роль? — на его губы скользнула болезненная усмешка. — Не знаю, сколько было процентов. Гэвин поднял голову, замечая замешательство в серых сощуренных глазах, глядящих на собравшихся перед домом криминалистов; на лбу андроида возникли складки, и диод неярко бил в глаза желтым светом. В несвойственной ему растерянности Ричард казался по-своему… Рид сглотнул, чувствуя, как потеют ладони и шумит в голове. — Совершенный андроид «Киберлайф» словил вирус и забыл просчитать вероятность? — Мне не понадобилось просчитывать. Я просто… это сделал. Гэвин схватил в бессильной ярости его за воротник черной рубашки, притягивая ближе. — Ты просто долбанный кусок дерьма, — гневно прошептал в сомкнутые губы андроида Рид, сжимая ткань. — Я бы справился и без твоей помощи, — Гэвин смотрел в загоревшиеся лихорадочным блеском глаза, когда Ричард приблизился, носом едва не касаясь его щеки и разводя губы в подобии лукавой улыбки, от которой у полицейского перехватило дыхание. — Почему вы не можете просто сказать, что волновались за меня? — так же тихо спросил Ричард, шепотом опаляя губы и кладя рабочую руку на предплечье Рида; у него внутренности предательски скрутило и пульс раздался набатом в ушах. — Когда Фаулер хотел, чтобы вы сработались, он не это имел в виду, — скептично посмотрел на них подошедший Хэнк. — Боже, блять! — Гэвин дернулся, выпрямился и отстранился от андроида, буравящего тяжелым взглядом ухмыльнувшегося Андерсона. — Приму это за комплимент. — Какого черта тебе надо? — Гэвин потянулся за новой сигаретой, нервно проводя большим пальцем по колесику и борясь с накатившим томлением внизу живота. Долбанный андроид. Это что, блять, сейчас было? — Пришел узнать, не подохли ли, — Хэнк внимательно взглянул на левую руку андроида. — Починить можно? Ричард нехотя кивнул. — Он в «Киберлайф» соваться не хочет, — Гэвин убрал зажигалку в карман куртки и оперся локтями о разведенные колени. — Походу, повреждений в системе больше, чем мы можем увидеть. — Детектив Рид, здесь повреждена только ваша голова. Гэвин фыркнул, придерживая зубами сигарету и пытаясь отогнать наваждение, от которого сердце сковало дрожью из-за близости андроида. — У вас все в порядке? — Коннор, доложивший криминальной группе о случившемся, выглянул из-за угла. — Если ты не хочешь обращаться в «Киберлайф», можно обратиться за помощью к моему… знакомому. — Хэнк возвел глаза к чистому темному небу, с которого пропали облака, и нервно притопнул ногой, мечтая, чтобы земля под ним разверзлась. — Он может помочь с восстановлением. — У твоего знакомого и кибер-рука в наличии имеется? — недоверчиво протянул Гэвин, поглядывая на тяжело дышащего Хэнка, с трудом сдерживающего себя от колкостей. — Да у этого мудака все есть, — все-таки не выдержал Андерсон, сплевывая на землю. Коннор укоряюще покачал головой, явно недовольный реакцией лейтенанта, и наклонился к нахмурившемуся Ричарду, сканируя его поврежденную конечность. — Да, данная деталь у него есть в наличии. — Это не мое дело, — Гэвин вытащил сигарету изо рта, — но ты же в курсе, что за продажу запчастей андроидов на черном рынке светит статья? — Конечно, — кивнул Коннор, поднимаясь. — Этот закон вышел четырнадцатого марта после того, как на юге Детройта была… — Проведена облава на заводе, я знаю. — Неужели информацию по андроидам проштудировал? — удивился Хэнк, поправляя воротник пальто. — Ага, в пятницу, — Рид покосился на пытающегося сжать неисправную деталь андроида. — Внеплановая лекция. Блять, вы меня сбили. Я это все к тому, что если ты, — Гэвин горящим концом сигареты указал на склонившего во внимании голову Коннора, — общаешься с кем-то из… — У меня нет знакомых контрабандистов, детектив, — Коннор захлопал глазами, непонимающе вытягивая лицо. — Тогда я нихрена не понимаю. У тебя знакомый из «Киберлайф»? — Он отходил от дел несколько лет назад, но сейчас ведет активное сотрудничество с компанией. — Программист, что ли? — хмыкнул Гэвин, прикуривая сигарету. — Бывший директор, мистер Камски, — как само собой разумеющееся произнес Коннор. Гэвин подавился дымом, закашлял и чуть не выплюнул легкие. — Чего?! — сигарета покачнулась и едва не выпала из разжавшихся пальцев. — Создатель андроидов?! Откуда он у тебя в знакомых? Ты… погоди, — Гэвин потушил сигарету (раз десять ткнул ее в асфальт, пока она не скукожилась до размера зародыша пиявки), — это который… Элайджа? — у Гэвина глаза расширились от окатившей его с ног до головы догадки, ударившей его по затылку бейсбольным мячом и стукнувшей для закрепления битой. — Который «сегодня в семь» и красные сердечки? — напряженным шепотом, едва не переходя на громкий, стремящийся перерасти в крик. Коннор сконфуженно опустил глаза и кивнул. Хэнк еще раз сплюнул. — Охуеть, — изрек Гэвин и потер переносицу. — Охуеть, — еще раз повторил, чтобы закрепить вердикт.

***

Гэвин сидел на стуле за своим столом, закинув на него ноги, и крутил кубик Рубика. Он мог бы давно заглянуть в схему сборки, до которой добраться можно было по поиску на включенном терминале, но он игнорировал это. В самом деле, он что, не соберет долбанный кубик сам? Наставления Ричарда позапрошлой ночью в машине не считались. После взятия преступников Фаулер (святой человек!) дал отгул на весь следующий день принимающим участие в облаве полицейским и отправил Ричарда на восстановление (к Элайдже Камски — Гэвин до сих пор охуевал, но уже про себя, не привлекая внимание). А на следующий заставил писать отчеты. Ричард, пришедший сегодня в офис с замененной рукой (Рид не засматривался на него, совсем нет; да и плевать он на него хотел, а то, что сердце забилось, как только андроид появился в поле зрения, это так, мелочи, нужно меньше кофе пить), сидел напротив, просматривая скопившиеся дела за период их отсутствия на рабочем месте. — Не в ту сторону крутите верхнюю грань. — Без тебя разберусь. — Для начала разберитесь с отчетом. — Рид! Ричард! — Фаулер выглянул из кабинета. — В кабинет! Проходящий мимо Хэнк, только пришедший на работу, беззаботно произнес: — Ну вы заранее крепитесь. — Хэнк! — рокотом прокатился разгневанный голос Фаулера. — Какого черта опять с опозданием?! Хэнк цыкнул, спиной чувствуя немой укор трудящегося над отчетами Коннора. Гэвин убрал ноги со стола, приободряюще (нет) хлопая Андерсона по плечу, и направился в кабинет капитана за шедшим впереди Ричардом; перед этим поставил кубик напротив терминала. — Вызывали, капитан? — Гэвин закрыл за собой дверь. Он искренне надеялся, что данный вызов в капитанский кабинет обойдется без новостей, от которых хочется то петлю на шею натянуть, то в прорубь броситься (Фаулер был святым человеком, поэтому в любом случае этого не допустил бы). Фаулер, кладя локти на стол, оглядел стоящих рядом андроида и детектива. — Сразу к делу, — Фаулер почесал шею. — Поступило прошение о переводе в западный отдел департамента. Ричард, приказ на твое имя. — В смысле? Мы же типа… вместе работаем? — Гэвин, до этого расслабленно стоящий, выпрямил спину. — В западном отделе департамента кадровые перестановки, наблюдается повышение уровня преступности. — Ну так это их проблемы, пусть сами и разбираются. — Приказ, — Фаулер развел руки в стороны. — Ну так пошлите к черту этот приказ, — фыркнул Гэвин. — Рид, соблюдай субординацию! — Фаулер ударил по столу кулаком, отчего стоящая в подставке канцелярия подпрыгнула. — И что значит послать к черту приказ?! С ума сошел?! И вы оба, — показал пальцем на каждого, — сначала орете, что работать вместе не хотите, а теперь что?! — Фаулер глубоко вздохнул, откидываясь на спинку стула, и окинул взглядом мрачного Гэвина и Ричарда, диод которого суматошно мигал. — Можешь написать отказ, — обращаясь уже к андроиду. — Нет, — ответил Ричард, совладав с диодом. — Я готов перевестись в другой участок. Гэвин замер, потрясенно глядя в пространство перед собой. — Тогда прямо сейчас поезжай в западный департамент. Они там как раз на ушах стоят. Свободны. Рид вылетел из кабинета, хлопая дверью перед андроидом, который успел придержать ее прежде, чем та разбила ему нос. Он, подойдя к столу, сдернул куртку со спинки стула, едва его не свалив, и направился к выходу из участка, на ходу ощупывая карманы в поисках сигарет и зажигалки. Уже стоя на улице под выглянувшим солнцем, Гэвин затягивался сигаретой и смотрел вдаль. У него тряслась рука и хаотично бегал взгляд, пока внутренности разрывались от накатившей обиды, с которой детектив не мог совладать; она поглощала его, окуная в своеобразную жаркую прорубь, не позволяя нормально ни вдохнуть, ни выдохнуть. Фаулер мог хватать свой нимб с полки, потому что они, черт возьми, сработались (по крайней мере, так считал выдыхающий через рот дым детектив, а что там было в голове-программе Ричарда — хрен поймет). Киберлайфовский тостер не хотелось размазать по стене (иногда хотелось, но значительно реже, чем почти месяц назад). Один лишь данный факт можно посчитать за скачок в их отношениях. «В напарнических отношениях», — одернул себя Рид, вспоминая, как в голове мысли устроили шабаш, когда губы долбанного андроида почти коснулись его. «Да ни в каких, блять», — одернул Рид снова, замечая выходящего из полицейского участка Ричарда, лицо которого не выражало ни единой эмоции, превратившись в каменное изваяние. — Вот просто так сваливаешь, да? — Рид выдохнул подошедшему к нему андроиду дым в лицо, с трудом сдерживая себя, чтобы не дать ему в морду. — Разрешение от Фаулера я получил. Адрес, куда мне стоит направляться, уже… — Ну так пиздуй, че встал, — Гэвин со всей силы толкнул его в грудь, но андроид не шелохнулся. — Давай, катись, пластик. — Детектив… — Съеби! Гэвин щелчком отправил сигарету в стоящую рядом урну и, задев андроида, вернулся в участок. Проходя через турникет, он едва не вырвал стеклянную дверцу, открывающуюся слишком медленно. Он отлично справлялся сам, без напарников, а тут ему всучили андроида, который вымораживал до мозга костей, раздражал лишь одним своим присутствием и постоянными нравоучениями, из-за которых его тупой рожей хотелось разбить стекло в допросной. Долбанный Ричард сводил с ума, но Гэвин никогда его не ненавидел, чтобы действительно пустить ему пулю в лоб или кинуть под проходящий мимо поезд (однажды они ловили преступника на путях, так что у Гэвина был реальный шанс). Этот чертов месяц, из-за которого не только голова кругом пошла, но и вся жизнь сменила полушария, что хоть в огонь бросайся, хоть сам себе могилу рой, определенно был самым худшим в его блядской жизни. Гэвину было настолько паршиво, что единственное, о чем он мог думать, сидя за столом перед терминалом, так это о долбанной бутылке (бутылках) пива, которые купит по пути домой — или чего покрепче, плевать, что завтра опять на работу, с Фаулера не убудет. Гэвин мечтал, чтобы блядский андроид не добрался до западного округа, в красках представляя, как того сшибает грузовик или угнанный пустой детский автобус, водитель которого потерял управление. Рид смотрел на наполовину собранный кубик и не мог пошевелить рукой, чтобы бросить его в мусорное ведро под столом. — А куда этот твой делся? — поинтересовался Андерсон в комнате допроса, пока Коннор сидел напротив преступника, которого они повязали позапрошлой ночью, и задавал вопросы. — Свалил. — Ты все-таки свел его с ума? Молодец, Рид, научился выводить из строя андроидов. Гэвин, привалившись плечом к стене и сложив руки на груди, хмыкнул, в упор глядя в затылок молчавшего допрашиваемого. — Пришел приказ сверху. У западного отделения какая-то херня с кадрами. Ну этого хмыря и перевели к ним. — Как перевели? — Хэнк даже повернулся к нему от удивления. — Он же долбанная машина, — Гэвин повел плечами. — Делает только то, что ему говорят. — Но позавчера он же… — Да похуй, — Гэвин опустил голову, потерянно ухмыляясь. — Зато ебать мозги не будет. Я, блять, охуенно рад, что этот мудак исчез. — Оно и видно, — Хэнк окинул его погрустневшим взглядом и повернулся к Коннору. — Вот ты меня из себя прямо выводишь. Возьми и скажи, что не хочешь, чтобы он переводился. Будто подавишься, пока гово… — Эй, Андерсон, ты слух потерял в перестрелке? Я же сказал, что мне похеру, так что отвали по-хорошему. — А если не отвалю? Будешь и дальше себе мозг выносить? — Блять, ты тут курс психологии не устраивай, мне Фаулера выше крыши хватило! — Гэвин отлип от стены, сжимая пальцы в кулаки; Хэнк даже не обратил на него внимания, наблюдая за задержанным, который до сих пор и слова не произнес, игнорируя попытки Коннора заставить его заговорить. — Тебе не помешало бы его прослушать, а то, видимо, не в курсе, что о том, что тебя беспокоит, принято вслух гово… Рид выскочил из допросной, громко хлопнув дверью. В составлении отчетов есть некоторая прелесть — когда занимаешься ими, не можешь думать ни о чем другом. И если Рид и поглядывал на пустой стол напротив, то только для того, чтобы отвести уставшие глаза от терминала. — Такое впечатление, будто ты прошел земной шар пешком раз двадцать, — к нему подошла Тина, собирающаяся покинуть участок. — Охуенно. Тина вздохнула, поправляя сумку на плече. — Завтра четверг, на работу к восьми, а у меня был отвратный день, так что как насчет того, чтобы пойти и напиться? Гэвин протер уставшие от терминала глаза, недоверчиво косясь на нее. — Я настолько паршиво выгляжу? — На троечку. Несмотря на то, что среда — это середина недели, бар не пустовал; больше половины столов оказались заняты. В нем летал запах перегара, при входе ударяющий в нос, тусклый свет не слепил глаза. Рид и Чэнь, заказав сразу несколько стаканов пива, сели в самый угол, где доносящаяся из колонок музыка не мешала говорить. — И что за паршивый день у тебя? — Гэвин взял стакан, сразу опустошая его на половину. — Не-не-не, я готова говорить об этом только под градусом. — Да бля, ты разведешь меня на какую-то хрень, — недоверчиво посмотрел на Тину, которая добродушно улыбалась, глядя на него. — Прошлая наша попойка закончилась тем, что я ночевал на улице. — На лавочке, прошу заметить. И, если я ничего не путаю, в северном округе, — Тина сделала несколько глотков, двигая головой в такт музыке. — Где тебя разбудил патрульный. — Этот ублюдок потом извинялся перед старшим по званию. — А разве это не ты просил его не выписывать штраф? — Я угрожал ему. Тина прыснула, со стуком ставя стакан на стол. — В чем дело? — Что? Мы уже говорим на серьезные темы? Какого хрена? — Выкладывай, Рид. У тебя такого выражения лица на участке не было с тех пор, как к тебе Ричарда приставили. — Ну как приставили, так и отставили. Видишь, я охеренно рад, — Гэвин потянулся к второму стакану; он в любом случае собирался напиться, а где — дома или в баре, какая, к черту, разница. — О да-а-а, — Тина скептично изогнула бровь и откинулась на спинку. — Настолько, что опустошаешь вторую кружку? — Я праздную, — он поднял стакан, отсалютовав. — Наконец перед глазами мелькать не будет, а то уже тошнит от этого куска дерьма. Через полчаса мнение Гэвина поменялось. — Он, сука, просто свалил. Просто, блять, подошел ко мне перед входом в участок и: «разрешение от Фуаре… Фуале… Фаулера получил, поеду туда-то». Кто, блять, так вообще делает? Сраная машина, от него одни проблемы. Сначала бесит, аж кулаки чешутся, а потом бесит меньше, и ты даже за него начинаешь переживать, чтобы в конце услышать «ну я пошел». Вот какого хуя? — Так и знала, что вы сработались, — Тина, откинувшись на спинку дивана, держала наполовину опустошенный первый стакан, закинув ногу на ногу. — Да нихуя мы не сработались, — Гэвин сделал глоток. — Ладно, сработались. Кое-как. Немного. Да какая разница? Он все равно выполнил приказ и съебал. — И ты ничего ему не сказал? — Нахуй послал. Тина тяжело вздохнула, приглаживая растрепавшиеся волосы. — Если бы я не была знакома с тобой столько лет, нахуй послала бы тебя уже давно. Рид, ты ведешь себя, как придурок. То есть ты постоянно себя так ведешь, — наморщила нос, — но сейчас ставишь новые рекорды. — А что я должен был сделать? Пожелать не растерять шурупы по дороге? — Сказать, что ты хочешь с ним работать? Он вообще в курсе этого? — Да он же, блять, долбанная машина, ему похеру, с кем работать. — Но сработался ведь он только с тобой. Рид, ну твою мать. Он половину отдела игнорирует, с другой контакт поддерживает только для того, чтобы имитировать социальные связи. — Как с этой… как ее… новенькая которая. — Триша? — Тина задумчиво поднесла палец ко рту. — Она уже второй месяц работает у нас, вряд ли ее можно все еще считать новенькой. — Лыбится, как петух в брачный период, — Гэвина тошнило не от выпитого алкоголя, а от воспоминаний о сраном Ричарде. И о том, как этот сраный андроид ухмылялся, но уже ему. Он, кривясь, приложился к стакану снова. — Петухи не… — Глаза Чэнь загорелись, на губах расцвела озорная улыбка, от которой Гэвину захотелось свалить куда подальше. — Да ты, Гэвин Рид, ревнуешь. Гэвин чуть не подавился. — Ты перепила? — Что-то там мне про андроидов заливаешь, а сам по Ричарду сохнешь? Это клиника, Рид. — Клиника — это наш отдел, — Гэвин поставил стакан на стол, протирая подбородок от алкоголя; в голове повисла притягательная пустота, поэтому признать: — Ну сохну, и? — оказалось гораздо проще, чем на трезвую голову, когда сотня предрассудков вперемешку с упертостью строят баррикады. — Он свалил, Тина. Все. — У тебя есть его теле… — О нет, эту хуйню я знаю, — Гэвин оперся рукой о стол, когда перед глазами лицо Чэнь начало плыть вместе с баром под ритм доносящейся из колонок музыки. — Я вырубил телефон перед тем, как сюда войти. Я, блять, детектив, а не влюбленный школьник. — Сомневаюсь. — Что ты делаешь? — спросил Рид, когда Тина достала из кармана телефон. — Звоню Мэтту. Не хватало еще, чтобы ты и эту ночь провел на лавочке.

***

На следующий день Рид вернулся в участок с больной головой и опозданием на час, но Фаулер то ли глаза на это закрыл, то ли вообще не открывал, едва не засыпая за рабочим столом из-за отчетов, которые требовались после проверки (по крайней мере, фикус был полит и в целом доволен жизнью — в отличие от его хозяина). Гэвин плюхнулся на уже ставшее родным кресло и закинул на стол ноги, сразу же закидываясь таблеткой, пока гудящая голова не взорвалась прямо в участке. Вчера Тина посадила его в машину к андроиду Мэтту, с которым встречалась уже пару недель, и помогла добраться до дома (ноги Рида держали, но он им не доверял). Взгляд Рида скользнул по переведенной сотруднице Трише, сидевшей в противоположном конце участка и погрустневшими глазами сверявшей отчеты. Он посмотрел на пустой стол перед собой, вспомнил вчерашнее «ну сохну», отчего взрывание головы перестало казаться чем-то ужасным. Гэвин был в дерьме. К обеду, когда дел не осталось, Гэвин торчал в кафетерии, облокотившись на стол и поглядывая на телевизор, транслирующий новости; ведущая сообщала о новой созданной вакцине, встрече президентов Бразилии и Китая, а также об интервью заместителя представителя андроидов с журналистом, прошедшего в дружеской обстановке (ни один графин с водой не пострадал). Подошедший к кафетерию Коннор для того, чтобы попросить Рида передать данные о задержании, протянул ему планшет. И к экстрасенсу обращаться не нужно (нет, они еще не вымерли) для понимания того, как Коннор, норовящий засунуть нос туда, куда никто никогда не просил, еле держался, чтобы не начать разговор об RK900. — Я не понимаю, почему… — Только не начинай, иначе я этот планшет тебе в рот запихну, усек? — Элайджа говорил… — Ох ты ж блять, — простонал Гэвин, вбивая пароль не с первого раза. — …что у него высокий порог программного сбоя. — Да меня не ебет, какой у него там сбой. — Детектив Рид, мои сенсоры показывают, что вы врете. — Ну так замени их! — Гэвин впечатал в его грудь планшет. — У вас это что — из модели в модель передается? — Что именно? — Сканирование всех без разбору! — Приношу свои извинения, — Коннор опустил глаза, и сразу же раздался сигнал, оповещающий о пришедшем сообщении. — Засунь эти извинения в зад, если тебе есть куда засовывать. Просто заткнись, — прервал он открывшего рот Коннора. — Я, блять, не хочу знать, есть или нет, — Гэвин отлип от стола и, выходя из кафетерия, наткнулся взглядом на Хэнка, над головой которого нависла не туча, а пассивно-агрессивный ураган. — И еще, придурок. — Коннор повернулся к нему. — Поставь беззвучный режим, пока Андерсона удар не хватил от твоих любовных переписок. Когда Гэвин возвращался к своему столу, он услышал громкое «Да!», пронесшееся по всему отделу — сердобольный Хэнк скинул бедняге Крису ссылку на сайт, где можно было скачать моды на онлайн-игру без вирусов и блокировок. Гэвин закинул ноги на стол, схватил кубик Рубика, все это время лежащий на нем, и принялся прокручивать грани. Это отвлекало от всякого дерьма, о котором лучше не думать. Кстати, о дерьме. Рид едва кубик не выронил, когда Ричард прошел перед ним, не обратив внимания, и сразу направился к кабинету Фаулера. Гэвин, борющийся с желанием встать и набить ему морду (ну а что, он же уже не сотрудник, ограничения о мордобое на рабочем месте не действовало — вообще, устраивать драки в полицейском участке в принципе нельзя, но когда это останавливало Рида?), все-таки остался сидеть на месте, смотря на действие за стеклянной стеной капитанского кабинета. Ричард кивнул и вышел из кабинета. Кубик вновь завладел вниманием Гэвина. Андроид подошел к его столу, встав напротив. — И че ты здесь забыл? Гайки растерял, пришел подобрать? — Я написал отказ от перевода. Гэвин рассмеялся, переворачивая собранную белую грань. — А я королева Англии. — Вы не королева Англии. — Ну и ты не мог написать отказ от перевода, — Гэвин прокрутил грань с синим квадратом посередине. — Это же приказ, долбан. Просто свали и не мешай работать. — Вы не работаете, а собираете кубик, — Ричард присмотрелся. — Неправильно. — Руки Гэвина дрогнули. — И я все же написал отказ. — «Киберлайф» отменили решение? Молодец, послушная собачка. Гавкни давай еще. — Это мое решение, детектив Рид. Такое же, которое принял, когда поцеловал вас и закрыл от пули. Кубик из рук Гэвина выпал, падая ему на джинсы. Он резко поднялся, с громким стуком опуская предмет на стол и притягивая к себе за воротник куртки Ричарда. — Ну ты заори еще, придурок. Ричард ухмыльнулся. Нахально, дерзко, как до этого никогда не улыбался, отчего у Рида глаз дернулся и сердце в желудок провалилось. — Могу и заорать. Гэвина передернуло (потому что и вправду мог). Он, перехватив андроида за локоть, потащил из участка к архиву, где из живых существ оставалось одно лишь паучье семейство в углу. Он закрыл за ними дверь, стараясь сделать это максимально аккуратно, потому что не хватало еще папки лавиной повалить; все равно не вышло — Гэвина трясло от ярости, негодования и еще одной херни, от которой шумело в висках. Он включил неяркий свет. — У тебя провода перепутались? — спросил, повернувшись лицом к стоящему к нему вплотную андроиду. — У меня не могут перепутаться провода. — Какого черта ты вернулся? Тебя же назначили… — Сколько раз вам нужно повторить, чтобы вы поняли, что я написал отказ? — Ричард провел по волосам рукой, прикрывая в тихой злобе глаза — у Гэвина дыхание перехватило. — Ты же не можешь этого сделать. Сам говорил, что автоматически выполняешь любые приказы от департамента и «Киберлайф». Ричард приблизился к нему, вжимая в стену. — Уже нет. Рид, стараясь максимально отстраниться и уйти от прикосновений, стукнулся затылком о выключатель. — Девиантнулся, что ли? Свет выключился. — Допустим. Гэвин зашелся в легком, почти истеричном смехе где-то на грани безумия, пытаясь отстранить андроида от себя. — Ублюдок. Ричард перехватил его руку и сжал ладонь. — Здесь ведь заливал мне, что никогда не станешь девиантом. Охуенно компания постаралась над укреплением системы защиты. Что произошло, тостер? — Гэвин вскинулся, поднимая глаза и видя только горящий в темноте переливающийся разными цветами диод. — В новом участке не понравилось? — Не понравилось. — Зарплата маленькая? Ну да, это же не центральное отде… — Вас не было. Гэвин замолчал на полуслове, шокировано распахивая глаза. Теплая волна прошлась по телу, едва не заставляя ноги предательски подкоситься, и растворилась жарким пятном в районе грудной клетки. В голове поднялся шум, ударяя по ней шквалом порывистого ветра, от которого мысли распались на атомы. Он неслышно вдохнул, пытаясь совладать с переполняющими чувствами, и зажмурил глаза, когда сказанные андроидом слова прокатились по венам. Вот же долбанный… — У вас пульс участился и сбилось дыхание, — произнес в раскрытые губы Ричард, кладя свободную руку на вздрогнувшую шею. — Это потому, что ты меня бесишь. Гэвин лихорадочно прижался к теплым губам Ричарда, оттягивая нижнюю и проникая языком в сухой рот, оглаживая шершавый язык и щеки. Он вцепился пальцами в ткань белой куртки, судорожно, порывисто притягивая к себе андроида, позволяя навалиться и вдавиться бедрами в его бедра под поглощенный поцелуем стон. Гэвин шумно выдохнул, заходясь в легкой дрожи, от которой кололо внизу живота, поджимались пальцы на ногах и холодели колени, когда язык Ричарда скользнул в его рот. Он облизал десны и зубы, проник дальше, заставляя зажмуриться, податься вперед и отдать инициативу. Рука Ричарда поднялась по шее вверх, пальцы вцепились в загривок, не позволяя отстраниться и вдохнуть, когда у Гэвина начало жечь в груди и скрести горячими когтями в легких. Он сжимал, оттягивал волосы, следя за тем, как мечутся под закрытыми веками зрачки, как хмурится лоб и как по щекам Гэвина расползаются красные пятна, ударяя в шею и уши. Гэвин плавился, растворялся и поджигался от каждого касания к жаркой шее, от каждого движения шершавого языка в собственном горячем рту. Гэвину казалось, что он спустился в личный кипящий лавами ад, к личному дьяволу, болезненно сминающему его губы. Ричард смотрел, запоминал, записывал, как суматошно жмется к нему Гэвин, теряя спесь и забывая про гордость, как тянется к нему и как реагирует на судорожные прикосновения трясущихся рук; у Ричарда к чертям слетела половина настроек вместе с системой, раздаваясь в ушах тревожным звоном, который тот мгновенно отключил. Ричард оторвался от губ Гэвина, когда у того загудело в голове, облизал левый уголок, ловя шумные вдохи и выдохи. Гэвин откинулся головой на стену, блестя потемневшими, заволоченными жарким маревом глазами, и поплывшим, потерянным взглядом смотрел на него, завороженно замершего, пытаясь восстановить дыхание. — Пиздец, ты меня убить нахрен хочешь? — Гэвин шумно сглотнул, произнеся фразу хриплым, низким голосом, и облизнул искусанные губы. У Ричарда горящий красным диод едва не взорвался. Он вдавил Рида в стену, вклинивая между ног колено и разводя их под тихий, приглушенный стон, отразившийся эхом от стен закрытого, душного помещения. Гэвин вжался носом в шею, глубоко вдыхая и кусая белый воротник куртки, когда рука андроида сжала его ягодицы, а мокрые от грязных поцелуев губы заскользили по соленой шее. Ричард сильнее надавил коленом на его пах, пропуская через тело жалящие разряды. — Блять, тостер, — срывающимся голосом протянул Гэвин. Он запальчиво поднял голову, позволяя андроиду укусить его за подбородок и спуститься к дернувшемуся кадыку и облизать его. Гэвин поднял трясущиеся руки и, оттянув голову Ричарда назад, приподнялся на еле держащих ногах, чтобы пройтись высунутым языком по раскрытым губам и поцеловать, вновь утопая в горячем шквале накативших чувств. Гэвин терялся, тонул и не мог выплыть, разрываемый от собственных эмоций; долбанный андроид, господи, блять. Он только вчера признал, что втюрился в него по уши, а сейчас эта сволочь оттягивает зубами мочку его уха и тычется носом в раковину. Напряжение внизу живота сплеталось тугим узлом, заставляя смущенно тереться о чужое колено и отводить взгляд, отворачиваясь от пожирающих, поглощающих стеклянных глаз, на дне которых плескалось темное безумие. Он никогда не опустится до того, чтобы строить отношения с андроидом. Гэвин, ты проебался. «Ты проебался, Гэвин», — думал он, поддаваясь чужим рукам, от прикосновений которых оставались ожоги, и губам, позволяя кусать, облизывать и ставить блядские засосы на шее. — Детектив, — Ричард положил руку на пылающую щеку, заставляя Гэвина повернуться к нему пылающим лицом, и вжался лбом в его вспотевший висок, прикрывая шальные глаза. Гэвин почувствовал холодный пластик, резко контрастирующий с привычно ощущаемой кожей андроида, и опустил привыкший к темноте взгляд на ладонь. Гэвина накрыло. Ричард прикасался к нему голым, белым пластиком, сняв скин. Из-за теплоты, окутавшей Гэвина с головы до ног, заколотилось сердце, распадаясь на мягкие осколки, падающие в подернутый дымкой разум. Гэвин подумал, что сдохнет прямо здесь, вот так, потому что Ричард, долбанный Ричард, продолжал упираться в его висок, светить красным, спятившим диодом и не покрывать ладонь скином. Твою же мать. Гэвин прикусил губу, на которой и так не осталось живого места, притянул поддавшегося Ричарда, крепко обхватил его, сжимая ткань куртки на спине в кулаках, и судорожно, шумно, не в силах совладать с ударившими по голове эмоциями выдохнул. — Как же ты меня... — прошептал Гэвин и зажмурил один глаз, когда колено андроида сильнее надавило на пах, вызывая суматошные подрагивания на кончиках пальцев. — Вы хотите сказать, что без ума от меня? — Я хочу ска... Ружье обязательно выстрелит. Старый шкаф с отсутствующими дверцами, стоящий в конце архива и держащийся на одних лишь молитвах (на одной лишь папке), перекосился и полетел на пол, разлетаясь на щепки, поднимая ворох бумаг, папок, документов к потолку, к звездам. Он чудом не свалил стоящие рядом стеллажи, но и его одного хватило, чтобы устроить погром, сравнимый разве что с последствиями после революции андроидов. Шум стоял такой, что слышала его как минимум половина участка. — Ну, блять, охуенно, — выдохнул в шею Рид, сокрушенно закрывая глаза. Пиздец. — Я же сказал, — Ричард укусил его за хрящ уха, заставляя Гэвина поморщиться и сжать зубы, — упадет.

***

Джеффри Фаулер был святым человеком. Он никогда не проезжал на красный свет, исправно платил налоги, не брал взятки и вот уже не один десяток лет являлся капитаном отделения полиции Детройта. Он всегда следил за своими сотрудниками и за обстановкой в отделе в целом, потому что еще со времен окончания академии считал, что огромное влияние на рабочий процесс оказывает ни что иное, как атмосфера. С атмосферой в отделе было не все гладко, но, по крайней мере, она была рабочей. В конце концов, над головой капитана появился нимб. И все это было не зря. Он не выкинул за шкирку Рида и RK900 (они же породили порядок в архиве, они же его и убили), а всего лишь отправил их на недельное расследование в другой город без денег на проживание, пропитание и бензин. Гэвин сидел на водительском сидении, пока Ричард не отводил взгляда от дороги. Грани кубика ловко крутились в натренированных руках, пока последний квадрат не встал на свое законное место под «Infra Red», играющую по радио. Риду потребовалось пять секунд для того, чтобы осознать — собрал. — Эй, я… Андроид повернулся к нему. — Ричард, я эту хрень собрал, — и кинул в ошарашенного андроида кубиком, который тот мало того, что не поймал, так еще и сам остался сидеть неподвижным, пока его диод менялся с желтого на красный. — Ты сломался, что ли? Эй? Ну собрал я, чего удивляться? Блять, Ричард! Отсюда до «Киберлайф» переть целый день. До Камски столько же, так что тебе лучше прийти в себя или что вы там делаете, когда у вас эта хрень мигает. Ричард?! Собранный кубик Рубика валялся в машине.