Она тоже чей-то герой

Хоуп никогда не ладила с детьми. Это была её реальность, с которой она давно смирилась и преподносила людям как часть себя, пока все не запомнили это. Сан-Франциско славится холмами, поезда BART никогда не приходят вовремя, а Хоуп не умеет находить общий язык с детьми. Это факт. Несомненно, любой психолог усадил бы её в своё шикарное кресло и уверял бы, что корни этого идут от недостатка присутствия в её жизни матери и холодности отца. Если бы у них только была такая возможность, конечно. Хоуп думала, что для окружающих так всё и выглядит: мать умерла слишком рано, что, разумеется, привело к нехватке сильных женских ролевых моделей, а сдержанный отец и суровое детство могли подорвать естественные родительские инстинкты. В то время как все девочки играли в семью, укачивая на руках тряпичных кукол и называя их Сьюзен или Мари, Хоуп жила в совсем другом мире. Наука заменила ей сказки, инженерия — вечеринки, а муравьи — игрушки. Хоуп, должно быть, идеальный объект для психологов. Но все их выводы будут неверны. Только Хоуп знала истинную причину. Дети пугали её. Маленькие и вечно грязные, громкие и очень нежные. Мало что могло заставить хладнокровную Осу чувствовать себя неловко, но дети были первым пунктом в этом небольшом списке. Не это же стоило рассказывать нетерпеливой шестилетке с дырой на месте передних зубов, глядящей на неё снизу вверх большими выразительными глазами. — Ты подруга моего папы? — Я его напарница, — отвечает Хоуп максимально спокойно, а не так, будто ей очень интересно, куда, чёрт возьми, так быстро сдуло Скотта. Непросто объяснить, что она и Скотт, скорее, друзья, между которыми всё развивается слишком медленно, и временами они вместе сражаются с плохими парнями, за чем следует секс под влиянием адреналина, в чём Хоуп никогда не признается. — А вы целуетесь? — спрашивает Кэсси и морщит нос при слове «целуетесь». Хоуп даже не меняется в лице. — Только если твой папа почистил зубы. Кэсси хихикает, и Хоуп считает это своей маленькой победой, особенно сейчас, когда Скотт возвращается, слыша смех Кэсси, и ободряюще улыбается. И Хоуп нерешительно улыбается в ответ, мысленно делая заметку поговорить со Скоттом о своей «я плоха с детьми» ситуации позже.

***

Хоуп снова в доме Скотта. Отчасти потому, что в её новой квартире не ловит телефон, а Хоуп делает вид, что это и есть причина, по которой она пропускает рабочие звонки; и отчасти из-за кулинарных способностей Скотта, канала Дисней по телику и просто потому, что её попросили прийти. Не Скотт, а его дочь-первоклашка, сейчас развалившаяся поперёк дивана и с невообразимым восторгом слушающая феминистские комментарии Хоуп по поводу фильма. Или, по крайней мере, слушала, пока мачеха Золушки не разбила хрустальную туфельку о землю, а Кэсси внезапно не спрашивает: — Ты будешь моей новой мамой? — Что? — инстинктивно переспрашивает Хоуп, прежде чем подбирает более красноречивый ответ. — У тебя ведь уже есть мама. — Да, но... — Кэсси садится рядом с Хоуп, сосредотачивая всё своё внимание на ней. — Папа грустит, когда тебя нет. Я видела, как вы целовались на кухне, и теперь вы поженитесь, да? И ты станешь моей новой мамой, как у Золушки? — Так вот почему ты этот фильм выбрала. — Но ты же не плохая, правда? Ты супергерой, как и папа, он мне так сказал. А ещё сказал, что ты очень быстрая и умеешь летать! — Я не... — начинает Хоуп, но в следующую же секунду замолкает. Кэсси смотрит со странной надеждой во взгляде, и Хоуп сомневается, стоит ли продолжать. В конце концов она решается на простой ответ: — Твой папа не обманул тебя. Я умею летать. После этого Хоуп приходится добавить неимоверную проницательность к списку причин, почему она не ладит с детьми. Однако сейчас она может отвлечься от своей проницательности подробным описанием, как это потрясающе — летать в небе.

***

Это была установленная встреча, проводимая каждую среду, — ленч с отцом, во время которого они сейчас холодно разговаривали. Обычно беседы носили более мягкий характер, ведь это невежливо — говорить на публике по большей части о преступной деятельности вместо работы и погоды. Именно поэтому Хоуп знает, что не в порядке ещё что-то, когда вместо приветствия отец говорит: — Как Скотт? Хоуп узнаёт ответ до того, как приносят их напитки. — Он просил моего разрешения, — отвечает Хэнк, будто это может осчастливить Хоуп. Предсказуемо, что нет. — Я должен ему отказать. — Должен ли? Это совсем не то, о чём Хоуп когда-либо хотела поговорить со своим отцом. Её личная жизнь всегда была отодвинута на задний план, спрятана и забыта, пока что-то случайно не всплывало. Хоуп благодарит за короткий перерыв, когда приносят их напитки, потому что это даёт ей время подумать и найти ответ для проницательно глядящего на неё отца. И всё-таки окончательный ответ застревает в горле. — У него есть дочь, а ты знаешь, как я умею ладить с детьми. — Я это ему и сказал.

***

— На следующей неделе в моей школе будет родительский день, — объясняет Кэсси, впихивая Хоуп в руки листовку, с огромными горящими глазами. — Ты должна прийти. — Я не твой родитель, — отвечает Хоуп, повторяя так хорошо знакомые слова, и почти ужасается, когда в одночасье с лица Кэсси исчезает яркая улыбка. Хоуп не то имела в виду. Не эти грубые слова. Вот почему Хоуп не может найти общий язык с детьми: она не знает, какие слова правильны для детей и как объяснить им ту или иную вещь. Пойти на родительский день для Кэсси казалось чем-то простым (и, вероятно, так оно и было), но для Хоуп нет. Никто не приходил на её родительский день в школе, даже когда семья ещё была полной, ведь оба родителя были слишком заняты, а потом... потом стало не до этого. Но у Кэсси было два родителя, которые бы пришли и поддержали её, но по какой-то причине она хотела видеть там ещё и Хоуп. Хоуп видит, что Скотт готов вмешаться, чтобы спасти ситуацию (хотя кого их них он будет пытаться спасти — вопрос). Но это становится ненужным, поскольку Кэсси озадачивает и его тоже. — Как и Джим, — настаивает Кэсси, а Скотт произносит: «Пакстон», чтобы Хоуп знала, о ком идёт речь. — Он обещал, что придёт, и ты тоже должна! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста! — Три «пожалуйста»? Ладно, уговорила, — сдаётся Хоуп, и Кэсси сыпет на неё целый ворох «спасибо». — Спасибо! Спасибо! Будет очень весело, обещаю! — Жду не дождусь.