Письмо Марго

      «Дорогая, Марго, я рад, наконец, сообщить тебе о том, что собираюсь уезжать домой. Надеюсь, что в скором времени мы, наконец, сможем встретиться, ты даже не поверишь о том, что здесь произошло. Я бы хотел поведать тебе эту историю лично, но, боюсь, моя память стала подводить меня, и мне бы не хотелось этого забыть. Сколько себя помню, я работал дворецким в поместье. Семья Арджентов с давних времён поддерживали короля и служили верой и правдой короне. Они были любимцами королевской семьи и, в благодарность, король выделил им огромные земли. Лорд Арджент стал хозяином огромных полей, и под его власть легли земли западного округа. Их семья разводила лошадей, в распоряжении были прекраснейшие сады, нескончаемые посевы и сельское хозяйство. За роскошными полями находилось одно, излюбленное младшим поколением, место: многовековой и величественный дуб и река. Насколько я помню, дуб был столь огромным, что под навесом его ветвей могла скрыться сотня человек. Это было идеальное место, чтобы отдохнуть от ярких лучей солнца насладиться шумом речки, а она была прекрасна, уж поверь мне. Прекрасна и чиста. Вглядевшись в воду, можно было заметить маленьких рыбок. Не найдется слов, чтобы описать столь великолепный вид, где царила какая-то особая и волшебная атмосфера. Легкий ветерок придает ощущение свежести, шум речки, приятная прохлада и солнечные лучи, пробивающиеся сквозь листья. Дети любили это место. О, Марго, как же прекрасно оно было! Если бы ты могла его увидеть!       Он родился в одно тихое утро. Артур был лихим мальчишкой, которого невозможно было удержать на месте. Родители не могли уделять сыну достаточного времени, занимаясь решением проблем политического характера, поэтому обучение мальчика я взял на себя. Как и полагается детям его возраста, Артур не интересовался наукой и был занят лишь играми на деревянных мечах, однако, ему очень понравился город, отчего сорванец часто уходил туда со мной по делам. И, как это бывает, я терял Артура в толпе, потом до вечера бегал по городу в поисках мальца, пока он сам меня не находил. Артур был одной из тех великих птиц, которые были не созданы для клеток, даже золотых. Его увлекала эта жизнь простых жителей. Ни я, ни его родители не смогли воспитать в этом мальчике настоящего мужчину, в отличии от улицы. Конечно, он не ценил того, что имел, роскошных дворцов, вкусной пищи, много золота, но Артур видел разницу между ним и простыми людьми. Я бы не хотел сказать, что мальчишка вырос на улицах города, но я всё-таки скажу. Да, он вырос именно там.       С детства Артур был самоуверен, насмешив и задирист, однако охотно желал учиться борьбе. Естественно, эти познания я не мог ему предоставить, поэтому он сам нашёл учителя. Местный кузнец, ранее состоявший в армии короля, помог мальчишке обрести себя, и мальчик стал мужчиной.       Вырос Артур с замечательной красотой. Как я уже и упомянул ранее, из птенца парень превратился в великого орла. Он был высоким, могучим, широким в плечах (Ах, Марго, сколько швее пришлось работать, перешивая его рубашки, ты даже представить себе не сможешь!). Светлые волосы его были уложены назад, глаза голубые и выразительные, как у матери, голос низкий, как у настоящего мужчины (Не пойми неправильно, Марго, я всегда буду видеть в Артуре того славного мальчишку). Он сильно возмужал за последние годы, набрал мышечный вес. (Клянусь, Марго, я не видел ни одной жирной округлости! Это меня пугает, ведь мальчик нормально не может есть.)       Женщины от него сходили с ума, мужчины уважали за столь крепкий характер, для столь юного парня. Артур был золотой лошадью, Марго: крепким жеребцом с золотым сердцем и душой.       Артур охотно шёл на помощь своим деревенским друзьям, они вместе шли в бой, вместе принимали победы.       Артура не интересовали женщины, и нет, ты не подумай, Марго, просто, сколько бы женщин он не ласкал, чувства его тянули только к одной девушке, и, как бы это ни было прискорбно, их связывало кровное родство.       Рин была на три года младше Артура. Маленькая и худенькая девчушка хвостиком носилась за братом. В отличие от Артура, Рин обучалась дома науке. Я лично учил её читать и писать, и девчушка охотно желала узнать что-нибудь новое. Рин была той самой птицей, с изящными хрустальными крыльями, для которых была бы мала любая клетка. Но, к сожалению, она та самая птица, что добровольно отдает себя в жертву ради любви орлу.       Рин не умела владеть мечом, нет, она всё делала своими руками, в буквальном смысле.       Насколько я узнал потом, девчушка унаследовала способности от своей прабабки, однако, если та не умела читать и сама научилась колдовать, то Рин находила множество книг и зубрила заклинания и движения. Клянусь, Марго, я не хотел бы встретиться с ней на поле боя. В этой девушке была сокрыта такая мощь, которую мы с тобой и не можем представить.       Чем старше Рин становилась, тем сильнее была её магия. Она, можно сказать, выдрессировала себя настолько, что могла творить магию, не говоря заклинаний. Но я теперь понимаю, что двигало ею: девушка всеми силами хотела защитить Артура.       Со временем Рин изменилась. Она с детства отличалась особенною и замечательною красотой. У неё была утонченная фигура, она была средненького роста, светлая кожа (И очень ухоженная, спешу тебе сказать. Рин сильно пеклась о своей красоте, и это, как я полагаю, из-за Артура), длинные тёмно-каштановые волосы, но, самой отличительной чертой её являлись острые скулы. Однако чем старше Рин становилась, тем прекрасней она была, и, уж поверь мне, отбоя от поклонников у неё не было. Ей слали письма, но всех она отвергала, отдавая сердце лишь одному. Их схожесть с Артуром была лишь в глазах; такие же яркие и голубые, но (видел я это лишь раз), когда девушка выпускала всю мощь своей магии наружу, глаза её обесцвечивались и становились цвета стали. Это жуткое зрелище, Марго. Когда Артура обвинили в краже, чего он, собственно, не делал, и, когда юношу хотели забрать под стражу, Рин едва не убила всех селян, но брат остановил её.       О, видит Бог, Марго, я вовсе не желал видеть, я просто не увидел. Я даже не могу тебе сказать, когда это началось, так как никто этого не знал, но я точно уверен, что всё не было так гладко у них, как казалось. Возможно, это от того, что Рин была женщиной, и поэтому ей эти отношения не казались чем-то опасным, но Артуру было тяжелее. Он понимал, что, может, любовь их и настоящая, но порочная. Он хотел любить другую женщину, но всегда был предан только одной. И ничего не мог с собой поделать.       Тогда стояла неимоверная жара. За кукурузным полем, неподалёку от величественного дуба, росли изящные розы, между которыми находились могилы всего рода Арджентов. Рин было тринадцать, насколько я помню, а Артуру шестнадцать. Сорванцы убежали на кладбище, положить цветы их предкам.»       Рин убежала вперед, точнее Артур дал ей возможность убежать вперед. Девчонка бежала, весело хохоча и иногда оборачиваясь назад. Артур не отставал от сестры, наслаждаясь каждым движением: её грация, её прекрасные волосы, в которых играло солнце, её забавный смех и красивая улыбка. Он восхищался сестрой. — Рин! Рин, постой, — парень успел вовремя схватить её за руку, прежде чем они вошли в целый лес кукурузы. Сестра удивленно посмотрела на него. — Матушка говорила нам идти окольным путем. Здесь можно легко потеряться. — Неужто ты струсил, Артур? — рассмеялась девчушка. — Я знаю эти места. Пока ты умывался в грязи с деревенщиной в клоаке, я изучала наши поля.       Артур недоверчиво глядел на нее, нахмурившись. Парня нисколько раздражала её самоуверенность, сколько то, что сестра называет его верных друзей деревенщиной. Он понимал, что такие люди, как Рин или мать никогда не примут его выбор, хотя, уж не ему говорить о правильности выбора.       Рин никогда не понимала эту способность Артура находить общий язык с таким сбродом: конюхами, кузнецами, пекарями, грязными дворовыми мальчишками, не стыдившихся выражаться вонючих солдатов. — Артур, доверься мне, — сменила веселье на серьезность Рин.       Она взяла его ладонь в свою и уверенно спиной вошла в поле.       Парень, не отрываясь, смотрел ей прямо в глаза, сжал посильнее руку, словно боясь, что стоит девушке скрыться в листьях, как она навсегда исчезнет из его жизни. Это казалось ему самой страшной карой небесной.       Рин чувствовала его напряжение. Она ощущала, что Артуру страшно, но не подала виду. Девушка знала, что принизит его, если скажет, что заметила его страх. Нет, она будет вовеки веков хранить его тайны, какими бы они не были; она будет рядом с ним всегда, чтобы защитить от любой опасности.       Девушка шла вперед, крепко держа парня за руку, и, в тот момент ей показалось, что между ними некая игра, в которой она убегает от Артура, а он идет следом за ней. Однако Рин ни в коем случае не отпустит его руку, нарочно давая знать, где она.       Добрались они до кладбища очень скоро. Рин хотела уйти с поля как можно быстрее, поэтому буквально бежала, утягивая за собой парня. Чувство тревоги ещё с утра зародилось в сердце.       Они нарвали роз, при этом Артур собирал маленьких жучков и кидал их в сестру, а та, смеясь, магией ловила их и кидала их в обратную сторону.       Когда розы были собраны, двое подошли к могиле дальнего предка. По очереди, сложив цветы, они застыли на месте, не произнеся ни слова. Прохлада не давала ощущение лёгкости, а наоборот, словно утяжеляла уже и без того тяжелый груз на душе. Казалось, ветер являлся неким проводником, помогающим увидеть осуждающие взгляды предков. От этого ощущения не мог избавиться Артур. Ему казалось, что вот-вот мертвецы восстанут из могил, и, неся возмездие, утащат Рин в преисподнюю. Почему именно её, парень не знал, однако он чувствовал, что греховная магия девушки обеспечивает ей прямую дорогу в ад. Но, он точно знал, что не позволит ей там оказаться.       Детям казалось, что нарушить сейчас тишину было бы страшным кощунством, поэтому, молча стоя перед могилой, они задумчиво глядели на надпись на надгробие «Тревор Арджент». Он и его жена всегда были изображены вместе. Артур не знал лично, но слышал от матушки, что у них была великая любовь.       Вдруг Рин скрестила пальцы в молитве, прикрыла глаза и что-то начала шептать.       Артур не слышал, что она говорила, но видел, как сосредоточена она. — Что ты делаешь? — первым нарушил тишину парень. — Матушка рассказывала тебе легенду? — Рин чуть приоткрыла глаза. Артур замялся, он не любил слушать рассказы и легенды матери, часто сбегая от неё в сад. — Существует поверье, у рода Арджентов, что, чтобы быть вечно с тем, кого любишь, нужно принести клятву Тревору Ардженту, и тогда он даст своё благословение. — Ты и правда, веришь в это? — Артур хотел было рассмеяться, но серьезный взгляд сестры заставил его оставить эту затею. — А ты нет? — она вопросительно изогнула бровь. — Наша мама и папа просили благословение у него, и прожили счастливо почти всю жизнь, наши с тобой бабушка и дедушка, прадед и прабабка… Все наши предки просили у него благословение. Такова традиция, Артур, — она назвала его имя, и дрожь прошла по спине парня. Он не знал почему, ему так нравится, когда Рин называет его по имени. Его будоражил её голос, её интонация. Артура пугала эта особенность, но он ничего не мог с собой поделать. — Я понял-понял, — вздохнул парень, — Давай рассказывай, как там читать твои молитвы? — Артур вразвалочку повернулся лицом к могиле и лениво скрестил пальцы, как и она. Краем глаза парень заметил, как пыталась сдержать смех Рин. — Если сейчас будешь смеяться, я ничего не буду делать.       Девушка не выдержала и слегка рассмеялась. — Ладно-ладно, — она попыталась взять себя в руки, — Повторяй за мной. Пред ликом всех моих предков, матерей и отцов, я клянусь в верности Артуру Ардженту, — парень замешкал, искоса глядя на неё, но всё же назвал имя Рин, — Пускай боги скрепят этот… — Рин, это глупости, — выдохнул парень, разведя руками, — Ты и сама должна это прекрасно знать, — Артур чуть отошёл от неё, — Ни боги, ни предки не благословят наши… Хм… Наш союз. Это порочные отношения. — Я знаю, Артур, — печально вздохнула Рин, — Но у меня такое чувство… Такое странное чувство, что что-то здесь не так. Я не могу объяснить, но мне кажется, что наш союз примут предки. — Рин, — Артур выдохнул, устало проведя рукой по лицу, — Ты сама хоть веришь в то, что говоришь? — Верю, — упрямо произнесла девушка. — И я докажу тебе, — она указала на него пальцем, отчего парень рассмеялся. Он не разделял её уверенности, но точно знал, что от затеи порыться в останках предков её не отговорить.       «Они были так юны и наивны. Но, ох, Марго, эта клятва была намного сильнее, чем ты можешь себе представить. Она связывала их не протяжение стольких лет.       Уверен, ты недоумеваешь, почему в столь юном возрасте тринадцати лет, маленькая Рин уже полюбила брата, и отчего достаточно взрослый парень идет на такой поступок. Однажды, я задал Артуру такой вопрос, когда же случилось то, что между ними возникли греховные чувства. На что он мне ответил: «Рин была еще совсем маленькая и только-только начинала познавать этот мир». Она сказала, что выйдет замуж за Артура. В штуку, конечно. Чего же не скажет глупый ребенок. Однако с одиннадцати лет, когда у Рин стала расти грудь, лицо приобретало тонкие черты и волосы стали длинней, тогда Артур стал на нее заглядываться, что не укрылось от глаз девчушки. Она отвечала на его ухаживания (а далее, и порывы), что ещё больше и больше распыляло чувства юноши. Конечно, постепенно игра между ними превратилась во что-то большее.       Дальше случилось то, что для меня является немыслимым.       Если не ошибаюсь, малышке Рин стукнуло шестнадцать, а юному Артуру на тот момент уже было девятнадцать. Ох, Марго, сколько милых дам он перелюбил к тому времени, а его красавица сестра, казалось, с каждым годом всё прелестней и прелестней.       Насколько я сейчас помню, дорогая моя Марго, это было лето. Прекрасное и безмятежное лето. В этот период дуб был восхитителен. Древо благоухало и приятно пахло, и этот запах проникал сквозь всё тело.       Девчушка встала рано, собрала вещи, и, как она это обычно любит по выходным, направилась к старому дубу. Я много раз слышал, что Рин ходила в то место, дабы уединиться, читать книгу заклинаний и, без вреда окружающим, экспериментировать с магией.        Я поздно заметил, что Артур улизнул от меня.       К полудню парень последовал за ней, через обширные поля, гневные отзывы фермеров и любопытные взгляды слуг.» — Эй, Рин, я нашел тебя, — Артур неожиданно выглянул из-за дерева. — Артур, — девушка улыбнулась, не глядя в его сторону.       Рин сидела на траве, прислонившись спиной к дереву, на коленях у девушки лежала книжка. В воздухе плавали маленькие камешки, которых Рин «держала» одной рукой. Их окутал странный синий туман.       Артур с насмешкой смотрел на её магию.       Девушка молчала, ничего не говорила, в то время, как парень прожигал её взглядом. Она лишь прикрыла глаза, а губы слабо шевелились.       Сегодня погода была особенно хороша; ветерок приятно ласкал лица, а раскидистая крона дуба скрывала пару от ярких лучей солнца. Этот приятный аромат, исходивший от древа, дурманил голову, успокаивал и заставлял расслабиться. Журчание речки ласкало слух, и, отчего-то, паре не хотелось нарушать это спокойствие, образовавшееся вокруг них. Но… — Может, уже обратишь на меня внимание? — обратился к ней Артур, мучая в руках соломинку. — Тебе стоило надеть какую-нибудь куртку, а не ходить в одной полурасстегнутой рубашке, — усмехнулась Рин, затем, повернула голову на него, оглядывая фигуру парня, — С засученными рукавами, — в её глазах парень прочитал желание, — Артур, ты не околдуешь меня своим видом. Это подействует только на твоих дешевых шлюх. — О, милая, не называй их так, — наигранно обиделся парень, — Между прочим, эти великодушные дамы, о которых ты так грубо отозвалась, часто помогают твоему братцу скрасить досуг, — Артур кинул в неё поломанную соломинку, и Рин возмущенно посмотрела на него. — В то время, как ты сидишь целыми днями за своими глупыми книжками, — он подошел к ней ближе и уселся рядом. Рин чувствовала его дыхание на своем обнаженном плече, — А могла бы и мне уделить внимания. — Так ты мог бы подойти ко мне и попросить, — Рин блаженно прикрыла глаза, улыбнулась. Девушка слышала, как сильно билось её сердце, руки задрожали, поэтому ей стоило больших усилий, унять эту дрожь; мысли стали путаться, однако Рин хотела, чтобы это мгновение длилось вечно. Она чувствовала его за спиной, чувствовала его дыхание; девушка ощущала, что лицо краснеет, но она не понимала, почему. Ведь Рин уже достаточно взрослая, чтобы не вести себя как влюбленная дурочка рядом с Артуром. Она была готова жить этим моментом. Девушка была счастлива, но это не было обычным счастьем. Это что-то волшебное, магическое, тот самый момент, который заставляет сердце трепетать в предвкушении чего-то, заставляет часто-часто дышать, иногда даже затаить дыхание, но все-таки искренне наслаждаться моментом. Артур невесомо коснулся губами её плеча. Девушка резко дернулась, концентрация была нарушена, и камни упали, — Артур, не надо... — растерянно произнесла она.       Парень обреченно выдохнул. — Почему? — пожал плечами Артур, — Ты ведь сама жалуешься на то, что я развлекаюсь с этими дамами, но, в отличие от тебя, они дарят мне наслаждение. — Артур, я дарю тебе свою любовь, — она взяла его лицо в руки, чуть продвинувшись к юноше, — Они ласкают тебя, но я дарю тебе своё сердце, свою любовь. — Но мне нужна не только твоя любовь, — он взял её руку в свою и мягко накрыл губами, — Мне нужна ты. Твоя ласка, понимаешь, Рин?       Парень смотрел на неё с такой надеждой. Рин глядела в его голубые глаза, такие глубокие, цвета моря, и в этот момент девушка знала, что не сможет сопротивляться порыву. Рин смотрела не в его глаза, а в душу.       Артур примкнул к её губам и целовал так нежно и осторожно, боясь, что Рин отвергнет его, но девушка аккуратно, почти невесомо, коснулась ладонью его щеки.       Это не был её первый поцелуй, нет, но именно сейчас она целовала любимого человека.       Ей не хотелось останавливаться, она яростно желала, чтобы этот момент длился вечность. Только они вдвоём, скрытые под тенью дуба, наслаждающиеся друг другом. Сладкий поцелуй дурманил голову, его губы грубые, но такие влажные. Рин хотелось продолжения, и Артур только распылял её.       Осмелев, парень сжал её плечи и надавил, заставив откинуться назад. Чуть отстраняясь, дабы передохнуть, Артур уложил девушку на траву и навис над ней.       Вновь завлекая её в поцелуй, парень, поглаживая плечо, плавно спускаясь вниз по груди, стал развязывать нити корсета и, почувствовав, как напряглась подруга, второй рукой провел по волосам девушки. — Артур, стой, — тяжело дыша, прошептала Рин, отстранившись и взяв парня за руку. — Почему? — девушка прятала свой взгляд, и Артур пытался заглянуть в ее глаза. — Потому что я не хочу, чтобы первый раз, когда я делю ложе с парнем, был на траве, — она улыбнулась ему, подняв глаза на брата.       Артур засмеялся, без тени насмешки. Это была радость. Неизгладимая радость того, что с девушкой, которую он любил всей душой, они станут едины не только духовно, но и физически. Конечно, им обоим было страшно: Рин боялась первого раза, Артур боялся причинить ей боль. Он спал со многими девушками в этом округе, но именно она заставила его так беспокоиться.       Парень крепко держал её за руку, шел быстро, торопился, словно она может передумать и убежать от него. Он вел её в летний домик, где в жаркую погоду матушка принимает гостей.       Сердце трепетало, Рин, не чувствуя ног, летела следом за Артуром. Она не отставала от него, старалась быть как можно ближе.       Они быстро преодолели поле, порог большого дома, вверх по лестнице на второй этаж и уже ближе к комнате Артура, парень подхватил девушку на руки и донёс её до дверей.       Рин казалось, что она на крыльях вспорхнула над землей и устремилась вверх. Крепкие руки Артура придавали ей ощущение защищенности, чтобы не случилось, девушка чувствовала, что он закроет её от всего мира. Рин терлась носом о его щеку, желая показать всю свою нежность. Артур принимал её, с особым наслаждением прикрывая глаза, шумно втянув воздух. Рин чувствовала, как под её ладонью быстро-быстро стучит сердце юноши. Парень с усилием пытался держаться, чтобы не завалить сестру прямо тут и грубо взять её, но она занимает особое место в его сердце и причинять ей боль он не желал.       Рин понимала, что связывает себя и Артура крепкими узами, которые разрушить никто не сможет.       Он аккуратно уложил её на кровать, так бережно и нежно, целовал её с особым трепетом, перебирал пальцами её волосы, покрывал поцелуями её шею, ключицы, грудь, спускался руками ниже, к животу. Она извивалась под его ласками, всем сердцем желая стать с ним единым целым, тихонько постанывала и улыбалась. Лишь ветер был свидетелем их единения, развивая прозрачный тюль. Шелковая ткань влетела в комнату. Запах летних цветов благоухал в воздухе и словно вся природа была готова к их союзу. Артур провел рукой по внутренней стороне её бедра, отчего девушка задрожала. Юноша замер, прислушиваясь к сердцебиению подруги. Рин запустила руки в его волосы, трепетно перебирая их. Артур аккуратно прикоснулся к влаге между её бёдер и ввел один палец.       Рин сжимала ладони юноши, алые одеяла смялись. Солнечные лучи не доходили до кровати, прозрачные голубоватые шелка балдахина развивались на ветру, и казалось, они скроют жаркие объятия, нежные поцелуи, громкие стоны.       Любовники наслаждались друг другом. Артур двигался то мягко и нежно, то рвано и быстро, сводя с ума девушку. Она позволяла ему делать с собой всё, что он захочет, ведь теперь Рин полностью принадлежит ему. И пусть это засвидетельствует природа.       Артур чувствовал, что теряет контроль, продолжая яростно вдалбливать Рин в кровать, и её стоны лишь разжигали в нём огонь. Он зажимал ей рот ладонью, чтобы крики никто не услышал, начиная двигаться медленно, давая ей возможность взять контроль. Девушка оседлала юношу. Он позволил ей задать ритм, не быстрый, нежный. Девушка в наслаждении прикрывала глаза, а чувство наполненности заставляло напрочь забыть стыд. Артур сжимал её бедра, откидывал голову назад. Жар пылал в теле обоих, а неистовый ритм приближал их к будущему пику.       Они лежали на темных простынях, он перебирал её волосы, вдыхая их изысканный аромат. Рин аккуратно водила пальцем по его груди, улыбалась, чувствуя внутри себя его семя и надеясь, что оно прижилось. Тело ее еще ныло от его буйной любви, но то было приятной болью. Девушка оглядела руки. На них останутся синяки, так яростно он сжимал её.       Артур заметил смятение подруги и нежно провел широкой ладонью вдоль её руки.       Рин слышала, как бьется её сердце и нежилась под его крепкими объятиями. В глазах Артура она видела искреннюю нежность, которую он не мог выразить, и лишь прикосновения давали понять, как дрожит юноша. Рядом с ним девушка выглядела совсем худой и хрупкой, как фарфор, который он так трепетно сжимал. Рука парня бродила по её спине, Рин улыбалась, проводя пальцами по его лицу, скулам, губам, спускаясь ниже. Ей казалось, что она впервые увидела своего брата. Брата… Так парадоксально звучит. Но Рин точно знала, что теперь она не отпустит Артура.       «О, Марго, клянусь тебе, если бы я знал, что происходит у меня под носом, я бы непременно этого не допустил. Если Артур не солгал мне, то после того раза, они больше не делили ложе. Лишь иногда, когда мать отворачивалась, а прислуга была занята, юноша зажимал Рин в темном коридоре, и они долго и страстно целовались. Девушка манила его, а он, предаваясь наслаждению, не сопротивлялся.       Одно меня радовало — семя Артура не дало плоды.       Вскоре узнали его друзья. Только самые близкие и самые родные.       Случилось это в период раскола.       Артур чувствовал себя разбитым и потерянным, не знал, что делать. Осознание греха стало приходить к нему, но слишком поздно. Парень понимал, что следует прекратить эти порочные узы между ними, но он не решался бросить Рин, испугавшись того, что будет с ней потом. Знаешь, милая Марго, я боюсь, что он боялся не того, что с ней будет, а того, что она найдет кого-то, кто заметит его. Поэтому недолго думая, парень направился к друзьям.       Они были братьями, хоть и не по крови. Артур доверял им, и я одобряю его выбор.       Друзья не радостно восприняли эту новость. Они были в смятении и поражены этой новостью.       Артур решил бросить Рин.       Я никогда не видел её в таком гневе, Марго. Вещи летали по комнате, вазы врезались в стены и с громким треском разбивались на мелкие осколки. Мне было искренне жаль милую госпожу. Она была так несчастна, и, словно в безумии, то плакала, то смеялась. Никто, ни мать, ни отец, ни я не могли унять эту боль.       Артур всё понимал, и знал, что пути назад нет.       Минуло пару лет, на севере развязалась война между двумя королями Тибальтом и Ульрихом. В двадцать три года Артур записывается в королевские войска вместе с деревенскими друзьями.       Через три дня юноша должен был уехать и оставить отчий дом. Рин, несмотря ни на что пыталась остановить его. Хотя, не только она. Мать не находила себе места.       Тогда стояла пасмурная погода. Солнце изредка показывалось из-за тяжелых облаков. Вся природа, казалось, замерла в страшном молчании.»       Рин выбежала из главных дверей и, быстро сбежав с крыльца, остановилась у подножия лестницы. Холодный ветер гулял в темных волосах, пронизывал до костей, трава поблекла, деревья, казалось, опустили ветви ниже, а листва на них больше не блистала. Неслышно было ни лая собак, ни пения птиц, лишь одинокое завывание ветра меж мраморных колонн.       Слезы обжигали щеки, дыхание сбилось, а глаза стали красными. Рин оглянулась назад.       Девушка услышала топот каблуков матери, голос брата, зовущий её.       Она посильнее сжала ленту для волос в руках и бросилась бежать вперед.       Рин не оглядывалась, стремилась ускориться, но длинная юбка мешалась, цепляясь за выступающие корни и ветви. Девушка слышала, как мать остановилась на крыльце, крича её имя, но чётко знала, что брат бросился за ней следом.       Она махнула рукой и ветви деревьев послушно сомкнулись за ней, препятствуя Артуру. Это ненадолго задержит его.       Рин бежала из последних сил, чувствуя, как обжигают легкие и как тяжело стало дышать.       Из-за кустов показались надгробия.       Она бросилась к ним. Сухие ветки, закрывавшие ей путь, Рин спалила дотла одним лишь взглядом. Ярость и печаль переполняла её сердце.       Достигнув могилы Тревора Арджента, она прильнула к его надгробию, обвязала ленту вокруг и, уткнувшись в холодный камень, заплакала. Слезы не желали останавливаться, и девушка дала волю чувствам. Рин плакала громко, обнимала камень, словно он вот-вот обнимет её в ответ. Она молилась. Молилась, читая заклинания.       Внезапно её потянули вверх за руку, поднимая на ноги.       Артур схватил девушку за плечи и, грубо сжав их, заставил её посмотреть на себя. В глазах брата не отражалось ничего кроме ненависти и злобы. — Зачем ты убежала?! — взревел он, тряся её, словно игрушку. — Ты понимаешь, какую глупость сделала?! Ты ничего не изменишь своими выходками!       Взгляд Рин прояснился. — Я остановлю тебя! — прокричала девушка, заставив Артура замолчать. — Я докажу тебе, что наш союз возможен, и мы будем вместе! — Дура! — прикрикнул юноша, и бросил девушку наземь. Она, словно кукла, упала на сухие листья, приподнявшись, спрятала лицо от Артура, закрыв его волосами, и заплакала. — Я докажу. Ты не уедешь, — словно в бреду, шептала Рин.       Артур покачал головой. «Безумная», — мелькнуло у него в голове. Юноша устало провел рукой по волосам, переменился с ноги на ногу. Он выдохнул, не зная, что делать. — Рин, я оставлю тебя, — сказал Артур, чуть склонившись над ней, говоря тоном приказным, так, чтобы дошло до девушки, — Оставь глупости. Живи для себя, чтобы я смог приехать и поднять на руки племянника.       Он ушел. Резко и быстро развернувшись, зашагал в сторону поместья.       Рин осталась сидеть в одиночестве, лишь ветер обнимал её хладные плечи, ласкал опечаленное лицо, уносил её отчаянные крики куда-то далеко за холмы.       Рин вернулась не сразу. Она заперлась в своей комнате, и что-то отчаянно читала. Девушка не пускала в комнату ни слуг, ни кого-то из членов семьи. Пару раз Кэйтлин, дочь лакея, личная служанка Рин, заглядывала к ней в комнату. Та сидела посреди комнаты на ковре, что-то заворожено читая, а вокруг нее лежало множество книг и бумаг. Кэйтлин заметила, что в углу комнаты появились странные небольшие комоды.       Завидев незваную гостью, Рин выгнала ее и зачаровала замок, поэтому дверь не поддавалась никому.       Когда слуга подал еду, вся семья расположилась за столом. Вся, кроме одной.       Миледи Арджент молча сидела во главе стола. Муж уехал на охоту, поэтому управление домом она взяла на себя. Рядом по левую сторону сидели её старший сын Артур и двое младших сыновей, четырнадцатилетний Калеб и пятилетний Милон. По правую сидела десятилетняя Элора, скромно опустив глаза, чувствуя гнев матери. Артур напряженно сжимал рукоять меча, глядя перед собой, думая о чем-то своем. Сегодня слуги позаботились о нем, зачесав назад волосы, надели на него белую, свежую рубаху, обитую кожей куртку, с небольшим мехом. Артура предупреждали, что там, куда он едет, холодно. Мать напряженно стучала пальцем по столу, выдавая свой ритм. Она глядела перед собой, в глазах блистала ярость и нетерпение. Её худое лицо было напряжено, острые скулы сведены, а губы женщина поджала. Дети знали, что делает она так только тогда, когда раздражена чем-то, и всем известно чем. — Где она? — сквозь зубы процедила Мюриелла. Все пожелали сохранить молчание. Женщина стучала по столу и резко обратила свой взор на старшего сына. — Артур, убери меч за столом.       Парень послушно снял ремень и отбросил его оруженосцу, стоящему позади.       Когда терпение леди Арджент иссякло, она послала Кэйтлин за Рин.       Артур не надеялся её увидеть. Кому как не ему знать её вздорный характер.       Рин прилетела быстро. Она буквально сбежала с лестницы, ворвавшись в столовую. Волосы её были взлохмачены, щеки красные, словно она очень долго бежала. Дыхание сбилось, а грудь быстро-быстро вздымалась. Артур засмотрелся на неё. — Ты звала меня, матушка? — поинтересовалась Рин, всё ещё пытаясь привести дыхание в норму.       Мать спокойно взяла со стола пару писем. — Сегодня утром принесли письма с утёса Амеллов, от семьи Миротор и от лорда Фиоллу. Все они просят тебя о встречи с их наследниками. — С вонючими мальчишками, которые только и умеют, что гадить под себя? — с издевкой спросила Рин, но завидев гневный взгляд матери, смягчилась, — Если это всё, о чём ты просила, то я пойду.       Мюриелла громко хлопнула ладонями по столу, отчего дети вздрогнули от неожиданности, а Рин остановилась. — Нет, это не всё, — сдерживая гнев, произнесла мать. Порой, даже слуги поражались её способности держать себя в руках. Она сложила письма в стопку. — Пообещай мне, что посмотришь эти бумаги, — Рин кивнула. Артур усмехнулся про себя. Он прекрасно знал, что девушка не станет ничего смотреть и просто выбросит эти письма поклонников в камин. Юноша слишком хорошо знал сестру. — Во дворе тебя ждет сын лорда Каррлэйда, Азиэл.       Рин мгновенно оживилась, а Артур напрягся, заметив заинтересованность, блеснувшую в глазах сестры. Азиэл был странным парнем. Любил читать вместо тренировок, предпочитал общество книг, а не мальчишек. — Где он? — Рин подлетела к матери. Та победоносно улыбнулась, но Артур, следив за каждым её движением, сжал кулаки. Он не понимал, почему девушка так обрадовалась этому мальчишке. — Он во дворе, — не стала медлить с ответом Мюриелла, — У подножия лестницы ждет тебя. Приехал недавно, я сказала, что ты лично выйдешь поприветствовать его.       Рин широко улыбнулась и бросилась к выходу. Артур внимательно, не отрывая глаз следил за ней. Он впервые видел, чтобы девушка согласилась с кем-то на аудиенцию. Ревность охватила его сердце, и юноша надеялся на то, что в своей привычной манере, Рин пошлет этого лордёныша в самые далёкие края.       Что-то заставило Артура встать из-за стола. — Я не разрешала покидать тебе столовую, — искоса взглянув на сына, произнесла Мюриелла. — Прошу тебя, матушка, позволь. Я бы хотел увидеть, как Рин общается с ним, — парень не стал врать, и выдал как есть.       Женщина бросила на него короткий и задумчивый взгляд. Наконец, немного подумав, леди Арджент выдохнула. — Иди, — коротко бросила она.       Артур вскочил и быстрым шагом направился в главный зал. Он подошел к окнам, высокие цветы хорошо скрывали юношу, из-за тяжелых штор Арутр мог спокойно глядеть на то, что происходит снаружи, не боясь при этом быть обнаруженным.       На улице стояла его сестра Рин и низкорослый, худощавый юноша с острым лицом. Он что-то мямлил, стыдливо опускал глаза, смущался. Однако Рин наоборот, громко смеялась, заглядывала ему в глаза, о чем-то быстро говорила. Артур пожалел, что не слышит разговор.       Рин любила этого хрупкого юношу. Она видела в нем маленького ребенка, которого отчаянно хотела защитить от всего мира. Азиэл много читал. Даже слишком, поэтому девушка доверила ему поиски новых заклинаний, даже самых мощных и старых. Юноша охотно помогал Рин, и она понимала, почему. У её ворот столпилось множество поклонников, и, к сожалению, Азиэл был одним из них. Однако только этому мальчишке Рин могла слепо довериться, зная, что верный пёс не предаст её, и ради неё готов пойти хоть на край света.       Передав нужные книги, Азиэл с таким усердием стал объяснять, чего стоило ему найти их.       Они разговаривали недолго, но этот разговор успел изрядно утомить Рин, поэтому, быстро попрощавшись с ним, девушка вновь улизнула в поместье.       Артур вздохнул с облегчением. Он сам не понимал, почему не может отпустить её, но чётко осознавал, что ему необходимо это сделать. Это было тяжело, но юноша надеялся, что, покинув отчий дом, он сможет забыть Рин, и не мучить её и себя.       Рин читала до самого позднего вечера. Наутро Артур должен был уехать, поэтому её поиски усилились.       Утром, на могиле, девушка услышала шепот. Тихий и жуткий, он наговаривал ей. Без чувств, Рин направилась к древней усыпальнице, которую пару веков назад засыпали. Одним заклинанием девушка подорвала землю, взорвала камни, расчистила себе путь внутрь.       Вились крутые ступени, и, чем глубже она спускалась, тем темнее становилось. Вскоре холодное солнце оставило её, и девушка зажгла огненную сферу в ладони. Из глубины веяло мертвой прохладой. На стене были вырезаны странные символы, Рин проводила по ним пальцами, чувствуя в этих знаках что-то странное, что-то пугающе любопытное. Достигнув подножия лестницы, девушка поняла, что находится в древней крипте.       Она описала сферой полукруг. Свет огня касался огромных гранитных колонн, уходящих куда-то далеко во тьму. Между ними на каменных тронах сидели статуи усопших, под ногами которых стояли огромные склепы, хранившие их смертные останки.       Рин поёжилась от подземного холода. Стук каблуков эхом разлетелся по крипте, отражался от стен и потолков, когда она шла мимо мертвых. Покойные короли следили за её шагами, восседая на каменных тронах, хранители этого места пустыми глазами смотрели во тьму. Казалось, тени заставляют их шевелиться.       Рин внимательно оглядывала их. Это, несомненно, были короли. Длинные суровые лица, некоторые каменными пальцами держат мечи, но у каждого в ногах лежал дракон. Маленький, он был искусно вырезан, и каждая чешуйка поблескивала в свете огня.       Вскоре она дошла до последней усыпальницы. Это был Тревор Арджент. Высокий мужчина с жестоким лицом. Он глядел на неё сверху вниз, и Рин почувствовала себя маленькой хрупкой девушкой.       Не в силах выдержать этот осуждающий взгляд, Рин опустила глаза вниз. Внимание её привлекли странные, не вписывающиеся в образ этой крипты комоды. Они были старые и прогнившие, но что-то все равно заставляло их стоять. Рин прикоснулась к ним пальцами. Мертвое дерево что-то зашептало ей, и девушка склонилась ухом к холодной поверхности, прислушиваясь к загадочному шепоту. Это были личные дневники Тревора Арджента.       Любопытство было сильнее страха, поэтому оставив на них магические печати, Рин решила переместить комоды в свою комнату, дабы изучить всё, что тут написано.       Она надежно спрятала крипту, вернулась в свою комнату и, начертив на полу печати, перенесла все документы к себе.       Комоды её не волновали, важнее было то, что внутри. Взяв первую попавшуюся книгу, Рин аккуратно открыла её. Обложка уже давно прогнила, страницы пожухли и кое-где отсырели, но девушка четко ощущала исходившую от них магическую ауру. К сожалению, несмотря на магию, многие из книг и страниц не удалось сохранить.       Многое Рин пропускала: походы в далекие земли, политические отношения, описание внутреннего состояния страны, поместья, расчеты и много чего неинтересного. Девушка уже пожалела о том, что достала их, как на глаза попалась очень интересная книга. Она сохранилась лучше остальных. Красивая, аккуратная, лишь уголки уже давно пожухли. Открыв её, Рин принялась за чтение.       Сердце радостно затрепетало, а рот расплылся в улыбке. Она нашла то, что искала.       Тревор Арджент с любовью писал о своей жене. Как трепетно и нежно зарождались их чувства. Ни мать, ни отец не могли препятствовать влюблённым, и вопреки всем законам, мужчина женится на своей сестре. Родители яростно желали разлучить их, но влюбленные уехали далеко-далеко, где никто не мог запретить им быть вместе. По возвращению через несколько лет, Тревор узнал, что их родители скончались от горя. Не желая омрачать свой союз, они перестроили родовое поместье. Их любовь была крепче, чем у кого-либо. Это не была та страсть, с которой влюбленные бегут друг к другу, нет. Эту любовь они построили сами, по кирпичику возводя стену своих отношений. Она поддерживала его в любых начинаниях, он же стал источником её магической силы.       Но сейчас Рин больше волновали другие слова. Тревор Арджент женился на своей сестре.       Рин не заметила, как солнце скрылось за горизонтом, и её комнату охватил мрак.       Дверь отворилась, заставив её отвлечься от чтения.       В проходе стоял Артур. — Любовь моя, — девушка бросилась к нему, бросив книгу, но Артур чуть отстранился, придержав её за запястья. — Я нашла! — радостно взвизгнула она, подбежав к книгам. Артур последовал за ней вглубь комнаты, закрыв за собой дверь. Парень, нахмурившись, осматривал бумаги, лежащие на полу, аккуратно переступал через них, с недоверием поглядывая на сестру. Рин что-то тараторила, указывая на странные книги и знаки на них. Артур, казалось, с каждым ее словом хмурится еще сильнее. — Рин, остановись, — прервал её юноша. В глазах его отражалась печаль, а в голосе сомнение. — Я уезжаю рано утром, и зашел сказать тебе… — Ты пришел мучить меня, — простонала девушка, в уголках глаз поблескивала влага, — Я устала от тебя, Артур, я надеялась забыть тебя, — парень хотел подойти к девушке и приобнять её, но Рин резко вскинула голову. На её лице сияла улыбка, — Но я нашла, милый мой, нашла доказательства о том, что наш союз возможен, — Рин подбежала к красной книге, взяв её в руки, показала Артуру, попутно разжигая все свечи в комнате. Тот внимательно изучил написанное, — Наш предок, Тревор Арджент, женился на своей сестре, — Артур отпрянул от неё, словно увидев что-то столь запретное, — Мы можем быть вместе. — Прекрати! — прикрикнул Артур. Девушка ошарашенно замолчала, глядя на Артура пораженными глазами, — Это уже безумие, Рин. Между нами уже давно все кончено. Ты моя сестра, я твой брат.       Плечи Рин опустились, девушка заметно поникла, и книга выпала из рук, рухнув к её ногам.       Артур решительно отвернулся от неё и направился к двери. Дальше все происходило слишком быстро, прежде чем удивленный юноша смог понять.       Рин мертвой хваткой вцепилась в его руку и дернула на себя. Девушка схватила парня за плечи и повалила на пол. — Ты только мой! — злобно зашипела она, оседлав его бедра.       Артур хотел было возразить, но магия сковала его тело, не давая пошевелиться или заговорить. Глаза сестры обесцветились и приобрели цвет стали. Такой безжизненный и опасный взгляд, полный ярости. Она впилась в его губы страстным и жадным поцелуем, руки шарили по его груди, а сама девушка имитировала движения, пытаясь выявить желание брата. Сквозь ткань Рин почувствовала его напряженную пульсацию.       Артур пытался сопротивляться, мычал, отстранился, как мог, но Рин, прикусив его нижнюю губу, заглянула прямо в глаза парню. В них отражался страх и непонимание. Артур заметил, как ярко разгорелось пламя свечей, освещая всю комнату. Огонь распылялся от пламени внутри её души, которое сейчас он не в силах потушить. Оставалось лишь поддаться ласкам, её нежным рукам и ритмичным движениям.       Огонь кипел внутри, и Рин уже не соображала, что делает.       Руки дрожали, но девушка не могла позволить себе плакать. Нет, только не при нем. Она не могла показаться жалкой и беспомощной в глазах Артура. Для него Рин станет сильной.       Девушка сняла с парня куртку, развязала нити рубашки на груди. Ей больше нечего страшиться, бесстыдно проводя руками по груди. Чувства захватывали её, Рин яростно целовала Артура, словно в последний раз, проводила языком по его шее, спускаясь ниже, к ключице. Стоны брата ласкали слух, Рин слышала, как быстро бьется его сердце. Артур шумно втягивал воздух, когда нежной ладонью девушка касалась его члена.       Она скакала на нем столь же яростно, как на собственной лошади, парень откидывал голову назад, неистово сжимал её бедра и в пик высшего наслаждения Артур выкрикнул её имя.       Рин опустила голову, волосы скрыли её лицо, но Артур знал, что щёки девушки пылали, как два костра, а дыхание еще не восстановилось. Она всё ещё сидела на нем, силы покидали Рин, но девушка упрямо продолжала цепляться за его рубашку, сжимая ткань в своих кулачках.       Пламя в свечах утихло.       Артур восстановил дыхание, откинул голову на полу, прикрыв глаза. Его руки все еще лежали на бёдрах девушки. Он молился о том, чтобы никто не услышал их. — Наигралась? — тихо произнес Артур. Рин подняла на него глаза, полные растерянности, но встретилась лишь холодным и безразличным взглядом, — Теперь слезай.       Он грубо скинул её с себя, затем, зашнуровавшись, вышел из комнаты, не сказав ни слова.       Свечи погасли, и комнату охватил мрак.       Рин раскрыла рот в безмолвном крике, прижала руки к груди. Она упала на ковер, уткнувшись в него лбом.       Девушка чувствовала себя использованной. Использованной шлюхой, с которой Артур поиграл и бросил. Он наигрался, всего лишь наигрался. Для него девушка была не больше, чем продажная девка в борделе в городе.       Она кричала, и подушка поглощала ее крик. Боль в груди разносилась по всему телу, в кончиках пальцев Рин чувствовала прокалывание. Все тело сжималась, и, не в силах унять свою боль, девушка кричала в подушку, зажимала рот рукой, чтобы никто не услышал, неистово сжимала одеяло, выплёскивая всю боль, что накопилась внутри. Грудь сдавливало, ей хотелось разорвать себя изнутри. Девушка дрожала, и эту дрожь нельзя было унять, лишь слезы были её лекарством. Слезы и боль.       Рин плакала тихо, точнее старалась плакать так тихо, чтобы никто не услышал её горя, однако один маленький гость к ней пожаловал.       Милон тихо приоткрыл дверь, осторожно заглядывая в комнату к сестре. — Рин? — слабым голосочком позвал он сестру.       Девушка приподнялась на кровати, глядя, а младшего брата, стоящего в проходе и цепляющегося за дверную ручку. — Милон? Что тебе нужно? — Рин попыталась сделать так, чтобы её голос не дрожал.       Благо в темноте мальчишка не мог разглядеть её красного и заплаканного лица. — Я не могу уснуть, — шмыгнул носом Милон.       Рин сдержалась, чтобы вновь не разрыдаться, быстро кивнула, смахнула остатки слёз и протянула руки к брату. — Иди сюда, малыш.       Мальчик быстро быстро затопал к ней, забрался на кровать. Милон делает так с трех лет. Когда кошмары захватывают его сны, мальчик бежит к сестре, и та с материнской заботой укладывает его рядом с собой, и во множестве подушек, накрытые одеялом, они засыпают.       Сегодня Милон стал её утешительным подарком, который Рин бережно сжимала в своих объятиях.       Артур тоже еще долго не мог уснуть, все еще ощущая вкус её губ, руками чувствуя теплоту её тела, слыша нежные стоны. Сердце неистово билось в груди от переполнявших его чувств, но в то же время больно сжималось. Он помнил её растерянный взгляд на него, помнил ту боль в глазах сестры, как смотрела она на него, словно на предателя. Возможно, он и был предателем, пускай так, если ей станет легче от этого. Парень ворочался на шелковых простынях, представляя, как рыдает сейчас Рин, и эта боль сдавливала грудь, он сжимал кулак, не в силах чем-то помочь сестре и смягчить её страдания.       Но юноша четко понимал, что поступил правильно, и все эти чувства между ними лишь порочная связь, которую необходимо разорвать, даже таким больным способом. «... Мне жаль её, Марго. Бедная девочка проплакала бы всю ночь, если бы не малыш Милон. Наутро все провожали Артура в путь. Вышла вся семья, лишь Рин глядела на всю процессию из окна своей комнаты. Артур задержал на ней последний взгляд, он извинялся, но в то же время пытался запомнить черты её лица. Рин злилась. Она не стала долго прощаться с ним. Зайдя тем утром в её комнату, я увидел ужас: вся мебель была перевёрнута, поломана, все вазы разбиты, шкафы опрокинуты, а книги порваны. Некоторые из осколков все еще летали в воздухе, поддерживаемые её магией. Это было ужасно, Марго. Только так эта хрупкая девчушка могла выпустить свой гнев.       Спустя пару недель отъезда Артура Рин захворала. У неё случилось недомогание и появились приступы тошноты.       Проверив её ночной горшок и обследовав девушку у доктора, миледи Арджент подтвердила свои самые страшные опасения — Рин ожидала ребёнка.       Семя Артура прижилось.       Сколько бы миледи не пытала Рин, ответа она так и не добилась. Отца ребенка девушка выдавать отказалась, даже под угрозой оказаться брюхатой на улице, лишь заверив мать, что юноша из знатной семьи.       Чтобы позор не лег на семью Арджентов, миледи и милорд прятали дочь, объясняя всем, что она тяжело болеет.       От Артура шли письма. Он писал о службе, о битвах, о новых друзьях и даже о новой любви. Юноша интересовался здоровьем семьи, спрашивал о жизни матери, Милона, отца, но не разу не упомянул о своей сестре. Ни в одном письме. Рин для него словно пропала, за что я никогда не прощу этого вздорного мальчишку.       О, Марго, это были самые лучшие годы. Уход за госпожой Рин, которая расцветала на глазах, и, казалось, беременность не только придает её телу особую красоту, но и смягчает характер. Малышка Рин с каждым днем становилась похожа на маленькую прелестную женщину. Она больше времени проводила с братьями и сестрой, гуляла в саду в окружении только самых преданных слуг.       Через пару месяцев и миледи, и милорд стали привыкать к новому положению их дочери. Глава семьи не мог нарадоваться внуку, не находил себе места, заботился о малышке Рин, как мог. Госпожа же научила девушку вышивать, по вечерам, читая с ней романы, вспомнила свои молодые годы.       Конечно, Марго, не сомневайся в их любви. Они искренне старались скрасить жизнь дочери, но я замечал, с какой тоской Рин смотрит в окно, на золотые луга, обширные поля и курганы, на вольных всадников, укрощающих молодых жеребцов, на юношей, тренирующихся в фехтовании.       О прежней жизни ей напоминали только её магические книги, которые она неустанно читала в любую свободную секунду.       За эти месяцы девушка набралась достаточно опыта, чтобы стать сильной ведьмой.       Роды проходили тяжело. Клянусь, Марго, я думал она не переживет ту ночь. Рин металась по кровати и отчаянно звала Артура. Тогда я и понял, что настоящий отец малыша. Она протягивала руку в пустоту, просила забрать её, но Кэйтлин смогла удержать девушку в этом мире. Малышка Рин не желала жить, но крик её ребенка заставил вспомнить, что значит настоящее счастье.       Это был мальчик. Милый мальчик, которого госпожа Рин назвала Галлиан. В тот момент, когда я увидел его, Марго, я вспомнил, как держал тебя на руках, когда ты родилась. Как ты кричала, как дрожали мои руки, и те слезы радости, которые госпожа Арджент проливала, глядя на маленького наследника.       Это было самое лучшее время. Маленький Галлиан был спокойным и тихим ребенком, как и его отец в далёком детстве.       Рин была рада материнству, никто не спорил, но глаза её постоянно глядели куда-то вдаль в окно за обширные поля, зеленые курганы, быстрые реки. Она провожала птиц опечаленным взглядом, и, казалось, стремилась улететь следом за ними. Я понимал, что душа её жаждет вовсе не тяготы материнства, а свободы, быстрого ветра в волосах, горного воздуха легких, быстрых лошадей и стремительных рек. Руками она укачивала сына, телом находилась здесь, но душой Рин всегда была далеко-далеко отсюда. Наверняка она скакала на резвом коне куда-то вдаль, возможно, следом за Артуром.       Я долго хранил эту тайну. Мне было тяжело, Марго, очень тяжело. Я не мог лгать миледи Арджент, но и сказать тайну не мог. В один вечер я решился поговорить об этом с молодой госпожой.       Она рыдала у меня на плече, высказывая всю боль, что скопилась у неё за все это время. О, милая Марго, клянусь, в тот момент я понял, какая она сильная женщина. Рин хранила в себе столько боли, которая по капле наполняла чашу. И когда чаша наполнилась, девушка выплеснула абсолютно все свои страдания, полностью опустошая сосуд. Она рассказала, как тяжело у неё на груди, как больно сжимается сердце. Как ходила эта маленькая леди в усыпальницу, молясь всем богам, чтобы избавили её от недуга. Рин чувствует, что нужна ему, что нужна Артуру. Девушка переживает, и тревожно у неё на душе.       Я не мог препятствовать ей, Марго, мне казалось, что от таких сильных слёз девушка растворится в воздухе. Такой маленькой и хрупкой она была в моих объятиях. В тот момент я вспомнил тебя, Марго. Я вспомнил, какой беззащитной ты была еще в юности. Как прибегала ко мне, падала на плечо и плакала, пока слезы не заканчивались. А всё это время гладил тебя по спине и успокаивал. Я скучаю по тем временам, Марго, безумно хочу увидеть тебя и обнять. Это письмо не передаст моих чувств, не передаст мою тоску по тебе, но через него, я смогу поведать эту историю.       Ты, наверное, спросишь меня, чем она закончилась? Я не могу дать тебе точного ответа, моя милая племянница.       Этой же ночью Рин рассказала родителям, кто отец ребенка и, не дожидаясь их ответа, седлала кобылицу и отправилась в путь. За Артуром.       Мать охватил недуг, отец впал в отчаяние. Никто не мог поверить в эту новость, кроме меня. Я вновь взял на себя обязанности воспитания, и на этот раз это было маленькое голубоглазое чудо, которое смотрело на меня такими невинными глазками. Первые дни малыш плакал, и громко. По всей видимости, почувствовал отсутствие матери, и тоска противной болезнью охватила и его. Плач младенца заставил миледи Арджент позабыть про своё горе и вновь вспомнить основы воспитания. Я был этому несказанно рад. С того момента казалось, что вся семья вновь ожила, а в дом вернулся детский смех, и поместье вновь расцвело. Ни дня не проходило без веселья. Этот ребенок казался мне новой миссией, которая проведет эту семью в новую эпоху.       Артур и Рин вернулись спустя год, когда лето уже заканчивалось, и начинался сезон обильных дождей. Дорога была размыта, и мерзкое хлюпание копыт лошадей было слышно из далека. Они шли рядом, смеялись, бросая друг на друга влюбленные взгляды.       Это конец истории, милая Марго. К тебе пошлют самого быстрого ворона, и письмо дойдет до тебя раньше, чем я успею приехать. Уверен, при встрече я не узнаю тебя. Ты уже выросла, и стала красавицей. У тебя уже свои дети и любимый муж, но я хочу чтобы ты никогда не забывала, что дядя любит тебя. История любви Рин и Артура многому меня научила. Я понял, насколько сильной может быть женщина, и какая жгучая может быть любовь. Рин показала мне, что это самое необыкновенное чувство, опьяняющее. Оно заставляет глаза светиться, подобно звездам на ночном небе. Но в тоже время это опасное чувство заставляет сердце разрываться от тоски и боли, а после остается лишь пустота и глубокая рана. Любовь — это не просто красивые слова, это ещё и великий труд, упорный и иногда даже слишком тяжелый. Рин научила меня, что это волшебное и прекрасное ощущение, и из-за него мы совершаем самые безумные поступки. О, как бесстрашно бросилась она вслед за Артуром. Я надеюсь, Марго, что твоя любовь будет такой же сильной и бескорыстной.»       Мне пора в путь, любимая племянница.       С любовью, Марго       Твой дорогой дядя Беймон Хелсон.       Старик закончил письмо и передал его библиотекарю. Тот высушил бумагу, скрутил её и, поставив печать дома Арджентов, привязал письмо к лапе ворона.       Беймон взял заранее упакованные чемоданы и спустился к выходу. На крыльце его ждала вся семья.       Артур хотел помочь старику донести тяжелый чемодан до экипажа, но Беймон не позволил. — Я стар, мой мальчик, — прохрипел старик, — Но не настолько, — он слегка рассмеялся. — Артур, не слушай его, — тут же вмешалась Рин, — Возьми сумки.       Она бы и сама выхватила чемоданы, но девушка бережно держала на руках ребенка.       Не дождавшись ответа, милорд Арджент выхватил сумки и понес их к лакею. — Беймон, не отказывайся от помощи, — улыбнулась Мюриелла. Она была бледна, и держала у груди белые платок, щеки впали. Болезнь поражала женщину с каждым днём. — Ты служил нашей семье всю жизнь, — в глазах её была усталость и печаль, — Позволь нам оплатить тебе. — Вы подарили мне лучшую жизнь, — Беймон повернулся к Артуру, которого за большой палец держал маленькими ручонками Галлиан, — И лучшие воспоминания, — старик потрепал мальчишку по голове. Рин улыбнулась, — Я буду скучать по всем вам. — Конечно, будешь, старый черт, — усмехнулся Артур и, освободившись из плена маленьких пальчиков своего сына, крепко обнял старика.       Беймон не любил долгие прощания. Он пожал руку главе семейства, младшим сыновьям, приобнял госпожу и младшую дочь, обнял Артура и Рин. Светловолосый пухленький мальчик смотрел на него с ярким удивлением. Беймон вглядывался в его глаза, и видел, какими глубокими и чистыми они были. Два океана сошлись друг с другом, образовав крепкий союз, результатом любви которого являлся этот малыш. — Береги его, — шепнул Беймон Рин, и та, улыбнувшись и смахнув слезы, кивнула.       На душе вдруг сталось спокойно, и Беймону показалось, что путь будет удачным.       Сидя в экипаже, старик еще долго смотрел, на провожающую его семью.